Перейти к содержанию

Белые Ключи


Рекомендуемые сообщения

Белые Ключи

1

Осип Черенков бежал по полю крупными размашистыми шагами, перепрыгивая через черные узкие межи. Бурый праздничный азям путался в ногах и мешал свободе движений. Вспугнутый коростель с шумом метнулся в сторону, описав над низиной длинную дугу.

Погоня была далеко. Но Осипу все еще слышались звонкие шаги преследователей, угрожающие крики и улюлюканье, разносившееся в ночной тишине. Его травили словно дикого зверя. И если бы случайно он не ускользнул от погони, то наверное дело кончилось бы жестокой схваткой.

На берегу оврага “Белые Ключи” Осип остановился и перевел дух. Сердце продолжало тревожно и учащенно колотиться и на лбу проступали крупные капли холодного пота.

Ночь была звездная и безлунная. На противоположной стороне оврага неясно вырисовывался новый недавно отстроенный хутор: изба и сараи, огороженные высоким плетнем, чтоб на двор не заскочили зимой волки.

Осип вытер рукавом азяма мокрый лоб, облегченно перекрестился и медленно стал спускаться на дно оврага. Мысли неудержимо и беспорядочно путались в его голове. Теперь опасность миновала. Сейчас он перейдет овраг и будет у себя дома на хуторе.

Сегодня удалось спастись. Но удастся ли спастись завтра и послезавтра?

Он стал припоминать подробности случившегося. Около перелеска ему попались навстречу односельцы браться Вдовины, жители Кожинки, откуда он и еще несколько человек выселились на хутор. Вдовины были злейшими врагами хуторян, особенно Осипа. Ссоры происходили из-за выпаса для скота. Прогон в луга был в мирском владении, и общественники, недовольные выделами, не давали хуторянам пользоваться этим прогоном.

В прошлом году Осип поймал на своих полях лошадей Вдовиных и чрез волостной суд взыскал с них штраф за потраву. Вдовины тоже не остались в долгу. Они ловили на общественных и своих землях скот хуторян и постоянно причиняли им какие-нибудь неприятности – то надирали уши хуторским ребятишкам, когда те попадались им под руку с кошелками ягод или грибов, то устраивали побоища со взрослыми. А раз ссора дошла даже до поножовщины.

Сегодня вечером Осип был настроен мирно и не хотел столкновения. Издали завидев Вдовиных, он сошел с дороги в сторону. Поравнявшись с ним, они, по обыкновению, стали подсмеиваться:

- Эй ты, Ключевский помещик!

- Загордился на хуторских харчах! Чего морду воротишь?

Осип ответил им бранью. Они не унялись. Слово за словом – от брани перешли к угрозам и с палками бросились на него. Тогда Осип побежал.

Теперь, перейдя овраг, он успокоился окончательно, и умильное хозяйственное настроение охватило его. Изба с глинобитной огнеупорной крышей, прочные сараи, купленные в земстве плуги, и мысль, что у них, Черенковых, теперь свой собственный участок – все это радовало его. Одно было плохо: постоянная и не прекращающаяся вражда с обществом. Прежние приятели стали заклятыми недругами с тех пор, как им отрубили участок. Когда-то вместе с Вдовиными он гулял на свадьбах, угощался хмельной ядреной брагой, пел песни, катался на розвальнях, и их семьи считались сватьями – “горячая родня”, а теперь – вод поди ж ты!..

“Не иначе, как наваждение…” – подумал Осип.

Он обернулся в сторону, где было село и брезжили редкие, разбросанные огоньки в окнах изб, и в бессильной злобе сжал кулаки.

2

Осип считался в семье старшим после смерти отца. Жили все нераздельно в одной просторной избе – три брата с женами и детьми и со старухой-матерью. Когда пришло известие о войне, два младших брата должны были пойти в солдаты. Время стояло горячее – уборка хлеба, и это особенно озабочивало Осипа.

Братьями собрали все, что полагается – рубахи, рушники, холщевые порты и чулки из овечьей шерсти, посадили обоих на телегу и повезли в волость. Осип поехал с ними. Золовки – Марья и Васка, жены призванных – остались дома на хуторе, чтобы было меньше слез. В волости Осип узнал, что начинается война из-за братьев-славян с вражинами-немцами. Одно ему было непонятно – отчего это немцы – вражины. И чего война с немцами, а не с турками. Ведь притеснители славян – турки. Но спросить было некого: все, как и он, знали только то, что надо защищать Россию, потому что напали враги.

К волостному правлению, пятиоконному дому с железной зеленой крышей, съехалось много знакомых из окрестности. До поздней ночи продолжались проводы и разговоры. На кучке бревен, сложенных горкой недалеко от пожарного сарая, расселись старики в теплых картузах и шапках. Осип простился с братьями, дал им на дорогу два полтинника и наказал, чтоб в случае чего они подали о себе весточку. Потом подсел к старикам.

Сутулый, но еще бодрый и крепкий Трифон, бывший даже когда-то старшиной, вспоминал крепостное право и рассказывал:

- В наших местах не было лютей управителя Федора Федорыча, из немцев… Большую силу у молодого князя Есупова имел… Князь-то все больше по заграницам жил, редко когда в поместье заглядывал… Вот поди ж ты! П о видимости Федор Федорыч из себя был тихоня, никогда лишнего грубого слова никому не скажет – а сколь слез через него пролили! Как что непорядок, так сейчас в книжечку… А потом, глядишь, и взыск. И еще у него манера была: брал он с села молодых парней, которые побойчей, обучал их какому-нибудь мастерству, а потом продавал. Хорошие деньги брал! Вот так-то мой дед двух сыновей лишился… Пять человек их было у него – куда, говорит, тебе столько – одного в рекрута сдали, в двое так и померли где-то у Скопской… Тоже плохо было – работой нудил. Мы барщину отбывали, три дня на себя, а три дня на экономию… И того ему мало было. Праздников, окромя воскресения, он не любил. Русский человек – говорит – ленится, любит каждый день праздновать. Вон там за “Белыми Ключами” провал есть, по его приказу выкопали. На Ивана Усекновения гонял народ копать… Вот каков был человек!

- Чего и толковать! – отозвался кто-то. – Хуже немцев не было управителев… У Шадуевых на заводе и посейчас всем командует немец.

- И откуда их столько взялось?

- Откуда? На своей земле тесно – а у нас приволья много!

- Вот будет война – скоро их владычество кончится…

- Верно! Которого лишнего народу давно пора бы поубавить! – сказал Осип. – Посвободней жить бы стало.

- Все по времени образуется, милачок! – отозвался на его слова Трифон. – Слышал я от старых людей сказ… Когда немец в русскую землю пришел – был такой Бирон управитель – то дал Господь этому Бирону виденье. Быть теме и твоему народу в русской земле два века. А по окончаньи их, претерпите вы за свое зло наказания лютые и рассеетесь прахом на все стороны. Я так полагаю, что теперь два века уже минуло. Исполнится знамение Божие!

- Хорошо, кабы так! – заметил Осип, думая о братьях, вернутся ли они живыми с войны, и о том, справится ли он теперь в одиночку с уборкой хлеба.

3

Рано утром на следующий день Осип был уже на хуторе. Ощущение тоскливой пустоты охватило его. Золовки ходили молчаливые и угрюмые, повязанные горошковыми платками, точно собрались куда в дорогу. Марья крепилась и наружно выражала спокойствие. Васка, болезненная и худая женщина, истощенная постоянными недугами, не вытерпела и сказала:

- Теперь угнали мужиков –как будем жить на хуторе?

Она и прежде была недовольна выселением на хутор, где скучала по родным. Вражда хуторян с миром особенно удручала ее.

- Как-нибудь проживем! – ответил Осип.

- Кабы мужики дома были – ничего! – продолжала Васка. – А вот теперь придут мирские да и нас начнут зорить…

- Чего же им приходить? – возразил Осип, желая отогнать внезапные недобрые предчувствия. – Мы ж никому дурного не делаем!

- Озорничье – вот и придут! – не переставала Васка. – Прошлой осенью у Микешиных омет соломы разметали… Чего мы, бабы, спротив их силы поделаем?

Осип вспомнил Вдовиных. Правду говорит Васка, что “озорничье-народ”. Еще несколько дней тому назад Вдовины гнались за ним от перелеска и чуть не убили. Но сейчас же что-то внутри его поднялось и запротестовало. Быть не может, чтоб в такое лихое время мирские сделали ему зло. Нет, этого никогда не случится.

Он долго и пристально смотрел на Васку.

- А Бог, Васка? Чать, Бог есть – не оставит! Я вот думаю еще просить мирских, чтоб хлеба убрать помочью… Верно! Буду просить! Завтра же запрягу Карюху и в Кожинку.

Лицо Осипа просветлело, и уверенность стала расти.

- Чать, в такой беде помогут! Верно, Васка? Не басурмане же мы какие, а на всех крест есть!

И на его душе стало сразу легче, радостнее.

4

Светло-зеленые овсы, с желтыми вызревшими кистями, тяжело клонились к земле. В ясном спокойствии ласкового летнего дня было много тихой красоты. Далеко над “Белыми Ключами” разносился дробным звон кос. Мужики шли мерно в ряд, как цепь разомкнувшихся солдат. Первым – старший брат Вдовин, в белой рубахе и пестрядинных штанах, сильно и уверенно размахивая косой. За ним дружно в такт шли остальные, укладывая рядами срезанный низко под корень овес.

Осип шел позади всех. Вдовин командовал:

- Ну-ка, еще последнюю полоску!

Позади бабы едва поспевали вязать снопы. Овес был высокий и густой, как рожь. Мужики шагали бодро и весело шутили:

- Экое добро Господь дал! Золото!

Солнце стояло на полдне, когда кончили косьбу. Недалеко от хутора около телеги с поднятыми кверху оглоблями был устроен привал. На разостланном по земле пологе, в который ссыпалась рожь, был наложен горкой порезанный в куски хлеб. Марья и Васка принесли с хутора в двух деревянных ушатах похлебку из пшенных круп и картофеля.

Осип, веселый и довольный, не столько тем, что убран хлеб, сколько необычным добрым отношением мирян, еще вчера врагов, суетился и звал обедать:

- Спасибо, милые мои! Не оставили! А Васка наша уже плакалась, что погибать придется!

Васка, разливавшая из ведра похлебку в две большие деревянные миски, покраснела и застыдилась:

- Мало ли что думается! Да не всякое слово сбывается!

- Что значит мир-то! – сказал один из мужиков, усаживаясь рядом с Осипом. – До полдня экое поле отмахали!

- Мир – сила! – подтвердил другой. – Чего мир захочет, так тому и быть.

Осип, тронутый участием и ласковыми дружественными речами, встал и отвесил низкий поклон:

- Спасибо, дорогие! Никогда не забуду вашего добра.

Потом встретился глазами с Вдовиным и сказал:

- И тебе, Федор, спасибо!

- Не по что! – отозвался Вдовин. – Сегодня я тебе, а завтра ты мне… Так-то лучше – друг по дружке. Вот до полудня покончим у тебя, а потом к Микешиным закатимся.

- Всех хуторских объездим!

- Коли так артельно облюбимся, то и Бог за всех.

- Кушайте, дорогие! – с поклоном стала угощать работников Васка. – Чем уже богаты, того и поснедайте!

- Следовало бы с полведерочка по обычаю поставить… - смущенно, как извиняясь, сказал Осип. – Уж не обессудьте! Сами, чай, знаете – не моя вина!

- А и без нее сойдет! – отозвался Вдовин. – Намедни шел я мимо казенки, пропади она прахом, ворота на замке, окна заставнены, а сам целовальник где-то с дробовиком по зайцам охотится.

- Совсем бы этого зелья не было! – заметил один из стариков.

- Верно! – подтвердил Вдовин. – Зло от нее большое… Эх! Смотрю я на тебя теперь, Осип, и думаю… Из-за чего ж мы с тобой склочились? Богачества у нас с тобой обоих – одни порты, да и те залатанные. Затменье ума, да и только!

Осип с умильной благодарностью посмотрел на него:

- Ничего, Федор. Что было, то прошло. Может, дальше будем жить в ладу да согласии… Много и я зря греху против общества принял.

Солнце ласково освещало соломенную крышу хутора. На изгорбнях оврага серебрился подсыхающий полынок. И мужицкая артель казалась одной тесной и дружной семьей.

Изменено пользователем Александр Дугин
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Этот рассказ я написал два месяца назад, в августе. Изменено пользователем Александр Дугин
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учетную запись

Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!

Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.

Войти
  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    • Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу
×
×
  • Создать...