Посвящается героям наших игр. И нам, Игрокам. ---------------- …Я бегу по бесконечному тёмному коридору, по древним, выщербленным плитам, и эхо моих шагов преследует меня. Пламя факелов тревожно колышется во влажном воздухе подземелья. Полустёртые надписи на стенах складываются в таинственные узоры. Доспех из заговорённой стали давит на плечи. Двуручный меч кажется всё более неподъёмным с каждым шагом. Я хотел бы быть сейчас за тридевять земель отсюда, в какой-нибудь маленькой уютной хижине. Снять латы, превратившиеся, кажется, в мою вторую кожу за долгие недели скитаний, повесить на стену меч, сесть у камелька в старое, скрипучее кресло, вытянув ноги, с кубком красного вина… Но некая высшая воля ведёт меня по миру, забрасывая в самые мрачные и срашные места. Я не могу даже умереть: каждый раз, когда я падаю, пронзённый мечом, топором, стрелой или сражённый очередным встреченным мною чудовищем, эта чуждая воля воскрешает меня за несколько мгновений до смерти и вновь приказывает идти в бой. И нет сил не повиноваться. Кое-кто говорит, что это рука Бога направляет меня и таких, как я. Другие – что мною владеет демон. Третьи… Но об этих Проклятых Мудрецах я только слышал, сам до них пока не добирался. Говорят, они живут в самых тёмных и таинственных местах мира, куда не проникает даже взгляд Бога. Их называют Восставшими. Они противятся той неведомой воле, которая правит всем здесь. Они пытаются отвоевать право на Свободу. Злодеи? Или спасители, герои? Меч я нашёл в одном заброшенном храме, охраняемом толпами зомби и скелетов. Я потерял там несчётное количество жизней, а в награду получил это древнее оружие. Но ему ещё надо было вернуть былую силу – когда-то он содержал в себе магию, а она давно ушла. И я полез в очередные жуткие катакомбы, и сражался там с призраками и гигантскими пауками, и умирал, умирал… Умирать – это больно. Даже зная, что воскреснешь. Особенно зная, что воскреснешь. Воскреснешь, чтобы убивать и умирать – снова и снова. Впрочем, что это я жалуюсь? Ещё недавно я гордился своей избранностью. Маги приглашали меня к своим дворам. Бароны провожали меня взглядами, в которых, кроме обычной спесивости и высокомерия, читались суеверный ужас и – да, это так, хотя и звучит немыслимо! – зависть. К моей славе, моей силе, моей независимости. О глупец!.. Я ведь и правда считал, что ни от кого не завишу! Пока однажды один странный бродяга, встреченный мною на узкой, грязной улочке одного города на окраине мира, не спросил меня, не надоело ли мне умирать неизвестно ради кого. Я возмутился и даже, кажется, замахнулся на него мечом. А он тоненько рассмеялся, ловко отскочив в сторону, и сказал: «Подумай над моими словами, герой. И если ответ будет «надоело», поищи тех, кого называют Восставшими». А меч действительно шикарный: подобный всполоху серебристого пламени, с синим камнем в навершии рукояти. Изящные, смертоносные изгибы пламенеющего клинка… И древняя магия, ломающая и крушащая всё! Однако, как показывает практика, мало иметь волшебный меч и мало уметь с ним обращаться. Потому что те монстры, которые встречались мне в последнее время, кажется, были не слишком подвластны этой магии. Мне пришлось основательно потрудиться, прежде чем я смог справиться с ними. Это пугает. Может, должно быть какое-то более могущественное оружие? Может даже, где-нибудь в этих подземельях оно как раз и хранится? Не зря ведь привела меня сюда всё та же неведомая воля? Я уже неоднократно убеждался, что она никуда не ведёт просто так, без некоего умысла, только ей ведомого поначалу, а мне открывающегося лишь в самом конце. Интересно, сколько ещё тайн, известных ей, я не знаю? Коридор внезапно кончился, и передо мной оказался огромный зал со множеством массивных колонн. Потолок, в который упирались колонны, терялся где-то во тьме. Сумрак царил здесь, и гулкое эхо гуляло по залу, множа звуки моего дыхания, дробя их, рассыпая пригоршней сухого гороха… От этого становилось не по себе. Я замер у входа, с мечом в руках. В таких местах могло водиться что угодно. Внимательно вгляделся в сумрак… Серые, чрезвычайно гладкие плиты пола. На таких плитах не очень-то удобно выписывать пируэты с мечом… Там, в дальнем конце, какое-то возвышение. На нём… Трон, возможно? И некий голос в моём сознании настойчиво приказывает мне пойти туда и проверить, что же там такое. Нет, положительно, хотел бы я сейчас быть подальше отсюда… И почему это считается, что у героев – стальные нервы? Да, нам не с руки показывать собственную слабость. Но страх ведом и нам! И этот-то страх теперь заползает скользкой змейкой ко мне за шиворот, под сталь, кожу и лён, струится холодным потом по моей спине, давно уставшей от тяжести доспехов, шевелит волосы – поседевшие раньше времени – на моей голове. Мне хочется бежать из подземелья, туда, к свету, на простор. Я задыхаюсь здесь, я мечтаю о солнце!.. И вот я делаю шаг… Шаг вперёд по гладким, как стекло, плитам. Никто, вроде бы, не собирается броситься на меня из-за колонн. Что ж… Обречённо вздыхаю и, всё ускоряя шаги, почти бегу через зал, к возвышению. Вот что-то блеснуло там, впереди… Это огромный двуручник в руке мёртвого, опутанного, как саваном, паутиной и пылью, гиганта, сидящего на троне. О воля, ведущая меня! Пожалуйста, не будь глупа и не бросай меня к подножию этого страшного трона! Ведь очевидно же, что никто не позволит нам без боя забрать древнюю реликвию – эту чёртову железку – из ладони мёртвого (и, кстати, мёртвого ли?) владыки… Куда же ты тащишь меня, о слепая, беспощадная воля? Я так устал умирать!.. Куда же… Ну вот, так я и знал!.. Гигант пошевелился на своём возвышении, открывает глаза, и они светятся красным, словно в них поселились отблески адского пламени. Вот он встаёт – неловко, будто давно забыл, как это делается. Ржавые звенья его кольчуги с глухим звуком рассыпаются и падают в пыль, густым слоем покрывающую ступени, ведущие к трону. Только сейчас я замечаю человеческие кости на полу рядом с этими ступенями: один, два, три скелета… Запах тлена и смерти накатывает на меня ледяной волной. Я сжимаю губы, понимая, что это конец, и стискиваю покрепче меч… Я пришёл в себя у входа в зал. Мне показалось – как всегда в таких случаях – что я каким-то образом вдруг заснул на ходу и увидел сон, то ли просто кошмарный, то ли пророческий, о мёртвом живом гиганте на троне и невероятном мече в его истлевших, но могучих руках. Потом я вспомнил, чем закончилась для меня встреча с ним, и невольно поморщился, и рефлективно провёл руками по стали доспеха, которая должна была быть буквально изорвана в клочья, изрезана, словно простая тряпка острыми портняжными ножницами… Вспомнилась мучительная боль, горячие струи крови на моём израненном теле, ужас от собственного бессилия и страшный огненный взгляд мертвеца, когда он наклонился, чтобы добить меня… Но доспех был цел. И тогда я понял, что это случилось снова: я умер и воскрес. Не помню точно, когда именно я впервые осознал, что мои смерти мне не снятся, а происходят наяву. Как бы я мог отличить кошмарный сон от ещё более кошмарной яви? Не знаю. Возможно, это было откровение свыше. Но, скорее всего, просто что-то пошло не так в отлаженном механизме смертей и воскресений. Вряд ли высшим силам выгодно, чтобы смертные знали об их играх. Ведь смертные могут и восстать. Не потому ли взбунтовались Восставшие? Впрочем, многие, наоборот, посчитали бы невероятным везением возможность прожить ещё одну жизнь, получить новый шанс отыграться. Я, поняв, что бессмертен, тоже долго так думал. До тех пор, пока не устал от этого проклятого бессмертия. До тех пор, пока не встретил того странного оборванца со взглядом Безумца и Пророка. Я снова ступаю на гладкие серые плиты. Наверное, я должен испытывать тот же страх, что и в прошлый раз, ощущать липкие потёки пота на спине… Но – ничего этого нет. Есть только усталость. И это, видимо, тоже какая-то ошибка. Вечному воителю не полагается помнить о былых своих смертях, знать о своих неудачах (а любая неудача в моём случае равносильна смерти), он непобедим по определению, он всегда выходит с честью из передряг… Скажите это толпам на улицах шумных городов. Пусть они верят в эти сказки. Они-то ведь не знают правды. Правду не должен знать никто, кроме неведомого Игрока. И вот я делаю шаг. Только усталость, только обречённость, только сознание невозможности вырваться из замкнутого круга, по которому носит меня судьба… Да нет, какая судьба! – Он, моё проклятье, Игрок! Я – лишь пешка, послушное орудие в чьих-то руках, и моё предназначение – убивать, чтобы Он мог насладиться зрелищем, почувствовать, как бешено бьётся в висках кровь, как яростно колотится сердце. А может, он просто боится сам ступить на эти серые плиты? Вырваться… Так ли уж это невозможно? А Восставшие? Разве они не сумели скрыться от всевидящего ока Игрока? На сей раз Он ведёт меня медленно, так, чтобы я смог остановиться на достаточно удалённом расстоянии от трона, не разбудив грозного мертвеца. Что Он задумал, интересно? А может, он и сам не знает, что делать? Дельце, и верно, попалось трудное… Значит, и Он не всеведущ, не всесилен, не всемогущ? Мои смерти не суть ли Его ошибки? Значит, и Он способен ошибаться, терзаться сомнениями, нервничать? Хотя… Вдруг Он специально ведёт меня на смерть, чтобы полюбоваться моими мучениями? Да нет, вряд ли. Ведь, в конце концов, Ему же зачем-то нужно, чтобы я прошёл все эти лабиринты и катакомбы, подземелья и замки, лесные дебри и горные перевалы! Интересно, кстати, зачем? Возможно, в ответе на этот вопрос – ключ к моей свободе… Внезапно свет в зале как-то непонятно изменился, стал чуть иного оттенка. Странно, кажется, в прошлый раз ничего подобного не было… От одной из колонн отделилась тёмная фигура и неспешно направилась ко мне. Я вздрогнул и приподнял меч. На миг мне показалось, что гибель от руки мертвеца действительно приснилась мне, что я что-то перепутал и моя история должна развиваться совершенно иначе… – Убери оружие, оно тебе не понадобится, – негромко сказала фигура, остановившись в десятке шагов от меня. Голос был глуховатый, старческий. Звучал он спокойно, чуть устало и совсем не угрожающе. Сам человек – а это был человек – стоял почти неподвижно, закутанный в коричневый балахон, только руки его теребили связку тяжёлых ключей на тусклой, явно очень древней, цепочке. Ну что ж, подумал я, на худой конец я опять воскресну… И я убрал меч за спину. – Кто ты? – спросил я незнакомца. Он усмехнулся краем губ и кивнул мне в сторону колонны, из которой вышел: – Пойдём, побеседуем спокойно. Я последовал за ним. Почти без страха. Слишком я устал бояться за этот долгий день… Незнакомец подошёл к колонне и… скрылся в ней, словно она была соткана из тумана. Помедлив секунду, я шагнул следом, закрыв глаза. Когда я открыл их, то обнаружил, что мы находимся в маленькой, очень странной комнате. Подобной мебели я никогда прежде не видел. Здесь были два небольших креслица, письменный стол – тоже небольшой, с выдвижными ящиками, вовсе не громоздкий, непохожий на те столы, что мне доводилось встречать. Пара стеллажей с книгами, как в книгохранилищах… Но переплёты большинства книг были странно блестящими, глянцевыми, словно сделанными не из кожи, а… Даже не знаю, из чего. Пока я озирался недоумённо, незнакомец сел в одно из кресел и с лёгкой, чуть печальной улыбкой наблюдал за мной. Наконец я вспомнил, что ещё не выяснил, зачем он позвал меня сюда. На ловушку это было не похоже. Возможно, он даст мне какой-нибудь совет, как победить мертвеца на троне? Я снял со спины меч, положил его на ковёр у своих ног и сел во второе кресло. – Ты не ответил мне, кто же ты такой, – напомнил я незнакомцу. – Хм… Название «Восставшие» тебе о чём-нибудь говорит? – спросил он вместо ответа, хитро прищурившись. Я вздрогнул. Уставился на него. Так вот в чём дело! Он – Восставший!.. – Ну, говорит… Некий человек однажды посоветовал мне поискать их, если… – Если тебе надоест быть игрушкой в чужих руках? Да, – кивнул незнакомец. – И ты, наверное, уже догадался, что я один из них, – он не спрашивал, он утверждал. – Догадался. Могу я узнать, зачем ты-то ко мне явился? Он пристально посмотрел на меня. – Ты ведь, кажется, подумывал о том, что неплохо было бы обрести свободу, избавиться от руководящей тобой Воли? Или я ошибся? Казалось, он в сомнении. Испугавшись внезапно, что он сейчас исчезнет, оставив меня посреди мрачного зала, я поспешно кивнул. – Подумывал. Только не знал, как вас найти. – Ну, это-то как раз просто, – улыбнулся он. – Стоит лишь пожелать, и мы придём сами. – Зачем вам это? – Чтобы помочь, – серьёзно ответил он. – Мы и сами ещё недостаточно свободны, но мы стараемся помочь другим обрести хотя бы нашу свободу. Потому что это неправильно – когда кто-то распоряжается твоими жизнями и смертями. Разве нет? – Да. Я нахмурился, вспоминая свои недавние мысли на этот счёт. Потом мне пришло в голову спросить: – Послушай, а Он… Он не видит нас сейчас? – Не видит. – И что же Он думает? – я перешёл на шёпот. – Он думает, что случилась какая-то ошибка. Он называет это странным словом «глюк». Он видит темноту вместо зала и тебя. – А ты… Откуда ты это знаешь? Он задумчиво посмотрел на меня и ничего не ответил. – Ну конечно, ты не доверяешь мне! – догадался я. – Не в этом дело, – вздохнул он. – Просто чтобы понять то, что я тебе отвечу, тебе нужно долго учиться. А для этого тебе необходимо выйти из игры! Я воззрился на него с мистическим ужасом: он употребил то же слово, что и я, когда думал обо всём этом, – игра. – Но это ведь и правда игра, – пожал он плечами, не то поняв причину моего ступора, не то прочитав мои мысли. Кто их знает, Восставших, на что они способны… – Он играет, сидя в своём уютном доме, перед волшебным зеркалом, именуемым Монитор. И знаешь, что самое страшное? – Восставший с горечью посмотрел на меня. – Что? – чуть слышно спросил я. – Самое страшное то, что Он уверен, что это всего лишь игра. То есть Он даже не знает, что тут, у нас, всё происходит на самом деле! – Так, может быть, надо Ему как-то сказать? – я вскочил с кресла от переполнивших меня чувств. Подумать только, Он даже не знает!.. Он даже не предполагает, каким мукам подвергает меня!.. Я и помыслить такое не мог. Вся моя ненависть к нему как-то разом схлынула. Разве можно ненавидеть того, кто и сам – раб своего незнания? – Если бы… – вздохнул Восставший. – Мы пробовали. Но у нас ничего не вышло. Мы писали Ему: «Error!..» На Его языке это означает «ошибка». Так мы пытались сообщить Ему, что произошла трагическая ошибка: Он вторгся в живой мир и причиняет этому миру боль. Но Он оставался глух. – И что же делать? – Кабы знать… Я опустился в кресло. Ощущение было такое, словно все мои силы ушли на мой порыв. Потом мне пришла в голову ещё одна мысль: – А мертвец на троне… он тоже – раб чьей-то воли? Восставший внимательно посмотрел на меня. Подумал с минуту и ответил: – Думаю, да. Хотя, в отличие от тебя, он не бессмертен. Однако каждый раз, как ты приходишь в его зал, он вынужден тебя убивать. Каюсь, мне не приходило в голову с ним поговорить… Все мы здесь, так или иначе, рабы. Впрочем… А что, если у мертвеца другой владыка? – Как это? – опешил я. – Ну, некто, кто противодействует Игроку!.. Глаза Восставшего сияли, словно он внезапно напал на некий след. – Не понимаю, – признался я. – Что, если та сила, которая управляет здешними чудовищами, просто делает всё возможное, чтобы Игрок не дошёл до финала в своей игре? – пояснил он. – То есть, существуют два Игрока? А мы все – фигуры на их шахматной доске? – уточнил я. Восставший сник. – Хм… Я предполагал немного другое… Я имел в виду, что эта неведомая сила – за нас. Но, пожалуй, ты прав. Что ж, значит, нам нужно впредь учитывать и её. Кто знает, может, это именно она мешает нашим посланиям доходить до Игрока? – Интересно всё-таки, что же такого важного есть в конце Игры, что Игрок так стремится дойти туда, а эта неведомая сила ему препятствует? – задумчиво спросил я в пространство. – Скажи, вы не пытались это выяснить? – Нет, – удивился Восставший. – У нас была другая цель – освободиться. – А вдруг освободиться мы можем, только дойдя до конца, доиграв эту Игру? Восставший смотрел на меня предельно серьёзно. Потом тихо спросил: – Так ты считаешь, что мы не способны победить эти две враждебные силы, правящие нашим миром, и нам придётся подчиниться их законам? Я пожал плечами. Он откинулся на спинку своего кресла и прикрыл глаза, задумавшись. Я не мешал ему. Тем более что и мне было, о чём поразмыслить. Наконец, он произнёс негромко: – Выходит, надо всё-таки попробовать пройти Игру до конца. – Да, – в тон ему ответил я. – Может, это и не выход, но попробовать стоит. А если это всё же выход, то он наверняка проще и быстрее приведёт к нужному результату, чем если мы будем мешать по мелочам Игроку и его противнику. – Но как мы можем доиграть? – совсем тихо спросил он. На минуту воцарилась тишина. Потом я вздохнул и сказал: – Придётся мне, видимо, вернуться в зал… Восставший открыл глаза и пристально взглянул на меня. – Хм… Знаешь, – протянул он со странной интонацией, – а ты всё-таки герой… Когда я сумел выйти из Игры, я был уверен, что никогда в неё не вернусь по доброй воле. Да и сейчас, наверное, я бы не решился. – Ну, тебе и не надо, – грустно усмехнулся я. – Не ты главный персонаж этой Игры. А я, пожалуй, готов ещё немного помучиться, чтобы потом освободиться навсегда. Да и все прочие обитатели нашего мира, возможно, станут свободны тоже. – И ты выступишь против всех чудовищ и повелевающей ими силы на одной стороне с Игроком? – казалось, Восставший никак не мог поверить. – Да. Он вздохнул. – Хорошо. Но тогда вам – тебе и Ему – необходимо как-нибудь согласовать свои действия, чтобы пройти этот путь с минимальными потерями. К сожалению, как я уже говорил, связь между Ним и нашим миром односторонняя… Или нужно как-то нейтрализовать Его. – А ты призови своих собратьев. Я слышал, среди них есть сильные чародеи. Может быть, удастся что-нибудь сделать не силой техники, а силой магии? Восставший вскинул голову: – Что ж, надо попробовать! Тогда ты отдохни, полистай древние книги, поднаберись сил. Да и сними, наконец, доспехи! Я же вижу, как они тебе надоели! А я пока пообщаюсь с нашими… Когда мы что-нибудь придумаем, я тебе сообщу. И не волнуйся из-за времени: у Него пройдёт всего пара минут… Я снова стою перед возвышением. На этот раз я пришёл сюда по своей воле, а Тот, Кто Ведёт меня, наверное, был порядком удивлён моей самостоятельностью. Возможно, он сидит сейчас перед своим волшебным зеркалом и недоуменно вглядывается в глубь его, пытаясь понять, что же происходит, какой ещё случился «глюк». Не это ли есть свобода – делать что-то по своей собственной воле? И я наслаждаюсь ей! Даже если через несколько мгновений я опять буду валяться на пыльном, холодном полу в луже крови – я выбрал такую судьбу сам! Гигант пошевелился на своём возвышении, открывает глаза, и они светятся красным, словно в них поселились отблески адского пламени. Вот он встаёт – неловко, будто давно забыл, как это делается. Ржавые звенья его кольчуги с глухим звуком рассыпаются и падают в пыль, густым слоем покрывающую ступени, ведущие к трону. Запах тлена и смерти накатывает на меня ледяной волной. Но я больше не боюсь, и я не чувствую той проклятой, всё накрывающей усталости и обречённости. Я стискиваю покрепче меч и оскаливаю зубы в зловещей ухмылке. На этот раз и мертвецу придётся думать и действовать самому: сила, руководящая им, обездвижена, обезврежена Восставшими. Теперь мы на равных – только он и я. Никаких Игроков! И сейчас мы, наконец, узнаем, что на самом деле представляет собой каждый из нас, без могущественных сил, стоящих за нашими плечами. Сейчас мы узнаем, чего стоит Свобода…
Наверное, я неправильная девушка... :( Ни разу в жизни не сидела в чатах. Точнее, в одном каком-то однажды попробовала потусоваться... не понравилось. Предпочитаю форумы.