Из серии "Алаканец". Нашла то, что было в набранном варианте. Посмотрите пока это, понравится - дам продолжение зарисовки... Ласковый диск бледно-желтого солнца неспешно плыл по голубому небу, его яркий свет путался в фиолетовой листве исполинских деревьев старой рощи, отражался от синей коры и заставлял блестеть влажную от пота кожу двух застывших посреди поляны алаканцев. Они стояли без единого движения, по щиколотку утопая в синем грибном газе, не обращая внимания ни на голоса многочисленных птиц, ни на солнечный свет, и со стороны могло показаться, что эти двое - лишь искусно вытесанные статуи, но раздался короткий лаящий звук - юноши синхронно развернулись спиной друг другу и подняли вверх, в предбоевую позицию грозно сверкающие когти. Мышцы бойцов были напряжены до предела, а новая команда так и не поступала, и они ждали, неподвижные, словно изваяния, и только слегка движущаяся в такт ровному дыханию грудь позволяла понять, что эти двое - живые существа. Наконец, в какофонии лесных звуков раздался высокий свист, и нчался поединок. От каменной неподвижности не осталось и следа, бойцы превратились в стремительно перемещающихся по поляне больших, ловких котов. В поединке они ловко использовали все окружающее пространство, но вот когти одного из них царапнули другого по щеке - полыхнуло радужное защитне поле, и наставник недовольно проворчал: -Сколько еще раз я должен вам объяснять? Не допускайте ударов по лицу! Это касается обеих сторон. Никто не назовет вас храбрыми воинами, если в самом начале поединка вы ослепите своего противника, а потом "доблестно" его убьете. -Но, мастер, - отвечал один из двух сражающихся юношей, не прекращая поединка, - как я могу это контролировать? Мне и так нужно следить за тем, чтобы самому не получить когтями врага! А тут еще и целиться... -В этом заключается особенность реенро, - прекращая тренировочный поединок, заявил пожилой учитель и усадил своих учеников в ряд. - Реенро - это не тот, кто умеет просто и глупо махать когтями. Воин знает свое тело и тело врага, воин может почуять атаку и избежать ее. Воин - это не тот, кто бессмысленно лезет в любую драку и выходит из нее победителем. Воин - это тот, кто знает, когда нужно сражаться, а когда боя стоит избежать, и выигрывает даже тогда, когда ни разу не поднял когтей. -Но как это возможно? - подал голос младший из учеников в этой группе. Старый мастер-реенро был у учеников в большом почете, ему недавно исполнилось ровно триста лет, он много знал и многое умел, но поэтому иногда говорил настолько непонятно, что даже старшие из его учеников были сбиты с толку. В этой группе были молодые алаканцы и алаканы от десяти до двадцати лет, младшие учились на примере старших, старшие учились смирению в процессе обучения младших, и все это происходило под неустанным бухтением старого мудрого Суро Нох'тары. Вторая ступень обучения в жизни реенро из полагающихся четырех, она давала молодому воину навыки боя и учила алаканца думать так, как полагается воину. Считалось, что мышление - самый трудный этап становления настоящего реенро и только тот, кто его пройдет может в последствии стать мастером-реенро. Но таких было, как правило, не очень много. Если обучение начиналось слишком поздно, ребенок не всегда мог перестроить уже привыкший к обыденной жизни разум на специфичное даже для алаканца мышление реенро. Многие такие "поздние" ученики погибали в межклановых войнах Алаканна... Старый учитель хмуро посмотрел на задавшую вопрос девочку и, кряхтя от возмущения, снова прошелся вдоль ряда: -Возможно, Катара, возможно. Для того, кто на самом деле захочет, возможно все! Иридий... Учитель обернулся к месту, где обычно сидел младший сын Великого Князя, но шестнадцатилетнего мальчишки в ряду не было. Суро скривил губы, что, как даже младшие ученики уже успели выучить, являлось признаком высокой степени раздражения и гарантией для виновника сего внеочередного поединка с выбранным мастером оппонентом, и проорал имя опаздавшего ученика. Иридий появился на поляне в ту же минуту. Он сдержано поклонился мастеру, но не стал бормотать под нос извинения и божиться, что этого больше не повторится. Потому что это повторялось с завидной регулярностью. Все-таки при всех плюсах Иридия дисциплина (а точнее - почти полное ее отсутствие) была его неоспоримым минусом. Очень часто Иридий опаздывал на занятия или отвлкался от рассказа лектора и прочее. Некоторые преподаватели Академии уже устали с ним бороться, иные - пытались его изменить, но упрямый мальчуган подобной дрессировке явно не поддавался. Мастер Суро, который Иридия знал с четырех лет - с тех самых пор, когда он впервые попал на тренировочные полигоны реенро - конечно, ворчал на него, но осудить мальчишку было трудно. Все-таки он делал всегда все как нужно. Суро скрестил руки на груди и, глядя на своего ученика, который даже окитаку не успел скинуть, строго спросил: -И где ты на этот раз задержался на целых двадцать минут? Ученики начали громко смеяться, когда Иридий абсолютно честно ответил, что его не хотела отпускать нервничающая оката. Однако смех молодых воинов оборвала тихая, спокойная речь младшего сына Великого Князя, которого не задело то, что смеются над его опазданием или налд его объяснением. Смех был вызван самой причиной задержки; Иридий это знал, поэтому заговорил: -Напрасно вы смеетесь. Мы все - алаканцы, мы все вышли из лона одной Матери. Но разве только те, кто разумен, имеет право называться алаканцем и считаться потомком Матери? Стыдно. Алаканн всегда жил, живет и будет жить в гармонии с природной, которая его создала. Вы помните рассказы о других мирах, которые и слыхом не слыхивали о Матери. И как они живут? Вы знаете, как они живут? Надеюсь, что Алаканну не доведется жить так же. А для этого мы не должены забывать о Матери и нашем единстве с ней. На пару минут над поляной повисло молчание - только пыхтел раздраженный Иридий Нох'тара. Вскоре к этому звуку добавилось больше похожее на кашль посмеивание мастера Суро. Пожилой алаканец хдопнул в ладоши и проскрипел: -Хорошо сказано, молодой человек! А теперь прими подобающий для тренировки вид и вставай в круг. Для мужчины сражаться на тренировке полагалось только в одних брюках и с поясом защитного поля, поэтому Иридий беспрекословно начал стягивать одежду. И, как обычно, вся группа затаила дыхание, потому что никто из учеников мастера Суро, кроме младшего сына Великого Князя, еще не участвовал в настоящем сражении. А Иридий прошел уже три межклановые войны, видел смерть, видел кровь - в том числе и свою собственную. Его уже достаточно крепкое для воина тело было покрыто шрамами, некоторые постепенно затягивались, сглаживались и оставались простыми белыми полосками на светлой коже юноши. Но иные шрами до сих пор вздувались на груди и животе барлово-красными буграми, и оставалось только гадать, как этот юнец до сих пор оставался жив. Но, помимо шрамов на самом Иридие, было известно, что представители других кланов так же хранят на своих телах память о когтях младшего Нох'тары, а когти самого Иридия прекрасно помнят, что это такре - вгрызаться в живую плоть... Иридий бросил на ветку свой окитаку и рубашку, поставил под деревом сапоги с загнутыми вверх острыми носами, и, с удовольствием ступая босыми ногами по шелкрвой траве, разминая плечи, вышел в центр арены и, глядя строго перед собой, но словно бы в никуда, быстро и сноровисто размял мышцы. Тело юноши обтянуло положенное защитное поле. Мастер Суро попросил подняться ему в пару восемнадцатилетнего Керия Нох'тару, близкого друга Иридия по Академии. Керий был прекрасным бойцом, одним из лучших в группе. Очень развитый физически, он был почти полной противоположностью Иридию - невысокому ростом, с аккуратной и не излишней мускулатурой. -Иридий, - позвал мастер Суро, выразительно глядя на молодого реенро - единственного во всей группе, кто не подбирал на время тренировок длинные по алаканской традиции волосы, - я хочу, чтобы ты победил, ни разу не подняв когтей. Группа затаила дыхание. Задание, которое дал Иридию наставник-реенро казалось другим ученикам совершенно невыполнимым и даже абсурдным. Однако молодой князь, где-то с полминуты, перекачивался с пятки на носок, словно бы размышляя, а потом вдруг улыбнулся и, кивнув, произнес своим чуть шипящим голосом: -Хорошо, мастер Суро.
