Nuclear Greek
-
Постов
502 -
Зарегистрирован
-
Посещение
Тип контента
Профили
Форумы
Календарь
Сообщения, опубликованные Nuclear Greek
-
-
Nuclear Greek публикует большущий роман в двух частях "Империя Варваров" специально для публики Фуллреста.
Роман создавался на основе реального времени (то есть не мира Морровинда)
Первая часть унесёт читателя в Силезию, польскую провинцию, где на правообладание этой землёй заявляет свои права Франция, разгромившая и поглотившая сильную средневековую державу Германию. Польша невелика и слаба, но надежда всегда умирает последней.
"Империя Варваров" - "Empire Of Brabarians"
1 Часть
= 1 =
В 1269 году Франция поглотила целиком Данию, Англию и Германию. Король Франции Ян I ,пополнив свои отряды, точит клинок на дальнейшее расширение страны. Польша являлась хорошей мишенью для ненасытной Франции, Хоть на бумагах она и значилась союзником. После войны с Крымским ханством Польша ослабела, и победа над ней не стоила бы и флорина.
Король Польши Лазек II давно понял это и пытался сохранять союзнические отношения. Но сама Франция презирала Польшу за её слабость и высказывала публичное недовольствие. Положение ухудшалось. Все понимали: войны не избежать.
На Генеральном Совете Польши было принято решение: на всей протяжённости границы с Францией расположить сеть надзорных башен, чтобы вовремя узнать о вторжении. К работе было привлечено много народу, но задуманное было осуществлено.
= 2 =
Провинция Силезия – наиболее вдающаяся в территорию Франции провинция. Именно на этой территории были поставлены первые надзорные башни.
Постовой Керали Кероли был слишком стар, чтобы сообщить о нападении быстро, поэтому он жил в башне не один, а с двенадцатилетним внуком Кераком. Керак и его дедушка жили неподалёку, в деревне Легница. Они переехали сюда из Австрии. Мать и отец Керака погибли на рыболовецком судне в шторм. На берег их вытащили византийцы, но похоронили на их родине – в Австрии. Хотя Керак мало пожил с мамой, но он её не любил потому, что она мало уделяла ему внимания.
В одну из ночей, когда внук только пришёл, дедушка, высунувшись из узкого окна башни в готическом стиле, высматривал что-то на горизонте.
- Поди-ка сюда,- подозвал он мальчика, едва заслышав его шлёпающие ноги по голому камню. Керак без удивления подошёл, так как деду всегда чудились толпы завоевателей.
Однако на этот раз они пришли в явь. Весь горизонт был устлан чёрной движущейся массой с изредка торчавшими из неё факелами. Непонятно было, куда движется эта масса. Но факт оставался фактом: это была армия французов, и она не пришла просить мира.
Детский страх пробежал мурашками по Кераку. Он ещё не знал настоящего страха, когда решается жизнь не только своя, но и многих людей, и, возможно, он скоро этот страх почувствует на собственной шкуре. Забыв про деда, он вмиг выскочил из башни, взлетел на первую попавшуюся лошадь и помчался в Вроцлав – главный город Силезии.
Дед побежал наверх и зажёг факел – сигнальный огонь для соседних башен – однако на других башнях уже горели огни в чашах.
- Удивительный штиль! Давно такого не было… - подумал дед Керали и вновь посмотрел в чернеющую даль, - но после него всегда разыгрывается буря... – он прищурил глаза и стал, кряхтя, спускаться вниз, поближе к погребу.
Мальчик хотел сообщать о несчастии жителям деревень, но в них уже царила дикая паника. На утро он уже бежал по Вроцлавскому замку. Мысль о том, что вся Польша будет говорить на французском языке, что Вроцлав останется обломками великой польской державы, что над королевским дворцом будет развиваться синий французский флаг, ужасала и будоражила его детский ум.
Тем временем нос его уткнулся в пухлый живот охранника.
- А! Малец! – воскликнул охранник, и на его широком лице расплылась ехидная улыбка.
Керак поначалу перепугался, так как его мысли абсолютно не совпали с происходящим.
- Извините, пожалуйста, мне нужен штаб пограничных башен, – автоматически отчеканил он.
- Значит с границы! Нумер? – продолжал тем же тоном толстяк, однако улыбка постепенно сползла и уступила настороженности. Его удивили слова извините и пожалуйста: давно он не слышал такого обращения к охранникам. «С деревни» - подумал он.
- Шестидесяти восьмая!
- А! Ты про вон про чё! Не пугайсь, ето мало. Тут усе уже знают, – вновь улыбнулся охранник, и теперь эта улыбка изображала облегчение.
- Да как! Их там до горизонта… - удивился Керак.
- Не! Всего пять сот, - перебил его охранник, - они не будут нападать. Их мало щас, а бот потом их точно до горизонта видать. И они всё переть и переть будут и не кончаться, – задабривал он, хотя от такого успокаивания душа Керака наполнялась всё большей тревогой. – Ступай, да смотри, как прибудет подкрепление, оповести, да чтоб первым!
«А дедушка, наверное, думает, что нападут, беспокоится, - сказал про себя Керак, - надо быстрее рассказать ему»
- Обязательно! – сказал Керак и стремглав рванул обратно…
= 3 =
Прошло пять лет, а войско так и стояло по другую сторону границы. Тем временем тревожные мысли о приходе главной массы французских войск во главе с королём Яном I будоражили Польшу. Отдельные полки приготовились к нападению на Богемию. Охрана замков прибыла на границу.
Однако Польша тоже не успокоилась. В стране шла усиленная подготовка к войне. Замки укреплялись, тренировались воины, закалялась сталь, и портились отношения не только с Францией, но и со всеми её союзниками.
Но больше всего войны боялись пограничники: те, на которых должен был прийти первый удар. Дед Керали, сидя у окна, каждый день повторял: «Не нравится мне это войско», - смотря на него с отвращением. А уже семнадцатилетний Керак с нетерпением ждал времени, когда его примут в польское войско. Дед его постоянно предупреждал: «Война - дело плохое», но Керак не слушал. Керак, конечно, понимал дедушку, ведь тот видел на своём веку три войны и ожидаемое вторжение французов – уже четвёртая. В эти жестокие времена ни один год не проходил без военных конфликтов. Пережив три войны, дед Керали потерял множество своих друзей и близких, в том числе отца и старшего сына. Только он отказался пойти в рекруты, и он об этом не пожалел. Что случится с внуком Кераком? Неужели он тоже болен болезнью славы, итогом которой, зачастую, является смерть? Неужели он тоже погибнет он чужой руки?
Но долго французов ждать не пришлось. Через несколько дней постовые Богемии на границе с бывшей германской провинцией Баварией заметили «огненного змея без начала и конца» (как выражались деревенские жители), состоящего из факелов многотысячной армии, шедшей вдоль границы. Вторжение должно вот-вот начаться. Польша приготовилась встретить гостей с вынутым из ножен мечом.
Но вторжение было прервано внезапной смертью короля Яна I. Династию Поитевинов продолжил второй по старшинству наследник принц Ян старший, принявший имя Яна II. Однако он не отозвал войска от границ Польши. После некоторых реформ молодой король решил сам поучаствовать в расширении страны и через три года он прибыл в Австрию – главный форпост для нападения на Богемию. Польша ещё сильнее укрепилась за эти годы, но сил все равно не хватало для уверенного отражения атак противника.
Теперь война должна начаться, и началась, что самое страшное, внезапно.
= 4 =
По несчастливой несправедливости для Польши на престол Франции вступил не старший наследник, а второй. Король Ян I понимал, что старший сын Людвиг, командующий северным фронтом (то есть тем войском, которое видел Керак и его дедушка), мог помешать становлению Франции мировой метрополией и способен даже восстановить завоёванные державы, поэтому он перед смертью написал завещание в пользу Яна старшего, наследовавшего у отца хладнокровную жестокость.
Десятитысячная армия ринулась терзать Польшу. На Богемию обрушилось шесть тысяч безумных воинов против пятисот польских защитников. Поляки не стали сражаться и отступили. Но с Силезией получилось сложнее.
Керак наблюдал с вершины башни вражеский лагерь все восемь лет, но изменений особых не происходило. Теперь он – коренастый польский парень, всё так же жаждущий служить королю. Дед его также жил с ним в башне. Он подряхлел, был все также молчалив, но, несмотря на его возраст, его вид говорил, что он не собирается умирать, и не соберётся в ближайшее время.
После нападения на Богемию постовые насторожились и не зря: через несколько дней, вечером Керак и Керали обнаружили на горизонте громадную тучу, которая сначала казалась простой грозовой, однако впоследствии оказалось, что её составлял дым от факелов, которые несли каждый воин этой гигантской армии.
- Зажги чашу и спрячься, я скоро приеду, - с комком в горле, но решительно сказал Керак деду и уже хотел, было, выбежать, но на его плечо упала тяжёлая старческая рука.
- Береги себя! – сказал Керали, как будто предчувствуя, что внук не вернётся, а останется служить Польше.
- Я обязательно приеду, ты только жди, - Кераку стало жалко деда, глядя на его побледневшее лицо. Он понимал, что его нельзя оставлять одного в башне, но и нельзя было оставаться здесь, надо сообщить о нападении как можно скорее. Дедушка мог и спастись от жестоких завоевателей в подвале, но насколько долго он мог бы там жить – неизвестно. «Мы всё равно все умрём», - промелькнуло в мыслях Керака, и, как будто, эта мысль пересилила душевный спор, и он выскочил на лестницу и побежал во Вроцлав.
Теперь Керак сеял панику и страх в попутных деревнях. Он трубил в рог, и жители в домах зажигали свечи. Что было дальше – Керак не видел, он видел только стремительно несущуюся под стучащие копыта своей лошади пыльную дорогу да темень леса, уносящуюся далеко взад.
= 5 =
И вновь он был в стенах Вроцлавского замка. Всё та же тревога охватывала его, что и восемь лет назад. Он бежал вперед, а мысли его были забиты тем, что Польшу будут населять французы, что этот замок (по которому он сейчас идёт) будет развалинами польского королевства, а над варшавским королевским дворцом будет развеваться французский флаг.
Но тут под ноги ему попался стражник.
- Э-э! Какой здоровяка! – воскликнул он, - если ты доброволец, то тебе в канцелярию…
- А где тут можно найти Штаб Пограничных Башен! – сообразил, очнувшись, Керак.
- А! Пограничник! Да такому амбалу родину защищать пора…
- На Силезию нападают в районе шестидесятых! – резко перебил Керак разболтавшегося охранника, отчего у него округлились глаза, пьяная улыбочка немедленно сползла с красного лица, а рот невольно открылся от такого заявления.
- К-как… Правда, что-ль? Пошли со мной, - цвет лица охранника стал смертельно-бледный, и Керак никак не ожидал настолько пугающей реакции.
Стражник и Керак оседлали лошади и поскакали по шумным и относительно спокойным улицам города. Керак вглядывался в лица горожан и не представлял, что с ними станет, какую смерть предоставит им судьба. По дороге он рассказал всё, что он видел на границе.
У городской стены они подъехали к маленькому деревянному домику с хлевом. «Здесь!» - крикнул стражник Кераку, и они зашли внутрь. Внутри интерьер был беден настолько, что Керак не поверил, что это дом с громким именем Штаб Пограничных Башен. Напротив двери стоял маленький деревянный столик с бледно горящей свечой на нём; рядом стоял маленький деревянный стульчик, на которой сидел человек в блестящих доспехах и красным плащом; по бокам единственной комнаты стояли ещё две лавочки, на одной из которых сидели два человека, один из них был писарем лорда.
- Последняя новость с границы! Человек заверяет, что вечером напали французы возле шестидесятых башен, – поспешно заявил охранник, однако ни у кого из находившихся в доме особо резкой реакции такая новость не вызвала.
- А сам с какой? – с лавочки встал высокий мужчина с красным плащом. Весь вид его изображал великого и непобедимого воина, однако от его взгляда отдавало теплом. Его лицо было задумчивым, и оно никак не переменилось после тревожного известия. Керак, почему-то, сразу проникся к нему доверием. Это никто не мог быть, кроме воеводы Силезии лорда Велькопольского.
- С шестьдесят восьмой! – выпалил Керак.
- Числом сколько?
Керак растерялся.
- Тьма!
- Хм.… Каждый так может сказать! – лорд присел на свой стульчик, озадаченный таким ответом, а Керак почувствовал себя виноватым, - Именно нападали?
- Именно нападали! – смирно отвечал Керак, боясь не угодить лорду.
- Ладно, подождём второго. Авось, точнее скажет.… А вы, пока, присядьте, - пробормотал омрачившийся лорд. Очевидно, его смутил ответ «Тьма!», он подпёр голову большой рукой и задумался. Керак и охранник сели на скамью с противоположной стороны от писаря и притихли.
= 6 =
Тишина продлилась недолго. Через некоторое время дверь распахнулась и в комнату влетела девушка в простом, крестьянском платье. Она была сильно напугана, светлые длинные волосы взъерошены, милое детское личико раскраснелось.
- Пропали, лорд, пропали! – суетилась девушка, - напали и на нас французы!
- Я знаю, - прервал её лорд. - Сколько их там?
- Уйма!
- А точнее?
- В сто… в тысячу раз больше!
Железный кулак лорда ударил по столику со свечой. Огонь задрожал, тень лорда на стене покривилась и вновь приняла свой необычайно большой размер. Все замерли.
Тут в комнату вбежал старичок, лет шестидесяти.
- С шестидесяти третьей башни видно новое во… - начал он, но лорд прервал и его.
- Сколько примерно человек?
Старик замялся.
- Прегромадное количество!
- ДА ЧТО ТАКОЕ! – разозлился лорд и его кулак вновь рухнул на стол так, что свеча подпрыгнула. – Вас что, считать не учили? – закричал он.
- Но лорд! – обратилась девушка, - ночью не видно границ такого войска!
- Сосчитать количество факелов невозможно! – возмутился старик
- Ну можно же разглядеть: где есть факелы, а где их нет! – долбил по столу лорд.
- Да нет им там конца! – кипятился старик.
- Тупые пограничники! Зачем же вы нам тогда нужны?
- Когда.… Когда строили башни, - послышался хриплый голос Керака из тёмного угла, - мы должны были просто оповещать о движении вражеских войск, - едва слышно говорил Керак, который вроде уже был забыт в яростном споре, но его все слушали, - численность этой армии настолько громадна, что никто и представить не мог такое количество воинов.
Все замолчали. Слышно только треск горящей свечи на столе, который уже перестал дребезжать от постоянного стучания по нему кулаками лорда. Девушка и старик стояли всё так же у двери, как и зашли сюда, и смотрели на лорда, ожидая его реакцию. Охранник и приближённые лорда переводили взгляд от лорда к девушке и старику, всё ещё робко стоявших у двери, и к тёмному углу, где затаился Керак. Задумчивый лорд, не обрадовавшийся положением дел, медленно сел на стул и подпёр тяжёлую голову рукой, облокотившись на стол. Но ослабшая рука вновь внезапно упала на дряхлый стол, который издал звук, похожий на кряхтение старичка.
- Надо что-то делать, – прошептал лорд.
= 7 =
«Дневная суматоха, - думал про себя Керак, - как она отличается оттого, что здесь будет твориться после известия о нападении». Керак, лорд Велькопольский и все, кто находились в хижине-штабе стояли на крыльце дома и грустно наблюдали за уличным движеньем. Каждый думал о своём, кто размышлял о судьбе Вроцлава и Польши, кто думал о своём хозяйстве и родных, а кто, глядя на движение, думал о беспомощности этого простого люда.
- Так… собирайте весь полк и всех, кто может… и хочет сражаться за каждый кусок силезской земли на Северной площади, - приказал лорд охраннику, - я скоро туда приду, а вы, дедушка… видите, там есть колокольня, - лорд указал на две башни в городской стене, исполнявшие роль защитных башен и колоколен одновременно, - вы заберитесь на левую, а ты - поможешь, - обратился он к Кераку. - Ключ найдёте у охранника… он где-то там должен бродить… такой… бородатый, там с бородой больше не ходят. Забравшись, позвоните в громадный колокол пять раз, а если увидите войско, то три раза… И МЕДЛЕННО!.. Ах, да! – лорд поспешно оторвал пуговицу со своего плаща, - это отдадите охраннику в качестве доказательства… он узнает. А девушка… езжай на моей лошади в форт Познань, сообщи им. А вы, – обратился он к своим подчинённым, - ожидайте других пограничников, авось кто-нибудь разглядит всё-таки величину войска, хотя в это слабо верится, - лорд усмехнулся. – Я буду… или… постараюсь быть в Канцелярии… надо сообщить в Варшаву.
Все разбежались по указаниям лорда. Керак и старик нашли охранника спящим у одной из башен и без труда забрались на верхушку.
Сверху город был словно на ладони. Это был самый обыкновенный средневековый город со своими заботами, обычаями, порядками, в общем, все спешат по своим пустяковым делам. Кто-то возился с детьми, у трактира в развалку гуляли пьяные, к торговой гильдии стекались повозки со всяким добром, коробейник собирал осколки керамических горшков, вывалившихся из его телеги, и проклинал каменную мостовую за её неровность. Везде бурлила повседневная жизнь. Среди едва движущейся толпы мелькал ярко красный плащ лорда. Некоторые люди кланялись ему, но лорд не обращал внимания.
Вдруг раздался резкий звон колокола. Он уже и забыл о своих обязанностях и быстро ухватился за язык и начал бить в набат. Вторым ударом Керак был оглушён на некоторое мгновение. Он попытался заткнуть уши, но это не помогло.
Керак вновь посмотрел на город. Теперь то, что происходило внизу, напоминало муравейник во время дождя. Медленная толпа превратилась в паникующую давку. Матери прятали детей в хижины и выбегали обратно на улицу, сливаясь с общей толпой, пьяные внезапно протрезвели и оглядывали проходивших мимо людей недоумевающими глазами, торговые повозки теперь двигались не к торговой площади, а по направлению толпы, которая, постепенно набухая от выходивших из разных домов и заведений людей, продвигалась к большой площади перед главным входом в Цитадель.
По другую же сторону замковой стены был абсолютно спокойный, нетронутый пронзительным звоном густой лес, простирающийся на громадное расстояние, изрытый дорогами, ведущими из замка. На одной из дорог Керак разглядел белого коня лорда покрытого красной попоной, на котором сидела та же девушка в том же простом крестьянском платье, с теми же взъерошенными длинными волосами, что он видел в Штабе Пограничных Башен недавно. «Если Познань находится на севере, - подумал Керак, - то где-то там должен быть запад. – Он посмотрел на запад, но там был тот же лес, что и на севере и на юге, - А он даже не представляет, что с ним будет после нашествия…».
= 8 =
Вдруг в деревянную перекладину колокола впился болт арбалета. «Французы??? – испугался Керак, но, осмотревшись, никого не увидел. Он смутился, посмотрел на стрелу с вниманием: она прилетела со стороны замка. Керак глянул вниз, и у ворот Цитадели обнаружил лорда, который манил Керака рукой, и охранника с арбалетом. Керак успокоился, и побежал вниз.
Народ уже собрался на площади, лорд стоял на помосте. Керак сквозь толпу пробился в передний ряд, и, не успел он забраться на помост, как лорд спросил:
- Фехтовать умеешь?
Керак понял намёк лорда, и не сумел отказать.
- Ещё как! – с радостью ответил Керак.
- На лошади хорошо умеешь держаться?
- Ещё как!! – повторил Керак с большей радостью.
- А на лошади с луком?
- Ещё как!!!
Лорд нахмурил брови и, прищурившись, недоверчиво посмотрел на счастливого Керака, выражая свое сомнение. И действительно, откуда в деревне он мог так хорошо выучиться, но лорд не стал принижать юного бойца, заметив блеск в глазах Керака.
- Ну ладно, - буркнул он и отвернулся.
- Я провожу вас в Канцелярию, где вы зарегистрируетесь, - сказал охранник Кераку. – скоро должно начаться собрание войск и смотры.
- Ты бы болт-то хотя бы вернул, - усмехнулся лорд. Керак тоже улыбнулся, как и другие, кто был рядом, только охранник сделал недовольную гримасу. – Они сейчас на вес золота!
= 9 =
- Вот этот молодой человек, - говорил охранник развалившемуся на стуле канцлеру, когда они были в комнате Цитадели, именуемой как «Канцелярия». Канцлер осмотрел внимательно Керака, оценил его как будущего воина и заключил:
- Хорош, хорош! Где только таких ещё берут!
Он встал, покопошился в бумагах, книгах, разложенных на большом столе, и вынул оттуда книгу, на обложке которой была надпись: «Книга о набранных войсках и рекрутировании населения. Вроцлав».
Канцлер начал опрашивать:
- Имя?
- Керак Кероли!
- Австриец… - прошептал канцлер, - Сколько полных лет?
- Двадцать.
- Где живёшь?
Керак смутился. Он не знал, что лучше сказать канцлеру: дряхлую усадьбу в деревне Легница или пограничную башню… или вообще ничего не называть.
- Д-д-д-деревня Легница, дом пятнадцатый.
- Легница? – канцлер, по-видимому, знал эту деревню. Он усомнился в существовании в данный момент этой деревни, но всё же решился написать именно этот адрес.
После некоторых записей канцлер торжественно объявил:
- Вы зачислены в Силезский воеводческий полк! – начал он так громко, что Керак вздрогнул, - Думаю, теперь вашим домом станет третья вроцлавская казарма, а не дом во вряд ли существующей Легнице. – Керака омрачило такое высказывание, хотя он был уверен, что дедушка Кероли находится в безопасности. Канцлер записал номер 305 в графу «порядковый номер». – Служите воеводе Велькопольскому и любите его как свою мать! – на этих словах Керак поперхнулся.
Канцлер, скорее всего, хотел вселить дух патриотизма, узнав об истинной национальности Керака, но он зря сомневался в преданности Керака Польше.
- Пройдите со мной в казармы, чтобы получить ваше вооружение, – монотонно сказал охранник с расплывчатой улыбкой на лице.
= 10 =
Вот, вроде бы и исполнилась долгожданная мечта Керака: он был зачислен в элитное подразделение, служит рядом с лордом Велькопольским, однако что-то было не то. То ли постоянная обстановка напряжения, то ли сырая каморка, выданная ему в качестве временного жилья, то ли неизвестность численности и местонахождение вторгшихся войск. Но было понятно всем одно: Франция сомнёт Польшу, не прилагая больше усилий, чем раздавить букашку. И это тоже не прибавляло энтузиазма.
Три дня прошли бесполезно. Ни каких известий не приходило, разведка не давала как ничего положительного, так и отрицательного. Кераку начало казаться, что они вовсе не собирались вторгаться, а стоят в лагере по ту сторону границы. В таких случаях он конфузился и старался держаться подальше от общества. Однако лорд всё метался по городу, ожидая с минуты на минуту нападения. Да и город снова становился в прежнее русло сонной жизни, но не до конца.
Все предположения развеялись приездом из некого села шпиона, посланного во французскую армию. Он сообщил, что французы двинулись на Вроцлав.
«Ну конечно, что же ещё можно ожидать от таких тупых существ как французы», - говорил лорд, хотя он бы на месте французов совершил точно так же. Однако разгаданные действия французов не снимали напряжения, а только повышали его.
Вновь зазвонил большой колокол, и город был отвлечён от обыденной жизни так же, как и три дня назад. И лорд был в том же одеянии и стоял он на прежнем месте, только выражение лица было тревожнее и мрачнее.
- Я собрал вас вновь здесь, - начал весьма официально лорд, - чтобы сообщить неприятную новость.… На замок идут полчища французов. – Толпа охнула и зашумела и вскоре была утихомирена следующими словами лорда, - Товарищи…. И эта армия может быть здесь очень скоро…. Я вынужден объявить, что мы покидаем замок. – Толпа опять зашумела. Лорд больше ничего не мог сказать, а только старался сдерживать предательски проступающие из глаз слёзы.
Керак не мог понять лорда: впервые он увидел его железным, непоколебимым человеком, яростно колотившим тяжёлой рукой по столу, но теперь Керак понял, что на самом деле он чувствительный человек, способный на те же чувства, как и он. «Всё-таки все люди одинаковы», - заключил он про себя.
Некоторое время толпа размышляла о решении лорда, переговариваясь между собой лёгким шёпотом, после чего кто-то из толпы выкрикнул:
- Никуда мы не уйдём!
- Нам от французов не спастись! Драться надо! – подкрепил другой, и толпа начала возмущаться.
- Когда Польша падёт, куда мы убежим?
- К монголам сдадимся?
- Венгры нас не пустят, а только перебьют всех!
- Аль к чёртовым русским убежим, поджав хвост? – кричали со всех сторон (В то время русские сохраняли нейтралитет как ко Франции, так и к другим католическим странам, однако их мало кто любил)
- Будем защищать против варваров родину!
- Не бросим Вроцлав!
- Здесь родились – здесь и умрём!
Лорд стоял ошарашенный, он никак не ожидал от своих ленивых земляков такой реакции. На его лице было то тупое выражение, когда и слёзы текут, и улыбаться хочется, и не хочется это всё показывать народу.
- А кто вообще сказал, что Франция непобедима? – словно молния раздался резкий голос.
- Никто, - ответил лорд и воспрял духом, - НИКТО! – прокричал он, чтобы эти слова вселились в каждого, и каждый почувствовал то, что сейчас творилось у него в душе. – Французы – это стадо коров… стадо недоенных коров!
Народ ликовал. Теперь все были уверены, что французы – слабаки, стадо неумелых воинов, запугивающие своим количеством.
= 11 =
За один день замок ощетинился валом с копьями, грозно торчащими из него. Силезский воеводческий полк с габиларами вышли в деревню Липно, близ Вроцлава, на разведку. Липно стояло на реке Одре, где, по мнению лорда, французы должны были форсировать реку, и к тому же с ближайших холмов были видны все прилежащие окрестности.
Силезский воеводческий полк состоял из зекелей - конных воинов, умеющих стрелять из лука и быть мечом с лошади. Зекели носят меховые польские шапки, что отличает их от других конных войск. Полк габиларов был нанят Польшей из разгромленной Германии. Габилары – это лёгкая конница, предназначенная для разведки.
Странно было то, что лорд сам пошёл на разведку, а не отправил габиларов одних. Когда его спрашивали об этом, он увиливал от ответа, и тогда все думали, что это особый стратегический ход, хотя никто не понимал в нем никакой выгоды, а только риск.
Когда разведка поднялась на гору, они увидели обыкновенный сельский пейзаж: кругом высились зелёные холмы, их рассекала большая река Одра, в долине реку пересекал деревянный мост, вокруг которого были разбросаны домики, что называлось деревней Липно. К деревне вела грязная дорога, пробегала сквозь деревню, переправлялась через мостик, вилась, обходя холмы по ущелью, и упиралась в серую даль, скрытая тысячами облаков, беззаботно плывущих вдоль голубого и неприкосновенного неба. Лорд был смущен таким обстоятельством: он надеялся найти врага здесь, на этой дороге, но ничто не напоминало ни об их присутствии, ни об их появлении в ближайшее время.
- Куда эти черти могли деться? – в возмущении проговорил лорд. Командир габиларов выдвинул вариант, что они могли пойти по другой дороге: либо по дороге из Познани, либо они ориентировались по лесной тропе, ведущей к вырубке леса, находившейся недалеко отсюда к северу.
- Всё-таки они не знают нашей местности, поэтому они могут и пройти севернее, – рассуждал лорд, - мне это не нравится… следует быть осторожнее. Предлагаю разделиться: габилары пойдут на северную дорогу в Познань, а мы на вырубку. Тогда, может, поделитесь кем-нибудь?
- Хм…. Разве что этими двумя, – хмыкнул капитан габиларов.
- Нам хватит. Тогда в путь! Увидите французов – бегите в замок, не увидите – всё равно бегите. Увидимся, надеюсь, у ворот замка. И помните: мы только разведка.
- С богом! – крикнул капитан габиларов, а за ним все остальные.
Лорд вжарил уздой по лошади и полки разошлись. Все понимали, что разведка могла и не принести ничего хорошего, и план лорда мог поменяться при некоторых обстоятельствах, но никто не стал упрекать его в этом: ведь это был наилучший план, который только можно было придумать.
= 12 =
Всю дорогу никто не говорил ничего, а только задумчиво, кто о чём, плелись к вырубке. Все были в недоумении: почему французы пошли не через Липно, а иным путём, ведь из Легницы вела только одна дорога, причём наиболее короткая.
- Может они где-то задержались? – пробормотал лорд, - построили лагерь… А может шпион – вовсе не шпион? Обманул?
«Неужели стадо недоенных коров может так озадачить лорда?» - подумал Керак. Остальные воины, видимо, тоже сомневались в выводе вчерашнего собрания.
Рядом с полком упало дерево, что все бросили свои задумья. Странным показалось то, что это трухлявое дерево было довольно крепким, чтобы падать, но никто, кроме Керака, не обратил на эту мелочь внимания.
- Труха! – презрительно посмотрел на него лорд и поплёлся дальше, но вскоре вновь остановился:
- Вслушайтесь!
Полк замер.
Тихо, вдалеке они услышали стук топоров. Люди говорили, скрипели телеги, падали деревья. Всё это наводило на подозрительные мысли.
- Это же лесорубы! С лесопилки! – прервал молчание один из зекелей. Поначалу никто не поверил, но потом некоторые вздохнули с облегчением
- В том-то и проблема, что лесопилка ещё два дня назад была раскомплектована, а лесорубы вывезены в замок, - послышался голос с греческим акцентом. Теперь все были и не облегчены, и не встревожены, а испытывали пронизывающий до костей страх и готовы были тотчас рвануться в замок с криком, но уверенный, твердый голос лорда их остановил: «Надо разведать!» И лошади вновь двинулись тем же шагом, что и шли ранее, и вновь все погрузились в ту же тупую задумчивость, только оглядывались по сторонам время от времени в страхе. Тот зекель, который думал, что деревья рубили лесорубы, робко заметил:
- Лорд, вы бы спрятали плащ… а то ведь… могут и заметить…
- Болеслав, а твою белую лошадь как будто не заметят! – усмехнулся лорд в ответ, на что полк немного повеселел.
По дороге Керак замечал, что деревья всё равно падали, а лорд только презрительно бросал свой взгляд на них.
= 13 =
По мере того как они приближались к месту, и открывалась вырубка, рты лорда и всей свиты всё больше открывались. Прямо на вырубке обосновался лагерь французов. Сверху это выглядело как громадная вырубка, которую продолжали расширять французы, по середине которой шла просёлочная дорога с небольшим домиком на ней, что и называлось лесопилкой; на всей протяжённости вырубки стояли сотни обозов с продовольствием, а на каждом из них стояло по арбалетчику. Обозов было так много, что, казалось, хватило бы на самую длительную осаду, причем они ещё продолжали прибывать и прибывать, набивая вырубку всё плотнее синими телегами. Поток повозок длился до самого горизонта, скрываясь за холмами так, что неизвестно было, сколько ещё он будет длиться.
Лорд был ошарашен не тем, что он сейчас увидел, а другим:
- А… а… а где войско? Где эта бесчисленная армия? Г… где?
И действительно, где была армия? А армии не было! Изумление выражалось у всех на глазах.
- А может это и есть та армия, которой все пугаются? – предположил один из полка.
- Зачем им тогда столько еды? – возразил другой.
- Они не могли пойти на Польшу такой армией! Я уверен: либо армия отстала, что мало вероятно, либо… ушла вперёд, – говорил какой-то немец.
- Может, они спрятались в повозках? – кто-то усмехнулся.
- Нет! Мы пропустили их! – кричал немец.
- Тогда нападем на их продовольствие! – предложил Болеслав.
- Ты что! Нас застрелят! – отвергнул византиец.
Но тут вновь упало дерево и Керака осенило. Он сказал лорду: «Был толчок». Поначалу лорд не понял намёка. Он упал на лошадь.
- Какой же я идиот! – проговорил он, - В КРЕПОСТЬ! – заорал он, но никто не сдвинулся с места. – Когда впервые упало дерево?
Полк в недоумении оглянулся.
- К… когда заметили стук топоров… - ответил робко византиец.
- ЧЁРТ! – вместе вырвалось у лорда и Керака.
- Крепость атаковали, - кратко объяснил лорд.
Изумленья больше не было – некуда было больше изумляться. Был только страх, страх одураченных воинов. Все проклинали себя, верили, что это неправда, пытались представить себе, что будет дальше, но факт есть – Вроцлав атаковали без них. Все забыли про габиларов на северной дороге, а только ринулись стремглав к замку.
= 14 =
При приближении к замку толчки усиливались, деревья всё чаще падали, а лошади едва сбивались от постоянно трясущейся земли.
« Неужели Вроцлав так легко сдастся … тогда отступать к Варшаве… Силезия проиграла… не … не может быть… - задыхался Керак на скаку, - Польши не будет… чёртова Франция… Стадо… нет… это не стадо… они всё-таки не коровы…».
Вот за пригорком уже должен показаться замок. В каком он сейчас состоянии – никто и представить себе не мог, но желали, чтобы он стоял на том же месте и в том же состоянии, что они видели его в последний раз. Что же покажется сейчас за этим холмом?
«Стооооооооооойтееееее!!!» - доносился до ушей чей-то голос, - «Ос-та-но-ви-тесь!!!» - никто не реагировал, - «Что сдохнуть хотите!!!» - кто-то убавил шаг, а затем и остальные.
- Что совсем оглохли! – орал лорд. - Ещё вас не хватало потерять! – он отдышался и затем, запинаясь, начал. - Здесь где-то должны быть французы, и мы должны не наткнуться на них, а то не видать нам Варшавы, как своего затылка, и вообще ничего не видать нам будет… - шум, шедший от города, штурмующих войск и свист магонелей мешал лорду говорить. - Видите! – лорд указал на тучу дыма, поднимающуюся из-за холма. – Вроцлав уже взят, и горит на десятый раз! А поэтому мы пойдём не в крепость, если таковая существует, а к костёлу, что на дороге в Липно.
- А если ещё не взяли? – перебил Болеслав.
- То всё равно не сможем попасть в замок… живыми, - от этих слов лорда стало ещё страшней, - мы должны идти тихо, чтобы они не заметили, если даже они поблизости. А если не тихо и нас заметят – поворачиваем морды коней на Варшаву. Если какой-нибудь одиночка затесался – сносим голову. Сейчас посмотрим на позиции врага и состояние нашего города.
И они двинулись.
Когда появились первые очертания строений, они не сильно порадовали воинов. Первое, что они увидели – это высокая башня Цитадели, едва удерживающаяся от посекундно прилетающих каменных глыб, в ответ на что вылетали тучи стрел. Потом появились четыре острых крыши катапультных башен, пробитых насквозь. Далее стали просматриваться полуразрушенные едва-едва сопротивлявшиеся остальные башни, но в них ещё продолжали прилетать камни. Сквозь туман битвы сбоку от этой ужасающей картины просматривался сам стан осадных орудий, из которого беспрерывно вылетали потоки каменных глыб. Лорд заметил, что правый край стана был устлан странным чёрным дымом.
- Неужто ль подожгли? – вглядывался в даль лорд. – Да дым какой-то странный!
- Да и поджигать некому – все в замке…и тех уже нет… - добавил византиец.
- И вправду! – подтвердил лорд.
И вот на вершине открылась вся панорама. Разрушенный замок изрыт всё ещё продолжавшимся обстрелом густотой метеоритного дождя, и, казалось, что внутри стен выложена целая мостовая из камней. К нему сквозь окопы, рвы и валы рвались полчища безумных французских пехотинцев, кавалеристов и прочих воинов. Зачем им нужны были эти бесполезные руины – неизвестно, но воины налетали на них, словно они были выложены из золота и все равно погибали под ливнем камней.
Но что творилось в душе у бедного лорда! Он смотрел на руины, лежавшие внизу холма. Он не мог ни пошевельнуть языком, ни показать вообще каких-либо признаков жизни. Лишь одинокая слеза катилась по бледной щеке, орошая свой путь солёной водой. Он прожил там всю свою жизнь, отстраивал каменные укрепления, эти грозные бастионы, которые были так страшны Кераку, когда он впервые прибежал сюда, и которые так легко сдались, не сдержав напор французских ядер. Ещё утром они были там, где теперь стало невозможным выжить не только поляку, но и любому, кто попадётся в эту дыру, уносящую сотни живых душ на тот свет. Нет ни одного дома, имеющего хоть какие-то очертания своего бывшего предназначения, нет и улиц, по которым ещё недавно текла толпа, гуляли у таверны пьяные, ездили торговые повозки, коробейники проклинали неровные дороги, из-за которых разбивались горшки. Теперь на их месте лежали кучи мелко перемолотой керамики и стекла, каменных завалов, железа, деревянных брёвен, досок, щепок, палок и прочего мусора, причём было полито густой кровью и перемешано с трупами и отдельными конечностями людей, может поляков, может и французов, может и тех, кого Керак и лорд раньше знали. Где-то в этом аду, наверное, был и пухлый охранник и дедушка-звонарь…
Французы, может быть, таким образом уже праздновали победу, беспощадно тратя боеприпасы и ровняя Вроцлав с землёй.
- К костёлу! – скорбно, с комом в горле приказал лорд, и свита двинулась.
= 15 =
В деревне стоял полк с бордовыми польскими гербами на груди. От полка отделились несколько человек и направились к лорду.
- Где вы были, чёрт возьми! – крикнул один из них, - Мы уже думали, что вас уже в живых-то нет!
- Негослав! Кто же ещё может выжить в этом аду! – с изумлением и с радостью воскликнул лорд.
Керак знал его по тому, что Негослава Псотку никто не любил из-за его странной национальности. Он был итальянцем монгольского происхождения, переехавший в Польшу на службу. Такие биографии часто встречались тогда из-за постоянных войн: кто искал их, чтобы наживиться, как Негослав, а кто искал мирного местечка, как дедушка Керака.
- И сколько же таких же живучих бесов, как и ты? – спросил лорд.
- Восемьдесят девять итальянских пехотинцев – из моей свиты.
- А остальные? – удивился лорд.
Негослав показал на разрушенный замок.
- Понятно… А габилары не возвращались? Не видали?
- Разве они не с вами?
- Мы разделились, - лорд уже понял, что их не было, - Должно быть, напоролись на французов.
- У них всё в порядке! – крикнули два габилара, оставшиеся с зекелями, указывая на стан магонелей. С холма сбегали габилары и атаковали осадные орудия, а навстречу им уже сбегались кучи копейщиков.
- С головой у них не в порядке! – вглядываясь в даль, процедил сквозь зубы лорд. – А что за дым с правого края стана?
- Они называют это bombarde. Оно стреляет железными лепёшками. Как у них получается такая дымина – чёрт её знает, но она выходит при выстреле.
Через некоторое время в стане всё утихло. Габилары были все перебиты, но издалека было видно, что две магонели и требюше развалились.
- Что ж, думаю, пора уходить – нам здесь делать больше нечего, - очнувшись от поражения габилар, сказал лорд.
- Куда? – удивлённо спросил Негослав.
- В Варшаву.
- А… э… как же разбежавшиеся?
- А ты думаешь, что они ещё живы?
После небольшого совещания армия двинулась. Забравшись на холм, воины вновь посмотрели на родной Вроцлав, а точнее на место, где был он.
Как только они снова двинулись, кто-то впереди закричал: «Оглянитесь!». Все оглянулись и пожалели об этом. Цитадель, не выдержавшая такого напора, рухнула, превратилась в груду мусора у всех на глазах. Холм, на котором стоял замок опустел. Ни единой стены не существовало на нём. Вроцлава больше нет.
Невыносимое чувство мести проснулось в воинах. Хотелось броситься вниз, в гущу этой многотысячной армии и убивать всех, кто ни попадётся. Потерять родину, дом, семью, близких страшно, но ещё страшней, когда всё это происходит на глазах, и никак нельзя остановить это. Однако всех сдерживало другое не мало важное обстоятельство того, что за каждым из них стоит судьба Польши, что она не будет варварски поглощена прожорливой Францией, а будет жить и показывать пример другим государствам, и общими усилиями свергнуть неродивых правителей, и каждый понимал это.
Одни рыдали, падали к земле, но никто не хотел умирать. И разгромленные поляки вынуждены были покинуть Силезию и отступить для защиты столицы Польши – Варшавы.
-
Сделай конкурс и станешь известным, ибо делать разные фенечки на Фуллресте - вот путь к славе на Фуллресте!!!!!!
Allright. Только конурс ждите попоздже (Интернет раскочегарить надо, чтобы каждый день выходить). Если чо, сообщу заранее.
-
Скажите мне такую вещь: если я, простой и никому не известный (ну, кроме MorFiXа) новичок, объявлю конкурс, то могу ли я рассчитывать на то, что победители получат медальки в подарок? А, кстати, конкурс того стоит!
Творчество Nuclear Greek'а
в Академия Изящных Искусств
Опубликовано
Силезия повержена, но остаётся полседний шанс - битва у Варшавы. Скромная армия Польши пытается противостоять в семь раз превосходящего противника. Средневековые битвы в поэме такие, какими они были в реалии. Этот рассказ докажет, что чудес не бывает.
"Империя Варваров" - "Empire Of Brabarians"
2 Часть
= 1 (16) =
Силезия была повержена жестокими завоевателями. Оставшиеся в живых после всего этого кошмара во главе с лордом Велькопольским вынуждены были отступить к Варшаве. Не было никаких вестей ни с Богемии, ни с Варшавы, ни с разрушенного Вроцлава, поэтому лорд находился в полном неведении, куда он придет, что там его ожидает, и вообще дойдут ли они до туда, куда они идут. Беспокоило, конечно, и то, что происходило у них за спиной, но разведку посылать лорд тоже не решался: он помнил, что случилось с габиларами. Да и войско было тоже не в духе - беспокоило то самое bombarde: насколько оно опасно, умеет ли передвигаться, и вообще как выглядит? Солдаты даже не представляли облик опасности, что, непременно, устрашало.
После нескольких дней изнурительного похода войско подошло к границе с центральной провинцией Польши - Малой Польшей, где и находилась столица Варшава…
Был вечер, и на холмы спускалась темнота. На холме, по которому проходила сама граница, сквозь вечернюю темноту показалась толпа людей.
- Неужели французы?! - удивился лорд, невольно вздрогнув то ли от страха, то ли от ночной прохлады. - Нет! Они не могли нас обогнать!.. А… А может из Богемии? Но что они здесь забыли? - размышлял вслух лорд, но не останавливался и продолжал идти на толпу. - Не нападают.… Выжидают, пока мы заберёмся на холм?.. Нет, это наши.
Лорд, возможно, заметил то, что ни у одного в толпе не горели факелы, что могли сделать только поляки, чтобы их издали не было заметно, но всё же он колебался - французы могли тоже чего-нибудь задумать. Тем временем от толпы отделились несколько всадников и двинулись навстречу силезцам. К лорду, запинаясь, подбежал Негослав:
- Может, они мира просят?
- Спятил, что ли!!! Это ж наши! - резко ответил лорд.
По мере приближения всадников лорд шел всё медленней и медленней. Сквозь темноту стал проглядываться польский флаг, который нёс один из кавалеристов. Лорд, а затем и все остальные, наконец, остановились.
- И что это?.. Подкрепление?.. И зачем оно нам сейчас нужно?.. И вообще откуда оно взялось? - бормотал лорд не переставая.
Когда четыре всадника уже почти сравнялись, лорд крикнул им:
- Какого чёрта вы здесь делаете? - первый вопрос был весьма не кстати.
- Здравья желаем, лорд Велькопольский! Мы рады увидеть вас снова! Войско сэра Владислава Войно готово присоединиться к вам!
Поначалу все в смятении не поняли, кто такой сэр Владислав Войно, но вскоре пришло озарение: Владислав Войно - отважный командир полка рыцарей-сержантов, ростом мал, но перебил народу немало, когда-то был лордом Вольнии, но вскоре Волынию завоевала Золотая Орда, потому он искренне ненавидит всех монголов и в особой степени Негослава Псотку.
- Но где же сам сэр Войно? - спросил Болеслав.
Четыре всадника обернулись, вглядываясь в темень, где стала различаться скатывающаяся с горы маленькая фигурка с громадным щитом (по сравнению с ней) и копьём. Это был сэр Войно. Не добежав до лорда несколько метров, он споткнулся на ближайшем камне и с грохотом железных лат упал на свой щит. Лорд поспешил к нему, но Войно уже был на ногах.
- Л-л-л-л-лор-р-р-д… неу-неуже-неужели… в-в-в-вы… ВЫ ЖИВЫ!.. Какая… какая встреча! - запыхавшийся сэр Войно отрывисто пытался что-то говорить - А! И Негослав тут же! Ну кто же ещё может выжить в этом аду! - внезапно заговорил он, заметив Негослава.
Негослав обидно нахмурился на Войно, но ничего не ответил.
- Сколько я вас не видел! - лорд обнял Войно так, что аж приподнял его, - всё тот же суровый воин, готовый заколоть ближайшего попавшегося! Я восхищён!
После долгого приветствия лорд всё же решил спросить то, что спросил у всадников:
- Так всё-таки как вы здесь оказались? Как вы нас обнаружили?
- Разведка! - ехидно сказал Войно, - мы из Богемии. Лорд Красишко приказал нам отступать, но, не дойдя до Варшавы, мы встретили вашего гонца, и он сообщил о нападении. Ну, вот мы и решили вам помочь.
- Нашли кому помогать! Короля сторожить надо, а они - нам помогать! - внезапно разозлился лорд, отчего Войно был удивлён. - Гиблое дело! Вроцлав разрушен на мелкие осколки! Они сровняли его с землёй! Магонели, требюше, катапульты… bombarde: всё беспощадно рушило труды силезцев! А это? - лорд ткнул пальцем на свои полки, но палец случайно попал на Керака, на что лорд немедленно отвёл палец на итальянских пехотинцев. - Это разве войско? Это всего лишь треть того, что у меня было! - лорд рассказал всю историю разгрома Вроцлава, однако, забыв упомянуть про лагерь на вырубке.
- Понятно, понятно, - успокоил разъярённого лорда Войно. - Что ж, пойдём к Варшаве!
- Пошли! - приказал лорд войску, и они двинулись на гору.
- И, наверное, придётся поджигать наши земли, - мрачно предложил сэр Войно, на что лорд нахмурил брови и покосился на него. - Я имею в виду деревни.
- Зачем? - тупо спросил лорд, как будто не знал этого тактического приёма.
- Нуууу, чтобы у них продовольствие кончалось, - просветил Войно.
- Да они скорее от старости сдохнут, чем от голода! - сквозь зубы процедил злобный лорд. Теперь и Войно нахмурил брови и покосился на лорда. - Я видел их лагерь. Их невозможно заморить голодом, - глаза лорда помутнели, как будто он вспоминал всё это заново. - У них миллионы этих повозок…
- Так почему вы не напали?! - возмутился сэр Войно.
- …и на каждой по два арбалетчика. Повозки всё прибывали и прибывали, а на горизонте их не становилось меньше.
Сэр Войно ещё больше нахмурился. Все замолчали. Негослав тихо поговорил: "Шансов нет". Возможно, он был и прав, но надежда всегда умирает последней. Зекели замерли в ожидании ответа Войно, а остальные просто были потрясены.
- Уходим! - прорезал тишину голос Войно. И все пошли.
На холме соединились остатки разгромленного войска лорда Велькопольского с пятьюстами солдатами из Богемии. Зекели отстали от общего войска. На холме лорд взглянул в родную силезскую даль, туда, где должны были идти французы. Огней не было. Однако огни были ближе к границе с Богемией.
- Они идут на сближение с другой армией! - крикнул Болеслав, указывая на огни.
- Хмм… боитесь, собаки, - ухмыльнулся лорд с пьяной улыбочкой и поскакал к войску. Зекели переглянулись и пошли за ним.
= 2 (17) =
Так и случилось. Французская армия из Богемии и Силезии соединились, как и войска поляков, которые тем временем благополучно дошли до Варшавы. Силезия и Богемия перешли в состав Франции… фактически, а у Польши осталась последняя надежда - единственная Малая Польша со столицей Варшавой.
В то время как французы атаковали Силезию с Богемией, король хорошо побеспокоился над защитой Варшавы. Она стояла на крутом холме, укреплена двумя мощными каменными стенами с башнями, стреляющими камнями, стрелами, кипящим маслом и всякими другими хитроумными приспособлениями. Да ещё было всё опоясано рвом с водой и валом, из которого угрожающе торчали копья, а также мощной системой патрулей, что наводило кошмар, и, казалось, что всё это в любой момент может начать свищать, палить, грохотать и убивать всех, кто попадётся на глаза. Кераку Варшава показалась настолько прегромадным городом, что обойти его вокруг было бы просто невозможным, хотя когда-то он был так же уверен и насчёт Вроцлава, но после того, как он там пожил некоторое время, он разубедился в этом. В остальном Варшава была похожа на Вроцлав: всё те же узкие улочки, криво уложенные дорожки, те же громоздкие повозки, едва ползущие невесть куда, те же нервные коробейники, норовящие обругать каждого попавшегося под колёса.
- Тварь полосатая! Поймахочу в школу на урок Русского Языкауу! - орал охранник на нашкодившего мальчишку в рубахе в полоску, удирающего от него.
- Вот и попробуй! Железо ходячее! - дразнил его шалун, заливаясь звонким детским смехом.
- Гад ползучий! Ох, отдеру! ОТДЕРУ! Слышь! - продолжал орать охранник, пытаясь длинным палашом подцепить шкоду за штаны, но мальчик юрко ускользал от него.
После плотного обеда и вычищения до блеска доспехов король Лазек II устроил смотры на площади перед дворцом.
= 3 (18) =
На площади собралось много народу. Кераку повезло, что он был на коне, и поэтому он мог наблюдать полную картину сердца всей Польши - Королевского дворца. Сверху он выглядел как подкова, а сама площадь - в виде щита. Дворец был в один этаж, но его высоченная крыша добавляла ещё два. Синие каменные стены придавали ему более мощный и величественный вид, хотя эта высокая клинообразная крыша считалась роскошью. В центре дворца в крыше был маленький балкончик, на котором стояли знатные люди в дорогих одеждах.
- Вот здесь, - крикнул лорд Кераку, указывая на разбитый булыжник напротив балкона. - Здесь я стал из Лешека Велькопольского в воеводу великого польского воеводства провинции Силезия лорда Велькопольского. Я расколол его моим мечом после окрещения.
- И меч не сломался? - спросил Керак.
- Ни царапины.
- И где же он? Меч ваш?
- Остался под разрушенными стенами Вроцлава, - на глазах лорда стали проступать слёзы, - а он так не дотронулся до мягкой живой плоти, а расколол этот булыжник! А как бы он рубил французов! Думают, что железо бы их спасло? ХА! ПОДЛЕЦЫ! СВОЛОЧИ! КРОВОПИЙЦЫ!
- Но он же был с вами на разведке?
- В том-то и проблема, что нет. Если бы я был на своём коне, то он бы выдержал его вес и мог бы быстро с ним скакать. Но разве эта кляча смогла бы? - лорд указал на свою лошадь, на которая стояла около него. - Я оставил его в замке, а теперь ни родимой лошади, ни самого острого моего меча. Тем более это была только разведка.
- Почему же именно вы пошёл на разведку? А габилары? - возмущался Керак.
- Хм… а ты видел? Они погибли у нас на глазах! И думали, что они одолеют всех французов и станут героями! Они только о славе мечтают, как и ты. А вдруг бы они тоже нашли на вырубку? Они бы, не задумываясь, ринулись атаковать повозки! И их бы также всех бы перестреляли, а я, сидя в замке, с иконой в руках ожидал бы их! И на нас бы напали! И все бы померли от глупости габиларов… Хотя они и так все мертвы… от моей глу…
- СТРООООООООООЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙСССССССЬ!- крикнул Негослав своему полку. Лорд вздрогнул, словно проснувшись, и огляделся.
- Просто выбора больше не было дано…, а теперь мне надо наверх, - и лорд побежал во дворец. Зекели тоже встали в строй.
= 4 (19) =
Наконец-то на площади построились все полки. Теперь народу, казалось, в два раза меньше. Все лишние повозки и люди стояли в стороне, королевское войско слева, полки лорда Велькопольского справа, а позади ещё одно войско, по-видимому, из Богемии. На балкончике люди закопошились, и появился лорд Велькопольский, который быстро оглядел площадь, и затем на балкончик вошёл и сам король Лазек II.
Он был в тяжёлых доспехах, и на первый взгляд смотрелся весьма страшно, однако когда он снял шлем, оказалось, это был пожилой человек с впалыми щеками, седой козьей бородкой и измученными старостью и бессонными ночами глазами, но в них ещё горел огонь надежды. Когда он увидел эту армию, он взбодрился, глубоко вдохнул воздух ртом, поднял голову выше и выше и… чихнул.
Площадь загрохотала: "Будьте здоровы, ваше величество!" Король не любил почестей и считал их лишними, поэтому поморщился на благодарность солдат, но потом слабо улыбнулся.
- Воины! - начал король шепелявым голосом, - скоро решится судьба нашей родины Польши: будет ли она существовать или нет. Сейчас вас здесь тысяча четыреста человек, а их - неизвестно. После военного совета было решено выступить из замка и занять до прихода французов холм возле деревни Шеляца. Погреба Варшавы не способны прокормить нас на долгое время, а их новая технология bombarde может убить слишком много воинов при осаде. Они не ожидают того, что мы выступим из замка, поэтому при внезапной атаке мы подломим их боевой дух. Мы должны торопиться, чтобы успеть занять холм до прихода французов. Через час выступаем!
- Хе! Какой там к чёрту "боевой дух"! - тихо хмыкнул Болеслав. - Против барана хоть полк рыцарей поставь, всё равно понесётся их бодать.
- Но они-то не бараны, а люди, - возразил Керак.
- А как же насчёт стада недоенных коров?
- И ты до сих пор в этом уверен? - такой ответ смутил Болеслава, и он замолчал.
От слов короля о грядущем сражении Кераку стало страшно, мурашки будоражили кожу по всему телу. "Нас тысяча четыреста, их - неизвестно, - думал Керак, измеряя свою смерть. - Близко она или далеко? Когда настанет она? Сегодня? Завтра? Или не сегодня и не завтра?… Скоро всё решится!"
= 5 (20) =
Как долго длился всего один час. На сборы потребовалось не много времени, но всё остальное время ожидали короля и его охрану.
" Чёрт! И зачем я прибежал в управление пограничными башнями первым! Но если напротив - так бы и сдох в Легнице. Но дед… ЧЁРТ МЕНЯ ПОДЕРИ! Я оставил его там одного! Я ЖЕ ОБЕЩАЛ! Но… неужели… он… его… его убили… НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Неужели я такой простак! Я забыл… но, может, он спрятался. Да, но не мог так просто умереть…. Наверное…" - на душе Керака стало жутко. Жутко обидно за себя. Он упал на лошадь и зарыдал. Злость, досада и чувство мести брали верх над разумом. - "Вот пустолоб я! И французы черти! Ух, я им отомщу!" - бормотал Керак, словно в бреду. Сердце разрывалось на части, но его будто стягивали ремни, обременившие его долгом перед Польшей. Он забылся. Он как будто уснул, ему хотелось, чтобы вся эта история, всё вторжение оказалось глубоким сном. Он представлял, как он убивает короля, как он резким движением протыкает его доспехи, тут же выхватывает его меч и, когда тот падает, Керак двумя руками молотит по его бездыханному телу так, что кровь и рваное мясо разлетается вокруг. Он видел, как он вырывает сердце поработителя и зачинщика войны, подбрасывает вверх и в воздухе разрубает мечом. Он видел орды французов, убегающих с поля боя от преследующих их поляков. А он стоял и наслаждался этими победными мгновениями.
- Эй, проснись! Ты чего? - сквозь сон проникали голоса, но разум не хотел их воспринимать. "Какая мягкая грива! - бредил разум. - Но куда она?" Керак открыл глаза, и на его удивление, перед ними приближалась грязная земля. Когда грязь оказалась вплотную, стало больно.
- Эх, ты!
- Упал с лошади!
- Во, чудак!
Кругом засмеялись.
- Ты чего? Что плакал? Да ладно, порвём на части французиков! - сказал тот самый голос, который пытался разбудить Керака. Керак узнал в нём византийца Далласену (единственного среди зекелей византийца).
- Нам тут "специальные задания" собираются давать, а ты…. Эх! - с милой от растерянности и конфуза улыбочкой сказал лорд, подавая зекельскую шапку, слетевшую с головы Керака. - Иди, умойся да переоденься, пока короля нет, он ещё задержится.
= 6 (21) =
Наконец, прошёл долгий час. Все были в сборе, не хватало только короля и его охраны. Керак уже приехал обратно и ожидал вместе со всеми.
Недолго прошло томительное ожидание. Король приехал на лошади, сверху донизу обвешанной железом. Полк шёл за ним. Забрало королевского шлема опустилось резким кивком головы, и король сказал лишь одно слово: "Пора!" И все пошли.
Кераку эта ситуация очень напоминала судьбу Вроцлава, и он сообщил об этом лорду. Лорд на некоторое время задумался и шёпотом ответил:
- Тогда мы были в разведке, а теперь разведка сама всё узнала за нас.
Керак задумался, но ничего не ответил.
Через некоторое время похода король торжественно объявил:
- Вон там деревня Шеляца, - и указал на деревушку, едва проступавшую сквозь туман.
Скоро войско подошло вплотную к деревне. Деревушка, на самом деле, состояла из пяти домов и лежала прямо в низине, окружённая со всех сторон, кроме дороги, по которой они шли, довольно высокими холмами, на один из которых предстояло забраться и закрепиться.
- ВСЕЕЕЕ В СБОРЕЕЕ? - крикнул какой-то подчинённый короля.
- Лорд Красишко отстал! - ответили ему сзади.
- Ну ладно, на подъём!
Армия вновь двинулась. Только сейчас Керак почувствовал то, что на самом деле происходит, весь страх сложившейся ситуации: они - полторы тысячи поляков - идут на битву с шестью тысячами французов. Да и не только Керака терзал страх, хотя и до битвы было нескоро, но грядущее сражение с главной армией французов и bombarde заметно понижало мораль солдат. Чтобы хоть как-то успокоиться, Керак подошёл к лорду и попытался заговорить:
- А они далеко?
- Ты сам знаешь, если бы были близко, то шум бы был.
- А ведь лошадь тоже не ваша?
Лорд опустил голову.
- Моего белого жеребца увела девушка в Краков и, почему-то, не вернулась… и уже вряд ли вернётся… и меч не вернётся.
- А французы - стадо коров или нет?
- Встретим - увидим: есть ли у них рога, - на какое-то мгновение лорд приподнял концы губ, но тут же вновь стал таким же, как прежде.
- И вымя полное!
- И вымя.
Разговор не складывался. Успокоиться тоже не получалось. Керак, плетясь в гору, подумал, что не стоит лорда отвлекать тупыми вопросами, и решил как-нибудь отвести разговор на другую тему.
- Я вам не надоел? - спросил он.
- Ты - нет, французы - ещё как!
- Да что вы всё про войну да про войну!
- А как же нет? Умирать скоро. - печально вздохнул лорд.
Керак сначала хотел возразить, но потом сказал:
- А вы не думайте об этом. Кто не думает о смерти, тот не умирает.
- Басни всё это! Не верь.
Керак замолчал.
- А ты хочешь умирать? - неожиданно спросил лорд.
- Я?.. Да!
Лорд удивился и улыбнулся.
- За Польшу! - добавил Керак.
- Да ты патриот! Хотя и австриец,- лорд взбодрился заявлением молодого воина.
- Нет, теперь я не австриец, теперь я поляк!
- Ну надо же…
= 7 (22) =
Раздался шум. С горы полетели отряды. С вершины доносились звоны железа, крики людей и ржание коней.
- Что это? - спросил Керак.
- Звуки войны… - лорд поднял лошадь на дыбы, и она заржала. Керак почуял то, что битва уже началась. Его бросило в дрожь. "Вот где смерть веселится, - пробежало в мыслях Керака, - вот он - ад на земле, он там, на верху этого холма. Суждено ли мне в нём погибнуть?" Он взглянул на вершину холма и увидел верхушки синих французских флагов, лес длинных пик и град неупорядоченно летящих стрел.
- Что там? - крикнул лорд сбегающим с горы.
- АаАаАаАаАаАаАаАаАаАаАаАаАаА!!! - последовал ответ.
- Куда вы, черт возьми?! - заорал лорд.
- ИиХ ТАаАаМ МНОоОоОоГОоОоО! - полк продолжал бежать с горы, но уже медленнее, так как опасность миновала.
- ВЫ ЧТО ПРИШЛИ ПОГЛЯДЕТЬ НА НИХ ИЛИ БИТСЯ!!! - лорд не на шутку разозлился, - НАШЛИ, КОГО ПУГАТЬСЯ! А НУ ОБРАТНО!
Это подействовало. Они переглянулись, остановились и вновь поплелись обратно в гору.
- Майитика, найди-ка Войно, пусть они разберутся с этими пикейщиками, а то это работа не для кавалерии, - приказал лорд, - возьми с собой Далласену, а то сейчас здесь станет вообще опасно ходить в одиночку. А ты, Керак, сбегай вперёд, посмотри, где там король. Хотя бы не потерять его среди битвы! Да потом все возвращайтесь ко мне, мы, пока, пойдём наверх к этим пикейщикам. Вы все ещё нужны… - лорд опять вздохнул, но уже тревожнее, - …живыми.
Дальше ничего не было слышно, слышен был лишь топот коня. Керак остался наедине с собой и страхом. Сверху всё выглядело страшнее. Прямо с вершины холма смотрели французские ряды, лишь изредка прерываясь пустотой. Керак бежал сквозь летящие друг на друга армии, терзающие друг друга по воле королей. "Как люди могут терзать себе подобных? Откуда они так ненавидят друг друга? Почему они такие хладнокровные? Неужели я такой же?!" - пробежало молнией в мыслях Керака.
Он вдалеке увидел полк бронированной конницы.
- Королевский полк! - догадался Керак.
Но тут же навстречу ему нёсся такой же, но с французским гербом, на котором была изображена такая же корона.
- Неужели?… поединок королей…
= 8 (23) =
ПОЕДИНОК КОРОЛЕЙ
Два полка столкнулись с бешеным криком. Только от первого удара и у того, и у другого выбило половину, но короли не достали друг до друга, но тут же вновь сцепились в смертельной схватке.
- Ты умрёшь от моей руки, позорник! - крикнул французскому королю Лазек. - Что же ты наделал! Чего же ты добиваешься? За Богемию! За Силезию! - поочерёдно нанося удары по непробиваемой броне, кричал король. - Да, наконец, за всю Польшу!
Короли яростно налетали друг на друга и тут же отбивали атаки противника. Что же было под бронёй - невозможно представить.
- Ха! А ты неплохо знаешь наш язык! Ты стар и глуп! Тебе следовало сразу присоединиться к Франции! - насмехался король Ян II. - Твои эмиссары - неумехи. Ты просил мира? Я покажу тебе его, но теперь ты увидишь его только на том свете! Мир будет под моим крылом, а ты бесследно исчезнешь из истории своего народа! Я дойду до Варшавы!
- Ты не пройдёшь дальше этой деревни, не убив МЕНЯ! - за этими словами король Лазек ударил по наплечнику врага, который отлетел, искорежившись от сильного удара.
- Наивность! Ты думаешь, что ты выживешь? А ты недооцениваешь МЕНЯ! - острая пика воткнулась в бок кирасы польского короля, но, не достав до тела, сразу же обломилась, оставив острую часть в кирасе. Ян II отбросил в сторону обломок палки и вынул из ножен тевтонский палаш.
Тем временем численность королевских охранников сокращалась, пока не осталось трое против троих. Они продолжали драться друг с другом, не вступая в поединок королей.
- Мы же были союзниками? Почему ты разорвал соглашение? - Лазек II метнул свою пику в Яна, но тот отбил её щитом, отчего щит побило насквозь, и пика застряла в нём. Щит был больше негоден и тоже упал на землю.
- Франции не нужны слабаки. Никто в этом порочном мире не смогут сравниться с нашей мощью! Союзники наши лишь на бумагах, но в деле они лишь поддакивают, - француз развернул лошадь и направился в прямую атаку.
- Чего ж ты добиваешься, завоевав весь мир? Гражданской войны? Или массового голода? - с этими словами польский король достал свой гравированный меч, но внезапно лошадь подкосилась от атаки Яна II, и он очутился в грязи. - Ну что ж, будем биться без лошадей…
При очередной атаке жизнь Лазека II и всей Польши уже оборвалась… бы, но молодой король вновь не задел увёртливого поляка, однако и Лазек ещё и успел попасть по левой поноже Яна II так, что и француз слетел с коня.
- Ты стар и разучился драться! Тебе не остановить меня! - сказал, оправляясь после падения, французский король.
- А ты молодой и неопытный вояка, решивший, что можно победить лишь большим числом воинов, хотя твои командиры - лентяи и военного дела не изучали вообще!
Они стояли на расстоянии друг от друга. Когда они отдышались, Ян II взглянул на своего противника. Холодный взгляд исподлобья полный ненависти, ярости и злобы был встречен взглядом старческих глаз, смотрящих напротив с презрением, насмешкой и возвышением над своим врагом, что дало новую реакцию. Ян II поднял палаш.
- СМИРИСЬ, ПРЕЗРЕННАЯ СОБАКА!!! - заорал король Ян II и полетел на Лазека II, но тот успел развернуться перед остриём палаша и ударил своим мечом так, что палаш прошёл мимо, а его меч попал прямо в промежуток между кирасой и шлемом. Шлем слетел вместе с головой. Короля облило вырвавшейся кровью. Обезглавленный труп с головой молодого короля Франции Яна II рухнул в грязь.
Итог был таков: на самой вершине холма стоял король Лазек II в чёрно-багровых доспехах от крови врага, а под ним - обезглавленный труп короля Франции. Он пнул ногой голову в шлеме убитого, и она покатилась вниз по горе, орошая траву кровью.
Измученный король огляделся назад, но никого из его охраны не осталось: все убиты.
= 9 (24) =
- Где? Где? Где? Куда они ушли? - Керак уже был на месте, где он расстался с зекелями и разыскивал их среди мешанины сражающихся полков. Масштаб происходящего в этот момент пугал его, и он время от времени терял ориентирование. От всех французских войск он сторонился, да и его французы как будто не замечали. Он пытался вглядываться в лица поляков, но никого не мог распознать.
Он думал, что потерял зекелей навсегда, но глубже в линию французских войск он заметил полк сэра Войно, сражающийся с французскими пикейщиками.
- Где лорд Велькопольский? - спросил Керак у раненного в плечо рыцаря-сержанта, стоявшего поодаль от битвы.
- О-они п-пошли в обх-ход н-на л-лучников з-за п-пик-кейщиками, - запинаясь, отвечал он, сжимая плечо от боли.
Керак оцепенел.
- Сколько было лучников?
- М-много, н-но он с-сказал, что м-мы р-рискнём.
"Как он мог пойти против полка лучников? Это и есть "специальные задания"? Жив ли он?" - промелькнуло в голове Керака. Он тут же хотел, было, метнуться, но раненный рыцарь-сержант спросил у него:
- С-скажи, а к-король й-ещё ж-жив?
- Наш - да! - твёрдо ответил Керак. Рыцарь-сержант воспрял духом: он понял, что Ян II убит, что означало, что французы теперь неуправляемы.
- НАДРАТЬ ЗАДНИЦУ УРОДАМ! - заорал он и полетел в гущу бойни, по пути объясняя причину "надирания задницы".
Обходя бьющихся, Керак заметил вдалеке четырёх зекелей его полка, которые сидели над умирающим телом сослуживца. Подойдя ближе, он узнал в умирающем солдате лорда Велькопольского.
Вокруг лорда суетился Майитика, а Болеслав и византиец Далласена держали его спину на руках, и ещё один зекель сидел на коленях возле лорда и с бледным лицом смотрел на него. Лорд был проткнут пикой насквозь прямо в животе. Он лежал в луже собственной крови, которая хлестала из него: из живота, из носа, изо рта. Его лихорадило от невыносимой боли, предвещающей неминуемую, долгую и мучительную смерть. Его мутные глаза смотрели совершенно рассредоточено глубоко в небо так, как смотрят слепые на предмет, пытаясь его почувствовать и представить его образ. Лорд пытался что-то выговорить, но, как только он хотел это сделать, потоки крови снова заставляли его проплёвываться. Сердце Керака защемило от столь тревожной сцены. Он наблюдал смерть одного из самых значительных людей в его ещё непродолжительной жизни и долгой жизни Польши.
- Г… гу…гиль… ги… - бормотал окровавленный лорд.
- Принцип гильотины, - догадался Далласена.
- Прощайте, мы скоро к вам присоединимся! - сказал Болеслав и обнял похолодевшую голову лорда. - Ждите…
Лорд отвёл глаза и заметил приближающегося Керака. Он попытался улыбнуться, но вспотевшее лицо и уставшие глаза, изображавшие невыносимое мучение, вызывали лишь жалость.
- Лорд, король Ян II убит нашим королём… - сказал ошарашенный Керак, ещё не слезая с лошади.
- Ф… в… перь…рь… отт… - едва выговорил лорд нечеловеческим голосом, чему все удивились.
- Ладно, переворачиваем, - грустно сказал Болеслав, и он с Далласеной положили лорда на живот. Далласена вынул свой клинок и резким движением ударил по шее так, что он перерубил позвоночник, но не отрубил голову совсем, и тут же одёрнул руку назад.
Клинок выпал из ослабевшей руки Далласены. Лорд больше не подал ни единого признака жизни. Он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в землю, жадно впитывающую его кровь. Зекели и Керак упали на колени вокруг лорда. Глаза Керака наполнились прозрачными слезами, и, не в состоянии больше держаться, они покатились по раскалённой щеке, смешиваясь с мелкими капельками солёного пота, набухая, и, с подбородка отрываясь, пускались в падение через едкий воздух войны, и, приземляясь на поверхность реки уходящих душ воинов, смешивались с болотом грязи и крови невинных людей и уносились ветром, проводящим ливень смертельных стрел, болтов, дротиков, камней и ядер, и, наконец, попадали на холодную сталь чернеющего от засыхающей крови клинка, отпустившего ни одну душу на другой свет.
- Не оплакивай воина, - шепнул Кераку Далласена, - ему будет тяжелее взойти наверх.
- Зачем? - спросил Керак.
- Он попросил, - тихо ответил Далласена. - принцип гильотины моментально прерывает жизнь: он ничего не почувствовал. Самая безбольная смерть. Как в гильотине.
- Но он же не сказал! - возразил Керак.
- Он хотел сказать "Гильотин", но не смог. Мы договаривались… и исполнили договор.
= 10 (25) =
А кругом шла битва. Жестокая битва, уносящая десятки, сотни, тысячи таких же людей, пусть даже и не таких значительных в истории Польши, как лорд Велькопольский. Их ждали дома семьи, надеялись, что когда-то вновь увидятся с ними. Напрасно. Они уходили навсегда из этого жестокого мира. Они хотели жить, но жизнь всегда кончается не тогда, когда ты этого ожидаешь. Она не возвращается назад, и никто не в силах её удержать. Может, ещё не отдан приятелю долг на выпивку по поводу женитьбы, может, ещё не разрешено пари, ещё недавно заключавшееся между сослуживцем, может, ещё не допита кружка свежего чая, впопыхах оставленная дома. Они умирают, не завершив многих отставленных в долгий ящик дел. Теряясь в кучах бездыханных трупов, они забываются во времени навсегда, и лишь изредка кто-нибудь вспомнит, что они были славными шаловливыми мальчуганами, укравшими у неуклюжего коробейника глиняную кружку с сахаром.
И среди гущи сражения, посередине поля боя пять зекелей лежали над мёртвым лордом Велькопольским, и никто их не трогал. И их осталось пятеро: Збигнев Майитика из Богемии, Болеслав Войцеховский из Померании, Иннакрион Вензель из Баварии, Ницефорус Далласена из Византии и Керак Кероли из Австрии. Теперь они здесь, единые, хотя из разных земель, против единого врага - Франции.
Война… Кто придумал это слово? В одном лишь слове заключаются все грехи человечества сразу. Одно слово означает ад и рай, веселье и тревогу. Но почему?
А правда ли, что храбрый, бесстрашный рыцарь - добродетель? Он сеет смерть направо и налево, он убивает ценных миру людей, разрушает семьи счастливых до некоторой поры семьи. И его называют добродетелем? Нужны ли миру такие добродетели? И почему война хоть как-нибудь касается всех? Отец, дедушка или прадедушка - хоть кто-то из них воевал, убивал, и сам умирал от чужой руки. Почему всегда так происх…
- Эээээй! Вы там живые? - разрезал тишину резкий голос. Зекели обернулись и увидели сэра Войно, указывающего на небольшой отряд самострельщиков, приближающихся к его войску.
- Ну быстрее!!! - крикнул он и тут же закрылся щитом, который мгновенно прошило тремя болтами, как будто он сделан вовсе не из металла, а из бумаги. Войно упал от такой силы. "В-в-вот черти!" - кряхтя, выругался он, поднимаясь с земли. Отбросив свой щит, он подобрал у трупа бывшего сослуживца другой такой же:
- Извини, друг, тебе он больше не понадобится, а вот мне ещё нужен. Ты же выручишь своего командира? Эх! А теперь спи спокойно, счастья тебе в новой жизни, - он бережно надвинул шлем убитого на лицо и пошлёпал к войску.
Второй залп словно разбудил зекелей, и они рванули к своим лошадям.
- Они не попадут, если будем вилять, - крикнул зекелям Болеслав.
- А луки? - спросил Иннакрион.
- Они пока нам не понадобятся. Видишь - они все в броне.
"Наконец-то в битву! - мелькнуло в разуме Керака. - Наступило время мести! Ох, сейчас пооткручиваем головы французикам!" - он был обрадован, хотя только что думал о совершенно противоположном. Его глаза загорелись диким, неведомым доселе, огнём, жаждущим мести.
- За лорда, за Вроцлав, за Польшу, за короля, - бормотал он, и лошадь будто говорила то же, что и он, и чувствовала его, убыстряя бег. Бешеный ритм развивался скорее и скорее. Залп!.. и всё мимо. Странное это чувство - чувство, когда просыпается адреналин. Ты будто смеёшься над неудачами врага. Вновь залп… и всё мимо. В этот момент и ощущается вся сила, на которую ты можешь выложиться, вся сила, которая в тебе заложена, и поддержка других усиливает это чувство. В эти моменты эта кучка самострельщиков кажется такой жалкой, хоть и численно превосходящей.
- Эй! Смотри! - крикнул Кераку Далласена. При очередном залпе он подстроился так, что все стрелы полетели на него. Когда стрелы подлетели на достаточное расстояние, он размахнулся клинком и одним движением сбил разом три болта, разрубив их напополам, притом, что половину других собрал деревянным зекельским щитом, прикрыв им лошадь, но расколовшимся от болтов, вонзившихся в него, а от остальных ловко увернулся.
- Не играй со смертью!!! - пригрозил Болеслав, грубо смотря на трюкача.
- А я не боюсь её! - крикнул он Болеславу.
Но адреналин оказался страшным, когда вышел за рамки допустимого. Всего один юркий болт, неизвестно каким образом унёс из поля зрения Ницефоруса. Он словно растворился в воздухе, его не было на прежнем месте - лишь бордовая полоса мелькнула в глазах. Керак обернулся назад и увидел корчившегося на земле Далласену, у которого из груди торчала стрела. Лошадь Далласены, также упавшая неподалёку издыхала последний пар из носа: в разных местах она была проткнута ещё тремя болтами. Керак затормозил разогнавшегося почти до предела коня. Он хотел помочь Ницефорусу.
- Стоооой! Ты умрёшь! Ты больше не поможешь ему! Ты же умрёшь! Стой! - орал ему Болеслав. "Как может сердце его быть таким холодным!" - подумал Керак, переводя взгляд то на едва движимое тело Далласены, то на Болеслава.
- Он зовёт на помощь! - крикнул Керак Болеславу.
- Какая к чёрту помощь! - возмутился Болеслав. - Тебя убьют!
"Я не могу не помочь, но, может, он вправду… Он же… но я…"
- И не только тебя! - эти слова как гром раздавили все сомнения.
"Прощай! - Керак в последний раз окинул взглядом больше не шевелившегося Далласены. - Я отомщу за тебя!" Он вновь бросился бежать на убивцев. Жар окатил его тело, он выхватил меч из ножен и сжал его со всей силой, что была у него, вложил в него всю злость, накопившуюся за всё время. Сейчас он готов был растерзать любого француза так, как он представлял это перед походом ещё бывши в Варшаве. "Я отомщу за всё, что мне сделала эта противная нация! Я отомщу за всё!". Однако он ещё не представлял, насколько слаб перед французами.
= 11 (26) =
Когда адская четвёрка приблизилась к самострельщикам достаточно близко, те, увидев ярость в глазах поляков, сначала пошатнулись, опустили самострелы и внезапно бросились врассыпную бежать от конников.
- Ха-ха, не убежите, сволочи!
- Кровопийцы несчастные!
- Боитесь! Так бойтесь всех поляков! - с криками летели зекели.
Кераку меч показался недостаточно сильным, чтобы пробить броню самострельщиков. Керак заметил в броне противника слабость: щель между кирасой и шлемом. "Принцип гильотины должен сработать", - подумал Керак, нацеливая остриё клинка прямо в злополучную щель. Рука сжала ещё сильнее меч. Зубы зажались. Пот по лицу. Опасное расстояние… взмах… француз отскочил в сторону в самый последний момент, заметив за спиной преследователя, но меч прошёл всё равно по цели, хотя и не прорубив позвоночник. Самострельщик шлёпнулся в грязь, корчась и истекая потоками крови, брызжущей напором из шеи. "Пусть помучается!" - злобно сквозь зубы проговорил Керак.
Тут же, завидев ещё одного самострельщика, Керак перебросился на другой бок лошади. Ему не пришлось долго готовиться. Первый удар пришёлся по шлему, промяв его до головы, но не пробив совсем. Второй самострельщик также рухнул в грязь спиной, и, увидев всадника, с перепугу выстрелил в Керака. Самострел оказался не заряжен.
- Zut alors! Zut alors! Que diable! - твердил француз. Керак прижался к лошади, чтобы его не задело стрелой, хотя её и не оказалось. Отчаявшись, самострельщик бросил в Керака самострел, но и он пролетел мимо, и уже хотел достать из-за пояса клинок, но Керак, слетев в лошади, ударил мечом прямо в хауберк.
Вся ярость, которую Керак заложил в этот клинок, совершила нечто страшное: её было слишком много. Стоило только Кераку вглядеться в изуродованное лицо француза, как он обнаружил, что его меч прорубил череп насквозь. Нет больше лица француза, всё стало сплошной кровавой массой. Керак испугался себя: "Как же я изувечил человека! Я убил его…". Он невольно задрожал и постарался поскорее вынуть меч из жертвы и спрятать в ножны.
Вдруг его уши как будто разложило, и он услышал шлёпающие шаги позади себя, которые явно направлялись к нему. Шаги шли именно к Кераку и с каким-то намерением. "Болеслав?" - подумал он, но его тут же осенило, что Болеслав был бы на лошади. Когда шаги приблизились, Керак услышал кряхтение человека, что вновь заставило его сомневаться в добрых или злых намерениях этого человека, но он ещё не осмелился оглянуться назад. "Поляк ли он или француз?" - думал Керак. Человек сзади приблизился ещё ближе. Звон ножа об ножны не заставил более сомневаться. Керак понял: он слишком близко.
Резкий взмах вокруг себя. Керак увидел кровь и синий кусок материи. Он ударил как раз тогда, когда человек замахнулся. Теперь Керак увидел, что он был французом и теперь у него распорот живот, но он ещё жив. Француз схватился за распоротый живот и рухнул лицом в грязь. Хотя и оружие самострельщика выпало, Керак счёл нужным покончить с ним поскорее. Он сел на него верхом, снял с головы шлем, отбросив его подальше, и схватил француза за волосы, приподняв его грязную голову от земли и подставив клинок к горлу врага. Француз весь дрожал, словно в лихорадке, и что-то лепетал.
- П-пос-чиад-ди - разобрал Керак слово, которое он повторял.
- Не у того просишь пощады! - нагнувшись к уху француза, сказал Керак на что у того округлились глаза и раскрылся рот. Резкое движение руки, и из горла врага хлестнула кровь.
----------------------------------------------
Zut alors! Que diable! - франц. Чёрт возьми!
= 12 (27)=
- Играешь со смертью? - услышал Керак позади себя и обернулся. Это был Болеслав.
- Это и есть игра со смертью, в которую играл Далласена?
- Ты убил его в последний момент, - говорил Болеслав, - и получил удовольствие от этого. Так?
Керак не мог отрицать этого и промолчал.
- А ведь так играть опасно.
- Перестань! Я не специально его ждал… - сказал Керак, хотя знал, что соврал. Болеслав покачал головой.
Раздался звук, похожий на рёв человека. На поле боя, конечно, было много таких, но именно этот разрезал воздух и дошёл до ушей Болеслава и Керака. "Надо бежать к остальным" - мелькнуло в голове у обоих. Они поскакали.
Ещё издалека они увидели Збигнева Майитику с раздробленной болтом ногой. Но он не умирал, и не собирался умирать, однако это было адское мучение: это наблюдалось на его лице. Иннакрион бережно вытаскивал злополучную стрелу из ноги, но боль раздирала бедного Майитику. Его лицо раскраснелось до алого цвета, зубы стиснуты настолько, что, казалось, могли сломиться.
- Не бойся, жить будешь, - успокаивал его Иннакрион, ухватившись за неподчинявшуюся ему стрелу.
- А он этого и не боится, - сказал Болеслав, спрыгивая с лошади. Керак тоже подошёл к Майитике.
- Только не умирай, - шепнул на ухо Майитике Керак.
Майитика лежал, в судороге сдерживая мучение. Вдруг его зубы разжались, он открыл рот, глаза округлились, зрачки расширились.… Послышался свист.… Всех забрызгало кровью. Керак упал на спину и постарался быстрее протереть глаза от крови.
- ЧЁОООРТ ВАС ПОДЕРИ! - заорал голос, похожий на Болеслава. Послышалось шлепанье копыт лошади.
Керак смутно понимал, что сейчас случилось, и что будет, если он откроет глаза. Он понимал лишь то, что сейчас произошло что-то трагичное. Он пытался предположить случившееся, но ещё не осмеливался протереть себе глаза.
- Болеслав? Керак? Майитика? - услышал сквозь шум Керак голос с немецким акцентом. "Это Иннакрион. Он жив", - распознал Керак, - "но где остальные?". Он резким движением смахнул грязь с лица и вскочил. Первое, что он увидел - окровавленный труп Майитики. Потом он оглянулся и увидел поодаль от себя Болеслава, также лежавшего на земле.
- Керак! Ты жив! - сказал облегчённо Иннакрион лежа возле Майитики.
- Что случилось? - в недоумении спросил Керак.
- Все умерли.
"Все? Неужели все умерли? Этого не может быть!" - не мог никак поверить Керак, хотя это было так. - "Считанные секунды прошли, но как все умерли?". Керак подбежал к Болеславу, но тот уже был мёртв. Из шеи его торчала стрела. На душе Керака остался только шок. Он упал на колени, но сдержал слёзы, лишь закрыв лицо руками. Иннакрион подбежал к нему. "Он жив?" Керак отрицательно кивнул головой.
И теперь зекелей осталось лишь двое: Керак и Иннакрион. Из тех девяти зекелей осталось только двое. Когда-то они были сильны и назывались Силезским воеводческим полком. Теперь они лишь осколок прошлого. Но всё-таки они ещё существуют, и ради этого стоит жить.
- И все-таки надо жить, - как бы вторил Иннакрион душе Керака.
- Придётся… - сказал Керак и открыл глаза.
= 13 (28) =
Лошадь Керака заржала, как будто разбудив зекелей.
- Пошли! - резко сказал Керак Иннакриону и поспешил оседлать лошадь.
- Но куда? - удивлённо спросил тот.
- Воевать, - твердо ответил Керак и готов уже был скакать.
Иннакрион вздохнул и побежал к своей лошади.
- А пошли домой, - неожиданно произнес Иннакрион.
- Что? - удивился Керак.
- А что мы здесь сможем сдела… - Иннакрион остановился, но потом как будто одумался, - ладно, не обращай внимания.
Кераку показалось это подозрительным, но он постарался забыть это. Они поскакали вдоль холма, в надежде найти короля. Наблюдая сверху, они видели, как французские полки не бегут в атаку с холма на поляков, а наоборот убегают от них за холм. За ними вели преследование и польские войска, причём их было гораздо меньше, нежели врагов. Керак был в полном смятении: на границе их было в несколько раз больше, по сравнению с этой убегающей армией. "Неужели мы всех перебили?! Не может быть!" - хаотически мелькали в мыслях Керака разные предположения. Осматривая бегущие полки, Керак заметил на пути их следования единственного отдельно стоящего тяжело бронированного рыцаря с польским знаменем в одной руке и грозным тевтонским мечом в другой. Но он не собирался атаковать французов, а осматривал полки, бегущие ему в лицо. В его бездвижном положении не было ни капли страха.
Рыцарь оглянулся назад и теперь смотрел на приближающихся зекелей. Когда они были недалеко, он вложил свой меч в ножны и поманил зекелей рукой. Керак и Иннакрион ускорили шаг.
- Зекели, вы откуда? - крикнул им рыцарь, - Неужели из Богемии?
- Мы силезские, - ответил ему Иннакрион.
- Постойте, а где… где ваш полк? Где лорд Велькопольский?
- Мы все, кто остались, - с той же интонацией сказал Иннакрион.
Тихо-тихо из под стальных лат толстой брони донёсся тихий плач, чего абсолютно не мог ожидать Керак от такого грозного рыцаря. Грозный рыцарь превратился в ребёнка, у которого обидели мальчишки- хулиганы. Он плакал тихо, чтобы никто не услышал, он сдерживал себя. Его железная рука медленно и тяжело поднеслась к шлему и подняла забрало.
Два зекеля были ошарашены тем, что они видели. Иннакрион сконфузился от небрежно высказанного им "мы - силезские", а Керак застыл, словно разоблачённый шпион, стоящий перед грозным охранником, в предчувствии смерти. Шутка ли это, но из шлема показалось худое красное и вспотелое лицо самого короля! Из глаз вытекали маленькие хрусталики прозрачных слёз. "Что же теперь делать?" - почти не разжимая губ, шепнул себе король.
Что же случилось в этот момент на поле боя! То ли чёрт решил повеселиться с воинами, или бог отверг свой взгляд, дарящий удачу, от поляков. Гонимые польскими войсками французы развернулись обратно и полетели в атаку на измождённых, деморализованных войск Польши, которые с криком уносили свои ноги подальше от ада, спустившегося на землю. Перелом битвы показал вновь мощь и численное превосходство французов.
- Куда они? - словно не в себе, спросил в пустоту Керак, стоявший с Иннакрионом напротив короля в центре бегущих войск и у уже надвигавшейся тучи французов.
- Домой… - шепнул Иннакрион.
- Нам надо срочно занять Шеляцу! Бежим! - приказал король и, резко сорвавшись с места, смешался с убегающими, только польское королевское знамя, возвышавшееся над войсками отличало его в толпе. Керак и Иннакрион последовали за ним. Король говорил так же, как и лорд Велькопольский: всё то, что он приказывал, невозможно было не выполнить. Хотя король и был стар, в его приказах ещё чувствовался металл в голосе. Кераку даже казалось это лорд и есть, лишь немного постаревший.
= 14 (29) =
От Шеляцы наблюдался ещё более устрашающий вид. Вся пролитая кровь воинов стекала вниз по горе к деревне, и в низине образовалось настоящее болото из слякоти и крови, в котором завязали бегущие воины, и, когда силы покидали их от продолжительного бега, они падали. Они падали и задыхались в грязи, падали и сердце их остывало, и они мирно забывались в этом жестоком мире, обретая новую небесную жизнь. А поляки всё бежали с горы, и не понимали их участи, поджидавшей у подножия холма, и вновь и вновь попадались в хитроумную ловушку, расставленной жадной Смертью. Лишь самые удачливые способны обмануть её.
Сама Шеляца стояла на некотором пригорке, окружаемом смертоносном болотом, куда и добрались Керак, Иннакрион и король Лазек.
- А! Это же Силезские зекеля! Король Лазек II! Вы живые! Какое счастье! - с пригорка раздался знакомый резкий голос.
- Сэр Войно! Кто же ещё может выжить в этом аду! - воскликнул король, как будто он и Войно друзья с детства (хотя, может быть, это так и было).
- Что ж вы в рог-то не трубите! - сказал сэр Войно с радостной улыбкой, как будто поляки выигрывали сражение, а не наоборот, как было на самом деле. Король пошарил по бокам и достал узорчатый рог с выдолбленным флагом Польши.
Протяжный ноющий звук горна пронёсся по залитым кровью лугам, по вершинам холмов, нагромождённых трупами, по лесам, разбудив раненных воинов, нашедших убежище в них. Звук, знаменующий и победу, и поражение, и отступление, и сплочение, и нападение, и приказ на подмогу одновременно. Слились в этом звуке и крик убегающих, и говор выживших, и стон раненных, и последние издыхания умирающих. Однако убегающие, словно обезумевшие зомби, двигались в ту же сторону - домой, хотя и не понимали, что дом они уже потеряли. Выжившие, услышав спасительный звук, пытались докарабкаться до пригорка, но завязали в чёрно-красной трясине смерти. Раненные просто, считая сражение проигранным, отрубали сами себе голову от безысходности. А умирающие сотнями уходили с проклятой воинственными созданиями, называющихся "людьми", земли, хотя и, услышав звук, пытались хоть на некоторое мгновение удержать свою душу в бездыханном теле, чтобы узнать исход побоища.
- В-в-ваше в-в-величество, там поляки! - крикнул Иннакрион, указывая в сторону Силезии, откуда двигалось целое войско новых солдат в блестящих стальных доспехах с возвышающимися польскими флагами.
- Не мираж ли?.. Да нет, вроде поляки…. Откуда они? - заговорил, недоумевая, король.
Колонна всё приближалась. От первых рядов полка отделилось насколько человек, и быстро поскакали к деревне. Король слез с лошади и приготовился встречать незнакомых гостей.
К королю из этой свиты подскакала девушка на белом коне с красной попоной, одетая в английскую форму.
- Войско графини Вульфстан к вашим услугам, ваше величество! - объявила она.
- В… - заикнулся ошеломлённый король, - Войско х… к… к…к-к-ко.. КОГО??? - король знал всех наиболее сильных воинов своего королевства, однако эти воины выглядели намного более устрашающе, чем зекеля и вообще могли сравниться лишь с королевской охраной, поэтому он был в таком изумлении, что начинал сомневаться: а не французы ли они, решившие обмануть короля? В этот момент он не был похож на крестьянина, чем на короля, выразившись просторечием, что поставило девушку в сомнение, выраженное на её лице: к королю ли она вообще обратилась, хотя королевское знамя и доспехи указывали, что он король?
- Графиня Вульфстан перед вами и я готова вам помочь! - ответила она.
"Не может быть!" - подумал Керак, поражённый ошеломляющим удивлением, - "Ведь это же конь лорда Велькопольского, а она - та, что уехала в Познань!"
= 15 (30) =
То же румяное личико, те же светло-русые волосы, тот же женственный голос, только изменилось выражение лица: оно стало серьёзным, глаза не выражали никакого страха, лишь честью и доблестью веяло от этой женщины.
- И что это? Десант из распавшейся Англии? - спросил непонимающий происходящего король, явно намекая на её форму.
- Она полячка, - неожиданно сказал Керак. Девушка посмотрела на него и, по-видимому, не сразу узнала его, но потом скромно улыбнулась. Король после этого побагровел от возмущения: все знают больше чем он сам, хотя должно быть наоборот.
- А ты откуда её знаешь? - возмутился он, особо выделив слово "ты".
- Они из Силезии, Познани. Её отправил лорд Велькопольский, чтобы сообщить о нападении в Познань. Мы были в Штабе Пограничных Башен, она вторая, кто сообщил о вторжении французов в Силезию, - объяснил Керак.
- А ты откуда знаешь?.. - заикнулся король, но Керак его прервал.
- А я был первым.
- Хорошо, с тобой понятно, но кто у тебя за спиной? - несколько успокоился король, обратившись к девушке.
- Это некогда расформированные солдаты из Англии. Они были в гостинице и согласились выступить против французов на стороне Польши. Жители окрестных деревень поддержали нас. Мы двинулись сразу на Варшаву, так как только здесь есть шанс разбить французскую армию, - объяснила девушка.
- Лорд же сказал возвратиться назад! - вспылил Керак.
- Ну, думаю лорд нас поймёт: ведь речь идёт не об отражении простой атаки, а о сопротивлении от порабощения всей Польши.
- ЛОРД МЁРТВ!!!!! - выпалил Керак.
Эти слова прогремели и ворвались в душу каждого и заставили её трепетать. Все замолчали, словно они виноватые в его смерти. Девушка поникла головой. Молчание, как скорбь о нём, длилось долго, пока король не сказал:
- Сколько вас в войске?
- Около трёх сотен, - почти шёпотом ответила девушка, как будто продолжая скорбное молчание.
- Я думаю, будем защищаться в деревне - французы к Варшаве не пройдут, не минуя нас, а отходить к Варшаве опасно, иначе они осадными орудиями разбомбят и стены и нас, а тут они ещё их и не ставили, - предложил сэр Войно королю, на что тот согласился.
= 16 (31) =
Толпы бегущих уже прошли. Остатки польской армии готовились к обороне прямо в деревне. Французы отошли за гору и не стали добивать осколки вражеских войск. Почему они этого не делали, поляки не понимали, лишь король время от времени, поглядывая на злополучную гору, цедил сквозь зубы: "Раны зализываете, собаки…".
На соломенных крышах хижин маскировались лучники. В глинистой земле поляки копали несколько ям для засады. Из заборов сооружали укрепления. Керак и Иннакрион были объявлены новой королевской охраной, хотя и вовсе не были похожи на неё.
Керак тем временем решил расспросить прибывшую графиню о её походе.
- В Штабе Пограничных Башен ты была вовсе не похожа на графиню. Так кто же ты?
- Да, я тогда была крестьянкой в пограничной деревне, а графиней я стала в Познани. - она рассказала ему свою историю, которая была более похожа на сказку, чем на быль. Может быть сказка бы и воплотилась в жизнь, если бы не было войны, но война сделала своё пакостное дело.
ИСТОРИЯ ГРАФИНИ ВУЛЬФСТАН
Когда я прибыла в Познань и рассказала о нападении, городовой не удивился тому: им уже успели доложить с ближайших башен по сигнальным огням. Он решил, что французы будут непременно нападать на Вроцлав и решил послать со мной во Вроцлав покрепление, хотя войск в городе и так нехватало: всего полсотни городского ополчения. Однако недалеко была гостинница, где останавливались наёмники из других стран. Он послал меня туда.
Ещё издалека я заметила рядом с гостинницей целый лагерь из палаток, но сначала решила расспросить трактирщика. Трактирщик сказал, что они - расформированные феодальные рыцари из Англии, оставшиеся без земли и гостят у нас совсем недавно и как раз ищут наёмную работу. Я и пошла к их предводителю.
Его звали граф Вульфстан. Он сразу как-то странно на меня глядел, относился ко мне так, как будто я была важной феодалкой, даже пригласил отобедать в лагере, несмотря на мои отказы. Я ему во время обеда рассказала всю ситуацию и он согласился на службу даже без оплаты.
Городовой был рад и просил немедленно отправляться. На сборы был один день. На следующий день прибыл некий шпион из Вроцлава и сообщил об осаде Вроцлава.
Я просила немедленно помочь Вроцлаву, но граф Вульфстан сказал, что уже слишком поздно. Он предложил двинуться по Варшавской дороге. И мы двинулись.
Граф Вульфстан предложил мне выйти за него замуж. Сначала я посчитала это сумасшествием. Он предлагал это сделать скрытно, но я всё равно отказывалась. Я была, на самом деле, рада, но как может крестьянка выйти замуж за графа? Он говорил, что я больше не крестьянка, если я веду за собой целый полк, хотя вёл его он. Но он всё-таки меня убедил. Мы обвенчались тайно.
Тайна долго не продержалась. Когда это узнали его сослуживцы, они посчитали, что он наружил кодекс и... Они убили его. Тихо и незаметно. Также, как и наше венчание.
Они бы убили и меня, но я обратилась к ним с речью:
"Зачем вы убиваете друг друга, когда идёт война? К чему это? Что вам ваш кодекс сейчас, когда вы стоите перед лицом намного более сильного противника? Не стоит ли вам жизнь? Пусть Польша и не ваша родина, но она стоит перед той же угрозой, что и Англия когда-то? Давайте отомстим французам за все их ошибки! Хватит воевать!"
= 17 (32) =
Когда подуставшие англичане маскировывали свежевырытую яму, на вершине холма, где ещё недавно кипела битва, стали сгущаться французские войска. Сначала казалось, что это была всего лишь разведка, однако вскоре из-за холма стали показываться многочисленные отряды противника. Они вылезали по всему горизонту, и потом открылась полная панорама той армии, которая поработила множество провинций, погубила миллионы душ, открылась та мощь, которую так боялись и дрожали от неё.
- Вот они, кто вторгались в Силезию и Богемию! Вот те, "недоенные коровы", о которых с таким легкомыслием говорили мы когда-то! Неужели это они… - с замиранием сердца озирая открывшуюся картину, шептал в пустоту Керак. - Вот он конец! Шансов нет!
А вдали, на вершине холма гущи французских войск рыскали, словно проголодавшиеся собаки, оставшихся в живых поляков, гордо шагая по горам трупов и шлёпая ещё сверкающими ботинками по грязи, впитавшей честь отважных воинов Польши и бесчестие орд обезумевших захватчиков. По всему периметру холмов шагали бесконечные толпы бронированных солдат, медленно надвигавшихся на небольшую кучку защитников Польши, образуя громадный полукруг вокруг деревни Шеляца. Вот уже силуэты палачей Великой Польши мерцали у подножия горы.
- К ОРУЖИЮ! - была команда.
- Убейте их как можно больше! С Богом и удачи всем! - это кричал король, торопившийся выстроить свои войска и хоть как-нибудь пытавшийся подбодрить воинов.
Керак с Иннакрионом забежали за хижину, заняв своё исходное место.
- Да уж, удачи-то нам и не хватает, - выговорил Иннакрион.
- Почему ты так думаешь? - удивился Керак.
Иннакрион посмотрел на него.
- А я тебе не рассказывал свою жизненную историю?
- Ты - нет. - Керак много слышал о таинственном происхождении Иннакриона, но ни разу не слышал истины.
Иннакрион начал рассказывать, пока французы ещё не подошли.
= 18 (33) =
ЛЕГЕНДА ОБ ИННАКРИОНЕ ВЕНЗЕЛЕ
Когда-то я жил в Баварии. В нашей ферме, неподалёку от форта, никто и не думал о силе французов. Первое нападение французов на Фрисландию абсолютно не потрясло жителей, даже когда был захвачен главный замок. В то время германская армия считалась самой большой, поэтому все смеялись над ними, что сунулись к таким могущественным соседям.
Смеялись недолго. Захват Саксонии уже внушал что-то неладное, а после поражения Лотарингии и вообще стали задумываться о сборе вещей. Но мы и вещи собрать не успели, как меня забрали в рекруты. Дальше я ничего не знаю про моих родителей, я жил в форте, служил в отряде копейщиков.
До сих пор я не понимаю, почему французы оказались у форта так быстро: то ли известие о нападении пришло поздно, то ли они нападали вовсе не с Лотарингии. Форт был деревянным, да и гарнизон всего в полторы сотни не оказал сопротивления. Я, испугавшись, непонятно почему так быстро, убежал из форта с пятью сослуживцами ещё при подходе французских войск. Мы бежали по дороге в Вену, крупный замок, который, по нашему мнению, мог оказать достаточное сопротивление армии французов. Я забыл про всё, что мне столько лет казалось самым дорогим в жизни. Почему? Я сам не знал тогда и не знаю сейчас. Может быть, мне не хотелось умирать или хотелось спасти свою родину.
Но всё же я добежал. Вена казалась такой величественной и громадной. Непобедимый город? Нет. Он стал последним убежищем Германской Империи. Странно? Нет. Французам все города падут. Их не остановить.
Через несколько дней из Швейцарии в Вену прибыли бежавшие войска с самим королём Фридрихом VII. Все провинции пали, кроме самой Австрии. Тогда все войска, бежавшие в Вену стали готовиться к осаде. Кроме того пришло известие о падении Дании, Швеции и Норвегии.
Мы с сослуживцами были расформированы и вновь рекрутированы. Вскоре нас соединили с полком всадников. Мы строили укрепления, рвы, волчьи ямы, валы с копьями. Но враг появляется всегда внезапно.
Французы показались за укреплениями замка ночью, но атаковать не стали. Они окружили замок со всех сторон: мы поняли, что попали в осаду. Это был единственный замок, который они не стали атаковать сразу. То ли они забоялись, что нас слишком много, то ли они решили, что так будет лучше - знать лишь им, а мы могли только догадываться.
Как долго шли эти мучительные дни, изнуряющие до костей. Вся Вена, могущественная ранее, стала городом мёртвых. Французы преподнесли самую долгую, мучительную смерть Германии. Год сменялся годом, а голод бродил среди нас, потихоньку губя полумёртвые души германцев. И однажды французы решили прервать осаду.
Круг французов начал сужаться и дошёл до того, что они подошли прямо к границе, чтобы стрелы не долетали до них. На барбакане появился король Фридрих VII, а напротив него внизу стоял королевский полк Яна I. Наш король отдал чёткий приказ, чтобы не стреляли, тем временем когда французский королевский полк приближался к воротам замка. Когда они сблизились, король с барбакана крикнул:
- Что тебе нужно от нашего народа?
- Твою голову, - твёрдо ответил ему французский король.
- Зачем тебе нужна она? К чему вся эта война?
- Отныне ваш народ присоединён к нам. Мы присоединим все народы, и лишь тогда не будет войны на земле. Это будет самая долгая и самая последняя война. Она не против кого-то - она за мир после войны.
- Войну ты не убьёшь! - перебил наш король. - Ты лишь возбудишь её против себя!
- Тогда ты ничего не смыслишь! - крикнул Ян I и поднял меч вверх.
Дальше я помню смутно. Помню, что потом воины начали атаковать крепость, помню, что они выбили решётку привратницкой. Их пытались сдержать ещё при входе, но Французы всё равно выбились. Они поджигали каждый дом, стоящий у них на пути, убивали каждого, кто попадался у них на пути. Бой на улицах продолжался до тех пор, пока мы не оказались у цитадели. К этому времени нас осталось немного. Тогда Французы стали нас обступать.
Не помню, каким образом я оказался… под землей. Я, кажется, прыгнул в какой-то люк, на который указывал король оставшимся. Я очутился в каком-то тёмном подземном коридоре. Сразу за мной сверху свалился сам король Фридрих VII. Он мне закричал: "Беги!". Я побежал, но, пробежав небольшое расстояние, обернулся на звуки лязга железа. Германцы поспешно забирались под землю, а за ними с криками толпилась орда французов, размахивая мечами и бросая в спасавшихся копья. Какой-то француз вскочил на лошади вниз и погнался к бежавшему королю. Король полз, по коридору ко мне, и что-то махал мне (мне показалось, что он подвернул ногу). Он протянул мне руку, хотя я был ещё далеко, но в этот момент француз проткнул его броню насквозь. Потом я понял, что все в суматохе были перебиты, и остался лишь я, но они меня не замечали. Далее я побежал вдоль коридора, хотя так и не знал, куда он может привести.
Это был последний день Германии. Германия с того дня больше не существует. Но я, наверное, тогда ничего не понимал, что произошло, а лишь бежал в абсолютной темноте в надежде найти дорогу обратно в свою ферму. Сколько я там блуждал - день или два или вообще три - я так и не знал. Это было для меня всё одно время суток - ночь. Но выход я нашёл.
Это был лабиринт, о котором в замке знали лишь единицы. Я никогда бы и не догадался о том, что скрывалось в этом люке. Выход был прямо за горой, за которой пряталась величественная Вена. И тогда я пошёл в Польшу. Я сам не понимаю, почему я оказался в Силезии, а не в Богемии, но это было единственное спасение.
Лорд узнал мою историю и принял к себе в полк, а дальше ты и сам знаешь.
- Но почему ты решил, что французы непобедимы? - встрепенулся Керак после рассказа Иннакриона.
- Теперь это знает лишь один Бог.
Продолжение следует далее...