Перейти к содержанию

TheNomad

Граждане
  • Постов

    42
  • Зарегистрирован

  • Посещение

Информация о TheNomad

Информация

  • Город
    Калининград
  • Пол
    Мужчина

Дополнительные поля

  • Владение инструментами плагиностроения
    Владею Construction Set (и для Обливиона, и для Морроуинда), Creation Kit. Для Обливиона пишу скрипты, делаю модели в Blender или 3D Max, рисую текстуры в Photoshop'е - собственно, с КС Облы работал и работаю больше всего.

Достижения TheNomad

Мимопроходимец

Мимопроходимец (1/14)

  1. Постойте. Пррру. Господа, мне нужна оперативная помощь в плане лора. Просто так, за "спасибо":3 Мне заявили, что Талос=орк. Я затупил и пруф не вопросил, а потом меня забанили. Все попытки найти пруф самостоятельно (это же какая инфа-то для лороЕда!) окончились умножением на ноль (Зеро-Сумма, ога). Помогите, пожалуйста, от любопытства сгораю. Приму любой источник, в привилегии - русский и инглиш. Оба - было бы бриллиантовым предложением. Ням-ням ^.^
  2. Мне казалось, Кафка - по абсурду больше... Хотя да, безысходностьЪ присутствует.
  3. The Westiary: Vigil Of Judgement "Добро пожаловать в Лэйт-Лимпат - лучший город в Мире!" Выцветшая надпись на плохо сколоченных досках выглядела иронично и издевательски до такой степени, что Морган даже позволил себе чуть улыбнуться. Не то чтобы фон этого оптимистичного куска дерева вперемешку с дерьмом койотов "немного" не дотягивал до столицы Штатов или хотя бы до столицы штата - подобные захолустные дыры, выросшие на любимых отхожих местах торговцев-караванщиков, встречались сплошь и рядом, как коровьи черепа и прочие их "продукты распада". Жизнь здесь поддерживается не лучше той, что совершается мухами в навозных кучах, и если бы не приближение заката, чреватого засадой очередных краснокожих ирокезов, то они бы ни за что не остановились бы здесь. - Сходим, - бросил Морган через плечо, после чего ловко спрыгнул с коня в песок Лэйт-Лимпата, поднимая клубы пыли. Позади него, с не меньшим проворством, спрыгнул второй мужчина, звонко постучав по своему паровому мулу. Послышалось шипение - и бок механического скакуна немедленно открылся, крышкой упав вниз. - Эй, Стим, может хватит местных пугать? - привязывая Старину Джема к стойлу, обеспокоенно спросил Морган. Проходящие мимо жители в трепетном страхе взирали на чудо инженерной мысли и извращенного ума, не забывая перекрещиваться и шептать "Не убоюсь я зла..." - одну единственную молитву на все случаи жизни, от нападения краснокожих до пришествия ночи на полчаса раньше обычного. - Не знаю, что выглядит страшнее - мой мул или средневековая артиллерийская батарея у тебя за спиной, - отозвался Стим, втягивая пару бутылок виски. - Не думал, что членам Ордена разрешают ходить с третью оборонного потенциала страны. - А ты не думал пойти в зад? - поинтересовался о новых мыслях и чаяниях собеседника "артиллерист", скинув с себя действительно огромную пушку с невинным названием "Пронзатель" и проведя пальцем по одному из четырех снарядов - стальному колу с серебряным наконечником и взрывчаткой внутри. - На его счету больше трупов, чем извилин в твоей голове, и с людьми он расправляется также хорошо, как с демонами. - Намёк понял, - ответил Стим, выдернув пробку из "Jack Daniel's" и с наслаждением отхлебнув из горла. - Ладно, пойдем в салун, - он кивнул в сторону хлипкого на вид здания, из которого доносился негромкий шум и звон бокалов. Выпивка, девки и стрельба - вот единственные доступные развлечения в таких спичечных городках. Приезд "иностранцев", как называли любого забредшего в это место путника жители, становился темой для разговора на ближайшие три-пять лет, а любые их слова чуть ли не стенографировались или передавались из уст в уста. Хотя нет, со стенографией я загнул. Если на этот Лэйт-Лимпат будут три-четыре образованных человека, то его вполне можно считать культурным и научным центром всего Штата. - Идём, - согласился Морган, отвлекаясь от своих рассуждений и отправляясь к салуну. Стим последовал за ним, не удержавшись и пнув по пути отвалившуюся с козырька крыши заведения букву "N". - Saloo, - загадочно протянул он и поспешил скрыться за створчатыми дверьми. Когда в ветхий американский бар у самой окраины мира (как казалось жителям, не разу не покидавшим родные пенаты) заходят два незнакомца в причудливой одежде, это всегда привлекает внимание. Особенно рьяно с ними хотят побеседовать местный задира, главный пьяница салуна и шериф, чьи роли часто прекрасно совмещает один и тот же человек. Тем не менее, обычно это желание отчего-то вдруг начисто пропадает, если из-за спины одного из них выглядывает устройство для превращения местности на пару километров вокруг в выжженную пустыню. Это, кстати, была одна из причин, по которой Марк Морган любил свою пушку больше остальных - её внушительный вид отпугивал любителей задавать лишние вопросы и прекрасно подталкивал к весьма честным ответам тех, кому задавал вопросы он сам. - Сядем там, - указал Марк на свободный столик, и парочка, обходя таращащихся завсегдатаев, двинулась к нему. Если бы какие-то правила приличия волновали его, то тяжелая кожаная куртка непременно отправилась бы на спинку стула, но... Несколько пластин и маленькие звенья кольчуги, вшитые в нее, так грели душу Моргана, что он не собирался расставаться с ними ни на мгновение. Марк, не опуская красного платка в белую полоску, скрывавшего нижнюю половина лица, впервые за долгое время внимательно присмотрелся к "напарнику". Немного вычурный, на его взгляд, был у Стима вид: темные брюки, из кармана которых выглядывала цепочка часов, ремень с пряжкой, напоминающей звезду шерифа, бежевая рубашка с засохшими каплями крови, коричневый кожаный жилет на шести пуговицах и цилиндр на непутевой голове - вот что давал короткий обзор этого парня с лёгкой небритостью на щеках. Вес в глазах местных ему придавали два револьвера, выглядывающие из кобур по бокам, однако сам Морган был совсем не уверен, стреляют ли они вообще. - Ну и кто ты, черт побери, вообще такой? - решил спросить в лоб Марк, глядя, как парень глушит виски. - Я Стим, - улыбнулся он собеседнику. - Пить будешь? - Я знаю, что ты Стим, потому что это был единственный вопрос, на который ты мне ответил, - раздраженно проговорил Морган. - Я скакал с тобой - нет, ты скакал за мной - около недели после перестрелки в "Сток-Н-Ток". Я думал, ты отцепишься и свернешь на первом же перекрестке, но ты этого не сделал. Я думал, ты сойдешь в Эль-Кампо, но ты этого не сделал. И теперь мы сидим в салуне какого-то проклятого захолустья под названием Лейт-Лимпат, а ты хлещешь виски и продолжаешь прикидываться придурком. Если ты вообще прикидываешься, - пронзил взглядом Стима Марк, нащупывая рукоять одного из своих пистолетов. - Значит, пить ты не будешь, - парень с сожалением стукнул бутылкой о стол, отставив её. - Хорошо, я отвечу тебе. Начнем с того, что я - ик! - не Стим. - Мать твою... - приложил ладонь к лицу Морган. - Но это еще не всё! - энтузиазм и оптимизм, подогретые высоким градусом жидкости, прямо выпирали из молодого человека. - Меня вообще зовут Седрик МакКой, и я, - "Не-Стим" понизил голос и припал к столу, - дезертир из армии Конфедерации, представляешь? - Угу, - буркнул мужчина, рассуждая о возможных скелетах в шкафах этого Седрика и прикидывая, как быстрее всего от него избавиться, по возможности оставив в живых. - Короче, я убежал прямо с поста, навязался в охранники каравана в Орегон, но по дороге... - МакКой развел руками, убеждая собеседника в полной невинности. - Так, ясно, - Морган попытался совладать с собой, - а откуда у тебя паровой мул? По дороге нашел? - Бери выше - выиграл в покер! - гордо поднял он нос, расплывшись в довольной улыбке. - Видишь, какой я полезный! То-то же. Марк недоверчиво поглядел на Седрика, прикидывая, сколько правды в его словах. К счастью, у МакКоя была одна черта, которая сводила возможность обмана на нет - он был чересчур похож на полного идиота, пусть и везучего. - Ладно, будем считать, что я поверил тебе, - устало вздохнул Морган. - Что ты собираешься делать дальше? Стим поперхнулся виски. - Как что? - поглядел он на собеседника. - Поеду с тобой, разумеется! Нам ведь так весело вместе, черт побери! - Что?! Ты в своем уме, юнец?! - от возмущения Марк даже убрал руку с пушки. - Ты вообще знаешь, чем я занимаюсь? Да ты же... - Да я же только что подметил контракт для тебя, дружище, - Седрик хлопнул мужчину по плечу и указал пальцем на барную стойку. Морган, ожидая выстрела, удара, толчка, удушения или чего-то еще от дезертира, медленно развернулся и краем глаза поглядел на доску объявлений. Помимо пары правительственных плакатов, списка должников заведения, небольшого меню и засохших остатков чьей-то рвоты на ней ютился небольшой лист, в правом верхнем углу которого был напечатан черный крест в двух квадратах. Значение её было знакомо мужчине как "Отче Наш...", и переводилось просто и лаконично - "Требуется Инквизитор". - А ты глазастый, - удивленно отметил Марк и встал из-за стола. Остальные посетители салуна, не мудрствуя лукаво, тут же положили руки на ближайшее оружие, от ржавеньких револьверов до вилок с ложками, и напряженно стали следить за действиями тёмной фигуры. Мракоборец привык к такой реакции, а потому даже не думал останавливаться: ловким движением руки он резко сорвал объявление, быстро прочел его содержание и смотал, упрятывая за пазуху. - Бармен, - отчего-то прохрипел он, чем определенно усилил панические настроения окружающих. - Нам нужны комнаты. Две. - А пулей по башке ты не хочешь?! - послышался сзади далеко не трезвый голос, будто волной накрывший стойким запахом перегара. Морган не оборачивался, глядя, как бармен бросает испуганный взгляд за спину мужчины, будто решая, что ему дороже - несколько облигаций или жизнь. Будете смеяться, но выбирают обычно первое... - К-конечно, сэр, - пролепетал владелец салуна, сжимая в руках хрустящие бумажки. ... И это раз не был исключением. - Отродье койота! - пьяница встал, нетвердо держась на ногах, и запустил руку в кобуру, выдергивая револьвер. - Я тебя сейчас... Бах! - Мать твою! - рухнул буйный ублюдок, будто подкошенный. Из ноги его сочилась кровь, и он безуспешно пытался остановить её пальцами, проклиная Марка всеми известными словами. - Сели на места, - Морган оглядел ринувшихся было вперед мужчин, очертив полукруг дулом своего металлического друга - тяжелого пистолета, на боку которого было вырезано "Veritas". - Ты, за пианино, продолжай играть, остальные пейте и играйте в карты. Если мне покажется, что вы хотите сделать лишнее движение - буду стрелять в голову. Без раздумий и сожалений. Вопросы? Ха. Что, ковбои, в штаны наложили? - Значит, вопросов нет, - констатировал инквизитор, опуская "Veritas". - Стими, идем наверх. Сопровождать нас не надо, - сверкнул глазами Марк, проходя к лестнице мимо раненого пьянчуги. Из кармана стонущего дебошира выпал значок-звезда шерифа, блеснув позади Моргана. "Что есть Ад? Ад - это когда все понимают, что всё вокруг погрязло в дерьме, но никто ничего делать с этим не собирается. Живут так, будто всё так и должно быть, не замечая, что дерьмо-то поднимается..." Мракоборец бросил последний взгляд на жаждущих мести мужланов, тяжело вздохнул и отправился в койку. Завтра у него будут дела. Бум-бум-бум! Дверь задрожала под ударами тяжелого кулака, и Ленси, старый и скукоженный мэр Лэйт-Лимпата, быстро заткнул небольшой охотничий нож за пазуху и положил руку на красиво украшенную обложку Библии. Интересно, кому из жителей понадобилось заявиться к управителю в одиннадцать часов утра? В последний раз так рано прибыли какие-то кочевые бандиты, сказавшие, что хотят получать с города много звенящих золотых и шуршащих облигаций. Тогда мэр на месте сделал им первый взнос - правда, свинцовый. - Войдите! - дребезжащим голосом крикнул он. В помещение зашли двое - юноша с хорошим вкусом в одежде и мрачный мужчина, из-за спины которого выглядывало какое-то странное оружие. - Ну, и кто вы, мать вашу, такие? - насторожился Ленси, глаз не сводя с заостренных металических кольев. - Цирк "Шапито"? - Смешнее, господин мэр, - мужчина подошел к столу, перевернул стул спинкой к старику и сел. - Орден Святой Инквизиции. - Да? - Ленси прищурился. - В такой глуши? Что-то не верится, - мэр налил стакан воды из графина. - Я знаю порядки. Метку, грамоту и печать, господин мракоборец. Мужчина, представившийся инквизитором, молча стянул платок с лица, открывая нелицеприятное зрелище - рваные рубцы от губ до правой щеки, местами изрядно посиневшие. Ленси поморщился, но взгляда не отвел - незнакомцам нельзя было показаться слабаком. - Да, вижу, - проговорил мэр, когда инквизитор продемонстрировал черное клеймо на шее - крест в двух квадратах. - Грамота, похоже, у вас в руках, верно? Дайте взглянуть поближе, а то глаза... - Нет, - ответил мракоборец, положив руку с бумагой на стол. - Я тоже знаю порядки. Пока она в моих руках, я обеспечен работой, ночлегом и пропитанием здесь, так что, - он сверкнул глазами, - наденьте очки. Они по левую руку от вас, сэр. Ленси недовольно фыркнул, но поделать ничего не мог и очки надел. - Оборотень, забивает скот, тысяча золотых - читать здесь нечего, - проговорил охотник на нечисть, после чего обернул свой серебряный перстень вокруг пальца и приложил к бумаге. Материал зашипел и начал странно окисляться, оставляя след-метку. - К счастью, ваша печать уже стоит, - инквизитор ткнул пальцем в синеватый кругляш, - а потому я готов выслушать всю суть проблемы. "Хитрый ублюдок," - старик с секунду помолчал, собираясь с мыслями, а потом, прокашлявшись, начал рассказ: - Примерно с полгода назад на стадо напал оборотень, перебив... - Вы видели оборотня своими глазами? - перебил Ленси мракоборец. - Нет, не видел, но... - А кто-то говорит, что видел оборотня? - Нет же, жители... - Так каким образом вы столь четко определили, что это был вервульф? - не унимался мужчина, глядя куда-то сквозь пожилого человека. - Вы дадите мне договорить или нет?! - голос Ленси задрожал от гнева. - Так вот, на месте побоища были обнаружены куски шерсти, а на тушах - следы от клыков. Можно было бы списать это на стадо койотов, но следы от лап... - мэр для наглядности расставил ладони перед инквизитором на расстоянии около пятнадцати-двадцати дюймов. - Было ясно, что у твари определенно большой размер ноги, черт побери. Определенно. - А страдали животные одного и того же стада? - вдруг спросил охотник. - Просто... - Нет, это были разные животные, с разными хозяевами, из разных стад, - мэр перестал сопротивляться упертости и любопытству и просто отвечал на вопросы. - Еще что-нибудь? Инквизитор задумался - по крайней мере, так показалось Стиму, бросившему взгляд на напарника. Ленси покорно ожидал, пока идея Моргана покинет его голову и предстанет перед ними. Не дождался. - Спасибо за сотрудничество, - мракоборец встал со стула. - Смею вас заверить, я разберусь с ликантропом. Приятного дня, - он попрощался, кивнул Седрику и вместе с ним направился к выходу. - Ах да, - Морган остановился на секунду и вытащил из-за пазухи черную книжку и нацарапанным белым крестом. - В моих руках - сила веры. Под вашей рукой - лишь сила оружия. Советую начать верить в Бога, а не в калибр огнестрела, сэр, - договорил он и вышел. Вслед за ним вышел Седрик. Мэр остался один в помещении. Узловатая рука чуть приподняла плотную обложку Библии, открывая свету чудный револьвер. - Сукин сын, - буркнул он и захлопнул книгу. Инквизитор шел молча, будто не замечая обеспокоенных взглядов прохожих, шатавшихся по улицам. Новости по городку вроде этого разлетались в считаные часы, и уже на утро следующего дня весь Лэйт-Лимпат гудел, как растревоженный муравейник. Это очень раздражало Моргана и забавляло идущего вслед за ним Стима, которому стоило чуть цыкнуть на любого из зевак, как тот тут же в ужасе отскакивал от парня. - Прекрати, Седрик, - проговорил мракоборец, когда один из жителей городка упал в обморок. - Хочешь, чтобы у них случился инфаркт? - Куда ты идешь? - вопросом на вопрос ответил МакКой. - Тебе же нужно искать оборотня. Морган остановился и зашипел покруче гремучей змеи: - Говори тише, оболтус, иначе я сниму с тебя всю штукатурку до самых костей, - он ткнул пальцем в грудь напарника, которого считал не более чем обузой, и побрел дальше. Чуть поникший Стим засеменил следом. - Изучим место преступления, соберем доказательства того, что этот ликантроп - не плод больного воображения этих невежд, - объяснил Марк, чуть испытывая стыд за свой приступ гнева. - После этого начнем вычислять логово. Вот и загон, в котором держали убитых животных. Ловко перемахнув через ограждение, инквизитор припал к земле, будто принюхиваясь. Седрик МакКой поначалу недоуменно глядел на него, но через секунд тридцать потерял интерес и начал оглядываться по сторонам. - Хм, - наконец издал Морган, поднимаясь. - Шерсть жесткая, но не смердит, как у койотов и волков... Можно сказать, что она была чистой на момент выреза скота. Эй, ты, - инквизитор махнул рукой одному из жителей, но тот в страхе ринулся вглубь города. - Да постой!.. Damned, - выпалил он, примечая кого-нибудь другого, - эй, ты, в комбинезоне! Да-да, иди сюда, ненадолго. Местный, в потертых джинсах и с выражением лица умственно отсталого бизона, медленно подошел к парочке. Он был на голову выше инквизитора, этот двухметровый Голиаф с рудиментарным мозгом, и Морган почувствовал некое напряжение. Такое лёгкое напряжение, будто прямо на тебя на полном ходу едет локомотив. - Так, - проговорил Марк, - скажи мне, здесь не происходило ничего странного? Вой, фигуры, стрельба, падение метеорита, - решил пояснить мракоборец, не замечая изменений на глуповатом лице этого полувеликана. - Да... - протянул "Голиаф", приложив палец ко рту. - Тута типа большой лохматый зверь убивал коров и быков, - мужик почесал черепушку своими пальцами, которые вряд ли бы влезли в дула некоторых ружей. - А чё? - Ничё, - поморщился инквизитор, довольный, тем не менее, что подозванный человек (человек ли?) оказался способен вести разговорную речь. - Спасибо за предоставленную помощь, можешь возвращаться в загон. Седрик ткнул Моргана в спину, смерив возмущенным взглядом. - Марк, почему ты относишься к людям, будто они - животные? - в голосе Стима даже зазвучали нотки неприязни, удивив мракоборца. - Возомнил себя выше остальных? Отвечай! - Потому что я им нужен, - просто ответил инквизитор, не отвлекаясь от осмотра "места преступления". - Пойми, дружок, что вы, простые люди, - беззащитный скот, который только и делает, что даёт себя сожрать первому встречному скверному отродью. Бог - ваш пастырь, а я - его пёс, вынюхивающий и выгрызающий волков Тьмы вокруг. Я - его Волкодав. Так что заткнись и не мешай мне спасать твою шкуру, - демонстративно повернулся спиной воин света. Но Стими не унывал. - И каково тебе быть чьим-то самопровозглашенным псом, Марк? Никогда не подвергал сомнению своё "предназначение"? - последнее слово звучало больше как насмешка, и чуть не высекло искру на фитиль терпения Моргана. - Все сомнения - от лукавого, - ответил инквизитор. - А если есть демонические твари, встающие из могил, если вампиры нападают на невинных жертв, если оборотни пожирают города - значит, есть Тьма, а во тьме этой - Дьявол, - Морган сплюнул и перекрестился. - А если есть он, значит, есть и Бог - а дело моё богоугодно. - Как будто ты знаешь, чего хочет этот седой старец на небесах, - усмехнулся МакКой. - Если ты знаешь, то расскажи мне, а если нет, то, повторяя мою вежливую просьбу, засунь свой язык себе в задницу и помалкивай, - нежно сообщил инквизитор, на секунду повернувшись к Седрику. В глазах его читалось количество кольев, которые он бы не пожалел на прорезание нужных извилин в голове своего... его. - Ты - упертый ублюдок, Морган, - упер руки в боки Стим. - Я знаю, - безразлично ответил Марк. Как бы то ни было, а пользоваться своим положением, особенно привилегированным, всегда приятно. - Оно точно не с севера, юга или востока - оборотни ненавидят пустыни, в которых негде спрятаться, - задумчиво проговорил инквизитор и медленно обернулся. Там, на западе, в небо вонзались ржавые зубы гор, в тенях которых можно было укрыть несколько городков вроде Лэйт-Лимпата. Морган хищно улыбнулся: - Ну что, Стими, поиграем в кариес и избавление от него? Вернем этим природным резцам белизну, приняв на себя роль зубного порошка... Идти на вервульфа - всегда лотерея. Идти на хитрого одичавшего вервульфа, который уже подготовил себе логово и иногда покидает его в волчьей форме - извращенное самоубийство. - Иди тихо, след в след, без лишних вопросов и прочего дерьма, которое ты так часто рассовываешь по карманам и достаешь в ненужный момент, - вполголоса проговорил Стиму Морган и пошел вперед, сжимая Пронзатель. Как Седрик вообще умудрился уговорить мракоборца взять его с собой, Марк ума не мог приложить, но сейчас любопытный юнец тихо семенил следом, держа наготове свои револьверы. Интересно, а он знает, что обычный свинец чуть менее, чем полностью бесполезен при атаке скверноносцев?.. На потемневшем небе всходила полная луна. Действительно, это было самое что ни на есть неудачное время для охоты на ликантропа - в полнолуние эти твари добирают силы из самой природы, после чего лобовое столкновение с ними подобно попытке остановки грохочущего парового гиганта индустриализации - поезда. Инквизитор шел наугад, цепляясь за собственные ощущения и доверяя внутренним чувствам. МакКой бы вряд ли одобрил подобное метание впотьмах, и воин света рассудительно молчал о своем способе поиска логова. В конце концов, он еще ни разу не ошибался, неизменно находя проклятых тварей на свою голову. "Когда не знаешь, куда идти, забудь про голову и доверься сапогам. Сапоги всегда приводят нас к самой мучительной смерти из тех, что доступны нам по статусу," - вспомнил Морган слова одного бывалого охотника. С возрастом, как известно, приходит мудрость, пока затягиваются полученные молодым раны, и иногда подчерпнуть что-то из слов старейшин не помешает. - Кажется, приехали, - молвил Морган, втягивая запах дыма из одной из пещер. - Держись позади меня - и молись, мать твою, молись не переставая. Осторожно подошли к широкой скальной трещине, привыкая ко все более поглощающей тьме, тихо зашли внутрь краснокаменного клыка, стараясь уловить каждый звук. Тем не менее, до самого инквизитора доходил лишь треск горящего костра, рождая предположения и мысли. "Может, краснокожие? Бандиты? Беглые рабы? Не знаю, что может быть хуже вервульфа..." - Доброй ночи, господин Инквизитор. Кабу-у-ум. Из парового игрового автомата мозга звонко посыпались осколки разума. - Доброй, господин мэр, - Морган открыто подошел к костру и сел рядом с ним, не дожидаясь приглашения. - Какими судьбами? - Да бросьте вы, сами всё поняли, - хихикнул старик, чуть закашлявшись. - Ломать комедию перед юным щеглом не стоит, он не настолько глуп. - Что? - недоуменно переспросил Стим, переводя взгляд то на Марка, то на неизвестно откуда взявшегося Ленси. - Беру свои слова назад, - проговорил мэр, поглядев на улыбнувшегося на мгновение инквизитора. - Вы окажете мне такую честь, добрый сэр, рассказав нашему молодому дарованию суть пребывания здесь? Мракоборец хмуро посмотрел на Ленси, который кутался в пончо, и устало кивнул. - Седрик, - начал он, - наш доблестный мэр - опасная тварь под названием волколак. Слышал о таких? - увидев, как парень ошарашенно покачал головой, Морган продолжил: - Ну и слава богу. В общем, это люди, по действием магических чар обращенные в оборотней, но сохранившие при этом разум. Как пользоваться своим обличием - решает каждый волколак сам. Наш мэр, например, захотел стать оберегом для своего городка, верно, мистер Ленси? Поддерживать тихую жизнь Лэйт-Лимпата, с легкостью расправляясь и с налоговой службой, и с бандитами, и с краснокожими. Дело, безусловно, благородное, снимаю шляпу, господин мэр, - инквизитор поглядел на старика, чуть дрожащего от ночной прохлады. - Но вот время всё идет, а душа уже измучена, - продолжил Марк, - она пропитана скверной колдовства. Знаешь, что происходит с теми волколаками, кто умирает, так и не избавившись от проклятья? Верно - Дьявол радушно открывает врата в Ад, забирая в тёмный легион. Думаешь, нашему католическому другу Ленси хочется отправляться в строй отпетых ублюдков, при этом получая кнутом по спине от Высших Управителей Колец? Нет, Стими, не хочется. Умирать, не избавившись от проклятия, мэру нельзя - значит, нужно передать его кому-то. Причем в идеале - при самообороне от человека, чей долг - истребление ему подобных. Мне передать, Седрик, - устало констатировал Морган, - кровь к крови, клинок к плоти - и Договор скреплен. - Признаюсь, для фанатика ты чертовски проницательный малый, - пробурчал старик, поднимаясь и скидывая одеяние. - Хорошо, когда кто-то скреплен чувством долга перед Всевышним. Будешь играть со мной, или просто примешь свою судьбу? - Мой фатум - убийство монстров, - поднялся инквизитор, подав знак Стиму отойти назад. - Если хочешь, можешь исповедоваться мне. - Р-ра! - старик прыгнул через костер, на лету меняя немощный облик видавшего виды мэра на жуткую волкообразную тварь с пепельной шерстью и опаснейшими когтями. Мракоборец бросился в сторону, зажав курок Пронзателя и направляя в сторону ликантропа, но лишь один снаряд задел тварь. Ба-бах! - грохнул взрыв чудесной смеси внутри кола, осыпав пещеру осколками. Чудовище отлетело под действием взрывной волны, сам мракоборец пошатнулся и бросил на землю "тяжелую артиллерию", выхватывая взамен "Veritas" и "Aequitas", пистолеты с пафосным названием "Истина" и "Справедливость". Стим чуть взвизгнул - из его левой ладони, пробитой шрапнелью, сочилась бордовая кровь. - Неплохо, Инквизитор, - зарычал волколак и прыгнул вперед, покрывая несколько метров. Серебряные пули пистолетов пробивали толстую шкуру оборотня, но остановить его не смогли. - Damnation! - отскочил назад воин света, разрывая дистанцию с мэром-волком. Вблизи пистолеты были бесполезны, а потому Морган отбросил их в сторону и схватил тесак. - Иди сюда, отродье, у меня для тебя есть последний способ для искупления... Волколак ощерился, клацнув зубами на предложение Марка. Клинок мерцал серебристым светом, раззадоривая и устрашая тварь одновременно. - Знаешь, - издала смрадная пасть, - у меня другой план. Тебя я разорву на куски, а моим "приемником" станет твой напарник... - Знаешь, - сверкнул глазами Морган, - он мне не напарник, а план твой идиотский. Передавай огненному папочке привет, ублюдок. - Врагх! - ликантроп махнул лапой наотмашь, стремясь поразить Марка, но тот ловко увернулся и полоснул бок твари. Чудовище взревело от ненависти и гнева, бросившись на замешкавшегося на секунду инквизитора и повалив его. - Теперь ты сдохнешь, мракоборец! - прорычал Ленси-оборотень, капая слюной на лежащего. - Надеюсь, ты успеешь помолиться перед... - А-а-а! - раздалось за волколаком, и на монстра набросился Стим, вцепившись в жесткую шерсть и пронзая его шею чем-то острым. - Получай, вервульф! Чудовище захрипело, а из открытых ран его на Моргана полилась кровь. Воспользовавшись моментом, инквизитор вытянул кол и всадил его в грудь твари, после чего ударом ноги загнал его, словно гвоздь, и оттолкнул вервульфа. Еще один взрыв - и оборотня разорвало на куски, осыпая пещеру кусками мяса и окрашивая в кровавые краски. - М-мать твою, - выдохнул Морган, вытирая кровь оборотня и судорожно вдыхая-выдыхая воздух. - Отправляйся в Ад, Ленси. Рядом упал измученный Стим, такой же окровавленный и побитый. Костюм, в котором он щеголял, был ни на что не годен теперь. - Вовремя ты, - благодарно проговорил Марк, выставляя большой палец на правой руке. - Если бы не... А чем ты его так покромсал, Седрик? - Да, на земле нашел, - отвечал МакКой и показал инквизитору заляпанный кровью кинжал. Заляпанный кровью кинжал мэра-волколака. - Ну ты и придурок, Стим, - прикрыл глаза мракоборец. - Какой же ты, мать твою, идиот... ... Седрик МакКой, дезертир армии Конфедерации, не понимал - и Морган объяснил. Объяснил, что кинжал - "проводник" тёмной сущности. Что кровь - плата за совершение обмена. Что, ударив окровавленной рукой с кинжалом вервульфа, он заключил сделку. Сделку со Скверной. У Марка Моргана, брата Святого Ордена Инквизиции, борца с тьмой иного мира, волкодава и выгрызателя потустороннего зла, был долг. Долг перед тысячей тысяч мирных человек, долг перед Богом и Орденом, перед Церковью и молящимися в ней. Инквизитор поднялся, прижимая бок рукой, и медленно прошел в сторону, пока Стим лежал и - впервые за последний десяток лет - молился. Морган поднял с земли пистолет и прочитал надпись на нем. Aequitas, "Справедливость". Жестокая ирония Судьбы. - Что теперь? - глухо спросил Седрик. - Ты меня пристрелишь? Как пса? Мракоборец закрыл глаза и медленно повернулся к лежащему без сил Стиму. - Я должен, Седрик, - ответил он. - Должен. Что есть долг? Обязательство, которое мы берем в обмен на что-то иное. Иногда мы возвращаем то, что брали, иногда - отдаем нечто другое, часто с более высокой ценой. Кто не согласится спасти свою жизнь, пусть даже придется посвятить её на спасение других?.. Мракоборец поднял руку с пистолетом. Дрожит. Впервые за всю его службу во благо человечества у охотника дрожит рука, наведенная на Зверя. - Requiescat in pace, - тихо промолвил он и спустил курок.
  4. Infernos Бурление. Вода вокруг, будто кипящий в Аду котёл, всё сильнее и сильнее сжимает металл, заставляя его трещать от боли. Этот проклятый, невыносимый для ушей треск, будто ваш череп медленно сдавливается узловатыми скользкими подобиями конечностей и звучит противный хруст, пока по ошметкам лица стекают выдавленные глазные яблоки. Пересохшие губы с запекшимися на них следами крови судорожно облизываются шершавым языком, пока борешься с мучительной для и так измученного желудка подступающей тошнотой. Даже в полутьме видно - пол обрызган успевшей засохнуть багровой жидкостью, фонтаном прыснувшей из куска руки Джереми после закрытия люка. Да, ситуация потребовала решительных действий. Он бы всё равно не успел спастись от этих, лишь погубив своей медлительностью всю команду. Команду? Уже нет. Скорее тех, кто остался в живых после произошедшего инцидента. То, о чем доложили нашему связному, скоро дошло до меня - главного механика подлодки "Шэдоулэнд". Обыкновеннейшая, как всем показалось, проверка квадрата Е-147, где, как обычно, затонул очередной дорогостоящий катер "золотой молодежи" или произошла авария на танкере. Конечно, это могла быть и другая атомная подводная лодка, случайно или целенаправленно попавшая в зону контроля нашего флота, поэтому мистер Харрисон поспешил исполнить посланный сверху приказ и задал нужный курс. Честно говоря, если бы я знал, что нас здесь ждет, я бы лучше лично самоликвидировал "Шэдоулэнд" к собачьим чертям. На рабочем месте мне было плевать на планы командования, пока Крис, связной, не шепнул мне, что в квадрат Е-147 подтягиваемся не только мы. - Еще две лодки нашего класса, "Брайберри" и "Хоут". Обе были сняты с боевого дежурства и срочно отправлены на место. Это странно, не находишь? - обеспокоенно поглядел на меня чернокожий товарищ, ритмично сжимая своё запястье. Волнение Криса, у которого на "Хоуте" был родной брат, были вполне обоснованы - три подлодки стягивались в один квадрат определенно не для обмена новостями о тихоокеанской погоде. Боевая задача? Объявление войны? Мозг был готов лопнуть от предположений и мыслей, раскаляясь в рассуждениях. Когда ты вдали от суши, социума и хоть каких-то новостей, заползшая в голову паранойя становится твоим единственным диктором радиовещания на много кубометров тёмного водяного пространства вокруг. Иногда била крупная дрожь и на лбу вдруг выступал пот от накрывающего осознания: обмен ядерными боеголовками нашей подлодки и подлодки противника станет последним проявлением "торговли" цивилизованного общества планеты, напоминая старое правило "око за око". Может ли что-то быть страшнее?.. Сейчас, сжимая в руках кусок мяса своего сослуживца, я могу ответить вам однозначно. Гортанные шумы, кажется, утихают, пока лодка медленно погружается в пучину, а у меня нет сил и смелости покинуть это место. Иногда синюю толщу воды, что видна в иллюминаторе, сменяет огромная тень, и меня буквально выворачивает наизнанку. Оно, это существо, не просто гигантское - сия тварь циклопична, словно несет в себе всю стихию тёмных глубин океана и впадин человеческого первобытного страха. Мне страшно даже подумать, насколько сие старше человечества. ... Когда мы подошли, "Брайберри" уже не было на дисплее радара. Мы не получили даже сигнала SOS с пропавшей подлодки, а "Хоут" просто не выходил на связь. Можно было подумать, что мы попали в "мёртвую зону" или под действие ЭМИ, но остальные приборы работали также, как и раньше. Капитан Харрисон был в замешательстве, как и весь наш экипаж, но виду не подавал и продолжал исполнять обязанности руководителя. Он единственный, как казалось, сохранял ясный ум и трезвый рассудок, поэтому когда он влетел к нам и начал методично расстреливать команду, мы потеряли последнюю надежду. Единственную оставшуюся пулю револьвера он пустил себе, постоянно бормоча лишь одно: "Спящий Проснулся". Часть экипажа, пораженные судьбой Харрисона, покончила с собой, стоя у иллюминаторов. Я думаю, что это существо с щупальцеобразной пастью, чья фигура иногда видна сквозь круглое стекло, обладает ментальной силой, гипнозом или чем-то вроде того - мысли беспорядочно путались, а в ушах стояли противные звон и писк, заставлявшие в бессилии бить кулаками по бездушной металлической клетке, которой стала подлодка "Шэдоулэнд". Кто-то не выдерживал и сходил с ума, бросаясь на еще сохранявших рассудок людей, пока другие ползли в тёмный угол и молили ту огромную тварь из бездны о смерти. Тварь их не слышала. Я остался один. На моих руках - кровь предпоследнего выжившего сослуживца, на моих зубах - его плоть. Догадаетесь, кто здесь последний из команды?.. Похоже, очень скоро давление расплющит металл лодки, и тогда я, наконец, отойду в мир иной, покинув этот кошмарный сон, который стал бесславным окончанием моей жизни. Не знаю, что происходит с остальным миром, захвачен ли он Ужасом Глубин или еще ничего не ведает, но одно мне известно точно - Спящий Проснулся. Есть ли у человечества хотя бы шанс противостоять мраку продревнейших времен, если он вышел на сушу ради пресыщения своих желаний и страстей? Что движет им - животный голод или нечто более тёмное? Бегите. Спящий Проснулся.
  5. Спор - Не своди с него глаз. Шанья заметно напряглась, сфокусировав взгляд на объекте - маленьком серебряном кольце. Холодный кусок металла, без красивых узоров или ограненных камней, был абсолютно безынтересен для девушки - с тем же успехом можно было заменить его на гладкий, стершимся о береговые накаты волн камень. Ну как можно долго удерживать внимание на объекте, у которого нет ну никаких отличительных черт? - Не смей сводить с него глаз, - повторил Мастер, чьи глаза будто застыли на черных пятнах зрачков своей подопечной. - Не смей даже моргать, полностью прикрывая очи. Сказанное давалось деве с большим трудом: поверхность органов зрения засыхала, вызывая жгучее, непреодолимое желание опустить веки и смазать стекленеющие глаза. В уголках уже выступили пара капель слёз - организм получил сигнал бедствия и спешил помочь Шанье сделать выбор. Как же ты не вовремя, проклятая физиология! - Сконцентрируйся на объекте, - голос Мастера заполонил пространство темной вуалью слов и, казалось, звучал даже из головы самой девушки, - не смей моргать! Глаза наливались слезами, и дева уже могла видеть только расплывчатое отражение кольца. Мгновение - и веки захлопнулись, брызнув солёной жидкостью на румяные щёки. Еще мгновение - и Шанья распахнула глаза, надеясь на то, что Мастер проглядел эту слабость. "Наивная," - шепнул её личный чёртик со злорадной улыбкой. Серебряное колечко словно провалилось сквозь землю, и девушке, честно говоря, очень хотелось последовать вслед за ним. Она чувствовала себя медлительным жуком, которого вот-вот раздавит сапог, ощущала сверлящий взгляд и мысленно молила об окончании наступившего затишья. - Плохо, - Мастер, наконец, пробил непроницаемый щит тишины, чуть успокоив уже готовую забиться в истерике Шанью. - Очень плохо. Ты не можешь повлиять на свой организм, а хочешь справляться с миром вокруг себя. Мужчина покрутил в пальцах серебряное, как волосы и борода на его лице, изделие, задумчиво глядя на него. - Усидчивость. Терпение. Скромность. Внимание. Усилие. Ни одно из этих качеств не является твоей сильной стороной, уступая место лени, болтовне и мыслям о всяких непотребствах. Пойми, овладеть искусством, которое постигается монахами целую жизнь, так скоро и не прикладывая сил невозможно. Шанья молчала. Он уже не раз говорил все это, действуя девушке на нервы, и она знала это прекрасно. Если бы не обещание, проигранное в карты её отцу много лет назад, то Мастер никогда бы не согласился взять её в ученицы. Тем не менее, она здесь и она диктует условия своего пребывания здесь. - Я брал мало учеников, но звание истинной бездарности по праву присуждается тебе, Шанья Хэймсворд, - продолжал мужчина, - так как твои успехи... "Может, ты прекратишь это?" - вновь подал голос чёртик. "Заткни рот старику, кто он такой, чтобы судить тебя?! Поспорь с ним, ты ведь всегда выигрываешь в спорах!" Что правда, то правда - как бы тяжело Шанье не было, она всегда прикладывала все усилия для победы в назначенных спорах, удивляя оппонентов всякий раз. "Не лыком шита!" - гордо улыбаясь, говорила она при очередной победе. - Довольно! - вскинула голову девушка, пронзив Мастера взглядом. - Кто ты такой, а? Ты - должник моего отца, который должен оберегать и учить меня, а не поливать оскорблениями! Хочешь от меня избавиться - давай, я готова! Шанья резко встала, глядя на всё такое же спокойное лицо мужчины, и продолжила: - Мы назначим спор. Через месяц моего самостоятельного обучения я приду к тебе, и мы проведем наше соревнование. Ты выстрелишь в меня из арбалета, понятно? Если я уклонюсь от стрелы, то ты покончишь с собой прямо на городской площади, а не поймаю... Тогда ты свободен. Выбора я тебе не даю, старикан, - девушка подхватила сумку и зашагала прочь из обители Мастера, все также сидящего в своём кресле. - Глупая, глупая девушка, - со вздохом произнес он и тихо пошаркал в спальню. Время летело быстро, секунды толкали минуты, минуты - часы... Месяц, который взяла себе Шанья, девушка тратила на ежедневные и еженощные тренировки. Скорость реакции, ловкость, гибкость - она подтянула себя к уровню опытного аскета, не отвлекаясь ни на что более, кроме упражнений. Да, она очень хотела выиграть спор. Она никогда не проигрывала. В назначенный день дева пришла на поляну за город, к трём старым камням, где было решено провести действо. Мастер в своих неизменных одеждах грязно-бежевого цвета уже ждал Шанью, медитируя в каменном кругу. - Старик! - окликнула его девушка. - Я пришла за победой - и хочу её как можно быстрее! Конечно же, она была уверенна в себе, и, когда Мастер вытянул свой старенький лук, её уверенность выросла вдвое. "Он идиот, раз решил, что стрела лука полетит быстрее, чем арбалетный болт!" - захохотал чёртик, устраиваясь поудобнее. "Старикан выжил из ума!" Шанья улыбнулась, заслышав насмешки чёртика, и решила, что не просто уклонится от выстрела, а даже поймает стрелу, размазав Мастера по стенке и втоптав останки в грязь. Заскрипела от натяжения тетива, согнув самодельный лук монаха и приготовившись отпустить снаряд в цель. Рука должна бы чуть дрожать, но она была непоколебима. Волнение старого Мастера, прошедшего долгую и тяжелую жизнь, выдавал лишь слегка дрожащий голос. - Подумай, Шанья! - крикнул он девушке. - Еще не поздно передумать и разойтись мирно! Я не хочу... - Боишься? Дай мне победить! - захохотала дева, не двигаясь с места. Мастер закрыл глаза и... отпустил тетиву. Наконечник свистнул, рассекая воздух своим острием, и через доли секунды уже оказался у своей мишени. Девушка, словно отпущенная незримым механизмом пружина, резко вытянулась, рука рванулась вперед и крепко сжала стрелу. Победа. - Победа! - вскричала Шанья, подняв стрелу над собой и взглядом топя, как ей казалось, Мастера. Выстреливший уже шел к девушке, отложив орудие на один из камней. - Я победила, старый ублюдок! - била себя в грудь дева, не отпуская оружие. - Твои уроки были бессмысленны, как и твои пустые речи. Не лыком ши-и-и... Кх... кх-х-х... Невидимые пальцы мертвецкой железной хваткой сдавили горло Шаньи Хеймсворд, закружив голову и подкосив ноги. Она с трудом ощутила падение на траву поля, судорожно глотая воздух, пока конечности теряли чувствительность, а разум отчаянно бился в агонии. - Усидчивость, - раздалось откуда-то сверху. - Ты никогда не могла усидеть, отдавшись познанию сути нашего искусства. Терпение. Всех своих учеников, бывших до тебя, даже лучших, я бил палкой - ты же не могла стерпеть даже сетований на твоё плохое старание. "Старый... Старый ублю-ю..." - раздавалось в голове Шаньи. Опять эта болтовня! - Скромность. Вместо простого уклона ты решила блеснуть способностями и поймать стрелу. Внимание. Ты даже не обратила его на пару мелких шипов, украшающих стрелу. Парализующий яд - сильная штука, но, - девушка нутром почувствовала легкую улыбку Мастера, - ты вполне можешь победить его. Ты ведь любишь играть со смертью и жизнью? Теперь Усилие - единственное, что у тебя осталось, Шанья. Не потеряй это, как ты растеряла остальные добродетели. Парализованная девушка услышала удаляющиеся шаги, мягко приминающие траву под собой. Шанья запаниковала, запаниковала по-настоящему. Парализована. За городом. Посреди поля. Одна. "Ну, не одна!" - гоготнул чёртик из её головы, её подстрекатель, Змей-Искуситель. "Я любезно составлю тебе компанию!" Лучше бы одна.
  6. Go Down Знаете это чувство? Ну, когда стоишь перед своим начальником, отцом, старшим братом или другой влиятельной до невозможности личности вашей - обычно скупой на события и абсолютно бессмысленной - жизни. И эта персона, перед которой вы из страха и уважения сжимаетесь до размеров фаланги мизинца, громовым голосом, выбивающим все серные пробки из немытых ушей, спрашивает вас: "Что ты мне скажешь?" - а ты принес не очень хорошие вести. Даже не плохие, нет - скорее "никакие", такие же бесполезные, как и всё ваше существо в масштабах необъятной Вселенной. Ты знаешь: он не будет тебя ругать, корить, тыкать, словно котёнка в результат его деятельности, - но этот благоговейный ужас, который он внушает, путает твои мысли и рушит все надежды на будущую спокойную жизнь. Дрожат руки? Ком в горле? Мокрая спина? Именно так. Так вот - наш герой не из таких. - Что ты мне скажешь? Совсем не из таких. - А что ты ждешь от меня? - гаркнул в ответ Мосс, потерев ладонью небритую щеку. - Я предупреждал, что твоя идея - полный провал, Босс. С таким же успехом я мог бы вставить... - Хорошо, я понял, - торопливо перебил его собеседник, обдумывая слова Мосса. - Но ты ведь сделал все так, как я тебе сказал? Смуглый мужчина в потертой и выцветшей одежде закатил глаза и вытянул из-за пазухи мятую бумажку с жуткими каракулями. - Я все делал точно по плану, - ткнул в бумажку пальцем, на котором засохли кусочки земли и сегодняшнего завтрака, Мосс. - Если писал я раньше плохо, то читать научился без твоего ведома, Босс, так что искать причину во мне... - Я тебя не обвиняю, - устало вздохнул Босс. - Просто дело, которое я тебе поручил, очень важное, понимаешь? Очень, очень важное! Мосс погладил свою небольшую бороду и флегматично смотрел мимо собеседника, показывая необыкновенный интерес к участию в его задумке. Просто. Удивительная. Заинтересованность. - Пойми, от твоих действий зависит жизнь тысяч таких как ты! - не унимался второй. - Десятка тысяч! Ты ставишь на чашу весов свои лень и безалаберность, считая, что они перевесят всё это? - Хватит, черт побери, - чуть не зевая, ответил Мосс, пялясь в необыкновенно синее небо над собой. - Я тебе нужен, и не наоборот, не так ли? В конце концов, ты вырвал меня из идиллии своими идиотскими задумками, которые никак не должны были касаться моей персоны... - Выбор невелик, когда чтение - удел тиранов и случайных народных гениев. Ведь... - Я не хочу заниматься этим, - перебил Босса мужчина, заталкивая мизинец поглубже в ушное отверстие. - Ты много просишь, говоришь о Спасении, ничего не предлагаешь взамен... Бесперспективно. Если бы вы могли видеть Босса, то поняли бы, что сейчас его хватит удар. Либо его, либо наглого человека перед ним. - Мосс! Мосс! Моисей! - воскликнул он, обращая внимание мужчины на себя. - Ты что, совсем ничего не понимаешь?! Я ваш Спаситель, а ты - мой пророк, ясно? - Ты - странный говорящий-и-горящий куст, Босс, - спокойно парировал Мосс, глядя на собеседника растительного происхождения. - Властный и амбициозный такой кустик. - Я - маяк вашего Исхода, я оберегаю вас, вы - мой народ! - чуть не паниковал второй, подрагивая листьями в колеблющемся пламени. - Я уже спасал людей из-под гнёта деспотов, и теперь, когда я хочу сделать тоже самое - он, Пророк, не хочет слушать! - Прошлые заслуги не в счет, - покачал головой мужчина, - разве не ясно? Сколько прошло времени - три тысячи лет? Ты думаешь, что ничего не изменилось за три тысячи лет? - Моисей, я скажу тебе, что изменилось за три тысячи лет, - кипел от гнева куст, начиная дымиться. - Вы, люди, достигли небывалых высот в развитии, после чего сумели вернуться к первобытно-общинному строю всего за шесть месяцев. Понимаешь? Вы выбираете свободу, вы выбирали свободу - ведь я не предусматривал государства и всю прочую лабуду, которую вы придумали! Социум, политика, экономическое развитие - что за пустые звуки, от каждого из которых высоко сидящим людям капает прибыль? - Мне-то что? Если ты, как говорит Библия, всемогущий и всесильный - почему сам не наведешь порядок, а? Или, по твоему мнению, людям гораздо удобнее копаться в этом дерьме самим? Запаха мы, думаешь, не чувствуем? Тогда ты ошибаешься, - со знанием дела закончил Мосс. Куст не мог понять, что случилось с человечеством за эти три тысячи лет. Как оказалось, что горящий-и-говорящий куст не вызывает тех же эмоций у все тех же, вроде бы, людей? Его создания перестали бояться этого, хотя сами сумели загнать себя ровно в те же условия, в которых благородный Моисей исходил из Земли Египетской... Мосс улыбался, будто считывая мысли собеседника. Ну какой куст - пусть даже говорящий - может впечатлить человека, видевшего сделанный всемогущим человеком огромный ядерный гриб пыли, поглощающий все живое на своем пути? Наивный Босс... - Ладно, - произнес наконец Моисей. - Я согласен помочь тебе, но теперь я не буду окрашивать воду в красный цвет ржавой пылью или ждать, пока дым от извержения вулкана закроет Солнце и погрузит все во тьму. Дай мне то, чем пользовались наши предки, и с этим я точно смогу убедить Рамиреса отпустить твой народ. ...Что оставалось делать Боссу? С одной стороны, человек, что посмел диктовать всевышнему Богу условия, не достоин жить. С другой... Чтение - удел тиранов и гениев из народа. Выбор невелик - скорее, иллюзия выбора. В конце концов, Моисей Второй, сжимая в руках огнестрельное оружие, быстро убедил мечников и копейщиков в своем превосходстве. Мало кто решил противостоять мужчине с палкой, плюющейся огнем и металлом; остальные же ринулись с насиженных мест, желая новой, светлой жизни на изобилующей фруктами и дичью земле. Как вы там говорили, господа ученые? Верно, черт тебя побери - любая хорошо развитая технология неотличима от магии. Куст-транслятор потух, Босс оторвал покрасневшие глаза от монитора и улыбнулся. Разглядев кнопку проигрывателя, он щелкнул на треугольничек и встал с насиженного места. Динамики секунду молчали - и в его Обители запел сам Луи Армстронг, непременно подняв Боссу настроение. "Go down, Moses," - подпевал Бог, прищелкивая пальцами. "Let my people go!" Ведь главное - верить.
  7. Хроники Меориина Грата Часть Первая: Прибытие В старый Город, столицу Объединенного Королевства, под свист паровых двигателей и запах едкого смога медленно, но верно приходила Ночь. Она приходила всегда, с маниакальным упорством надеясь, наконец, укрыть тёмной пеленой все это: и уродливые кирпичные коробки, оптимистично называемые домами, и забрызганные грязью, кровью и помоями мощеные улочки, и последние завядшие от удушающего воздуха растения... Весь этот ужас, пришедший вслед за восхваляемым в газетах и устах Прогрессом, за изрыгающими пар машинами, за огненными бликами забитых порохом труб - всё сразу желала спрятать эта Госпожа Тени, пока её золотоносный Брат-День уходил отдыхать. Но что это? Да-да, вон там,что-то сверкнуло, на секунду ослепив черноволосую красавицу Ночь! Поморщив милое личико, она продолжила укутывать Город подолом темноты, и... Ну вот, опять! Целое мгновение яркого света на одной из улиц залило мундир человека с клинком, важно вышагивающего своими начищенными до блеска сапогами по разномастной каменной брусчатке. Еще блик, другой, третий - и дробь огней пробивает одежды Госпожи, разрывая черные нити лучами неживого, но не менее мощного света. "Глупая, глупая Ночь," - оскалился дерущими небо трубами Город, глядя в лицо возмутившейся девы. "Ты думаешь, что твоя власть велика? Пойми же, глупышка - я живу вне времени, вне ваших законов Природы - тьфу! Я всегда ненасытен, я всегда голоден, в любое время суток. Я разбиваю на осколки купол темноты, который ты опускаешь на меня всякий раз, выстреливая светоносными электрическими фонарями в него. Чего ты ждешь, приходя сюда вновь и вновь? Очередного поражения?" - и Он рассмеялся, выпуская тяжелый смоляной дым на черные локоны Девы Теней, заставляя её хмуриться и взмахивать веером, сотканным из лучей звезд. "Ты так уверен в себе, Каменный Зверь," - Госпожа пронзила собеседника взглядом тёмных очей. - "Бравируешь, хвастаешь, даже угрожаешь. Однако что ты есть? Лишь творение неустанно трудящихся разумных Детей Природы, которым ты должен служить домом и крепостью от впадающих в безумие Стихий и голодных хищников. И ты таким и был, пока люди с их амбициями не превратили тебя в Индустриального Монстра, вдохнув в лёгкие горячий пар машин и пустив по жилам из металлических труб жесткую воду. И теперь ты, их Создание, возомнил себя их Владыкой и считаешь себя равным Природе? Посмотри на себя, обмазанный сажей наглец - любой из нас стократно старше тебя, но выглядит стократно моложе!" Ночь гордо выпрямилась, считая себя победительницей в этой словесной дуэли, но Город лишь вновь захохотал, выплевывая зеленоватую воду канализации прямо перед облаченной в черное красавицей. "Ты права, Старуха-Тень," - заговорил Он вновь, пока по его внутренностям стучали вагоны метро. "Ты и весь этот остальной сброд Высших Сил насчитываете десятки, сотни тысяч лет существования. Бестолкового, скучного и вялого существования. А я, мои улицы и кирпичи, туннели и заводы - я пронизан Жизнью! Все эти граждане - отчеканенные нуждой солдаты, потерявшие всё нищие, вернувшиеся из странствий моряки, бандиты с дубинами и револьверами, жулики, уставшие рабочие, сладкоголосые правители и алчные банкиры, - они чертят этот узор, эту Линию Жизни на моей каменистой ладони. Я - их Владыка, Я - их Бог." И Ночь молчала. Молчала, ибо была бессильна перед Городом, ибо ей не оставалось ничего, кроме ожидания. Время, только всемогущее Время может усмирить гордеца и нахала, сжевать его металлическое сердце, растереть в порошок каменные наросты домов, цепкой рукой раздавить бойлеры, вновь выгоняя его жителей, его рабов в бескрайние долины и горы, леса и пустоши. Лишь тогда обитый железом и кирпичом Паровой Организм почувствует свою ничтожность и слабость по сравнению с Вечным. "Я подожду," - загадочно улыбнулась Дева, отворачиваясь от Города. "Я подожду... до следующего захода Солнца". Глупая, глупая Ночь. Чуть слышные шаги протыкали, будто тонкой иглой, ночную тишь Таранта. Они не были похожи ни на парадный марш Стражи, ни на торопливый бег опаздывающего куда-нибудь мужчины, ни на предсмертное шарканье грязного и оборванного бездомца. Это был простой, спокойный шаг, будто бы кто-то вышел на прогулку в парк или любовался морем с набережной, совершенно забыв, что бредет по наполненному преступниками всех мастей кварталу. Одинокий темный силуэт мужчины, укрытого походным плащом или мантией с капюшоном, делал шаг за шагом, жестким каблуком сапога ударяя по камню улицы. Лица не видно, нет - эта улица недавно осталась без освещения, а проходимец не удосужился даже захватить с собой фонарь. Хотя другой бы на его месте прежде всего подумал о светоче своей жизни, прихватив пистолет, короткий меч или, на худой конец, ржавую трубу с литейного завода. Ни за спиной, ни в руке идущего ничего не мелькало, заставляя улыбаться предвкушающего звон денег Шпайка. - Брога! Брога! - шепотом возопил Шпайк, похлопывая массивного полуорка по плечу. - Там этот, клиент! Брог Хак, один из королей криминальной стороны Таранта, недоверчиво поглядел на человеческого юнца. Шпайк прибился к ним на правах дозорного, и с тех пор он и его банда не наткнулись ни на одного достойного прохожего, которого можно было обобрать. - Один? - хмыкнул полуорк, почесав подбородок. - Да, Брога, - радостно закивал паренёк, чуть не прихлопывая в ладоши. - Оружие? - Ничего! - еще сильнее задергался Шпайк, аж светясь от радости. - Это же наш куш, Брога! Идём скорее, пока он не прошел! Толпа сзади предводителя одобрительно зашумела, радуясь возможности спустить пар, но предводитель шайки почему-то никуда не спешил. - По улице Таранта, на которой не горят фонари и свирепствуют банды, спокойно идет безоружный одиночка, да еще и идет так, что даже наш очкарик Спайки заметил его? Непорядок, - задумчиво, насколько это возможно, проговорил результат неравного союза орка и человека, поглаживая рукоять тесака. - Хак, ты чё?! - ткнул кулаком в стену другой полуорк, Билд. - Упускать такой лёгкий навар, будто мы не сидим на мели! Это не по-орочьи, внатуре! - скрестил руки на груди Билд, покосившись на Брога. Другие члены банды тоже начали ворчать, даже дварф Хенрик нахмурил пышные брови и покрепче сжал свою секиру, показывая недовольство. - Ладно, - махнул рукой Брог, вытягивая тесак. - За дело, парни! - и группа, одобрительно гаркнув, гурьбой высыпала перед незнакомцем в капюшоне, преградив пути отхода и выставив оружия. Фигура не шелохнулась. - Слушай ты, урод, - нагло проговорил Билд, скаля покрытую прыщами и ссадинами морду. - Ты зашел на нашу улицу, так что тебе придется заплатить пошлину, ясно? Гони сюда свой кошелёк, или я накручу твои внутренности на свой меч! Фигура оставалась неподвижной. - Я так понимаю, ты не разобрал моих слов, - захохотал полуорк, рассекая своим клинком воздух. - Повторяю: ты зашел... Обжигающая боль пронеслась от головы по всему телу Хряща, стоявшего позади остальных. Чья-то грубая ладонь, впившись пальцами, словно высасывала всю жизнь из бандита, не давая тому сил даже на крик. Половив ртом воздух, он закатил глаза и испустил дух, пока напавший оттаскивал его в переулок... -...И теперь ты должен нам деньжат, - продолжал свою браваду Билд, под гогот остальных криминальных элементов. - Ты что, совсем тупой, а?! Ха-ха! - Может, он глухой? - предложил кто-то из бандитов. - Помаши мечом перед его хлебалом, а! - И правда, - согласился полуорк, делая шаг вперед и выставляя клинок прямо перед лицом незнакомца. - Ты, кусок... Заметив пропажу Хряща, Салем Чейрстоун щелкнул обрезом, досылая патрон по назначению. Самоуверенность этого тарантийского стрелка, промышлявшего грабежами и соревнованиями на меткость, не позволила кого-нибудь предупредить о своем отлучении. - Может, он уперся в переулок? - прошептал Салем, покрепче сжимая грубо обработанную рукоять обреза и держа палец на курке. Из-за стены сначала выглянуло обрезанное дуло ружья, а затем показался и сам Чейрстоун, беспокойно оглядывающийся в поисках товарища. Хряща не было видно, только очертания пустых бочек и коробок выделялись в этой темноте. - Хрящ? - протянул Салем, выставляя обрез вперед. - Ты где, Хрящ? Это не смешно, нихре... Мгновенный удар холодной сталью насквозь пробил горло стрелка, не дав даже закончить фразу. Кто-то выхватил обрез, не давая сделать сигнальный выстрел, и Чейрстоун, хрипя и захлебываясь собственной кровью, соскользнул с клинка и глухо, будто мешок с картошкой, упал в тьму переулка... - Короче, - лопнуло терпение у Билда, и полуорк подошел вплотную к жертве. - Либо ты сейчас платишь, либо я отрубаю твою тупую башку, понял?! Что ты молчишь?! - Я боюсь, что он не сможет тебе ответить, - раздался голос сзади, и шайка обернулась. Из переулка медленно вышагивала фигура в плаще с капюшоном, точь-в-точь в таком же, как и у пойманного бандой прохожего. - Ты, придурок, канай отсюда, - махнул рукой Билд, пока Брог пытался провести параллель. - Это наша добыча, так что не стоит играть в героя! - Вот тут ты ошибаешься, - и не думал уходить незнакомец, приближаясь к бандитам без страха. Левая рука на ходу откинула остроконечный капюшон, открывая лицо с черной шевелюрой и небольшой бородкой. Даже в темноте этой ночи было видно, как хищно скалится полуэльф. - Это вы - моя добыча. Окруженный бандитами прохожий, одновременно с подошедшим, стянул капюшон. В ноздри Билда, заросшие жесткими волосами, ударил резкий запах гнили и разложения, заставляя его поморщиться. - Что за... - осекся на полуслове преступник, обернувшись. Перед ним стоял Джони Рупаро, хладное тело которого он пару дней назад самолично скинул в канализацию. - Это зомби, ма-а-а!.. - Джони с резвостью живого существа вцепился пожелтевшими зубами в горло Билда, отрывая куски мяса. Шайка обернулась на крик агонизирующего соратника и в ужасе застыла, открыв рот. Только Брога, который с самого начала своей немытой задницей чувствовал подвох, догадался прыгнуть в сторону. Тум! Тум! Тум! - ударили тёмно-красные вспышки, повалив несколько безжизненных тел на брусчатку улицы. Клинок полуэльфа сверкнул в его руке, срубив голову одного оторопевшего орка, и ударила по секире Хенрика. - Тебе конец, клянусь своей бородой! - сжал зубы дварф, встав поудобнее и готовясь атаковать. Вспышка - и бородатый топороносец повалился лицом вниз. - Дилетанты, - протянул убийца, ища глазами свою цель. - Ди-ле-тан-ты... ...Брог Хак бежал между гудящими зданиями заводов Города, растаптывая мелкие лужицы и в ужасе оглядываясь назад. Откуда взялся этот полуэльф, перебивший всю шайку во мгновение ока? Кто мог послать его за полуорком? Зачем... Бах! Брога упал навзничь, чуть проехав по скользкой дорожке спиной. Незнакомец, бросив тяжелую трубу, которой бестактно остановил бегущего, вытянул клинок и медленно подошел к предводителю шайки, приставив лезвие к горлу. - Брог Хак, полуорк, бандит, - произнес убийца, глядя в глаза пойманному Броге. - Намного смышленее других орков, что позволило ему стать уважаемой шишкой Подполья. А что, убивать и грабить случайных людей - разве не радость для такого, как ты? Полуэльф чуть сильнее надавил острием, попутно вытягивая висящий на шее стальной амулет - серп, перекрещенный внизу. - Знаешь, за твою смерть обещают серьезную награду - три тысячи монет, - убийца склонился перед полуорком и приставил амулет к голове. - Я вот смотрю и думаю - а за что? За показательную казнь всей твоей своры? Странно, - сталь словно нагревалась, начиная раздражать кожу на лбу Брога. - Не волнуйся, я сейчас закончу всё это. На мертвом теле остается не такой четкий след, знаешь ли... Хак начал дергаться, не в силах выносить адскую боль, на что убийца лишь сильнее прижимал его голову к земле. Секунды текли медленно, и каждая из них казалась полуорку больнее предыдущей. Хрясь! - клинок вошел лежащего, обрывая его линию жизни. Полуэльф поглядел на получившийся знак и одобрительно кивнул - даже четче, чем обычно... Пожилой мужчина, одетый в увешанный медалями мундир, резвым шагом подходил к огороженному знаками месту проишествия. День был замечательный - даже свежее, чем обычно. - Офицер Велсби, сэр! - выпрямился Коннор МакКлауд, новичок в рядах Стражи Таранта. Это был пылкий юноша, которому не хватало только опыта для того, чтобы стать хорошим блюстителем Закона. - У нас здесь убийство, и не одно! Посмотрите сами. На улице лежали тела, окровавленные и безжизненные, словно срубленые на дрова деревья Морбиганских Равнин. Кому-то не хватало головы, у полуорка была изорвана глотка, а другие были мертвы без видимых причин. - Колдун? - с интересом спросил офицер, поглядывая на прибор для определения магической активности. Стрелка чуть дрожала, отвечая на заданный Велсби вопрос. - Да, я полагаю, - отозвался Коннор, глядя на старшего по званию. - Еще два трупа мы нашли в переулке, и у одного из них отпечаток руки на голове. Черный такой, будто обугленный, - поморщился стражник, вспоминая того мертвеца. - А главный есть? - вдруг спросил офицер, повернувшись к МакКлауду. - Брог Хак, полуорк, нет? Новичок недоуменно поглядел на Велсби, не понимая, чего хочет старик, но потом его лицо прояснилось: - А, да, полуорк! Есть один, убит, как предполагается, культистами - у него на голове жуткая метка, и с хирургической точностью пробито горло. Опознать его не представляет труда, и мы уже ищем его... - Брог Хак, говорю же, - чуть улыбнулся мужчина, выпрямившись. - Убирайте трупы и сворачивайте расследование. - Что?! - округлил глаза паренёк. - Свернуть расследование? Но почему? Офицер сделал несколько шагов, после чего остановился и промолвил: - Это дело рук наёмника. Вырезана банда опаснейшего полуорка Таранта, и вырезана подчистую. Знак на голове - личная метка, говорящая о двух вещах сразу. Первое - что дело выполнено тем, кому это было заказано, и выполнено в лучшем виде. Второе - что-то вроде саморекламы. Разве нам не на руку истребляющие друг друга криминальные элементы? Вот именно, так что заткнись и делай свою работу, МакКлауд. Возмущенный Коннор хотел было возразить Велсби, но покорно закрыл рот и побрёл зачищать территорию. Славная служба на благо Таранта и Объединенного Королевства! Офицер Велсби же брёл в свой офис, проходя через Центральный Парк. Медленно вытянув из-за пазухи сверток, позвякивающий тремя тысячами монет, мужчина прошел мимо урны и выбросил его, оглядевшись по сторонам. Ничего примечательного не увидев, он вздохнул и пошел дальше, мелькая между людей. Рабочий день только начинался.
  8. Хм, а я думал, что библиариум хранится для превозмогающих дредноутов, что побеждают в конкурсах либо получают море народной славы и аплодисментов от публики. Почему доблестные ординаторы-модераторы (в тексте ниже - мординаторы) не могут взять и уеб.. переместить понравившиеся изделия самостоятельно? Играют в неприкосновенность написанного на Академии контента (муха-ха)? Или им просто лень тратить лишнее время, если можно заставить рабов сделать это? Вопросики-вопросики. И да, походу ушел твой второй фак. Эх. Держи тогда хоть точек, Б-г точек. ....:.:.:..:.::.:.:.:..:.::.:.::.:.:.::.:..:..::.::.::.::::::::.....::.:.::..::.:.::.::.::..::.::.::..:.:.:..:::..:.:.:.::.::..:::
  9. Поздравляю победителей! Нет, ну правда, молодцы:3 Относительно себя я, of course, недоволен (мог бы и получше, жалкое ничтожество!), но рад оценке Foxundor'а оченно, что и сглаживает результат. А теперь лёгкий - или нет? - бугурт, дабы скрасить амбре доброты и ласки. Я, возможно, не так понял тему, но там, черт побери, абсолютно точно написано: 1)Тема - это результат небольшого видоизменения предложеннного "Путеводителя по Империи" (есть скрин, не отвертитесь:Р); 2)Также, несмотря на название темы, вовсе не обязательно привязывать описание к какому-либо персонажу и уж тем более писать от первого лица. Отчего, собственно, я вопрошаю у вас, господа - КТО ЧИТАЛ "ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ИМПЕРИИ"?! Судя по работам и оценкам работ (ну тут я прооосто ах как был удивлен), сия внутриигровая серия либо прошла мимо вышеупомянутых уважаемых граждан Фуллреста&Академии, либо была воспринята особо субъективно. Особо. Субъективно. "Я художник, я так вижу!" - чесслово, господа, актуально. А те, кто читал [условия темы и] "Путеводитель" - как вам его персонажи, а? А сюжет какой! Великолепные описания мыслей и эмоций каждого героя книги, замечательные авторские повороты и неожиданная развязка - нет, ну правда же! Да. Тема называется "Впечатления Странника". Но, #*%!, картинкой и названием конкурса ПРОДОЛЖАЮТСЯ ЗНАЧКИ, именуемые буквами, и там черным по белому написана СУТЬ. Обидно, когда хорошая кобыла проигрывает скачки из-за того, что на них допустили пару болидов да мотоциклы. Пойду сделаю кофе.
  10. Как обычно, мое небольшое вступление. У этой футур-дряни пока нет названия; если я таки закончу ее, то названием одарю. С временными рамками здесь тоже туговато, зато есть... интрига... НИЧЕГО! Ну, задумка есть. Иногда приходят мыслишки, вдохновение. Словом, все как обычно. Taste it. *** "Вы проклинаете войну. "Да, будь она проклята!" - кричите вы, махая табличками и кидаясь в нас, ее жрецов, камнями и палками. И вы будете смеяться, не верить, но я согласен с вами: война - это зло. Кровь, пот и слезы. Думаете, мне нравится убивать, терять друзей или жить без двух пальцев? Нет, мне не нравится. Никому не понравилось бы. Но вот вы победили. Представьте, что мы побросали сжимаемые еще нашими предками орудия, оставили посты; мужья вернулись к женам, отцы - к детям. Армии больше нет, наше великое государство свободно... Наверное, это был бы замечательный день. Почему всего день? Потому что на следующее утро вы проснетесь в порабощенной стране рабов - если проснетесь вообще. Вы обречете детей, внуков и правнуков на лизание потных и скользких пяток покорителей, потому что у вас не хватило силы воли и смелости выстоять. Можете кидать в меня чем угодно, можете трусливо проклинать меня, желать мне смерти - но видит Талос, я доживу до того момента, когда ваши дети будут горячо благодарить меня и смачно плевать на ваши могилы." - Аргос Амберий, Высший Варлорд Империала 1 Темнота сгущалась, оставляя круглые пятна лун единственными светочами в этой заснеженной глуши. Стараясь спастись от неожиданно поднявшегося ветра, который проглядело орбитальное Око-Протектор, Крейг Самберс сполз по снегу вниз, укрываясь в широкой скальной трещине. Хорошенько осмотрев ребристую поверхность на предмет наличия противопехотных мин и пощелкав закрепленный на левом предплечье Счетчик Магической Активности "Атронах", солдат занял точку обзора и положил перед собой походный рюкзак. Время привала. Холодный большой палец, в подушечку которого был вживлен имплант, скользнул по маленькой квадратной панели на лямке рюкзака. Квадратик слабо засветился голубоватым цветом, отключая систему самоуничтожения - обычная опция для устройств его сферы деятельности. Разлепив полярные застежки, Крейг вытянул из бокового кармана внутри рюкзака маленький красный тубус с выпуклой печатью производителя и слегка нажал на крышку. В ладонь бойца упала сине-красная пилюля, заменяющая, как гласил мелкий шрифт на упаковке, комплекс витаминов и минералов для спецподразделений Империала. - Еще один день, еще один септим, - прошептал Самберс, поглядев на достояние синтетико-алхимического синтеза, разработанного в лабораториях Нирнианской Гильдии Наномира. Если верить не упаковке, а Заку Байеру, угрюмому клинку ночи из Девятнадцатого Карательного, то ученые гильдии нашли способ очищения рафинада Массера и Секунды от вредных организму примесей на молекулярном уровне. Такой "чистый" рафинад - действенный, дешевый и доступный энергоконтейнер для солдат Империала, чьи политиканы ловко наложили государственную монополию на добычу сахара в Пеллетайне, надавив на каджитских монархов-самодуров. Конечно, держаться больше полугода на одних таблеточках да инъекциях было опасно для иммунитета даже настолько подготовленного бойца, и поэтому точки сброса иногда баловали сыром, овощами или мясом. О натуральности еды не могло быть и речи - продукты с магически привитой генной модификацией производились за пару суток и не портились больше месяца, что позволяло больше не ждать милости почвы и природы, пока имперские солдаты зарабатывали разложение печени или сахарную язву. Прекратив раздумья, Крейг разлепил потрескавшиеся губы и отправил пилюлю по назначению. Легкое головокружение неожиданно поколебало его удовлетворительное состояние; боец, вспомнив про время, поморщился и поскреб пальцами о шею, отдирая почерневший, впитавшийся в кожу пластырь. Нащупав в кармане рюкзака плоскую бумажку, Самберс вытянул ее и хлопком налепил на шею, скалясь от болевых ощущений. Пластырь въедался, протыкая кожный покров своими игольчатыми щупальцами и впрыскивая легкое кислотное соединение для лучшего усвоения. Конечно, на безопасных территориях у Крейга был монтируемый имплант, контролирующий гормональный взрыв; в секторах повышенной опасности использование постоянного регулятора запрещалось, и на смену ему приходили подобные бактериальные наклейки - в случае захвата боевой единицы и отлучения оной от препарата контроль за уровнем вервульфия в крови прекращался, и противник вместо узника-пехотинца получал неуправляемую смертоносную тварь. Хитрейшее решение. Боец склонился над рюкзаком, осматривая состояние вещей, и из ворота его камуфляжного жилета - для таких, как Самберс, предусматривалась легкая униформа даже в самых жестких условиях - выскользнула стальная цепочка с жетоном, где был личный номер Крейга, и небольшим амулетом Талоса, обязательным для ношения. Солдат считал это странным - принудительная вера в бога представлялась ему дикостью, пережитком прошлого, но спорить или даже обсуждать это не решался, опасаясь Закона. - Империя есть Закон, Закон есть Святыня, - вновь зашептал боец, левой рукой убирая цепочку назад, а правой вытаскивая иллюзиовизор "Орлиный Взор" третьего поколения - новейшее изобретение Общества Башни, выпущенное для имперских спецподразделений средней и высшей категорий. В отличие от первого и второго поколения, новый иллюзиовизор можно было заряжать как от общих креатио-магических сетей напряжения, так и от различных поглотителей эзотерических субстанций, в том числе - камней душ. Поднеся "Взор" к глазам, боец начал внимательный осмотр лежащих перед ним земель сквозь цветной дисплей устройства. Конечно же, в обычном режиме иллюзиовизор был сейчас бесполезен, и Крейг сдвинул пальцем шестерной рычажок на серебристой крышке; окулярный дисплей на мгновение потух и вновь загорелся, но теперь уже зеленоватым цветом и намного четче выделяя все объекты, объятые в полумрак - стандартный режим ночного видения. Рычажок еще раз щелкнул, и теперь дисплей потемнел, холодным синим цветом раскрасив пейзаж не менее холодной части Скайрима. Стали видны редкие красно-желтые точки - тепло, выделяемое живыми существами, именно так проявлялось в режиме поиска теплокровных. - Та-ак, - протянул Самберс, зажимая выпуклую кнопку. Изображение стало увеличиваться, захватывая в радиус обзора все сильнее и сильнее увеличивающееся "горячее" пятно. После минуты изучения стало понятно - это был лишь копошащийся в снегу вепрь, находящийся, судя по цифрам в углу дисплея, в трех-четырех сотнях метров. Крейг чуть нахмурился, раздосадованный своим промахом, и вновь сдвинул рычажок. Секунда - и фон заволокло темно-серым, затерев формы деревьев, скал и даже того вепря. В верхней части дисплея ослепительно-белым светом блистали звезды, закрытые сегодняшними ночными облаками - это был режим магического обнаружения, присутствующий пока только в иллюзиовизорах третьего поколения. Определив линию горизонта по исчезновению в окулярах светящихся точек Мундуса, боец вновь начал изучение территории и остановился, заметив растянувшуюся группу белых пятен. -Бинго, - оскалился боец. Незарегистрированный отряд, используя маскировочные наложения типа "хамелеон" и "охлаждение", медленно пробирался по промерзшим дебрям, ступая шаг в шаг. Даже плохая резкость режима визора позволяла безошибочно определить хвостатых аргонианских ублюдков-древопоклонников, чьих мутагенных тварей сейчас заградительным огнем удерживают правобережные имперские части реки Нибен, предотвращая вторжение на территорию Империала. Впереди группы шел аргонианский шаман, на чьей тонкой чешуйчатой руке жил - в прямом смысле этого слова - магический посох. Два ящера-солдата шли сразу за ним, следя за округой и сжимая куаприс - живущие без корневой системы плотоядные растения с "желудочком", переваривающие любой предмет опаснейшей кислотой. Воители Хист научились вызывать у них рвоту, обливая противником разъедающей жидкостью. Следом двигались три аргонианки из котрингов, очень похожие на простых имперских дев. Хвостов у них не было - безумные жрецы Организма хирургическим образом удаляют его у наиболее схожих с людьми ящеров и ящерок, дабы засылать их в города и проводить там диверсионную деятельность. За спиной у аргонианских девушек висели огромные корзины, а в руках они несли небольшие свертки - похоже, серьезного размера биобомбы. Закрывали группу еще два воина-следопыта, частенько оглядывающихся и затирающих следы на снегу. Неожиданно цепочка остановилась. Крейг отполз чуть назад, надеясь, что не он стал причиной прекращения движения. Опасения бойца оказались напрасны: уставшие от длительного горного перехода ящеры просто решили передохнуть под прикрытием ветра и облаков. Аргониане сели вокруг шамана, не выходя за границы эффекта от заклинания - отличная позиция для того, чтобы прикончить их одним выстрелом. Штурмовой арбалет из черного стекла сухо щелкнул, отцепляясь от кожаного ремешка; пара движений - и в пазы встает обычно сложенный приклад, придавая оружию особенно нужную сейчас устойчивость. Левая рука подтянула к себе колчан с тактическими болтами, и пальцами Самберс вытащил тяжелый стальной болт со специальным наконечником. Снаряд лег на натянутую тетиву, а боец вновь прильнул к иллюзиовизору, выгадывая местоположение аргонианских противников. Те не покидали своего укрытия: шаман медитировал по центру, воины потихоньку подтачивали свои короткие походные клинки, а котрингские девы что-то искали в корзинах, не выпуская из рук свертки. Из-под лохмотьев одного из них вдруг выглянуло что-то маленькое и длинное, словно корень не окрепшего деревца, и аргонианка прикрыла его обратно, после чего обвила руками и начала покачивать. - Землепадова тварь... - изумленно протянул Крейг, не отрываясь от визора. Сомнений не было - в свертках были совсем не бомбы, а детеныши этих чернотопских ящеров. Кодекс Империала, этот свод законов нынешнего жуткого времени, абсолютно точно говорил об отношении к любому аргонианину, будь то хоть старик, женщина или дитя - "Поражать ящероподобных гуманоидов Аргонии без промедления и промаха". Таково было правило военного времени, и не профессиональному бойцу рассуждать о нем, но... Последнее, что бы он хотел сделать в своей жизни - лишить жизни ребенка, независимо от расы, пола или гражданственной принадлежности. Сколь бесчеловечен человек, если готов хладнокровно прервать чью-то маленькую, еще даже не начавшуюся, жизнь? Самберс разлепил глаза - когда он успел закрыть их? - и вновь прильнул к иллюзиовизору. Котрингская дева уже чем-то поила детеныша - скорее всего, настойка с соком Хист, укрепляющая иммунитет младенца и поддерживающая нужный темп развития. Благодаря такой подпитке организм будущего воина формируется в несколько раз быстрее, что позволяет Аргонии быстро пополнять армию свежей кровью. Однако превышение дозы напитка, что уже становится тенденцией, хоть и ускоряет рост ящера, сокращает жизнь таких "быстро выведенных" воителей до двадцати пяти-тридцати лет. Идеальное пушечное мясо, правда немного скоропортящееся. Крейг вновь закрыл глаза, борясь с самим собой. Сжав зубы, боец представил, как этот самый ребенок, которого он побоялся прикончить, не задумываясь стреляет ему в спину, протыкает копьем, когтистыми лапами врезается в кожу... Наконец, перебрав в голове имена всех товарищей, что погибли в этой войне, он представил, как аргониане расстреливают мирных граждан Империала, как взрываются их биобомбы, как эпидемия опустошает целые земли. Он вспомнил Брумский инцидент, нападение на Леявиин, топальские диверсии - все, что могло бы укрепить руку и волю Самберса в этот момент. Сердцебиение замедлилось, будто под действием сильнодействующего паралич-газа или фроста, наркотического вещества из бытовой алхимии. Он решил не раскрывать глаз, медленно сжимая курок арбалета - жалкая попытка снять с себя ответственность, не более того. "Империя есть Закон, Закон есть Святыня... Империя есть Закон, Закон есть Святыня..." - лихорадочно повторял про себя боец, уже не чувствуя ни рукояти, ни упирающегося в плечо приклада. Тяжелый вдох, выдох, вновь вдох... Он делал это сотни раз. Даже сотни сотен раз. Весь воздух вышел из легких, облачком пара устремившись наверх, к своим огромным собратьям; время будто остановилось, растянув промежуток для выбора нужного момента - момента между ударами сердца. Его тело запомнило все, не напрягая голову, будто это был инстинкт. Инстинкт выживания. Выстрел. Крейг вздрогнул, тут же раскрыв глаза. Синтетическая тетива слегка звенела в спущенном состоянии, а палец вдавил курок. Через секунду между деревьями полыхнуло пламя и грохнул разрываемый на клочки разрушительной магией воздух. Самберс отпустил оружие и перевернулся на спину, скрестив мощные руки на груди. По коже побежали неловкие мурашки, не от холода, а от ужаса осознания жестокости войны - и ее необходимости одновременно. Глаза неожиданно затянуло темной пеленой, а затвердевший воздух сдавил ребра. Боец засучил руками, вырываясь из скользких когтистых лап Тьмы; пытался закричать, но мог издать лишь еле слышный гробовой хрип. Тьма приближалась к лицу Крейга, гнилью обдавая его побледневшее, бескровное лицо и раскрывая зубастую пасть... - Самберс!.. Самберс! Очнись, мать твою! Почему ты дрожишь? Мы уже прибыли в... - Да пошел ты, Саид, - прохрипел боец, наугад ударив кулаком и рассекая воздух. Саид гоготнул. - Вставай, первый день ведь, - хлопнула Крейга по спине тяжелая рука. - На войне не спят! - Пусть воюют другие, мать их, - не унимался боец, медленно поднимаясь. - Конечно, Самб, - поддакнул товарищ. - Проблема в том, что мы и есть те другие. Раннее утро нового дня. Нового дня во имя старой войны. Еще один день, еще один септим...
  11. Та самая работа, чуть отредактированная. Пусть лежит здесь до Судного Дня, товарищи. *** Вороний Клюв " ... Вьет вымпела попутный ветерок... Пам-пара-парам..." Неистовый морской ветер бил в лицо, теребя пропитанные ромом, кровью и потом одежды. Даже камзол кроваво-красного оттенка не спасал от холода, и кожаные сапоги, словно в такт напеваемой песне, выстукивали по скрипящей палубе. Зато любимая треуголка чудом удерживается на голове даже в такой шторм - хоть это скрашивает паршивость ситуации, в которой он оказался. Сверху, прямо за серым скучным небом, от него отвернулись Боги - зато с азартом смотрят Проклятые Принцы, делая ставки душами своих почитателей. -... По закону Империи, пиратство является одним из серьезно наказуемых преступных деяний, - перекрикивая ветер и шум бьющихся о борт волн, зачитывал с мостика закованный в стальную броню легионер-принцип. Перед собой он держал двумя руками раскрытый свиток - "Кодекс Империи", который содержал все принятые стариками-императорами Третьей Эры указы и правила. "... Назло врагам живем мы, не старея... Там-парам-парам..." Тонкие жесткие косички усов и бороды извивались похлеще попавших в кипяток морских змей, вызывая зуд на небритой колючей щеке. Связанными руками чесать, конечно, неудобно, но на пустой горизонт и маленькая лодка - большая добыча: грязный ноготь скребется о темную кожу, заодно отдирая следы засохшей крови. - А ну перестань, редгард!- слышен грозный оклик стоящего рядом легионера. Руки нехотя опускаются вниз. - ... Сегодня, перед лицом правосудия, предстали эти разбойники и бандиты, промышлявшие грабежом кораблей Империи и Имперского Флота! - продолжал тем временем принцип, уже смотав пергамент и отдав его стоящим сзади. Взгляды легионеров, и без того холодные, стали и вовсе ненавистными. Ноги промерзали сильнее всего - похоже, малиновые просмоленные бриджи все-таки начали промокать, несмотря на заверения того торговца из Сентинеля. Надо будет преподать ему урок, если... Если. "... И в ясный, светлый, солнечный денек ... Па-па-парам..." Восемь поникших голов, мысленно прощающихся с безрассудной и беззаботной жизнью пирата. Ветер уже утих, и до ушей доносился иногда прерывающийся плач бывших бесстрашных головорезов. Штаны из парусины, рубахи из льна, разномастные банданы и платки на головах и шеях, такие же связанные руки - команда "Вороньего Клюва" здесь, вся в сборе. Принцип, скрестив руки на груди, гордо воскликнул: - Капитан Израм, также известный как Проклятье Морей или Летучий Из - шаг вперед! О, настало время представления. - Я вас слушаю, господа! По какому поводу здесь собрались столь почтенные псы императора? - бодрым голосом, несмотря на усталость и погоду, заговорил Ирзам, выйдя вперед. "... В последний раз запляшем мы на рее!.. Пар-пам-пар-пам!.." Седовласый имперец, с мрачным лицом и крючковатым носом, чуть кивнул, и на спину наглеца обрушился удар. Стоявшие рядом легионеры дружно захохотали. - А-а-а!- скорчился капитан, упав на колени. - Не очень дружелюбно, Юний! Ведь мы старые друзья! - Мы - старые враги, Израм, - сверкнул очами имперец. - Ты убивал людей в море. Моих людей. В моем море. Я не прощаю такого. - Видимо, генерал, ты забыл, как я отпустил тебя после захвата "Непостижимого"? - нотки гнева прозвучали в голосе узника, укоризненный взгляд стрелой полетел в Юния и разбился о неприступный каменный лик. - Ты бросил меня в лодку, у которой была дыра в дне, - процедил сквозь зубы генерал, вспоминая потерю одного из символов морского могущества Империи. - Я семь суток не спал, прежде чем добрался до земли. - Ну ведь добрался же, - оскалился в улыбке пират. Второй удар, на этот раз по затылку, не заставил себя долго ждать. Капитан "Клюва" лицом вниз повалился на палубу, раздирая свое жесткое обветренное лицо о не менее жесткое дерево досок. Черная треуголка слетела, растрепав сальные дреды редгарда, и упала прямо к ногам центуриона Юния. Имперец смачно плюнул в головной убор и золотой калигой, натянутой на ногу, пнул шляпу назад к владельцу. - Ты сказал, что это твое море,- поднимаясь на колени и слизывая с разбитой губы кровь, промолвил Израм. - Только знай, что ни одна империя, ни один высокомерный пес не имеет власти над этими просторами. Здесь правит Судьба, и она - тьфу! - любит смелых. Имперец подошел к пирату и схватил его своими сухими узловатыми руками за шею: - Судьба любит сильных. Силу дает закон, силу дает Империя и служение ей! Служение порядку, понимаешь?! Слюна, смешанная с кровью, плевком попадает на золотой панцирь Юния. Ухмылка, даже сейчас, в руках самого безжалостного центуриона Имперского Легиона, не сходит с лица морского волка. - Похоже, ты совсем обезумел, пират, - не смутившись нисколько, решил генерал и крикнул: - Кончаем их, и так затянули. Мда. Умереть с ухмылкой? Прямо как череп на его флаге, маомерский змей! С десяток гладиусов с шелестом покинули свои ножны, после чего плашмя ударили о скутумы - красные вогнутые щиты черепичной формы, - изъявляя свою готовность к экзекуции пленников. Сухопутные крысы, чтоб им утопиться! Тяжелые руки легионеров опустились на плечи пиратов, ставя тех на колени. Кто-то зашептал молитву - скорее всего, это Лью Белый, единственный бретон в команде: сын священнослужителя при камлорнском храме Зенитара, он-таки не пошел по стопам отца, хоть и имел незаурядный ум. Именно его ум, что большая редкость в среде пьянчуг-корсаров, в совокупности с отвагой и умением фехтовать сделали из простого пирата первого помощника самого Летучего Иза - одного из известнейших каперов Тамриэля, чья жизнь вот-вот оборвется. Израм, разлепив веки, глубоко вдохнул соленый на вкус воздух и окинул все вокруг взглядом, которым окидывают в последний раз мир идущие на виселицу преступники. Серая дымка тумана, затянувшего все еще утром, стала гуще и непрогляднее: ничего, дальше борта корабля, видно не было. "Никто не увидит мою позорную смерть,"- хохотнул про себя редгард, опустив голову. Холодный гладиус коснулся подбородка, кончиком меча уперевшись в шею. Похоже, казнь будет одновременной. Чертовы имперцы с их точностью и четкостью... Пора. Морские глубины ждут тела пиратов, а безутешные призраки убитых - их души. Дали бы хоть хлебнуть чего, напоследок... - На счет "три"!- заорал легионер с мостика. - Раз... - биение сердца учащается, кровь яростно застучала в висках. - Два... - имперец делает глубокий вдох, приготовившись сказать... - КОРАБЛЬ! Что?! - Корабль по левому борту, генерал!- надрывно кричит имперский дозорный с марс-площадки, указывая рукой в белесый туман. Все легионеры тут же оборачиваются, старательно вглядываясь во мглу. И вот появляется судно. Высокобортовой галлеон из белого дерева, на чьих мачтах видны черные паруса, медленно плывет вперед, останавливаясь прямо напротив имперского фрегата. Шепот начал гулять по палубе, от одного к другому: "Что это за корабль? Эльфийский? Можно ли казнь проводить при другом корабле? А если там королевская семья Алинора или Фестхолда?" "Из такого дерева только альтмерские мореплаватели делают себе корабли, тем более такие высокие... Но черные паруса?.. Септимовы яйца, да что происходит?!" - негодующе размышляет Израм. Все одновременно замолчали: редгарду могло бы показаться, что он оглох, но шумы моря и скрип снастей он слышал определенно. Под гробовое молчание медленно открывались бортовые оконца галлеона, и в проемах показались огромные аркабалисты. - ЛОЖИСЬ!- вскричал Юний, прыгая на палубу. Из упал на бок и свернулся, стараясь зажать голову между локтей. С альтмерского судна послышалось "Огонь!", и все орудия дали оглушительный залп. Треск, грубый звон огромной тетивы каждой машины - и тяжелые ядра обрушивают весь свой гнев на фрегат, раздирают его, ломают, крушат. Те "счастливчики", что не успели уйти с линии обстрела, разрываются на куски, ошметками своих тел и литрами своей крови одаривая палубу. Тем же, кто родился под более счастливой звездой, ядром лишь оторвало руку либо пробило ногу, и они попадали, за борт и на палубу, стараясь остановить кровотечение. Да, слоадово мыло, во дела! Корабль пострадал не меньше тех, кто на нем находился: в щепки разнесло фок-мачту, и та, словно срубленное дерево, повалилась прямо на судно противника; по счастью, главная грот-мачта осталась невредимой, если не считать пару царапин да сколов; левый борт, на который пришелся основной удар, получил серьезные повреждения - тут и там торчали доски и куски ограды палубы; неизвестна была только обстановка в трюме. Лопнули несколько снастей-штагов, хлыстами взметнувшихся в воздух, да и ванты - снасти, по которым взбираются на мачты матросы, - также были сильно сорваны, особенно по злосчастному левому борту. Легионера, который должен был казнить Израма, разорвало на две части парой снарядов, перебивших его чуть выше пояса. Редгард, воспользовавшись перезарядкой орудий и общей суматохой на судне, вытащил короткий пугио из ножен мертвеца, воткнул его в палубу и потерся веревкой о лезвие, перепиливая ее. - Давай, давай, хоркеров клык! И веревка поддалась, освобождая узника Легиона. В ярко-голубых глазах заиграл огонек, огрубевшая рука подобрала треуголку и потерла ее о камзол. Головной убор возвращается на свое обычное место, и капитан "Вороного Клюва", сжимая острый пугио недавнего врага, хищно, по-звериному, оскалился. Смерть подождет. Стрелы напавших головорезов осыпали фрегат, но легионеры хорошо обучены ведению боя - красные скутумы становятся непробиваемой преградой для лучников, и под их прикрытием солдаты выстраивают "стены". Имперцы взялись за баллисты на носу и мостике, с криком "За Легион!" обстреливая вражеское судно. И вот, наконец, из каюты на палубу выбегают они: черно-красные легкие робы на физически развитом теле, металлические наплечники и кожаные ремешки поверх них, а умудренные лица скрыты под капюшонами. Правая рука сжимает боевой топор, а левая горит могущественным заклинанием. Боевые маги, главный козырь Флота. У пиратов есть примета, которая совсем не жалует присутствие чародея в команде, но Легион использует все доступные средства. Израм же не раз сталкивался с ними, но впервые он и его корабль - не главная цель баттлмагов. И слава богам! Наколдованный огонь струями обрушился на борт эльфийского судна, обжигая пиратов, как крыс на вертеле. Более сильные маги целыми огненными сферами ударяют по кораблю противника, ломая доски и открывая прячущихся за ними альтмеров. Удивительное зрелище! Но времени на любование нет. "Сабля, моя сабля!" - спохватился Из и бросился в распахнутую дверь капитанской каюты. Внутри был полный разгром, повсюду лежали разломанные полки и вещи, оставленные Юнием на столе. Разбитый шкаф упал прямо на койку, укрытую красной тканью, а сквозь дыры, оставленные аркабалистами, было видно море. Оно было точно такого же цвета, как двенадцать лет назад, когда четырнадцатилетний Израм вступил на палубу "Черного Барта", круто изменив свою жизнь. Но где же, щупальце моллюска, сабля?! - ОГОНЬ! Словно непрошенные гости, ворвались в каюту круглые снаряды орудий, добивая то, до чего не добрались их предшественники. Тонкие деревяшки и щепки полетели в лицо капитана, зажмурившегося и замершего в одночасье. Один снаряд просвистел прямо перед пиратом, заставив того покрыться липким холодным потом. Пронесло, Молаг Бал тебя сожри!.. Знакомый блеск ударил в глаза редгарду, и тот начал искать его источник. Из-под прибавившегося количества досок выглядывал изогнутый клинок с гравировкой - крышку сундука Юния, куда были упрятаны вещи капитана Иза, разнесло вторым залпом в пух и прах. - Так вот ты где!- облегченно вздохнул Израм и ухватил саблю за эфес. - А я так волновался, не представляешь себе!- редгард приставил оружие к груди и обнял второй рукой, приложившись губами к холодной стали Зефиры, как он ласково ее называл. - О, и это здесь? Вот так радость! - воскликнул пират, подбирая кожаные перевязи с однозарядными стреляющими паровыми машинками, собранными на основе двемерских технологий. Редгард называл их "Бах-Трубы", из-за звука, который они издавали при выстреле. Не стоит, наверное, говорить, что эти машинки были детскими игрушками маленьких двемерят Хаммерфелла, и глубинные эльфы вдоволь бы посмеялись над Изом, увидев, как он использует их теперь. А там, снаружи, уже начался настоящий абордаж: корабли сцепились, и эльфы в кожаной броне прыгали на фрегат, вооружившись прямыми катанами и атакуя легионеров. Но сыны Империи были очень сильны в ближнем бою: всякий альтмер очень быстро падал замертво, окропив своей высокородной кровью палубу имперского судна. Однако солдат было меньше, чем пиратов, и исход в этой стычке, похоже, определится количеством... " Ну уж нет, пока я - Проклятье Морей!" Со свистом пират выбежал на палубу, рубя направо и налево и альтмеров, и имперцев - оба народа были одинаково ненавистны ему. Остатки команды "Клюва" возликовали, увидев живым своего бесстрашного командира, и поспешили подобрать гладиусы и катаны с еще теплых, но уже мертвых врагов. Юний в гневе и ужасе наблюдал за происходящим, умоляя Талоса о спасении и сжимая золотой гладиус с росписью самого Уриэля IV, оставившего сей бренный мир около десяти лет назад. Упавшая фок-мачта становится мостом для бегущего капитана Израма, и он, словно демон, взлетает по ней на галлеон саммерсетских пиратов. Взмах Зефиры в полете - и голова нерасторопного эльфа прощается с туловищем, падая вслед за редгардом на нос белого корабля. - Убить его! - завизжал, как вейрестская девчонка, обритый налысо одноглазый альтмер (похоже, предводитель этой шайки любителей), и эльфы бросаются вперед, забыв о легионерах и их фрегате. - Танец! - грациозно всплеснул руками Израм. Мгновение - и стальной шарик "Бах-Трубы" с хлопком пробивает череп ровно между глаз одного из высокомерных ублюдков. Альтмеры тут же остановились и испуганно поглядели на невиданное грозное оружие. - Это что, арбалет? - недоуменно спросил один из эльфов, глядя, как капитан убирает в чехол перевязи трубу из двемерского металла с деревянной рукоятью. - А вот и НЕТ!- певуче срифмовал Из, выхватывая вторую "Бах-Трубу" и стреляя. Промах, рикошет - и высокий эльф с большой нижней губой, будто распухшей (медуз жрал, не иначе), упал, схватившись за раненую ногу и выкрикивая проклятия. Враги бросились в рассыпную, прячась за коробки и мачты. - Упс, не туда!- виновато поджал губы пират и прыгнул за ящик. Несколько стрел, выпущенных в него, улетели в море. - Я думал, что последним толковым редгардом был Сайрус Неугомонный, - воскликнул один из эльфов. Израм же судорожно насыпал из кисета пепельного цвета двемерский песок в трубки и опускал шарики, хорошенько тромбуя тонким железным штырем. - Эй, редгард, ты там что, умер? - вновь послышался тот же голос. Чуткий слух уловил натяжение тетивы и мягкие, перекатывающиеся шаги. Понадеялся на свое умение красться? Хе-хе-хе... "На девять или десять? На девять или десять?" - напряженно вслушивался Из, сжимая рукоять трубки. Секундный порыв одолевает пирата, и рука с "Бах-Трубкой" выныривает из укрытия и стреляет. Эльф обрывисто вскрикнул, и на палубу грохнулось тело. "На девять." О борт вновь ударило магическое пламя - проснулись, наконец, баттлмаги. Пользуясь моментом, Израм выскочил, перелетев через коробку, и проткнул зазевавшегося альтмера Зефирой. Изо рта побледневшего головореза потекла кровь, а несколько стрел, просвистев, впились ему в спину. - А-а-ах...- страшно захрипел бедняга, и огонек жизни покинул его глаза. Хлопок - и еще один эльфийский лучник погиб от выстрела, упав за борт в объятия пучины. Да сколько их еще?! Два эльфа, вооруженные катанами, медленно приближались к Летучему Изу. "Эти последние, еще капитан," - пират вытащил из трупа окровавленную саблю и улыбнулся. Их можно было прикончить выстрелами, но теперь ему хотелось фехтовать и слышать звон мечей - а потом их стоны. - Я слышал о тебе, - спокойно произносит один из альтмеров, на чьей скуле красуется шрам, тонкой линией доходящий до уголка губ. - Твое боевое мастерство, твоя хитрость сделали тебя одним из известных пиратов. Ты водишь дружбу даже с Торраданом эп Дугалом, главой "Красной Сабли", но независим от него. Это... достойно уважения. - Благодарю за такие слова, - слегка поклонился Израм, не отводя взгляд от врагов. - Тем не менее, это не помешает нам убить тебя, - с небольшим сожалением произнес альтмер. Второй оскалился. - Ну, это мы еще посмотрим... ...Клинки скрестились в ударе, проскрежетав друг о друга. Альтмер оказался довольно сильным - давление эфеса сабли на руку стало болезненным, а клинок катаны подбирался все ближе и ближе... - Ах!- толкнул противника Из. Оружия, скользнув, расцепились, и их обладателей раскидало в разные стороны. - Ты... Ты силен для эльфа, - промолвил редгард, следя за вторым мером. Да, забери тебя Хермеус Мора, ты чертовски силен, ублюдок! - Я вырос на корабле, - ответил альтмер, выпрямляясь, - и главным атрибутом там была сила, а не магическое искусство. Я потратил много времени, прежде чем стал равен своим соратникам, а позже и превзошел их. - А, ну тогда все ясно,- Израм сделал шаг вперед и бросил саблю эльфу: - Лови! Левая рука цепко схватила рукоять, а альтмер в ответ отправил недоуменный взгляд: - Что прои... Два хлопка, почти мгновенно. Оба противника повалились на палубу. - Та-дам!- пропел Из, сдув дымок из двемерской трубки и прошагав к силачу. Убирая оружие в чехлы, он увидел, что тот еще дышал. - Ты... Это же...- из последних сил выдавливал слова эльф. - Нечестно? Ну, это ты зря, - сабля вернулась к хозяину. - Тем более - какая тебе разница, как умирать? Альтмер хотел что-то сказать, но темнота заволокла его взор, и он испустил дух. - Вот и славно,- встал редгард. Сразу два корабля безраздельно принадлежал ему. Ах да. Капитаны. - Дорогие мои буканьеры! - торжественным голосом объявил Израм, сжимая бутылку флина. - Сегодня, в этот знаменательный день, мы отправляем в плавание нашего старого друга, центуриона Юния! Хохот пиратов, избежавших своей заслуженной участи, был ему ответом. - Ты - ублюдок, Израм! - крикнул в ответ сидящий в лодке имперец, зажимая ладонью дыру. - Я тебя...- осекся он, увидев направленную на него "Бах-Трубку". - Видимо, ты хочешь повторить судьбу нашего второго друга? - спросил редгард и поднял голову. Генерал перевел взгляд на висящего на рее капитана галлеона, утыканного стрелами, и сглотнул подступивший к горлу ком. - Ну вот видишь, я милосерден, - улыбнулся корсар. - Но теперь будет чуть-чуть посложнее. Из вытащил вторую трубу, прицелился и двумя выстрелами пробил дерево лодки. Из пробоев фонтанами забили струйки воды, и Юний тут же закрыл их босыми ногами - золотые калиги с него сняли сразу после боя, как и всю остальную броню, отдав серые лохмотья заключенных. - Чтоб тебя! Чтоб ты провалился! Виселица ждет тебя! - захлебывался от гнева и страха центурион. - Ждет, мой друг, но не сегодня! - бросил, уходя, редгард. Пираты еще немного посмеялись и тоже отошли от борта, оставив имперца в одиночестве. Волны мягко покачивали пробитую лодку, отводя от фрегата и утаскивая в неизвестность. Уже через полчаса его крики было не слышно... - Да, спасибо большое, приходите еще! Узкая дверь хлопнула, и Давир вновь остался в своей лавке в одиночестве. Пора бы и пообедать. Кусок солонины с лепешкой заполнил горло светловолосого мужчины-редгарда, а стакан эля помог всему провалиться дальше. По крайней мере, в этом был полностью уверен сам Давир. Интересно, он открывал книги по анатомии, или основывался только на лекциях священников? Звон стекла - и в лавку ширпотреба влетел камень, падая под вешалку с бриджами. Выругавшись и посетовав на беспризорных мальчишек, редгард поднялся, неторопливо обошел стойку и встал на колени, шаря по полу правой рукой. Пальцы схватили удивительно круглый и холодный камень, вытягивая его на свет. - Так, что тут у на...- вдруг осекся. Моргание, слишком частое; кровь отхлынула от лица. Дрожащая рука сжимала черный шар, которыми так любил пользоваться этот проклятый капитан Израм. Последствия таких "игр" он наблюдал - разорванные в клочья и предметы, и люди. На стремительно уменьшающемся фитиле держался небольшой лист бумаги, на котором были видны чернила. Пальцы судорожно раскрыли записку, глаза забегали по словам. "Смоли свои бриджи получше, Дав. С любовью, Л.И." Фитиль шипел все сильнее, приближая торговца ко встрече со скорой судьбой. Еще мгновение... Еще... Пламя вдруг потухло, словно его и не было. Легкий дым овеял помещение. В штанах почувствовалась странная тяжесть, резкий запах окутал торговца. "Опять фокусы этого засранца... Интересно, когда они кончатся?" И тут же возник вопрос: а нужно ли, чтобы они кончались? Давир хохотнул, а потом и рассмеялся. Черный снаряд вылетел в окно, туда же, откуда он прилетел. Все возвращается на круги своя.
  12. Господа-читатели! Пока тлен совсем не выел мою душу и фантазию, я хочу чуть-чуть повеселиться и, по возможности, повеселить вас. Тапки к бою! Игра Бардов Игральные кости из зеленоватого стекла упали на поле доски, проехав по поблекшим от времени рисункам и остановившись у самого края. - Двадцать три, черт побери! - обрадованно воскликнул русоволосый человек с тремя родинками на левой щеке. Светлые одежды прекрасно подходили к свежему и миловидному лицу юноши, а изумруд в серебряном амулете сочетался с радужкой глаз, столь же изумрудной. На спинке кресла висел походный плащ и рюкзак, из которого торчал гриф лютни, а рядом были приставлены клинки в ножнах - изогнутая рукоятка катаны и простой потертый эфес бастарда. Второй игрок подхватил стеклянные кости, чуть потряс ими и кинул на игральную доску. Пробежав совсем чуть-чуть, каждый двенадцатигранник остановился на одной цифре. - Что?! - вскричал бард, не веря своим глазам. - Двадцать четыре?! Да как такое могло произойти, Шоровы кости?! Сидящее напротив бродяги чучело в пробитой стрелой черной шляпе, плаще и с бело-красным пятном мишени вместо лица сложило доску старинной игры и отставило ее в сторону. - Нет, он еще и смеется! Бесчувственное... чучело, вот ты кто! - скрестил руки на груди музыкант и откинулся назад, отведя взгляд в сторону. Чучело выпрямилось на своем месте и поправило застежку бордовой накидки. - Не смотри на меня так, не смей! - заворчал бард. - Как так можно! Уже неделю сидим здесь, и всю неделю я тебе проигрываю! Не дай бог кто узнает, и репутации сэра Номада конец! Собеседник менестреля чуть приподнял шляпу. - Я не принимаю это близко к сердцу! - чуть не кричал странник. - Не нужно говорить мне, что делать, ясно?! Все, успокойся, набитый опилками извра... В дверь комнаты, которую снимали Номад и его старый друг, постучали. Во внезапно образовавшейся тишине бард, уже совсем другим голосом, проговорил: - Войдите. - Так заперто же! - отозвался приятный женский голос. - Ай! - встал менестрель, прошел к деревянной дверце, снести которую с петель можно было простым ударом сапога, и отворил ее. - Я вас слушаю, миледи, - слегка кивнул бродяга, оглядев с ног до головы девушку. Белокурые волосы до самого пояса, заплетенные косой, чистое милое личико с алыми губками, меховые одежды. Немного портило картину торчащее из-за спины копье, но прелести девы с лихвой перекрывали это досадное недоразумение. - Вам письмо, господин, - проговорила красавица, вытянув из-за пазухи конвертик. Номад разорвал печать солитьюдского бюро и развернул послание. - "Уважаемый... та-та-та..." - забегал глазами бард. - "Меня зовут Уоллес, я менестрель..." Ха, слыхал, Вью - этот музыкант приглашает нас на соревнование! Ты представляешь? Чучело, которое Номад по неизвестной причине называл Вьюверениором, сокращая до "Вью", сидело смирно, не подавая признаков жизни. Гонец украдкой заглянула в комнату через плечо бродяги, разыскивая собеседника, но кроме раскиданного мусора ничего - как ей показалось - не нашла. - Как вы здесь живете? - поглядела дева на раскиданные бутыли вина "Алто", на пустые тарелки, горой стоящие то там, то тут, на торчащие из сундука одежды, сваленные туда, похоже, комом. - Это не мы, миледи, - начал оправдываться менестрель, прикрывая дверь. - Вчера собирались наши друзья, а они те еще гулены... - Уже четвертый час дня, сударь! Вы не могли прибраться за все это время? Сидите и играете с этой огромной куклой, словно дитя! - Так, сколько я вам должен за доставку? - бродяга вытянул мешочек золотых и развязал его, открывая несколько десятков монеток. - Двадцать пять септимов, сударь. Менестрель завязал мешок обратно и вложил его в теплую ладонь девушки. - Здесь пятьдесят. Всего доброго. - Спаси... Бард захлопнул дверь и защелкнул замок. Чучело спокойно сидело на кресле и глядело на Номада. - Да знаю я, резок чуточку был, - проговорил странник, проходя к столу. - Ну, не об этом надо думать. Вызов, эта перчатка какого-то солитьюдского сосунка из Коллегии Бардов, был нам брошен. Ну хорошо, - проворчал менестрель, - мне брошен. На кону честь, да выпивка, золото и обожательницы! Выпивка, золото и обожательницы - ради этих Трех Столпов Музыканта Номад готов свернуть горы, коих в Скайриме было более чем достаточно. Оглядевшись своими незримыми глазами, чучело встало со стула и решительно схватило метлу. - Верно, мой сшитый друг! - гоготнул бард. - Ты уберешься, а я подготовлюсь к соревнованию с этим Уолессом Солитьюдским! Да будет так! "Мертвецкий мед" был необыкновенно забит посетителями, что для фолкритской таверны было очень странно. Старожилы вновь заговорили о похоронах, пытаясь понять, кто же все-таки погиб, собрав столько родственников и друзей. Какой-то приезжий пустил шутку о том, что погиб ярл Фолкрита, чем вызвал суматоху среди жителей, размышлявших, оплакивать своего ярла или радоваться его смене. Номад сидел за одним из столиков, потягивая из своей фляги ягодный чай, и рассматривал своего противника. Светлые локоны Уоллеса спускались до плеч, а нижнюю часть лица обрамляли короткая бородка с усами. На лицо он был мил, и одет был богато - похоже, папенька у него был из солитьюдских богачей, возможно даже работал в Имперской Компании. "Бард, хе-хе," - ухмыльнулся про себя Номад. "Знаем мы, как такие становятся музыкантами и как с отличием заканчивают Коллегию." Рядом с Уоллесом сидели две смазливые девчушки-эльфийки, поглаживающие красавца своими нежными руками. Одеты они были так, будто были раздеты, и это непременно приковывало похотливые взгляды мужчин. - Даже не думай вытворять то, что вытворяют эти две, - прошептал бард, бросив быстрый взгляд на сидящее рядом чучело. Рука Вью, скользящая до этого по лавке, прижалась к набитому опилками телу. Номад закатил глаза. - Дорогие зрители! - запищал появившийся между бардами талантливый и эксцентричный босмер, ведущий сегодняшнего соревнования. - Я Эйветаль, Язык-без-Костей и Скайримский Болтун, рад приветствовать вас в таверне "Мертвецкий Мед", столь радушно предоставившей нам место для проведения сегодняшних Бардовских Игр! Собравшиеся одобрительно зааплодировали, рассматривая соревнующихся и Болтуна. Все трое были одеты с иголочки, но Эйветаль своим вычурным пурпурным костюмом с необыкновенно большим загнутым воротом выделялся особенно. - Здесь и сейчас сойдутся два голосистых менестреля, - продолжал Болтун. - Справа от меня и слева от вас - сэр Номад! Поприветствуйте его и его друга! Народ захлопал в ладоши и зашумел, воодушевив барда. Бродяга встал перед публикой и артистично поклонился, после чего подошел к босмеру. - С другой стороны - сэр Уоллес Солитьюдский! Красавец легким движением спрыгнул с сиденья и также прошагал к Эйветалю, лучезарно улыбаясь собравшимся. Номад вдруг поймал сразу два взгляда - девы, что только что ласкали Уоллеса, уставились на странника, закусив губы. Увидев, что бродяга смотрит на них, порозовели и потупили взгляды. "Йо-хо-хо!" - возликовал менестрель и улыбнулся. - Игра пройдет в три этапа, господа, что были установлены множество лет назад. Первый - Приветствие, потом Бардовы Загадки, и в конце - мое самое любимое! - Песнь Поношения. Насладитесь, и делайте ставки! Босмер захлопал, отходя назад, на свое место. Менестрели одновременно вытянули лютни и положили на них свои пальцы, прожигая взглядом друг друга. - Пожалуй, начну я, как более смелый, - гордо проговорил Уоллес, повернувшись к зрителям. - Конечно, конечно, дамы вперед, - улыбнулся странник. Собравшиеся захохотали, и, дождавшись, пока они умолкнут, бард из Солитьюда начал свое Приветствие. Пусть уходит Магнус-бог да не светит нам в оконце, Ведь сегодня будем мы здесь сверкать подобно солнцу! Струны лютни - как лучи, ну а лица - как светила! На красавиц-дев глядите - до чего все станет мило! Что увидите сегодня? Песни, пляски - красота! Изрекут сегодня рифмы мои теплые уста! За себя я поручаюсь, за бродягу - не могу, Я его не видел в деле - боюсь, сделаю рагу! Уоллес, бард из Солитьюда, из столицы песен я, И сегодня блажь победы будет точно лишь моя! - Какое великолепное начало! - перекрикивая возгласы одобрения и аплодисменты, воскликнул Эйветаль. - Очередь Номада! Бард улыбнулся, скользнул пальцами по струнам и бодро запел, наигрывая мелодию: Сандас наконец пришел - пой-пляши, честной народ! Вам сегодня подыграю - затанцует даже кот! Струны будут как живые, голос будет золотой - Про септимы не забудьте! Пой, народ, пляши да пой! Люд сегодня посмеется, похохочет от души, А соперник мой получит не монеты, а шиши! Разгуляемся под вечер, нагуляемся за ночь, Будто нами управляет здесь Сангвиновская Дочь! Бард, гулена и красавец - мое имя сэр Номад, И таким я добрым людям необыкновенно рад! Слушатели неистово захлопали, смеялись и радовались, предвкушая толковую Бардову Игру. Оба соперника были на высоте, и чувствовалось это с самого начала. - О-хо-хо, браво! Браво, черт побери! - стучал кулаком по столу Скайримский Болтун. - Сегодня нас ждет настоящее соревнование оченно талантливых менестрелей! Давайте же выпьем и перекусим, после чего продолжим! Ложки застучали по тарелкам с похлебкой, острые вилки поскреблись по рыбе и жаркому, наполняя "Мертвецкий мед" аппетитными ароматами. Началось бурное обсуждение Приветствия среди азартных игроков: кто-то укрепился в своей победе и предвкушал выигрыш, а кто-то пожалел о своем решении перед началом Игры. - Как тебе, Вью? - спросил Номад, проглотив кусок жареной семги. Чучело не издавало ни звука и не изменило своей позы. - Да, мне тоже понравилось, - продолжил бард. - Достойный соперник, хоть и самовлюбленный нарцисс. Посмотрим, как пройдет второй этап. - Господа! - огласил босмер, окончив трапезу. - Пришло время второго этапа Игры, известного как Бардовы Загадки. Сейчас наши менестрели покажут, кто из них имеет больше знаний! Начинает Номад! Старинная игра Бардовских Загадок заключается в том, чтобы максимально задеть собеседника своим вопросом или хитро и остроумно ответить на выдумку соперника. Допускается использование любых загадок - и своих, и придуманных до тебя, главное - сыграть на публику. Оба музыканта встали со своих мест и сделали пару шагов навстречу друг другу, не отпуская инструменты. Бродяга улыбнулся, перехватил лютню поудобнее и защипал струны, проговаривая свою загадку: В раскрашенных перьях тощий орел Дракона смущает карканьем ворона: Не видишь, малыш, что проблемы нашел? Зря ты воюешь, уйди-ка ты в сторону! О чем я? - Я ожидал от тебя более толковой загадки, назвавшийся бардом бродяга, - вздохнул Уоллес. - Очень глупо было называть меня тощим орлом, а себя - драконом... - Я рад, что ты самокритичен, солитьюдская бездарность, - ухмыльнулся Номад, проведя пальцами по ладам, - но я вообще-то говорил об Альдмерском Доминионе и Империи Тамриэль. Честно сказать, твой вариант мне тоже понравился, тощий орел, - подмигнул странник под смех публики. - Ах ты... - скривил губы Уоллес, но сдержался и взялся за свою лютню: Во тьме шагает дева, и решает Кого вечным сном она награждает. Из тишины тебя вырвет ее длань - И позабудешь ты навечно про брань. О ком я? - Хм... Наверно, о какой-нибудь путане, что заразила тебя букетом интересных хворей, а? - оскалился Номад. Люд засмеялся, одобряя то, как выпутался хитрец. - Ну да, твой интеллект не способен на что-то более толковое, - уголки губ Уоллеса чуть дрогнули. - Я говорил о Матери Ночи, которую ты только что назвал шлюхой, безумец. Мурашки пробежали по коже барда, замершего с глупой ухмылкой. "Ах ты ублюдок! Натравить на меня Темное Братство вздумал?! Хитрый подонок!" - досадливо рассуждал странник, припоминая недавнее убийство императора Тита Мида II, о котором кричат сейчас на каждом углу имперского Скайрима. Смех утих в то же мгновение; повисла напряженная тишина. - Следующая загадка от Номада! - торопливо объявил Эйветаль, потирая вспотевшие руки. - Быстрее! Бард кивнул и вновь заиграл: Запах дурнейший в пещере сырой, Глиной забиты щели, проходы; Редгард достанет там меч свой кривой И внутрь отправится, как на работу! О чем я? Странная загадка от тяжело сдерживающего смех бродяги повергла в ступор Уоллеса, публику и даже босмера. Язык-Без-Костей подбежал к Номаду и прошептал ему что-то на ухо и, послушав ответ барда, истерично захохотал и захлопал в ладоши. - Отвечай уже, чертов менестрель, мы тоже хотим знать ответ! - нетерпеливо выкрикнул данмер, пронзив солитьюдского музыканта взглядом кроваво-красных глаз. Народ зашумел, поддерживая эльфа. - Не знаю, может твой дом? - неловко гоготнул Уоллес, натянув виноватую улыбку. - Вообще это твой зад, голубок Уоллес, но я благодарю за приглашение, - шутливо поклонился перед побагровевшим соперником и хохочущими до коликов собравшимися менестрель. - Твой ход, дружок. Уоллес Солитьюдский дождался, пока утихнет смех, и загадал свою выдумку: То проснется, то снова заснет... Вроде хочет - но больше не может... На тебя глядит, бард, открыв рот - Скучно, как скучно, о боже!.. О ком это я? - Твоя девушка с тобой в постели? - сочувственно спросил Номад у Уоллеса, сохраняя серьезную мину. - Ах ты чертов... Вообще-то это твой зритель и слушатель, проклятый ты!.. - орущего солитьюдца уже никто не слушал - хохот стоял такой, что бедняге оставалось только стиснуть зубы. - Необыкновенно, черт побери, необыкновенно! - воскликнул Эйветаль, вытирая слезящиеся от смеха глаза. - Ай да Номад, ай да бард! Конец второго этапа, наешьтесь и напейтесь, господа! Спустя полчаса после Загадок покончивший с трапезой люд потребовал продолжения Бардовских Игр, которое поставило бы точку в соревновании этих двух самородков - Уоллеса Солитьюдского и Номада - и решило, кому сегодня отойдут поставленные азартными игроками монеты. - Третий этап, дамы и господа! - заголосил босмер, встав из-за стола. - Песнь Поношения! Начинает Уоллес! Бард из Коллегии осветил всех своей безупречной улыбкой и кашлянул пару раз, прочищая горло. Пальцы забегали по струнам, и Уоллес, спустя пару мгновений, начал петь: Сюда явился я, таверны добрый люд, Чтоб показать, как менестрели самозванцев бьют! Вы посмотрите, господа - не бард он, только пустота! Сейчас его расквашу, да! - давай, Номад, иди сюда! О Восемь и Один, ну что за жуткий вой?.. А, все понятно - Номад, это голос твой! Что, будто-бард, желаешь петь? Народ, несите плеть, Коль не хотите умереть от голоса его! Рискни, ответь! - Прекрасно, прекрасно! - захлопал Скайримский Болтун, но его аплодисменты потонули в одобрительном гуле и смехе публики. - Но теперь черед Номада! Странник, неподвижно сидящий на своем месте и склонивший голову, ничего не ответил. Народ затих, шепоток побежал по таверне, где гадали, что же произошло. Наконец, Вьюверениор ткнул в бродягу своей тканевой конечностью, и тот, вздрогнув, вскочил со своего места и запел: А что, уже пора? Успел я задремать немного... Что-что, а колыбельные, похоже, он поет от бога! У юных дев имеешь ты, мне кажется, успех - Даже совокупляясь, Уоллес бедный вызывает смех! Как громко говоришь "Народ!"... А кто ты сам? Аристократишки сынок, для бардов стыд и срам! Стараешься назваться менестрелем - боже... Даже богов с небес расслышал хохот я, похоже! Уоллес, оскалившись, покрепче сжал инструмент и без объявления начал петь в ответ своему сопернику: Всем тихо! Я тоже что-то слышу... Это боги! "Номад, уйди ты с Уоллеса дороги, пока передвигаешь ноги!" Смотри-ка, а ведь дельный дан совет - Ты в тыкву обратишься, только сверкнет свет! Ну что же, овощ Номад, ты решил, я вижу, Дождаться порицания и голубей на крышах! Зачем терзать зверей - ты добивай уже людей! Давай, скорей - их отпусти страданья, снова бей! Странник, абсолютно не смутившись, взглянул на Эйветаля и, дождавшись одобрительного кивка, заголосил в ответ, погружая таверну в красоту музыки и песни: Что ж, выпала мне честь в конце, о Уоллес-голубь, Закрыть наш миленький концерт... Ныряй же в прорубь! Ведь моя точка здесь и на твоей, хорёк, карьере - Если овечье блеянье назвать карьерой можно в полной мере! Ну посмотри вокруг - смешнее нас с тобой соревнований нету! Ты здесь - лишь жалкая свеча, а я - как Тамриэль, Краса Рассвета! Мой выход, Уоллес - и теперь твоя судьба - быть дровосеком... Мой выдох, Уоллес - твой огонек задул я, дурень, и задул навеки! - Во имя всех богов и Принцев! - воскликнул босмер-ведущий. - Да я готов срубить дерево в Валенвуде, если мне объявят, что сегодняшняя Игра была скучной и безжизненной! Ура! - аплодисменты довольных слушателей были ему ответом. - Нужно выбрать победителя, господа! Уоллес Солитьюдский или сэр Номад? Голосование! *** Увы, но голосования здесь нет... Так что просто читайте, господа:3
  13. Та-а-ак точно:3 Обожаю это творение, одно из лучших в среде RPG, по моему субъективному мнению.
  14. Tarant City Trials. Коллекционер. На каменном перроне, словно нависшем над безбрежной пучиной уступе скалы, толпился различный люд. Белоручки-аристократы в пышных сюртуках последней моды и с приятным парфюмом, сводящим с ума женщин, нехотя делили пространство с полуорками и их невообразимым амбре, туманящим разум похлеще прямого удара в нос - и плевать всем на то, что бедняги в этом не виноваты. Широко улыбающийся гном подергивал свой седой ус и подсчитывал состояние на данную минуту. Полуограм из его охраны было начихать на то, что они без труда могли бы разделаться со своим нанимателем и поделить деньги с акций, плотно сложенных во внутреннем кармане пиджака - кто тогда будет выплачивать им постоянное жалование? Скудный разум силачей, что были выше всех на голову минимум, даже представить не мог ценность бумажек с росписью городского банка - и хитрый гном невозобранно этим пользовался. Пышнобородый карлик, нацепивший окуляры на кожаных ремешках, почесывал своими замасленными пальцами мозолистую ладонь. Из-за спины торчала собранная вручную укороченная винтовка, на дуло которой был кустарно прикручен штык - видимо, этот бородач был не из тех, кто не может постоять за себя. На пальце стрелка блестело колечко, и блеск этот отражался в жадном взгляде совершенно босого халфлинга, укромно стоящего поодаль. Приценивается, не иначе. Чуть дальше остального народа стояли несколько закутанных в мантии личностей, сжимающих различные предметы. Закрывший лицо капюшоном эльф - выдавали чуть удлиненные пальцы и узкие плечи - держал толстенную книгу с пожелтевшими от времени страницами. Другой адепт, уже человек, постукивал красным лакированным посохом с навершием в виде оккультного знака, недобрым взглядом окидывая окружающих. И вот он, долгожданный крик: - По вагонам, господа! Прошу предъявить билеты! Началось! Все ринулись вперед, рьяно расталкивая тех, с кем только что дружелюбно делились новостями. Ругательства и чертыхания раздавались тут и там, нередко вылетая даже из уст благородных. Халфлинга не было видно в толпе - похоже, многие сегодня расстанутся со своим добром, нажитым честно... и не очень. М-да. Если перрон представлялся барду как плавильный котел, сближающий все народы и все социальные слои, то изрыгающий пар локомотив со своими вагонами в его глазах был жесткой уровневой лестницей, пирамидой, на вершине которой были те, кто вываливал более значительную сумму звенящих, принадлежал к нужному роду и расе да не увлекался изучением магии. Страннику, проходящему мимо, захотелось смачно плюнуть, но закон не позволял делать этого на улице, да еще и при жандармах, не сводящих своих поросячих глазок с незнакомца. А в двух метрах от "служителей закона" три оборванца страшно избивали полуэльфа за вычурный костюм. Гадство. Прогресс технологии. Регресс души. - Сэр Номад, странствующий менестрель. Усатый хозяин заведения, потирающий стеклянный стакан, недоверчиво и внимательно рассмотрел барда. Белая расписная рубашка, заправленная в алые брюки, стягивалась элегантным бордовым жилетом. В руках музыкант сжимал дорожный плащ, а у ног стояла кожаная сумка и ножны с двумя клинками. - И чего ты хочешь, черт побери? - Лишь вашего разрешения на игру в этом прекрасном заведении, - обаятельно улыбнулся бард. Явная лесть, черт побери, нужно быть бараном, чтобы не углядеть ее и поддаться. - Ну, ежели такой разговор... - расплылась в улыбке физиономия усатого, - то милости просим. Две сотни. - Чего? - опешил музыкант. - Двести золотых, - все также скалился хозяин таверны, - за твое выступление в моем прекрасном заведении. Деньги вперед. Раскошеливайся или проваливай! Бард на секунду потерял дар речи: потребовать от барда денег вперед, да еще и такую внушительную сумму - высшая наглость, какую только может позволить себе владелец любого трактира. Одно дело - делить нажитую после концерта прибыль, и совсем другое - оставить музыканта без гроша в кармане и надеждой на щедрость слушателей. А сколько, интересно, могут пожертвовать эти черствосердечные жители столичного города, все эти циники и снобы? - Пятьдесят золотых, - отчеканил Номад, пронзив взглядом усача. - Что?! Ты еще смеешь торговаться со мной?! - возмутился хозяин, округлив от такой наглости глаза. - Сто семьдесят пять. - Шестьдесят. - Да ты издеваешься! За шестьдесят золотых я даже и плевать бы в тебя не стал! Сто пятьдесят. - Семьдесят, - все тем же тоном проговорил бард, испытующе глядя на собеседника. - Сто двадцать пять. - Семьдесят... два. - Ты что, серьезно?! - Семьдесят пять, и жандармы не узнают о том, что ты нелегально продаешь некоторые виды напитков без уплаты налогов. Усач дрогнул. Менестрель попал в яблочко, хоть и стрелял вслепую. Леди Фортуна не оставила своего любимца. - Откуда ты... - Пятьдесят золотых, - перебил бард, слегка скривив уголки губ. - Но ведь минуту назад мы говорили о семидесяти пяти! - Минуту назад я не был уверен, что ты продаешь "левый" алкоголь. Цена за молчание, - многозначительно подмигнул менестрель и продолжил: - Остановлюсь я, кстати, тоже у вас. За счет заведения. Хозяин окончательно опешил от дерзости бродяги, но понял, что сделать ничего не сможет. Чертов менестрель будто нутром почуял проблемы с законом, в которых недавно был замешан Джулиус Дункерт, и его обращение в жандармерию стало бы поводом к закрытию "Комфор-Хауса". - Добро пожаловать, сэр, - выдавил из себя приветливость и учтивость усач. - Рад, что вы остановитесь у нас. - Как вам, а? Падение акций Фогфеллера на четыре и три десятых процента! Уму не постижимо! - ...Нет, представляете?! Эпплби обошел этот выскочка, Гилберт Бейтс! Паровые двигатели переплюнули его магические машины! Нет, вы прислушайтесь - МАГИЧЕСКИЕ МАШИНЫ! Как вообще могло родиться такое... - Камбрия? Разве она еще не вымерла, а? Ее время прошло, как и время этих бесчестных и безумных колдунов. Будущее - за технологиями! Бард, иногда отпивая чай из кружки, вслушивался в разговоры постояльцев. Каждая деталь, каждое брошенное слово помогало ему определить настроение в обществе, терзающие людей проблемы, важность недавно произошедших событий... Определить, так сказать, "время и место". И время частенько становилось для него более важным критерием, черт побери. На барной стойке еле держались упившиеся очередным коктейлем деклассированные элементы Таранта - работники фабрик или порта, бездарные воры или обобранные в Бойле трусы. Рядом с ними держался за голову потрепанный полуэльф с вьющимися черными локонами и вздернутым носом, только что оставивший в кости круглую сумму своего счета. Азартный придурок, чесслово. - Вы не против, если я к вам присяду? Бард поднял голову. Перед ним стоял результат совокупления человека и грубого зеленокожего существа - полуорк, ни дать ни взять. В отличие от других представителей этого кровосмешения, этот выглядел более-менее дружелюбно. Волосы, чей цвет колебался от серого до блекло-зеленого, были неплохо уложены зачесом назад, а лицо не являлось пособием по гематомам и шрамам, которые обыкновенные полуорки считали достоянием. - Конечно, уважаемый, садитесь, - ответил бродяга. - Сэр Номад, странствующий менестрель. - Кенд Одрог, к вашим услугам, - протянул через стол массивную руку собеседник, виновато улыбаясь. Бард расслабился и пожал руку полуорка. - Что вас привело сюда, господин Кенд Одрог? - Выпивка, черт побери! - захохотал полуорк, дважды щелкнув пальцами бармену. - Шучу конечно, сэр. Люблю это место, частенько встречаюсь тут со своим другом, Доном. Обсуждаем всякие идеи, предлагаем решения насущных проблем. Вас никогда не волновало неравноправие нашего общества? - вдруг серьезно спросил Кенд. Обеспокоенный голос Одрога напомнил барду юнцов из "Свидетелей Панарии". Подбегали, бывало, к доброму люду на улице и начинали: "Давайте поговорим о Насрудине, спасителе нашем, бла-бла-бла"... Естественно, что такое религиозное недержание вызывало отвращение у большинства "атакуемых", и половина случаев просвещения души заканчивалась банальным выхватыванием револьвера и беспорядочной пальбой по сверкающим пяткам "Свидетелей". - Я... Я даже не знаю, чего ответить тебе, Кенд Одрог, - честно признался Номад. - Большинство полуорков - жестокие и кровожадные существа, промышляющие в больших городах разбоем. Как можно бороться за права убийц и насильников? - Я понимаю твое мировоззрение, хотя и не принимаю его, - проговорил полуорк, сцепив пальцы. В глаза бродяге бросился вычурный перстень с клыком из темного малахита, натянутый на левый мизинец. - Однако среди людей, гномов или карликов не меньше... преступников. Они точно также грабят и убивают, и даже иногда пользуются своим положением в обществе - более высоким, чем другие расы,- в своих нечестивых деяниях. Вот мой друг, Дон Трогг, уверен, что пора начинать отстаивать свои права, делом! Понимаешь? "Грядет революция!" - так он говорит. И никто не сможет заставить его отказаться от своих слов и своего призвания. Если только реинкарнация Насрудина явится к нему наяву - и то он еще будет думать! - вновь рассмеялся Кенд, открывая немного деформированную челюсть. - Не надо шутить с богами и пророчествами, Одрог, - ухмыльнулся бард. - В большинстве случаев они имеют счастье - или несчастье? - сбываться. Да еще так, что потом удивляешься силе своих слов. - Ну-у, Номад, - протянул полуорк, - я-то думал, что ты свободен от веры во всякую чушь. "Менестрели поклоняются только лютне и золоту!" - разве не так? - Я ничего не говорил о своих религиозных убеждениях, уважаемый Кенд, а ты уже успел усомниться в том, что я истинный бард. Глупо отрицать существование высших сил - лучше просто смириться с ними и знать о них. Отрицающий влияние богов на жизнь воюет с ветром, ему никогда не победить. Чай в стакане барда закончился, и менестрель задумчиво поглядел на черный рисунок листиков. Это уже было на грани привычки - рассматривать замысловатый узор, разгадывая его истинное значение по Хаттау'Метра, Толкователю Гущ, заученному наизусть на седьмом году Становления. И сейчас этот словарь вырвал знак из мемориума Номада и отправил его значение - "Время Пришло". - Скажи мне, Кенд, - быстро заговорил бард, не отрывая взгляда от узора, - должно ли было что-то с тобой произойти? Может, тебе однажды напророчествовали чего, а? - Хе, - недобро ухмыльнулся полуорк, вырвав торчащий из носа волосок и на мгновение глянув на перстень. - Однажды мне было предсказание, нехорошее. Совсем нехорошее. Ох, - вздохнул Одрог, - я на секунду, ладно? Приспичило, чесслово. Номад молча кивнул, и Кенд отправился в уборную заведения, немного пошаркивая. Менестрель отставил наконец кружку, откинулся на спинку кресла и погрузился в свои раздумья. Полуорк испугался. Черт побери, бард впервые видел на лице-морде отпрыска неравной связи подобие испуга - животного, настоящего испуга. Чего может бояться такой детина? Спустя пару минут дверь уборной открылась, и оттуда быстрым шагом вышел склонивший голову и ссутулившийся человек - человек ли? Прошло пару секунд - и незнакомец торопливо выскочил на улицу, толкнув пару зевак. "Некультурно ведь"- подумал Номад, поглядев вслед вышедшему. "Куда это он? Еще минуту назад лежал на барной стойке лицом..." - Черт! - ругнулся бард и поспешно выскочил из-за стола, побежав в уборную. - Замечательно... На скользком полу, головой в унитазе, лежало бездыханное тело полуорка. Из затылка сочилась кровь, в ней же была вся стена за сливным бочком, Выстрел. Контрольный в затылок. Видимо, соревноваться в рукопашном с таким здоровяком не решился и сразу пальнул наверняка, пока тот отливал. Крыса. Номад наклонился над трупом и похлопал Кенда по карманам, обыскивая - кошель на месте, чтоб его. А значит, это был не простой обезумевший грабитель. Стреляли из револьвера. А как же хлопок выстрела? Звукоизоляции здесь никакой, и грохот был бы определенно слышен даже на улице, не говоря уже о главной зале. Похоже, убийца использовал глушитель, что говорит как минимум о серьезности дела и хорошей плате заказчиков. В соседней кабинке слышался плеск переливающейся через край воды. Лужица, затекшая под фанеру, увеличивалась очень и очень стремительно, а в ней, будто бы случайно, плавали маленькие черные песчинки. Как будто бы кто-то рассыпал в водице... - Порох, - вслух догадался бард и вошел во вторую кабинку. Вода была холодной, но не ледяной или неприятной. Неприятным было то, что менестрель, морщась, словно выходящая за огра замуж эльфийка, опускал свою правую руку в проклятый унитаз, который немало повидал за все время здесь. Стараясь не касаться пожелтевших стенок поедателя урины, Номад нащупывал пальцами в воде то, что забило слив. Наконец, подушечки поскользили по ребристой поверхности, и бард, ухватившись за самый край, вытащил промокший револьвер с накрученным глушителем. - Во дела... - пролепетал менестрель, осматривая находку. - Во дела-а... Часы тикали, приближая блаженный для Жака миг. Магазин "Горячий Свинец", что специализировался на огнестрельном оружии и патронах к нему, через жалкие пять минут закрывался, и педантичный Жак Хайд Мессешмидт сможет отправиться на койку с "Тарантинцем" в руке и насладится крепкой, почти обжигающей нутро настойкой. - Дзынь-дзынь! - надавил кто-то на звонок снаружи, осадив продавца. Ну кого несет в такое время? В "Свинец" завалился незнакомец в походном плаще, сжимающий небольшой сверток. Жак немного насторожился - участились случаи взрывов в магазинах Таранта, и стать новой жертвой очередного больного ему не хотелось. - Вы не магик, господин? - быстро спросил он, окидывая незнакомца подозрительным взглядом. Тот помотал головой и положил на стол сверток черной ткани. - Помогите мне, добрый сэр, - попросил незнакомец, разворачивая "посылку". Внутри лежал мокрый и дурно пахнущий револьвер с накрученным на него глушителем. - Интересно, - промолвил Жак, осматривая оружие. - На револьвере резьба под глушитель, сделана настоящим знатоком, сэр. Откуда вы его... вытащили? - Нашел в канализации, решил узнать, вдруг потерял кто, - ответил пришелец и поглядел на торговца: - Вы не знаете? Мессешмидт потянулся под стол и вытащил необычные окуляры со съемными линзами, закрепленными на латунной оправе. Нацепив на себя и подогнав, он втянул носом порцию соплей - сказывалась чертова простуда - и наклонился над револьвером. - Видите болт, здесь, на рукоятке? - указал отверткой Жак, бродяга наклонился вслед. - На них оставляют либо гербовой знак завода, либо гербовой знак владельца - если он достаточно знатен, конечно же. - И? - нетерпеливо протянул незнакомец. - И здесь тоже есть герб, знатный, - степенно проговорил торговец. - Семья Арман, не слышали? - Знаменитый кутюрье Доржо Арман, полуорк, чья семья живет в Каладоне, а он сам здесь, в Таранте, - молвил бродяга. - Именно, - подтвердил Мессешмидт, закусив губу и проведя инструментом по патронному барабану. - Его вкус необычаен, не находите? Эти обрезанные рукава, рабочий комбинезон... - Да, да, - отмахнулся пришелец. - Где он живет? - Ох, вы хотите вернуть оружие? Благородно! - улыбнулся Жак, обрадовавшись ответственности незнакомца. - Вот, вот, - торговец торопливо нацарапал золотистого цвета стержнем улицу и номер дома. Бродяга взял листик и положил в карман брюк: - Спасибо. Вы не представляете, как помогли обществу. - Побольше бы таких альтруистов, и мы вошли бы в золотой век! Удачи! Пришелец щелкнул застежками плаща, схватил рукой найденный револьвер и, сверкнув глазами, вышел из магазина Мессешмидта, оставив того в одиночестве. Мужчина неторопливо прошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и провернул его. Механизм сработал - засов плотно встал в отверстии, встал на защиту дома своего хозяина. Жак перевернул жестяную табличку, сменив на "Закрыто", и глубоко вздохнул - рабочий день закончен. Насвистывая "Тарантинский Марш", торговец поплелся в спальню, захватив утреннюю газетенку. Полуорк, убивший полуорка. Скажи кому это утверждение на улице, и его примут как не очень удачную шутку или "смишной анегдот" необремененного интеллектом полуогра из бойловской банды Поллока. В любом случае, всерьез это не примет никто. Дети такого кровосмешения очень берегут каждого из себе подобных - возможно, даже более, чем эльфы. Да, они могут устраивать мордобои, но ни один мордобой внутри банды полуорков не заканчивался убийством - на это бесправным народом наложено настоящее табу. И вот сейчас Номад идет по брусчатке Таранта, немного освещаемой электрическими фонарями, и сжимает укрытый черной тканью револьвер, из которого пару часов назад пристрелили Кенда Одрога. Личный револьвер семьи Арман, семьи, во главе которой стоит полуорк. Проклятье. Над городом стоял обычный смог кирпичных фабрик, полностью скрывший свет звезд. Звездами здесь, в темноте, были горящие окна и фонари, а также переносные лампы полиции города, патрулирующих главные проспекты и авеню. Глупо - негодяи собирались в темных переулках, поджидая одинокую добычу, после чего утаскивали ее в смоль тьмы между домами и ударом кинжала обрывали чью-то жизнь. Барду совсем не хотелось иметь на могиле надпись: "Безызвестный труп, покойся с миром". Более того - он вообще не хотел пока сближаться с сырой землей настолько, предпочитая топтать ее своими сапогами. У стальных ворот дома Арман стояла небольшая будка, внутри которой сидел грузный страж в черном железном шлеме на ремешках, скрепленных под одним небритых подбородков. Разглядев идущего, охранник взревел: - Стой! Кто идет? - Сеньор Де Нормад, к господину Дорже Арману, невежда! - гордо проговорил Номад, величественно взмахнув рукой. - Открывай, он ждет меня! Крошечный, словно сморщенный грецкий орех, мозг стража хотел было воспротивиться незнакомцу и отвесить ему пару тумаков, но бард был так хорош в актерском мастерстве, что рука служителя сама опустила рычаг ворот. Загудел и зашипел паром двигатель, приводя механизм в работу - препятствие постепенно стало отъезжать в сторону, открывая проход. "Солдафоны," - подумал странник, пряча улыбку в тени. Двор был невообразимо широк и украшен живой изгородью да мраморными статуэтками безголовых и безруких дев - странное видение арканумских мастеров глины и камня, избавляющих свои произведения искусства от конечностей и непропорционально увеличивающих другие части тела. Только такие же безвкусные богачи или талантливые извращенцы могли приобрести подобное, выражая тем самым свою псевдоиндивидуальность и особое понимание мира. Лицемерие - один из бичей этого гнилого общества. Лишь один из бичей... Преодолев десяток мраморных ступеней, Номад легонько подергал круглую ручку парадного входа в особняк кутюрье. Заперто. Возвращаться и просить ключ у охранника ворот было бы полным безумием, а через пару минут подойдет патруль, обходящий поместье по кольцевой дорожке. Если среди них окажется более смышленое существо, то бродяге несдобровать. Проклятье! Бард поднял взгляд вверх, рассматривая в свете оконных фонариков особняка Арман балконы и выступы, которыми он мог бы воспользоваться. Взлом замка, конечно, мог бы показаться более легким выходом из положения, но увы - если карманные кражи менестрель освоил неплохо, то открывать запертое у бродяги не получалось совсем. - А вообще, Боб, - послышалось из темноты, - я считаю, что пора податься в Каладон, в семью Версуччи. Тем задохликам из охраны платят в два раза больше жалования, представляешь? Номад бросился за широкую вазу, скрываясь из обзора стражи. Двое, с палашами, определенно поумнее того тела, что встретило его на входе. Припав к холодной стенке керамики, бродяга прислушался. - Представляю, - устало ответил Боб, подкручивая свою переносную лампу. Устройство замерцало, и через секунду вспыхнуло ярким светом, будто огромный корабельный прожектор. - Боб, мать твою! - зарычал стражник, закрыв лицо ладонями. - Уже в который раз! - Заткнись, Роб, и без тебя тошно! - тем же тоном ответил второй охранник, припав к земле. - Когда этот Вольфрамм починит чертову лампу?! Ждет, пока мы ослепнем?! - Да это все твои кривые пальцы, дурак! - В следующий раз ты будешь включать лампу, ясно?! Неблагодарная свинья! - Ах ты коровья лепешка! - вскричал Роб и бросился на голос сотоварища, размахивая своими кувалдоподобными кулаками. - Я тебе покажу свинью, охальник! Подобно двум разъяренным борзым, амбалы набросились друг на друга, отвешивая значительные удары и катая друг друга по земле. В пылу слепой драки стражники даже не заметили, как с пояса одного из них исчезла связка ключей. - Бинго, - скользнула тень улыбки по лицу Номада. Если взлом замков не давался бродяге совсем, то карманные кражи таки приносили свой плод. Едва бард ступил за дверь особняка, как на него упала безжизненная и всепоглощающая тьма. - Такому умелому вору я даже готов приплатить за место в своей личной охране, сэр. Кремниевый замок пистолета щелкнул в отведенном для выстрела положении прямо за спиной крадущегося барда. Похоже, что сэр Доржо любил ночные прогулки с огнестрелом в пижаме. - Не поворачивайтесь и идите вперед, - продолжил полуорк своим мягким вкрадчивым голосом, слегка ткнув стволом обнаруженного гостя в спину. - Можете выпрямиться, господин. Зачем ходить по столь великолепному поместью потупив взор? Менестрель выпрямился, проклянув склонную творческим личностям бессонницу, и зашагал в приоткрытую дубовую дверь, из которой мелькал свет затухающего камина. Комната Доржо Арман была увешана набросками новой одежды, которые он собирался пошить к следующему сезону. На угольках камина слегка поигрывал огонь, а на столе, рядом с бутылкой грога, стоял канделябр с одной-единственной свечой. - Присаживайтесь за то кресло, - указал хозяин дома и провел бродягу до их мест у стола под мушкой, не сводя глаз с пойманного. - Итак, мы теперь как настоящие джентельмены! - заговорил усевшийся Доржо, улыбнувшись. На голове у него был красный берет, склоненный набок, а одет он был в клетчатый халат, - Сэр Доржо Арман, кутюрье тарантинского дома Арман. Полуорк, как вы видите. - Странствующий менестрель, Номад, - честно ответил бард, глядя на "приютившего" его господина. - Я не вор, и у меня есть к вам вопрос. - Храбрость или безумие дозволяют так говорить с тем, кто держит тебя на прицеле! - гоготнул кутюрье. Бродяга медленно достал сверток и положил на стол, разворачивая. - Неужели наши грабители стали настолько совестливы, что теперь возвращают то, что похитили? - изумился Арман, оглядывая револьвер. - Вот так дела! А что завтра произойдет? Появится Живущий, воплощение Насрудина? Ха-ха! - Завтра вас осудят, если вы не объясните мне причину убийства полуорка Кенда Одрога, - холодно проговорил Номад. - А может, вас забьют камнями ваши же сородичи, а? В воздухе повисла напряженная пауза. Доржо удивленно глядел на менестреля, сверлящего взглядом своего собеседника, и наконец решился заговорить: - Мне очень жаль, что мой револьвер, похищенный более недели назад, послужил оружием для убийства... собрата, - тяжело вздохнул кутюрье. - Я не знал жертву, но уверен, что это был достойный полуорк. Пусть земля ему станет пристанищем до Пришествия. - Почему вы решили, что я поверю вам, а? Разыграете тираду, а я и поведусь, как осел? - наседал бард, ловя каждое движение мускула на лице полуорка. - Господин странник, - горько проговорил Доржо, - ну неужели вы думаете, что я не имею врагов и завистников? Семья Версуччи, Ильботы, алчный Дамиен Мугг - любой из них хотел бы тянуть с меня золотой, уж поверьте. Я простой полуорк, поднявшийся благодаря улыбке фортуны и своему природному таланту. Это выбешивает любого, особенно не-полуорков, знаете ли. Поэтому я живу один, не подвергаю опасности близких мне людей. Номад мысленно соглашался с кутюрье дома Арман, но внешне оставался все также непреклонен. - Более того, милостивый бард, - промолвил хозяин дома, - из сего револьвера просто невозможно кого-либо застрелить. Посмотрите. Не убирая пистолет, Доржо поддел пальцем барабан и вытащил его на обозрение. Менестрель пригляделся к револьверу. - Видите? - спросил кутюрье. - Слишком маленький калибр, выпущен под специальную партию патронов. Такие боеприпасы перестали делать уже лет десять назад, и под оставшиеся собрали подарочные револьверы. Один патрон стоит значительную сумму, господин, а убойная сила у него незначительная. К чему такой преступнику? Лишь дорогая игрушка! Выслушав полуорка, бродяга понял, что растерялся совсем. Доводы были громоподобны, и в голове у Номада сложилась более точная картина произошедшего в "Комфор-Хаусе". Убить полуорка бесшумным заклинанием, чтобы подставить другого полуорка, богатого и знаменитого. Для верности - подложить на место преступления оружие второго полуорка. Черт возьми, ведь кроме крови на стене не было даже пулевого отверстия! - Теперь, сударь, нам нужно обратиться в полицию города. Нет-нет, не волнуйтесь, я буду на вашей стороне и предотвращу любые попытки наказания. Только умоляю, сэр, - смутился вдруг кутюрье, - я совсем нагишом, на мне лишь мой халат. Не соизволите ли... - Конечно! - закивал бард и поспешно удалился за дверь. В полумраке ему показалось, что Доржо был обут в сапоги - не самый удачный выбор для ночного костюма. Хотя пес их знает, этих создателей мод... - Не подглядывайте! - задорно крикнул полуорк. - Ну, только если чуть-чуть! Арман сдержал слово и помог Номаду в полиции, умолчав даже о проникновении в дом. Жандармы сильно сожалели о том, что не могут повесить столь туманное дело на очередного проходимца, которого не жалко посадить, но обвинять барда не стали, определив очередное загадочное убийство к нераскрытым "висякам" следствия. ... Легкий пар шел от кружки чая, отправляясь наверх, к более взрослым своим братьям - дыму и смогу. Русоволосый бродяга, с торчащими эфесами клинков и лютней за спиной, сидел на лавочке Тарантинского Парка, попивал горячий, словно раскаленная лава, чай и читал свежую газетенку. "...Скончавшийся при странных обстоятельствах Кенд Одрог, работник "Бейтс Фэктори", был доставлен в Университет для обучающихся там медицине и физиологии студентов. Напомним, что полуорк был убит концентрированным заклинанием неизвестной школы, а на место преступления был подброшен личный револьвер известного тарантинского кутюрье Доржо Арман. Тем не менее, хитрый ход преступников был разгадан..." На фотографии выше был изображен сам кутюрье, одетый по последнему писку своей моды. Черно-белая фотография не могла передать игру цветов в голове маэстро, но подборка все равно была замечательной. Легкий сюртук с серебряной королевской лилией, шелковые рукава, кольцо... Кольцо?! На левом мизинце, точно там же, где носил его Одрог, виднелось то самое кольцо с малахитовым клыком. - Проклятый лицемер! - вскричал Номад и отбросил в сторону "Тарантинца", стремительно побежав к особняку Арман. ... Мордоворот в железной каске разглядел бегущего к воротам незнакомца, сжимающего в руках жестяной стакан. Припоминая взбучку от хозяина, он вышел из будки и встал перед бродягой, раздумывая над тем, что же нужно сказать. Однако незнакомец был бесцеремонным - кипяток из кружки выплеснулся прямо в лицо стражника, а пинок и последующий удар головой о будку отправили орущего от температуры на землю. У Номада не было времени на демонстрацию актерского мастерства, черт побери. Одним махом преодолев забор, странник быстро подбежал к входной двери и вытащил один из забытых в кармане ключей, висящих на украденной связке Боба - или Роба? Счастливый случай определил его как ключ от входа. - "Может, все-таки следует поверить в кого, а?" - подумал бард, проскальзывая в пустой холл особняка. В конце коридора виднелась приоткрытая старая дверь, из которой доносился легкий гул. Вытянув бастард, менестрель побрел вперед, навстречу судьбе. ...Крутая винтовая лестница вела вниз, не менее, чем на этаж. Стараясь ступать осторожно, бард прислушивался к гулу, который теперь казался лишь эхом голоса, говорящего на непонятном языке, и голос этот принадлежал Доржо. Опустившись до последней ступеньки, Номад припал к холодному камню стены и начал разглядывать подземелье. Первым делом странник обратил внимание на высокую статую из темного оникса - существо с телом человека, зубастой мордой и змеиным языком, украшенное парой опущенных вниз рогов и сжимающее когтистой лапой драконий хвост. Глаза были сделаны из темного малахита, точно такого же, который был на кольце Одрога. Перед статуей, читая какую-то книгу, стоял сам кутюрье, облаченный в зеленую робу. На его пальце сверкал перстень с клыком, а рядом, на подставке с пальцами, лежали еще несколько колечек в таком же стиле. - Ллатай им малено оттоири! - взывал Арман, вскидывая руки к голове идола. - Серрана такейа гиэ! Бард начал медленно идти вперед, покрепче сжав рукоятку меча и раздумывая об одном-единственном точном ударе... Только бы не испортить все, только бы... - Ррогта! - выбросил свою лапу в сторону барда Доржо, и в менестреля полетел переливающийся шар. Взмах меча - и заклинание отлетело от Номада, ударив в стену. - Ты зря пришел сюда, человек! - мрачно промолвил полуорк, повернувшись к страннику. - Своим присутствием ты оскверняешь алтарь Зоггара, Жнеца Душ и Кольцекователя! Кутюрье вновь выкрикнул что-то, и шар пролетел в метре от барда, оставив несколько трещин. - Так вот в чем дело, - протянул бродяга, рассматривая святилище. - Кенд Одрог владел этим перстнем, и ты узнал об этом. Дождался, пока он пойдет в отхожее место, и пошел вслед. Бах, - щелкнул пальцами менестрель, - и его мозги на стенке, а кольцо у тебя. Никто и никогда не подумает, что полуорк может преуспеть в магии, черт побери! Скажи мне, - приблизился бродяга, - только в этом причина того, что ты не выстрелил в меня в твоем особняке, а? Колдуны могут получить пулю в свой собственный лоб, если попытаются воспользоваться огнестрельным оружием. Вечное противостояние магии и технологии... Полуорк жутко захохотал: - Твои выводы уйдут вместе с тобой на тот свет, Номад, как ушли те, кто умудрился найти кольца и по-глупости надел их. Они высасывают жизненные силы простых обывателей, чтобы передать их потом более великим существам! И я пожинаю их, во имя Жнеца Душ! - Ты - трусливый убийца, Доржо! Жалкий полуоркский выродок, заслуживающий виселицу! - вскричал бродяга. - Глупец! Я - Коллекционер, служитель истинного бога орков! Если бы наш народ принял его опеку, то в Аркануме не осталось бы человеческих, эльфийских или других земель - все принадлежало бы нам! - Кому "нам"? Да что вы вообще можете без людей, эльфов и других, а? Ничего! Вы только сеете хаос и раздор, убийства и насилие! - Невежда! - взревел Коллекционер и отправил еще один сгусток в противника. - Магия Кольцекователя привела бы всех в золотой век, понимаешь, безумец?! Только платить своевременно - и все! - Чем платить? - спросил Номад, подходя все ближе. - Душами, верно? Для того, чтобы такие, как ты, пользовались этой силой? Да никогда! Засунь эти кольца себе в... - Кольца - святыня, тварь! - зарычал культист. - Они раскиданы по всему континенту, после того, как Зоггар был повержен! С помощью Святынь мы, Коллекционеры, создадим свой, истинный порядок! Ирайчилэйа увакриси! Очередной сгусток отправился в менестреля, и тот отбил его мечом куда-то вверх. На второй, пущенный вслед, он среагировать не успел и упал на каменный пол. - К-х-ха, - кашлянул бродяга, ловя ртом воздух. Меч лежал далеко, а Коллекционер Доржо Армен подошел ближе. - Твой конец будет страшен, Никто из Ниоткуда, - оскалился кутюрье. - Я сошью из твоей кожи тапочки или сапоги, причем куски буду срезать еще при твоем сознании. - Пошел... х-х-х... к черту, урод, - скривил от боли лицо Номад. - Приятно было познакомиться. Коллекционер вскинул руки, набирая энергию и истерически хохоча. Бард, стараясь держать глаза открытыми, вдруг увидел, как срывается с глазницы Зоггара малахит. Пролетев несколько метров, камень угодил прямо в голову Доржа, размозжив ее к собачьим чертям. Обезглавленное тело рухнуло на менестреля, заливая того горячей полуоркской кровью. День удался. Худосочный мужчина с жидкими волосами протянул барду документ с печатью: - Благодарим за выбор нашего банка, сэр! Ваши вещи останутся здесь в полной безопасности! - Надеюсь, - сухо проговорил менестрель, пробегая глазами договор. - Никто, кроме меня самого, не может воспользоваться ячейкой, вам ясно? - Конечно-конечно, - поддакнул работник Тарантинского Центрального Банка. - Ваша коллекция перстней перейдет только в ваши руки, уважаемый. Номад кивнул, положил документ за пазуху и вышел из здания, вдыхая привычные уже запах гари и дыма. Все-таки индустриальная революция представлялась барду более безопасной, чем развитие магии. Деньжата погибшего кутюрье-культиста неплохо освежили кошелек барда, а "Откровение Кольцекователя" изрядно прибавили весу в сумке, но менестрель и думать не мог об избавлении от опасного тома - его ждал долгий и кропотливый перевод... "Коллекционер есть проводник воли Его, что жизнь должен посвятить собирательству колец и их хранению ото взглядов чужих. - Р14" "Коллекционер есть путешественник во имя Его, что должен просвящаться о землях далеких и недоступных. - Р23" "Коллекционер есть деятель от имени Его, что должен помогать люду всеми способами возможными да невозможными. - П3" - Однако, - задумчиво буркнул менестрель, макая перо в чернильницу. - А ведь "Коллекционер" не так уж и плохо звучит...
×
×
  • Создать...