Об одной неизвестной рукописи Третьей эры

[РЕДМЕНЪ]

Сегодня 30 Начала морозов и в Тамриэле отмечают День рождения императора.

Некогда этот день был самым популярным праздником в Тамриэле. Огромные передвижные фестивали развлекали массы, в то время как аристократия Тамриэля наслаждалась ежегодной конной охотой на гоблинов. Теперь эти традиции забыты, в последние десятилетия не проводят шумных карнавалов и охот.

В честь полузабытого праздника - наше сочинение.

==========

 

Об одной неизвестной рукописи Третьей эры

Редменъ Анвилбэйский

 

 

В бытность нашу библиотекарем Анвильского замка нам приходилось читать, систематизировать и вносить в каталоги сотни, тысячи рукописей. Поистине, нет существа более дрянного, более бесполезного и ничтожного, нежели дорвавшийся до чистого листа пергамента и чернильницы графоман: потоки сознания электрическим импульсом опустошают его, а вместе с ним и читателя, имевшего неосторожность взять в руки графоманский опус. К несчастию, именно это и входило в наши обязанности и... о, как мы порой проклинали тот день и час, когда выучились читать!

 

Одна рукопись заинтересовала нас; точнее, это был обрывок рукописи без начала и конца, с сильно выцветшими чернилами. Это были стихи, по всей видимости, посвящённая одному из героев хвалебная ода. С трудом разобрав выцветшие буквы первого шестистишия, мы забросили рукопись в футляр, внесли в каталог как "Неизвестную оду о неизвестном герое" - и сложили вместе с другими на тех полках, где хранились рукописи без даты, имея в виду разобрать стихи позже, когда на то будет воля Акатоша и старшего библиотекаря. К несчастью, столь щедрое сочетание божественного и человеческого произошло лишь много лет спустя, когда мы сами стали старшим библиотекарем и проводили ревизию с целью выявления масштабов злоупотреблений нашего предшественника, приторговывавшего библиотечными раритетами. Тогда-то старинная рукопись вновь попала нам на глаза и мы вспомнили о своём давнем желании и взяли обрывок свитка себе для подробного изучения.

 

Результаты исследования и сами стихи мы и предлагаем вниманию наших читателей. Мы взяли на себя смелость в квадратных скобках восстановить парочку очевиднейших утрат; в остальном же стихи авторские.

 

 

Ода на см[ерть героя]

 

Пойте, потомки, скорбные пе[сни],

Больше не с нами павший герой -

Тот, что надежды нашей предвестник,

Стал Тамриэля доброй звездой;

Кто, разогнавши грозные тучи,

С горстию верных славу стяжал.

 

Кто при Санкр Торе зимнем твердыню

Дерзким манёвром в пыль обратил?

Серобородых орден гордыню

К повиновенью кто приводил?

Голос свой кто утратив могучий,

Шёпотом тихим мир сотрясал?

 

Кто всех сковал единою целью

Что сколь огромна, столь высока?

Кто Киродил назвал колыбелью

Новой Империи на века?

Кто беззаконье сводом законов

Вверг во темницу, сам став Закон?

 

Воинской доблестию пылая,

Редгардов быстрых кто усмирил?

Ложных богов с небес низвергая,

Морровинд дикий кто покорил?

Сильным владея древним драконом

Кто, победитель, сам стал Дракон?

 

Кто дипломатией и наукой

Вне поля боя победы ковал?

Кто обаяньем, словом и звуком

Сердце противника в воск обращал?

Плачьте! Отныне не [...]

 

К большому нашему сожалению, часть оды утрачена и мы даже не можем сказать, сколь значительная.

 

Итак, перед нами написанная неизвестным автором ода неизвестному, казалось бы, герою. Однако мы уверены, что знакомый с историей читатель уже догадался, кому посвящены вдохновенные строки: это, без сомнения, величайший бог-герой Человечества, Драконорожденный Наследник Трона Разлученных Королей, основатель Третьей Империи Тайбер Септим.

В этой оде необычно всё, начиная с того, что она столько времени оставалась неизвестной и заканчивая непривычной для нашего глаза и уха структурой, формой, метрикой - многие их элементы и особенности мы встречаем впервые.

 

Композиция достаточно сильно отличается от других известных нам од. Так, если подавляющее большинство хвалебных од сразу называют своего героя, то наша ода своего героя по имени не называет ни разу, по крайней мере, в сохранившемся обрывке - и, между тем, мы с точностию знаем, о ком идёт речь. Если боьшинство од, особенно од заказного, официального статуса, в известной мере экзальтированно-напыщены, то наша ода звучит достаточно ровно, без надрывов и неуместных гротескных преувеличений - по крайней мере, в сохранившемся обрывке. Если большинство од носит характер утверждающе-восклицательный, где в предложениях утверждается какое-либо положительное качество героя, то наша ода, за исключением первой вводной строфы, сплошь состоит из вопросов - по крайней мере, в сохранившемся обрывке. Пусть вопросы из разряда так называемых "риторических", но скажите, много ли вам известно других подобных од? Необычно и членение нашей оды, когда в строфах попеременно делается акцент то на воинские, то на гражданские способности Тайбера Септима; попеременно воспеваются его деяния на поле брани и в мирной жизни.

 

"Ода на смерть героя" начинается с призыва потомкам петь скорбные песни; последняя известная нам строфа оканчивается категорическим императивом "Плачьте!" - единственным восклицанием во всей сохранившейся оде. Выскажем осторожное предположение, что далее должно было бы следовать рассуждение в духе "плачьте, потому что более такого героя вы не встретите" - но это, конечно, всего лишь предположение.

 

Другое наше предположение, по нашему разумению, имеет гораздо больше оснований на существование. Посчитаем сохранившиеся строфы. Первая - вступительная, где павший неизвестный пока герой назван доброй звездой Тамриэля; во второй описываются воинские подвиги героя и мы впервые соотносим его с легендарным Тайберома Септимом; в третьей строфе речь идёт о великой цели - новой Империи и об усмирённом беззаконии; в четвёртой строфе вновь описываются воинские доблести Тайбера в деле покорения Хаммерфелла и Морровинда; и, наконец, в пятой мы узнаём о дипломатических талантах Императора. Примечательно, что заключительные строки пятого шестистишия ломают ставшую привычной структуру из последовательных вопросов и акцент делается на восклицании "Плачьте!" Мы полагаем, что это не случайно: восклицание, как и вся пятая строфа, являются как бы осью симметрии, от которой строфы отобразились зеркально. Мы полагаем, что в утраченных строфах мы встретили бы описание последующих подвигов Тайбера Септима, как то: взятие и починка Нумидиума, покорение Саммерсета, подчинение мятежных баронов, мирное строительство Империи и другие знаковые события. Таким образом, общее количество строф первоначально равнялось 4 +1 + 4 = 9. Девять строф. Девять Богов. Чем больше мы над этим думаем, тем больше нам эта мысль нравится.

 

Форма "Оды на смерть героя" также необычна: строфы шестистишные вместо привычных по большинству од десяти стихов. Без сомнения, это сделано намеренно, но для чего именно, нам пока неясно. Особого внимания в нашей оде заслуживает метрика, в которой неизвестный автор отходит от образцов известных нам торжественных хвалебных од: с одической рифмовкой ab-ab-cc / ab-ab-ee мы встречаемся едва ли не впервые, хотя в других, не-одических произведениях подобная рифмовка употребляется нередко. Первые четыре стиха строфы имеют перекрестную рифму, два последних рифмуются с аналогичными стихами следующей строфы, что придаёт всему стихотворению вид стройный и вместе с тем достаточно свободный, вольный, не зажатый в чрезмерно строгие рамки - этому способствуют именно два последних "вольных" стиха. Вместо привычного для оды четырехстопного ямба в нашей оде употреблён четырехстопный дактиль; причём полные дактилические стопы чередуются с усеченными, а пауза после усеченной второй стопы придаёт стиху прерывистый, взволнованный характер. Всё вместе производит впечатление удивительно мерной, несколько монотонной поступи, фактурной и тембровой репризы, разделяемой более свободными обертонами: сравните первые четыре стиха с двумя последними - а в следующих стопах ещё и ещё раз.

 

Разумеется, данный стих можно прочитать и как логаэд, образуемый сочетанием неоднородных стоп: дактиль + хорей + дактиль + хорей, но характер всего произведения заставляет нас отказаться от этой мысли и вот почему. Мы обратили внимание на торжественно-скорбное шествие дактилических стоп и подумали: а как бы они звучали, если их переложить на музыку? Ответ, по нашему разумению, на поверхности: это марш; и тут, по нашей догадке, сходятся воедино особенности нашей оды: шесть стихов, двенадцать долей, четырёхстопный дактиль, девять строф, дающие вместе трёхчетвертной размер. Возьмём на себя смелость предположить, что перед нами торжественный похоронный марш. Следовательно, иное другое членение придавало бы произведению совершенно иной характер: так, будь оно написано более привычным для од четырёхстопным ямбом, оно соответствовало бы размеру в 2/4, а это темп быстрый, приличествующий бравурным или походным маршам. Трёхсложный же дактиль, повторяемый четыре раза, соответствует размеру в 3/4, и это тот самый замедленный ритм, приличествующий маршам траурным.

 

Подводя итог нашему исследованию, с известными допущениями возьмём на себя смелость утверждать, что перед нами траурный похоронный марш; возможно, написанный специально к похоронам Императора. Мы не знаем, так это или не так, написана ли ода штатным придворным поэтом или простым одарённым провинциалом, исполнялся ли марш в траурных цереремониях или нет; не знаем, известна ли вообще "Ода на смерть Септима" в столице - во всяком случае, в Имперском Цензе Маршей и Военных Песен марш с таким названием отсутствует. Для проверки наших догадок мы послали запрос в Совет Старейшин с приложением этого самого исследования и надеемся, что ввиду чрезвычайного характера послания ответ не задержится на многие месяцы или даже годы, как это принято у бездушных чиновников.