Fr0st Ph0en!x

А вот и нет. Встань перед топором статуи Мехрун Дагона. :D

Страшный секрет, как достичь такого положения камеры :D Затенение краев, естественно, в ФотоЗаде.

А вот и мой аргонианин:

Рассказ интересный. Но сюжет пока, я бы сказал, немного банальный. Хотя кто я такой, чтобы судить? ;) Небольшая поправка: пепельный батат на пальме не растет. Он растет, как картошка. Или это такой юмор своеобразный? ;)

2Argaont: Я не садист. Продолжение явно будет. Э-э... А это хорошо? ;)

Это пока все, что я написал на данный момент. А пока читайте "Черные сердца". ;)

XII. Раздробленный мир. Плавучая льдина с противным скрежетом уткнулась в берег. А точнее, в кромку зеленоватого берегового льда. Когда шум столкновения поутих и благословенная, спасительная льдина прочно встала у края остальной ледяной массы, Азгалор с опаской, поминутно озираясь, мешковато сполз со своего импровизированного транспорта на довольно тонкий лед, который тотчас возмущенно заскрипел и прогнулся. Памятуя о том, что мучиться в холоднейшей воде он будет не более нескольких минут, аргонианин присел, а затем и прилег на крайне прохладный лед, словно намереваясь хорошо поспать. Однако разум Азгалора пока еще не был во власти Шигората, и поэтому, ложась на лед, ящер преследовал вполне разумную цель: он слышал от старых моряков еще в своем родном Сейда Нин, что в подобных случаях необходимо как можно более равномерно распределить вес, дабы не провалиться под лед в самый неподходящий момент. Лед вновь негодующе скрипнул, и Азгалор замер, боясь шевельнуться. Но опасность пока миновала, и ящер тихо пополз по направлению к чернеющим вдали деревьям, время от времени останавливаясь и чутко прислушиваясь к звукам, издаваемым капризным льдом. В пути он старался не думать о возможном летальном исходе своего “ползучего” передвижения, отвлекая себя различными глупыми и не очень раздумьями. “Так… Про что там эти моряки трепались… Лед, лед… Какой-то остров им вроде покрыт… И холодно тоже… Грейзленд? Да что это я, Грейзленд вообще не остров, и не холодно там… Да, что-то знакомое… С… С… Скотем… Сколтшем… Солтсем… Вспомнил, Солтсхейм! Да, точно Солтсхейм! Я еще подумал, что за придурок так остров назвал, я бы и то лучше придумал. Солтсхейм… Так он же далеко-далеко на севере находится вроде… И как этот корабль туда занесло…” – достаточно спокойные размышления Азгалора прервались резкой судорогой в левой ноге. Настала пора подумать о более насущных проблемах. “Интересно, сколько я смогу тут протянуть?.. Наверное, совсем недолго… Совсем. Тут же холодно очень… А у меня из одежды… Упс, вообще ничего нет из одежды…” – устыдился Азгалор. “Вот происки даэдра, Дагот бы их побрал… Спастись из кровавого святилища, чтобы замерзнуть на этом богом забытом… Солтсхейме… А-А-А!!!” – вдруг завопил аргонианин. Он почувствовал премерзкое жжение в левом плече, а затем и в правом боку и спине одновременно. “Забодай меня кагути! Это мне от холода чудится, или как? Я слышал, тут обморожения бывают… Надо думать, тоже из-за холода. Гр-р-ш!” – зашипел от боли Азгалор. Он уже с трудом мог ползти. По всей видимости, слой льда уже стал достаточно приемлемым, чтобы по нему можно было идти. Аргонианин осторожно поднялся, превозмогая невообразимую боль в плече, боку и спине. Неприятного хруста не последовало. Тогда ящер осторожно шагнул вперед. Вновь не последовало никаких пугающих звуков. Азгалор переступил с ноги на ногу и заковылял по направлению к деревьям, которые символизировали твердую землю. Как ни странно, идти было гораздо легче, чем ползти. Скорее всего, это было связано с тем, что при ходьбе плечо не было задействовано вовсе, а бок и спина вынуждены были работать гораздо менее интенсивно, чем при передвижении ползком. Внезапно сзади послышался странный шорох. Аргонианин быстро, насколько это было возможно с раздираемым невыносимой болью плечом, обернулся, ожидая худшего. Его переохлажденным глазам предстало странное существо, вылезшее из какой-то проруби во льду и теперь ползущее на мясистых ластах в сторону ящера, явно с не самыми дружелюбными намерениями. Азгалор сразу подумал, что это “братья” в темных мантиях (или уже без них) нашли новый способ догнать его и отомстить за свое сожженное святилище. Но, поразмыслив совсем немного, аргонианин понял, что глубоко заблуждается. Существо не вызывало тех пренеприятнейших ощущений, какие вызывали “братья” в звериных обличьях, оно скорее было похоже на обычное, хотя и несколько странное, животное. К тому же, “братья” нашли бы гораздо более практичный для передвижения облик. Однако недооценивать это создание тоже было нельзя. Оно, по всей видимости, не разделяло мирных убеждений Азгалора и прилагало все усилия, чтобы его настичь. К сожалению, хотя скорость животного и была ничтожной, быстрота аргонианина тоже оставляла желать лучшего. Причем намного лучшего. Замерзающая рептилия с разрываемым нестерпимой болью телом явно не могла служить образцом стремительности. Азгалор постарался ковылять к берегу быстрее, насколько это было возможно, надеясь, что существо отстанет. Но животное попалось очень упрямое, и оно явно не желало сменить гнев на милость. Быть может, оно почувствовало, что аргонианин ранен, и хотело дождаться его смерти, чтобы пообедать, возможно, оно просто хотело обогнать хоть кого-то для самоутверждения, а может быть, животное просто не любило зеленый цвет или же было расистом, искренне ненавидящим всех аргониан. “Это будет самая нелепая смерть из всех возможных,” – равнодушно думал Азгалор. “Умереть здесь даже не от холода, а от зубов какого-то… толстого ползуна… Однако же, он меня догоняет!” – с удивлением заметил ящер. Толстопузое животное подобралось настолько близко, что можно было отчетливо расслышать, как урчит у него в животе. Оно сердито пыхтело и старалось сбить аргонианина своей ластообразной конечностью. Пока, правда, безуспешно. “Да, это не обморожение… Эти моряки все говорили, что при этом обморожении просто постепенно перестаешь чувствовать свое тело и тихо умираешь. Больно только вначале. А еще они говорили, что эта смерть – самая легкая, какую только можно себе представить… А у меня рука и спина болят уже совершенно невообразимо…” – со странным спокойствием размышлял Азгалор. Аргонианин все брел и брел к темнеющим деревьям, до которых, казалось, было уже рукой подать. Но они, тем не менее, никак не желали приближаться к ящеру. Если бы он знал о Солтсхейме и вообще о природных явлениях побольше, то понял бы, что “близость” этих деревьев – не более, чем обман зрения. “Нет предела страданиям,” – философски подумал Азгалор. Боль в плече и спине продолжала рывками усиливаться, хотя, казалось бы, дальше усиливаться было уже нельзя. У Азгалора создавалось странное впечатление, как будто дюжина мускулистых орков рубит его тупыми железными клейморами. Или как будто пятеро скрибов залезли под чешуйчатую кожу аргонианина и изо всех сил лупят его твердыми хвостами и царапают острыми лапками. Или как будто двое личей, забавляясь, кидают в его плечо попеременно огненные и ледяные заклинания. Или… Возникло ощущение, что реальность раздробилась. Перед Азгалором на мгновение повисла непроницаемая пелена. Затем пелена спала, но весь мир уже не был таким, как раньше. Он дрожал и колебался. Повсюду замелькали красные и зеленые переливчатые круги и кольца, которые резво ударялись о лед и отскакивали от него. Звук собственных шагов стал громким и тягучим. Снег вдруг окрасился в веселый розовый цвет, а потом покрылся ярко-синими пятнами. Из-под каждого куска льда вылезли оранжевые радостные кагути с маленькими радужными крылышками, которые начали плавно порхать повсюду. С неба стали падать зеленые хаджиты, которые сразу начали нагло требовать скуумы и лунного сахара у пролетающих кагути. Кагути стали тонкими голосками пищать, чтобы от них отстали, и пригрозили хаджитам своими маленькими золотистыми рогами. Деревья, что маячили неподалеку, превратились в огромные ярко-красные грибы, которые незамедлительно начали плясать, совершая красивые прыжки. И вдали послышался тихий невнятный голос, шепчущий что-то невообразимо приятное и умиротворяющее. Измученному аргонианину захотелось молча лечь прямо в снег и всецело окунуться в приятные мысли. Сзади послышалось угрюмое сопение, и что-то мягко сшибло Азгалора с ног. Он с улыбкой поднял голову… Над ним нависла жирная белая шея и клыкастая морда. Желтые звериные глаза… В голове аргонианина что-то со звоном лопнуло. Мир окрасился в гнилостно-серые цвета. Пляшущие грибы покрылись шипами и бурой плесенью, а грязно-зеленые кагути, неистово махая перепончатыми черными крыльями, с хрипением направили синие рога на Азгалора и полетели его таранить. Багровые хаджиты вынули длинные мечи и с воплями также побежали к придавленному увесистой тушей ящеру. Из-под снега высунулись фиолетовые щупальца, скрутившие аргонианина и потащившие его сквозь лед. Истошно завопили со всех сторон звенящие голоса. Прямо из воздуха сформировался старый трактирщик, не раз наливавший Азгалору мацта еще в Сейда Нин. Трактирщик страшно взвизгнул и оторвал себе голову, которую поспешно швырнул в аргонианина, забрызгав его черно-зеленой кровью. Азгалор заорал и, изловчившись, выскользнул из-под тяжелой туши. Забыв про невыносимую боль (про которую забыть было довольно сложно), аргонианин изо всех сил понесся к белеющим вдали скалам. Впрочем, он только думал, что понесся. На самом деле ящер все так же побрел к берегу, как и раньше. Отличие было только в одном – горло аргонианина плотно сжимала его собственная левая рука, и он, задыхаясь, хрипло кричал. За Азгалором поползли блестящие синие ленты, несущие на себе угольно-черных хаджитов, кидающих в ящера сверкающие ледяные дротики. Шипастые грибы судорожно скорчились и взорвались коричневыми ошметками. Огромные кагути цвета раздавленного скриба неслись к аргонианину, плюясь в него расплавленным эбонитом. Кроме того, за Азгалором семенил безголовый трактирщик, настойчиво предлагая выпить еще кружечку теплой крови. Все это сопровождалось глухим стуком костяных снежинок… “Еще один полиморфист!” – раздался удивленный и вместе с тем ожесточенный голос где-то сбоку. Последовал сильный удар, и Азгалор погрузился во тьму.

Да, творение интересное. И то, что на КиШ похоже, совсем не плохо. Но, как мне кажется, слово "плюсы" совсем не вписывается в общий стиль.

Кстати, когда ты писал книгу "Падение Древера", ты не вспоминал принца Артеса и Фростморн? ;) Рассказы весьма интересные. Пиши еще.

XI. Зыбкая реальность. Азгалор совершенно не был готов к подобному стечению обстоятельств. В его планы абсолютно не входило еще одно чудесное спасение (или же, что гораздо вероятнее – медленная смерть с последующим помещением расчлененного тела на стену мерзкого святилища). Поэтому аргонианин испуганно замер, искренне надеясь, что ему это послышалось. Как ни печально, но безрадостная реальность оставалась реальностью. Фигуры в черных мантиях медленно по одному начали просачиваться в зал. Подобная осторожность была легко объяснима, учитывая прежнюю “неуязвимость” ящера. “Братья” с видимой опаской начали образовывать кольцо вокруг заметно задрожавшего (скорее всего, от холода) аргонианина. Азгалор мог только испуганно пятиться вглубь жуткого зала, но вскоре и эта возможность была потеряна – по помещению неумолимо шествовал набиравший силу огонь. Дальше отступать было уже нельзя. Вернее, можно, но некуда. Азгалор остановился. Сзади слегка припекал пляшущий пожар. Это, в принципе, пока не было слишком плохим обстоятельством, скорее наоборот, так как тепло благотворно подействовало на ящера. Но долго так стоять было невозможно – огонь медленно, но верно подбирался к когтистым ступням аргонианина. Надо было что-то предпринять. И Азгалор не придумал ничего умнее, как попытаться заговорить со странными и устрашающими существами. Не самый лучший вариант, но хоть что-то. “Я никому не скажу, где был… Да никто мне и не поверит… Я ничего здесь не видел… Это не я поджег ваш корабль… Я вообще не знаю, что это корабль… Я даже вас здесь не видел… И вообще, я очень невкусный… Отпустите меня, а?” – хотел сказать Азгалор. “А эау нэ аху, хдэ а хыл… А экто мнэ э аэыт… А ныхэхо дэс э ыдел… Эо э а схох аш хораль… А ощэ э аю, шо эо хораль… А аэ ас дэс э ыэл.. Ы ощэ, а оэнь экуый.. Опуыте эа, а?” – произнес аргонианин на самом деле, причем совершенно неожиданно для себя. Да и для “братьев”. “Братья! Это ничтожество пытается применить неизвестную магию! Мы не можем рисковать! Необходимо перегруппироваться и выработать новую тактику борьбы с ним!” – хрипло взвыл один из них. Если бы корабельные черви были способны опознавать голоса и размышлять, то они безошибочно определили бы голос “брата Дисамиркиля”. Существа в темных мантиях вновь запаниковали. Надо сказать, наряду с таинственностью в них чувствовалась и самая банальная трусость. Азгалор воспрял духом. Он уже почти поверил в новое чудо, и уже мысленно пообещал небесному покровителю начать вести праведный образ жизни после того, как окажется дома. Конечно же, он не намеревался делать этого, просто пообещать было совершенно необходимо для последующих милостей. К несчастью для Азгалора и к счастью для “братьев”, не все они были склонны к панике и последующему трусливому бегству. Или же попросту божественная милость по отношению к Азгалору иссякла (это было вполне объяснимо, если учесть весьма неискреннее отношение данного аргонианина к религии). В любом случае, результат не заставил себя ждать – бесславное бегство существ в темных мантиях было остановлено грозным воплем их духовного лидера, предводителя – словом, “брата Ллотиса”, как могли бы назвать его уже неоднократно упомянутые корабельные черви. “Стойте, о лишенные отваги создания! Братья! Мы примем бой и уничтожим жалкое существо!” – хрипло выкрикнул он. “Вот раздери его алит, ведь он сейчас их на борьбу вдохновит! А что я смогу сделать? Да ничего! Даже умереть с честью не смогу. И висеть моей голове на штыре в этом зале! Хоть бы уж не рядом с хаджитом повесили только… А то висеть со всякими ворюгами еще…” – быстро, но совершенно не по делу думал Азгалор, забыв, очевидно, что это ему уже будет глубоко безразлично, если не сказать больше. “Кстати, что за чушь я только что им сказал?” – посетила его интригующая мысль. И тут аргонианина настигли не совсем приятные воспоминания. Вот он подскакивает в трюме, пребольно ударяясь о притолоку… И вот, через некоторое время, это не слишком радостное событие повторяется еще раз, и острые аргонианские зубы впиваются в аргонианский же язык… Эти воспоминания были настолько яркими, что у многострадального аргонианина вновь заболела его многострадальная голова и распух не менее многострадальный вышеупомянутый язык. В это же время “брат Ллотис” вдруг с невероятной для подобного существа скоростью вдруг резко выпрыгнул вперед и сорвал с себя темную мантию, обнажив невероятно худое тело, покрытое бледно-серой, местами ободранной кожей. Зрелище было далеко не из приятных. Но то, что началось дальше, Азгалор не мог представить себе даже в самом отвратительном кошмаре. Тощее тело вдруг еще больше сжалось, а затем начало распухать и корчиться, постепенно обрастая чешуевидными выростами. Ранее практически невидимые мускулы налились звериной мощью, на тонких пальцах отросли длинные беловатые когти. Глаза “Ллотиса” загорелись кровавыми огнями, и оставались такими на протяжении всех этих метаморфоз. Наиболее же жутко выглядело лицо странного существа. Само оно практически не изменилось, оставаясь похожим на лицо человека или, скорее, мера, но покрылось той же отвратительной чешуей и слизью, а изо рта показались желтые клыки. На спине появился огромный горб, из которого высунулись три мерзкого вида щупальца, внешне отдаленно напоминающих щупальца дреуга, но гораздо более длинных и противных. Уродливое создание улыбнулось, продемонстрировав множество длинных мелких зубов. Судя по всему, даже некоторым “братьям” от этих превращений стало немного не по себе, а Азгалор едва сдерживался, чтобы не грохнуться в обморок. Очевидно, на сегодня ему уже хватило различных ярких впечатлений. “Брат Ллотис”, а точнее то, во что он превратился, с минуту постоял на месте, наслаждаясь произведенным эффектом. А потом быстро прыгнул на Азгалора. Инстинкты – это величайшее наследие поколений наших предков, отдавших свою жизнь во имя выживания потомков и предостерегая их тем самым на подсознательном уровне от возможных фатальных ошибок. Бесценный накопленный опыт. Причем чужой. И именно врожденные инстинкты зачастую спасают нам жизнь, когда ничто другое уже не в силах это сделать. Правда, некоторые называют это волей высших сил. И в этот раз именно инстинкты спасли аргонианина Азгалора. Хотя он сам впоследствии возлагал эту честь на божественные силы. Ящер интуитивно пригнулся и очень резво отпрыгнул в сторону. Этому в немалой степени способствовало распространившееся в помещении тепло, позволившее рептилии вести столь активные действия. Страшное и отвратительное существо пролетело над головой Азгалора, слегка зацепив его мерзким щупальцем, и приземлилось прямо в огонь. Омерзительный вой, напоминающий человеческий крик, огласил мрачный зал. “Брат Ллотис”, весь обгоревший, с отваливающейся чешуей, выполз из гудящего пламени. Практически на глазах он вновь принял прежний облик, став опять тощим серым существом. На новое превращение сил у него явно не было. Остальные “братья” незамедлительно начали также срывать с себя мантии и изменяться. Но их метаморфозы не были столь ужасающими. Некоторые отрастили длинные когти, некоторые покрылись косматой шерстью, превращаясь в нечто медведеподобное. В облике других явно чувствовались черты таких крупных зверей, как кагути. Большая часть не стала слишком оригинальничать и попросту заменила свои руки на сростки гибких и склизких щупалец. Остальные внесли в свой облик несколько небольших и незначительных косметических изменений наподобие острых торчащих зубов. И все они со звериной ненавистью смотрели на остолбеневшего аргонианина. Растерявшийся Азгалор некоторое время бессмысленно смотрел на в высшей степени странное поведение “братьев”, затем с заметным рвением бросился к выходу. Горящий зал задрожал от множества странных боевых кличей, больше похожих на рычание крупного зверя. Все изменившиеся кинулись к Азгалору, стараясь зацепить его когтями, зубами, щупальцами, клешнями и прочими конечностями. Аргонианин же, как ни банально, пытался избежать этих самых ударов, извиваясь всем своим чешуйчатым телом. Благо его кровь была разогнана ободряющим теплом полыхающего огня. Это позволяло ему на доли секунды опережать действия врагов. Вот к Азгалору протянулось кривое и липко блестящее зеленовато-коричневое щупальце… Небольшой наклон в сторону – и щупальце легко остается позади. Теперь нужно обойти излишне резвого “брата”, полоснувшего воздух острыми когтями справа… Поднырнуть под руку с когтями – и Азгалора встречает широкоплечий “медведь”, как скала вставший на пути к заветному выходу… Скользнуть мимо его неуклюжей лапы – и вот уже виден тусклый свет в проломе, оставшемся на месте двери… Избежать очередной когтистой лапы и загнутых рогов… Надо же, точно как у кагути голова… Выход уже совсем близко… Удар синего лоснящегося щупальца успешно избегнут… Ой, а вот этот явно думал о скрибах в момент превращения… А это что? Голова гуара? Нет, показалось… И какой идиот стал бы превращаться в гуара… Вот он, вот он – выход!!! Последнее усилие… Желтые когти неожиданно резанули плечо Азгалора, а отнюдь не воздух. И сразу же шипастое гибкое щупальце ловко извернулось и отвратительно-мягко ударило потерявшего равновесие аргонианина по спине. Перед глазами у Азгалора поскакали маленькие забавные гуары, над которыми кружились веселые крылатые сумраки, но он все же сумел продолжить спасительное движение, перекувырнувшись через голову. Сзади уже с гудением рассекла воздух могучая мохнатая лапа, но аргонианин уже пролетал через пролом, совершив перед этим достаточно сложный маневр и быстро прыгнув на солидное расстояние. Затем он, не останавливаясь и даже не оглядываясь, продолжил мчаться дальше с огромной скоростью, щедро подаренной ужасом. Уже подбегая к борту корабля и крайне расточительно теряя тепло, Азгалор попытался затормозить, чтобы понять, что делать дальше, и по инерции пролетел еще значительную дистанцию. И увидел, как в этот самый борт плавно входит громадная плавучая скала из прозрачного льда. Видимо, странные существа не отличались значительным умом и просто оставили свой корабль без управления. Результат был очевиден. Корабль содрогнулся и жалобно заскрипел всеми треснувшими шпангоутами. Большая часть гнилых досок отвалилась, довершая картину повсеместного разрушения. В пробоину с шумом хлынула ледяная вода, и из трюма сразу же повалили клубы пара. Очевидно, огонь уже добрался и туда и сейчас с шипением умирал, напоминая Азгалору предсмертные вопли аргониан, что навевало весьма мрачные мысли. Внезапно Азгалор увидел не слишком далеко от себя темнеющие среди снегов деревья. Там, наверное, был берег! Ошибки быть не могло. И этот берег, хотя и заснеженный, покрытый вздыбленными торосами льда, сам похожий на огромный осколок этого льда, мог стать единственным, хотя и довольно призрачным спасением несчастного и уже замерзающего Азгалора. “Сейчас самое главное – не упасть в воду. Обидно было бы умереть именно сейчас, притом столь бессмысленно. Я не перенесу такую температуру… да и человек бы не перенес, наверное. Так… Прыгаю точно на лед… Лишь бы не промахнуться… Лишь бы… О боги! Или могущественные даэдра! Направьте мои когти на эту льдину!” – взмолился Азгалор. Хотя он зря сравнил богов с даэдра, ведь эти понятия были чрезвычайно далеки друг от друга. К своему позору, Азгалор не сознавал этого в силу своей неотесанности и непросвещенности. Несмотря на то, что он не был обделен интеллектом. Ящер глубоко вздохнул, сгруппировался и с огромным опасением прыгнул. Ничего другого ему просто не оставалось, так как за спиной Азгалора явственно слышался тяжелый топот и ощущалось смрадное дыхание. Судьба явно благоволила аргонианину. После нескольких мгновений сковывающего страха он оказался точно на льдине. И сразу же начал медленное скольжение к ее краю, остановленное, к счастью для ящера, его не слишком острыми, но вполне пригодными к использованию аргонианскими когтями. Азгалор наконец обернулся. Корабль величаво погибал, сгорая сверху и уходя под воду снизу. Печальная, но предсказуемая участь. Конечно, при всей трагичности, лучшая, чем мирное догнивание в порту. “И где они взяли такой большой корабль?” – уже спокойнее думал аргонианин. Несколько “братьев” попытались повторить подвиг ящера, спрыгивая на льдину, но один за другим падая в смертоносно холодную воду. Они моментально принимали нормальный облик и тонули с жуткими воплями и завываниями. В Азгалора полетели также кроме отчаянных существ еще и несколько огненных шаров, но и они также не настигли своей цели, с шипением и в небольших облачках пара уйдя в воду. Гибнущее судно вдруг озарилось тремя синеватыми вспышками. Очевидно, “братья” отказывались признать очевидное и пытались каким-то образом спасти свое мерзкое святилище. Азгалор же был искренне рад тому, что этому отвратительному залу пришел конец. Прибрежное течение медленно несло льдину с окоченевающим Азгалором на ней в сторону темных деревьев на берегу. Несмотря на то, что аргонианин сумел сбежать от смерти, будущее не виделось ему безоблачным. Скорее наоборот, оно было очень туманным и неопределенным. Удастся ли холоднокровной рептилии выжить среди льда и снежных бурь? Что ждет аргонианина на этом сумрачном берегу? На эти вопросы Азгалор не мог ответить, да он и не особо задумывался на подобные темы. Он был жив, и это было главным.

X. Очищение огнем. В то время, пока существа в темных мантиях пререкались в душном мрачном зале, Азгалор занимался гораздо более важным делом. Он пытался спасти свою жизнь, а жизнь особенно ценна, если она твоя. Положение опять-таки было весьма плачевным, но уже далеко не таким безвыходным, как при первой встрече с “братьями”. Азгалор еще раз мысленно перечислил все возможные пути выхода из сложившейся драматической ситуации: сбежать с корабля, воспользовавшись каким-нибудь заклинанием, просто сбежать с корабля, вступить в кровавый бой и победить, забраться в какую-нибудь щель между ящиками, помолиться, надеясь на чудо, просто надеяться на чудо, героически принять смерть. Первая возможность автоматически отпадала, так как Азгалор за всю свою недолгую жизнь научился лишь магически открывать очень слабые замки, но не знал ни заклинаний телепортации, ни невидимости, ни левитации. Просто сбежать с корабля было еще менее вероятно, потому что даже в помещении ящера постоянно клонило в сон, что уж говорить о путешествии при столь низкой температуре за бортом. Правда, эта возможность отлично подходила для быстрой и безболезненной смерти, но аргонианин искал совершенно иной участи. Победа в неравном бою – удел отважных героев, к коим Азгалор не мог быть причислен по некоторым объективным причинам. Поэтому он даже не рассматривал этот путь решения проблемы. Вначале его посетила поистине гениальная мысль, для воплощения которой в жизнь требовалась небывалая храбрость – спрятаться между бочек или ящиков, вспомнить когда-то услышанную молитву и начать ее повторять, надеясь на новое чудо. Совместив таким образом четвертую и пятую возможности. Это решение выглядело весьма привлекательно, но могло послужить лишь временной мерой, так как эти фигуры в темных мантиях неизбежно вернутся. И аргонианин станет легкой добычей (впрочем, он являлся легкой добычей в любом случае). Просто надеяться на чудо было не очень разумно, особенно если учесть, что молитвы были бы гораздо эффективнее простого ожидания. Последний вариант был наиболее прост в исполнении, но абсолютно не подходил Азгалору, так как ему все же хотелось еще и получить долг с Ра’Гирра, и выпить в таверне хорошего флина (или, в крайнем случае, мацта). Но и у этого пути было одно большое достоинство – по старинным аргонианским поверьям, Азгалор в случае мученической гибели мог бы рассчитывать на очень хорошие условия в лучшем мире. Эту возможность аргонианин оставил для себя в случае крайней меры. Поразмыслив над своей нелегкой судьбой и посетовав на бездействие высших сил, которые совершенно без проблем могли бы ему помочь, но почему-то не желали делать этого, Азгалор решил для начала осмотреть странное помещение, в котором он оказался, а уж потом принять соответствующее решение. Как только ящер слегка опустил голову, его взору тут же предстали осколки того самого судьбоносного хитинового наплечника, спасшего увесистую (а также чешуйчатую) аргонианскую задницу. “Гм… Можно сделать из них неплохое ожерелье и потом показывать его в таверне… Глядишь, за интересную историю и нальют кружечку-другую… Бесплатно, ух… Только бы выбраться отсюда, и лучше бы поскорее… “ – мечтательно подумал Азгалор. “А если они так и не поняли, что это наплечник меня спас, то их просто необходимо собрать, чтобы и потом не догадались…” – посетила его весьма практичная мысль. Аргонианин быстро протянул руку к осколкам, но его пальцы вдруг наткнулись на что-то острое. В руке мгновенно поселилась режущая боль. “Что за… Скамп подери, больно!” – прошипел пораненный ящер. Он увидел, что причиной его боли стали обломки того самого ритуального ножа, удара которого Азгалор столь счастливо избежал. Если бы аргонианин не был бы невосприимчив к яду, это бы стало последним, что сказал ящер. Но, поскольку иммунитет к ядам был все же его врожденным качеством, то Азгалор отделался лишь глубокими порезами, что также его совершенно не радовало. Превозмогая боль и беспрерывно, но беззвучно ругаясь, Азгалор собрал осколки разбитого наплечника. Все. Или почти все. В зале по-прежнему висела зловещая темнота, вязко окутывавшая все, что находилось в нем. И то, что аргонианин смог разглядеть осколки, было чистой случайностью. Просто именно рядом с ними сохранилась последняя непотушенная свеча, тускло горящая красным огнем. Азгалор не пренебрег этой возможностью и бережно, мысленно моля всех богов, чтобы она не погасла, поднял эту свечу. Небольшой язычок тусклого пламени сразу же стал еще меньше и, по всей видимости, не преминув подчеркнуть свою важность, быстро затрепетал, грозя полностью исчезнуть. Азгалор затаил дыхание… Свеча погасла. Азгалор долго и тупо смотрел на эту свечу, уже не видя ее в кромешной тьме, окончательно окутавшей зал. Затем воздух огласило замысловатое аргонианское ругательство, сильно напоминающее протяжное шипение, и ящер с силой метнул ненавистный предмет в липкий мрак. Свеча угодила прямиком в старый, прогнивший, но абсолютно сухой ящик, доверху наполненный какой-то сушеной травой отвратительного вида и запаха. И последняя искра, тихо мерцающая на фитиле, беззвучно запрыгнула в эту траву. Из ящика моментально повалил вонючий черный дым, от аромата которого возникало жгучее желание заткнуть рот ношенными штанами или же попросту извергнуть свой последний обед (возможно, завтрак или ужин) прямо на почерневшие доски пола. Что и сделал Азгалор. Затем ящик ярко вспыхнул, распространяя прежнее зловоние. Огонь осветил все мрачное помещение. Зал явно был каким-то святилищем, но о подобных святилищах аргонианин никогда даже не слышал. Впечатление было столь сильно, что затмило даже ярчайшие воспоминания о том моменте, когда Азгалор впервые оказался здесь. Оно было поистине жутким. Все стены зала были сплошь увешаны различными частями тел множества разнообразных животных, странных существ, никогда прежде не виденных Азгалором, и, что самое ужасное, представителей всех разумных рас. Оцепеневший аргонианин разглядел темно-серые руки данмеров, страшно белеющие в полумраке ноги нордлингов и, кажется, имперцев, окровавленные головы бретонов и босмеров, оторванные мохнатые кисти хаджитов и посиневшие хвосты аргониан. На огромный заостренный столб были нанизаны туловища с отрубленными конечностями и головами. На большом, тускло блестевшем, скорее всего, золотом блюде лежали вырванные из черепов нижние челюсти несчастных жертв, на другом, по всей видимости, серебряном блюде лежали вынутые глаза, обильно политые запекшейся кровью. На длинных штырях торчали головы, которые были так изуродованы, что определить расовые признаки можно было только у некоторых из них. С потолка свисали причудливо перемотанные сизые кишки, а также связки сцепленных рук. Вырванные языки различной длины и цвета были переплетены между собой и также подвешены под потолком. Прямо на полу были разложены остальные внутренности, некоторые из которых уже были раздавлены. В большой колбе обезумевший от ужаса Азгалор увидел что-то настолько мерзкое, что его обильно стошнило еще раз. Теперь аргонианин понял, какой именно странный запах он почувствовал, когда внезапно попал в этот страшный зал. Отвратительный, мерзкий, жуткий запах гниющей плоти, запах разложения и смерти. Тем временем омерзительное святилище все больше окутывалось вонючим дымом, так как огонь продолжал распространяться. Но Азгалор был благодарен этому пламени, потому что оно пожирало ужасающие останки жертв, и даже вонь горящей странной травы теперь была кстати – она перекрывала запах разложения, на который аргонианин раньше не обращал внимания и который стал сейчас настоящим кошмаром для Азгалора. В центре святилища стояла статуя некого божества (или даэдра), в честь которой, по всей видимости, и приносились все эти кровавые жертвы. И сейчас перед ней Азгалор увидел распластанное тело, которое, очевидно, принесли в жертву только что. Аргонианин поднял глаза на статую, чтобы рассмотреть ее. Но он не успел этого сделать… Дверь зала разлетелась в щепки. На пороге стояли существа в темных мантиях. “Оно все еще здесь, брат Ллотис” – заглушая треск разгоравшегося пламени, раздался бесцветный хриплый голос.

2[†]ARMAGEDDON: Ты не обещал, ты накаркал! На костер за это! :D По теме: Рад, что заценили подпись. Не понял, что в нике не нравится. ;) Не время отчаиваться! Будем молиться!

Ага, прикольно. И правда, еще пиши. А то, видимо, с юмором только я тут писать стараюсь... ;)

IX. Прерванная речь. По-прежнему по заплесневевшим стенам мрачного зала пробегают красные блики. По-прежнему корабельные черви точат гнилую древесину. По-прежнему продолжается тайный совет странных существ в темных мантиях. Заметно нервничающие “братья” по-прежнему важно сидят вокруг кругловатого стола, внимательно слушая бессмысленную в целом речь своего “духовного лидера”. Речь эта изобилует экстравагантными словосочетаниями наподобие “тень смерти”, “веление судьбы”, “свершение предначертанного”, “воля Повелителя”, “наша величайшая миссия” и подобными им. Особенно же часто можно услышать (если, конечно, прислушиваться) слова “ничтожное создание”. В общем, этот возвышенный, но начисто лишенный каких-либо эмоций монотонный поток слов производит вполне мирное и даже убаюкивающее впечатление. Если, конечно, не принимать во внимание крайне зловещую обстановку помещения, тускло светящиеся глаза существа, произносящего эту речь, а также в высшей степени затхлый воздух зала, явно не способствующий здоровому сну. Очевидно, на существ, называющих друг друга “братьями”, этот замысловатый монолог произвел именно подобное убаюкивающее действие. И большинство этих существ в темных мантиях, хотя и хранили по-прежнему чопорность своих поз, видимо, совершенно перестали обращать внимание на речь “брата Ллотиса”, полностью погрузившись в собственные мысли. А уж понять ход их мыслей было совершенно невозможно. Быть может, некоторые вынашивали планы захвата всего мира, некоторые были погружены в религиозные раздумья, другие обратились к самосозерцанию, а остальные мечтали о скорейшем окончании этого тайного совета, чтобы посетить корабельный клозет (ну, или какое-либо подобное заведение). В любом случае, поведение каждого “брата” совершенно не выдавало его мыслей. Как, впрочем, и голос. “Братья! Так каково же ваше мнение об изложенных мной тезисах?” – неожиданно прервал собственное хриплое бормотание вопросом “брат Ллотис”. Ответом ему вначале послужило лишь молчание. Скорее всего, “братья” еще не очнулись от своих мыслей… если, конечно, они и вправду были склонны к подобным раздумьям. “Брат Ллотис… Ваше мнение, безусловно, заслуживает величайшего внимания… Но я не могу согласиться с вами в полной мере…” – очевидно, наугад произнес один из “братьев” после недолгого, но очень неловкого молчания (впрочем, неважно было, как он это сделал – нужно было как-то прояснить ситуацию). “И какие же из моих высказываний показались вам спорными, брат Гарадиус?” – настаивал на дискуссии “брат Ллотис”. “Ну… в частности, ваше мнение о… гм… гм… о сути нашей временной проблемы,” – нашел ответ так некстати заспоривший “брат Гарадиус”. “Да? Прошу вас изложить собственные мысли, связанные с этими событиями,” – “духовный лидер” явно хотел либо просто поспорить, либо уличить кого-нибудь в невнимании к собственной персоне. Либо же у него просто всегда было скверное настроение. “Брат Ллотис… Ваше мнение, безусловно, крайне важно,” – вновь попытался польстить “брат Гарадиус” (или тот, кого так называли). “Но я не могу полностью согласиться с ним,” – расставил акценты он. “Допустим… Так каково же ваше мнение?” – не унимался “Ллотис” (неизвестно, было ли это его настоящим именем – как, впрочем, и все остальное, касающееся этих “фигур в темных мантиях”). “Я предлагаю раскрыть логику событий с самого начала,” – ловко нашел выход “брат”, который, по всей видимости, неплохо владел красноречием. – “Каким образом это ничтожное создание оказалось в нашем святилище?” “Ну, этот вопрос отнюдь не является затруднительным. Я думаю, вы и сами это понимаете, брат Гарадиус. Ничтожное существо явно связано с Ординаторами Храма… с этими подлыми прислужниками ложных богов” – высказал богохульную мысль “Ллотис” “Теологические дискуссии о сущности Альмсиви не являются предметом нашего чрезвычайного тайного совета, брат Ллотис… Хотя о том, являются ли они в действительности ложными богами, я бы поспорил… Как, впрочем, и о том, что существо (ничтожное, без сомнения) в действительности выступает в качестве агента Ординаторов. Ординаторы всегда действовали абсолютно иным образом. В данном случае гораздо логичнее предположить, что неуязвимое, но в любом случае неимоверно жалкое создание является агентом Клинков. Насколько мне известно, именно Клинки осуществляют обычно такого рода деятельность, то есть шпионаж и последующий захват объекта (или же объектов), за которым (или которыми) и ведется наблюдение,” – логично возразил “брат Гарадиус”. “Насколько мне известно, Клинков обычно не интересует деятельность, подобная нашей,” – послышался достаточно четкий и внятный голос ранее терпеливо молчащего “брата”, сидевшего с другой стороны стола.. – “Хотя, конечно же, нельзя исключать и подобной возможности, но все же… Мое мнение таково – либо нами была раскрыта тайная деятельность Ординаторов, направленная против нас, либо же эти столь повлиявшие на всех братьев события явились по сути чередой нелепого стечения обстоятельств… Да и сама… “неуязвимость” этого существа вызывает у меня очень большие сомнения…” “Тогда как же вы объясните тот факт, что Священный клинок не причинил ничтожному созданию ни малейшего вреда, брат Эрнард? Лично я считаю, что мы подверглись атаке со стороны гораздо более значительных сил, чем даже Клинки… Быть может, мы даже не можем представить истинный масштаб нашей странной проблемы…” – гнусаво произнесло еще одно существо в темной мантии, с заметным рвением вступившее в спор. Хотя, конечно, его голос ни в коей мере этого не выражал. Целый хор голосов мгновенно вступил в дискуссию, создавая полное ощущение присутствия на рыночной площади крупного города. “Мы не смогли разглядеть его расовые признаки…” “Это ничтожество должно было умереть если не от лезвия, то от яда” “Насколько мне известно, аргониане невосприимчивы к любым ядам…” “У нас нет оснований полагать, что это существо является аргонианином… Во-первых, это мог быть и хаджит… А во-вторых, ни аргонианина, ни хаджита никогда не примут ни Ординатором в Министерство Правды, ни тем более в Орден Клинков… Разве что в Гильдию воров…” “Я абсолютно уверен, что неуязвимое ничтожество было ящером…” “Мы ни в чем не можем быть полностью уверены…” “Мы даже не знаем, не было ли оно ранено в действительности…” “Не подлежит сомнению, что это существо здесь не одно…” “Тогда где же остальные? В засаде?” “Возможно, на нас напал низший даэдра…” “С каких пор ящеры стали низшими даэдра?” “Вероятно, этот даэдра не был низшим…” "Лорд Даэдра на нашем корабле? Невероятная глупость! Никогда не слышал более абсурдной мысли…” “На нашем корабле Лорд Даэдра? Так что же мы тут сидим? Мы все погибнем…” “Погибнут только те, кто не верит в нашего Повелителя!” “Опасность всюду! А я предупреждал!” В толпе существ в темных мантиях воцарилась самая настоящая паника. Они вскочили из-за стола, крича что-то бессмысленное и начисто забыв прежнюю чопорность. Да, Азгалор мог бы сейчас гордиться содеянным, если, конечно, слышал бы все это. Но, увы, сейчас его волновали гораздо более насущные проблемы… Среди гула взволнованных голосов вдруг раздался странно усиленный, хотя и по-прежнему хриплый и тусклый голос “брата Ллотиса”, отразившийся от заплесневевших стен и, казалось, сгустивший сам затхлый воздух. “Братья! Незамедлительно остановите ваш звериный страх и внемлите гласу разума! Вы уподобляетесь этому ничтожеству, нарушившему спокойствие нашего святилища!!!” – рычащий вопль был настолько силен, что одна из деревянных подпорок, поддерживающая гнилые балки потолка, треснула, грозя обвалить этот самый потолок. Запаниковавшие “братья”, как ни странно, практически не обратили внимания на громогласный крик, столь несвойственный их духовному лидеру. Тогда “брат Ллотис”, не говоря более ни слова, спокойно создал уже хорошо знакомый всем существам в темных мантиях призрачный синеватый шар и слегка приподнял руку с этим странным шаром. В то же мгновение в зале повисла абсолютная тишина. “Братья, вы разочаровали меня своим нелепым поведением, достойным разве что старого гуара, мозгом которого полакомилась нежить. Мы, как высшие существа, должны трезво оценивать обстановку и находить простое решение любых… маленьких проблем. Исходя из этого, я принял единственно верное решение – мы просто найдем это жалкое создание… и оно сгорит в пламени нашего гнева. И сейчас…” – не успел закончить свою мысль “брат Ллотис”. “Искренне прошу простить меня, брат Ллотис” – вновь на свой страх и риск перебил его “брат Дисамиркиль”, по всей видимости, наделенный недюжинными амбициями. – “Возможно, вы не можете осмыслить данную ситуацию в полной мере в силу некоторых обстоятельств… Вероятно, вам привычно именно такое плебейское решение проблем, но мы не можем действовать столь… прямолинейно…” “Брат Дисамиркиль… Я давно заметил, что вы питаете нездоровое пристрастие к различным намекам… Я крайне не рекомендую вам думать, что ваш интеллект превосходит чей-либо, кроме интеллекта спящего кагути… Еще одно подобное высказывание – и вы будете… изменены… Навсегда. Вам понятна моя мысль, брат Дисамиркиль?” – хриплый голос, как и всегда, был совершенно бесцветным, но под капюшоном “брата Ллотиса” засветились кровавым сиянием глаза, а из длинных рукавов мантии, полностью скрывающих кисти рук, вновь показались желтоватые когти. “Да, брат Ллотис,” – покорно склонил голову “Дисамиркиль”. Однако его глаза также вспыхнули под мрачным капюшоном, но вспыхнули ярко-зеленым светом и тотчас погасли. Было очевидно, что он отнюдь не смирился и совершенно не собирается мириться и впредь с текущим положением дел. Но “духовному лидеру”, по всей видимости, это было глубоко безразлично. Он подчеркнул свою власть и был вполне доволен этим. “Есть еще какие-либо возражения, братья? Рад, что вы в полной мере согласны со мной. В таком случае, я предлагаю немедленно отправиться в церемониальный зал, дабы мы смогли досконально осмотреть его и осознать суть нашей проблемы. Тайный совет окончен,” – торжественно в полной тишине проговорил “брат Ллотис”.

Морфикс, спасибо! Заранее извиняюсь за мультипостинг, это я так специально пишу, чтобы можно было в один пост объединить (если будет такая необходимость). ;) Еще небольшая часть:

Хех, Шигорат догнал Азуру (10 голосов). Мехрун Дагон вообще во всех книгах почти упоминается. Известен. ;) А Молаг Бал на аргонианина похож. :D

Написал продолжение... Если кто-нибудь заценит, буду очень благодарен. Злобная критика приветствуется (ибо она есть путь к совершенству).

VIII. Чрезвычайный совет. По темным, покрытым многолетней плесенью стенам странного зала неопределенной формы пробегают сумрачные красные блики. Стены этого зала плавно покачиваются, наводя на мысли либо об изрядном количестве выпитого мацта (или, может быть, флина), либо о том, что данное помещение находится на корабле. Вокруг круглого (или овального) стола из почерневшего дерева медлительно и важно рассаживаются таинственные фигуры в темных мантиях. Стол тускло освещается красными огоньками свечей, которые совершенно не в силах разогнать царящий здесь липкий мрак. Определенно, этому помещению не помешала бы пара окон – освещение и вентиляция были бы совершенно не лишними в этом затхлом зале. За всем этим из-за прогнившей бочки следили небольшие мрачные глаза без малейших признаков какой-либо мысли в них. Впрочем, мысли там и нечего было делать – красноватые глаза принадлежали крысе. Самой обыкновенной крысе, даже не моровой. Хотя эта крыса и была достаточно крупной. Видимо, среди всей этой гнили и плесени питаться все же было чем. Неожиданно до достаточно чувствительного носа животного донесся некий запах. Достоверно узнать, что же это был за запах, не представляется возможным. Быть может, крыса почувствовала омерзительную вонь разлагающегося мяса или же тонкий аромат изысканного сыра, чуть подернутого тонкой паутинкой плесени… Никто никогда этого уже не узнает. Потому что крыса незамедлительно подняла голову и начала интенсивно искать источник запаха длинным носом. Это она сделала совершенно зря. Очевидно, эмоциональное напряжение странных фигур в темных мантиях было поистине невыносимым. Едва заслышав подозрительный шорох за бочкой в углу, все они, как одно существо, мгновенно обернулись. Скорее всего, это стало последним, что увидела крупная крыса, усиленно обнюхивающая окружающий ее затхлый воздух. Если, конечно, она вообще что-то видела в этот момент. Еще мгновение – и в сторону подозрительной бочки полетели метательные ножи из простой стали, серебра и даже эбонита, как зачарованные, так и обычные. Видимо, степень их ценности зависела исключительно от благосостояния хозяина. Кроме того, в бочку полетели куски стекла-сырца, заплесневелые камни и несколько вилок. С могучим гулом воздух разорвали мощные всплески атакующих заклинаний, от огненных шаров до шаровых молний, разнося на обугленные щепки бочки, ящики, доски и вообще все, встреченное на пути. Словом, фигуры в темных мантиях обрушили на несчастную (хотя и достаточно крупную) крысу весь свой боевой потенциал. Впрочем, крысе все это было уже глубоко безразлично. Она тихо и быстро скончалась уже от первого стального ножа, мирно и мученически отдав душу неизвестным крысиным богам. Или крысиным даэдра, что также вполне вероятно. Остальные же убийственные средства лишь превратили ее бренное тело в кусок раздавленного, изрезанного и вдобавок хорошо прожаренного неаппетитного мяса. Сразу же после этих драматических событий к обугленному трупу крысы устремились несколько этих существ в темных мантиях. Подоспевший первым произнес свистящим шепотом: “Братья! Опасность миновала! Ничтожное создание уничтожено! Да настигнет тень смерти всех наших недругов!” Несмотря на то, что использование в одной фразе слов “ничтожное” и “уничтожено” было явной тавтологией, все существа в мантиях откликнулись незамедлительно, даже не обратив внимания на достаточно бедный словарный запас своего “брата”. “Это было предначертано! Ничто не в силах противостоять нам!” – послышались со всех сторон хриплые возгласы. “Остановите свое ликование, братья!” – веско произнес один из ”братьев”. Очевидно, это и был тот самый… гм, духовный лидер. “Вы уничтожили не то мерзкое существо! Я чувствую, что неведомый враг еще жив!” – закончил он свою мысль. В нестройных рядах фигур в темных мантиях послышался глухой ропот. Очевидно, всем искренне хотелось верить, что “загадочная ящерица” больше им не помешает. Но, тем не менее, все странные существа постепенно успокаивались и возвращались к овальному (или круглому) столу, чтобы продолжить прерванное совещание… заседание… в общем, совет. Да, тайный совет. Вот только от кого он тайный… Впрочем, это неважно. Существа в темных мантиях вновь расселись вокруг стола. В их позах чувствовались неизбывные важность и чопорность, от которых корабельным червям, точившим старые доски обшивки корабля, стало бы жутковато, если бы, конечно, они могли хоть немного соображать. Но поскольку черви совершенно не умели этого делать, они просто продолжали грызть и без того прогнившую древесину. Чрезвычайный совет наконец начался, причем начался он странно. С коллективного мрачного песнопения, являвшегося, по всей видимости, молитвой. Вначале один из этих… культистов?.. поднял вверх обе руки и начал издавать весьма странные низкие звуки, перемежая их резким взвизгиванием. Его неприятное пение постепенно подхватили остальные существа, наращивая таким образом этот зловещий гул. Даже корабельные черви в это время прекратили точить дерево (впрочем, это могло быть связано с начавшейся вибрацией стен зала, вызванной мрачным пением). А уж бедняга Азгалор, услышав подобное пение сейчас, точно бы отдал свой разум Шигорату. Но его сейчас отделяли от этого зала толстые слои плотного, хотя и подгнившего дерева. Когда мрачная молитва достигла своего апогея и уже начала переходить в нечто, похожее на рычание, существо, начавшее эту молитву первым, внезапно опустило руки, и остальные сразу прекратили пение. В затхлом воздухе повисла звенящая тишина. “Братья! Начнем наш чрезвычайный тайный совет!” – раздался в этой тишине хриплый голос существа, начавшего темную молитву. Видимо, это существо и являлось тем самым “духовным лидером”, “предводителем” или кем-то подобным. В общем, занимало руководящую должность. “Как вам известно, братья,” – продолжил свою вступительную речь “духовный лидер”, - “В наши планы вторглись непредвиденные обстоятельства, и имя этим обстоятельствам - ничтожное создание, осмелившееся вступить на борт нашего священного корабля. Это нелепое существо, как ни парадоксально, оказалось неуязвимым для нашего могучего ритуального клинка, который известен нам под именами “Серп Повелителя”, “Гнев Забвения”, “Последняя мука”, “Неизбывная боль”, “Жало судьбы”, “Перст смерти” и многими другими, которые сейчас нет смысла перечислять. Бессмысленно также говорить вам сейчас о мистических свойствах этого клинка, каждый брат и так все это знает. И уж совсем неуместно говорить о постигшей его печальной участи. Братья! Мы должны выяснить, как это жалкое существо смогло перенести удар Священного Клинка и сокрушить его, а также найти способ уничтожить это неуязвимое, но тем не менее слабое и безвольное создание. Мы должны…” “Прошу прощения, брат Ллотис,” – перебило его другое существо в темной мантии. – “Мы все прекрасно осведомлены о текущем положении дел. Предлагаю приступить к обсуждению непосредственно сути нашей… маленькой проблемы,” – тихий шепчущий голос “брата” звучал очень уверенно. “Брат Дисамиркиль! Извольте остановить ваши словесные излияния и выслушать меня!” – хриплый голос того, кого назвали братом Ллотисом, был совершенно лишен каких-либо эмоций, но было очевидно, что этот голос должен был дрожать от подавляемого гнева. “Как скажете, брат Ллотис,” – столь же бесстрастно ответил “брат Дисамиркиль”. В этой реплике должны были звучать презрение и ненависть, но в негромком голосе, больше похожем на шепот, слышалось лишь холодное равнодушие. “Если никто из братьев… не посчитает нужным… еще раз перебить мою речь… подобным… бессмысленным высказыванием…” – из-под темной мантии существа, именуемого “братом Ллотисом”, показалась чрезвычайно худая рука, сильно напоминающая руку скелета, но в отличие от последней обтянутая сероватой кожей. В красноватых зыбких бликах, отбрасываемых свечами на стены сумрачного помещения, эта рука вдруг странно позеленела, и на тонких пальцах вытянулись желтовато-белые когти дюймовой длины. Эти новообразованные когти переливчато засветились, и над зловещего вида рукой повис яркий синевато-прозрачный шар странного заклинания. Конечно, странные и страшноватые метаморфозы руки “брата Ллотиса” не остались незамеченными остальными “братьями”, хотя и не произвели на них такого эффекта, какого можно было бы ожидать (и какой, бесспорно, был бы оказан на излишне впечатлительного Азгалора). Как будто вышеописанные превращения были для них чем-то обыденным, хотя и неприятным. Гораздо большее впечатление на них произвел небольшой призрачный шар, бесшумно повисший над когтистой рукой. Очевидно, все существа в темных мантиях были не понаслышке знакомы с силой этого заклинания. “…То я продолжу…” – раздался в повисшем молчании тихий вкрадчивый голос. Все “братья” инстинктивно вздрогнули, а некоторые, по-видимому, недалеко ушедшие от Азгалора в своем бесстрашии, повалились на пол. “Брат Ллотис” же спокойно сжал худые пальцы на незаметно вернувшейся в нормальное (относительно, конечно же) состояние руке, и странный шар, так впечатливший остальных существ, с почти неслышимым шипением растворился в затхлом воздухе, отбросив на прощание несколько длинных искр. “Братья” (или же те, кто себя так называли) вновь вздрогнули, слегка нарушив чопорное спокойствие своих поз. По-видимому, синеватый шар действительно устрашал их. “Продолжим наш тайный совет,” – несколько высокомерно, но опять-таки без каких-либо эмоций в хриплом голосе (надо заметить, также и без обычной вычурности в речи, так свойственной всем этим… культистам?..) произнес “брат Ллотис”.

2stomoped: Ну ладно, не все. Но многие. По-твоему, ездить в метро в белой мантии и с посохом нормально? Или с деревянным мечом... ;)

Все ролевики - психи. Ладно отождествлять себя с абстрактной расой, но с конкретным персонажем - уж совсем. Вот я сейчас на улицу выйду и буду орать "Свободу аргонианам!!!" Это ночью-то... ;) И куда меня заберут? :)

У меня тоже появилась "гениальная" идея. Плагин с "сумасшедшим двемером". Основная мысль: В некоем городе (например, в Кальдере, или же можно закинуть в какую-нибудь задницу типа Маар Гана) стали ходить сплетни о некоем сумасшедшем ("его разумом овладел Шигорат") человеке (мере), который считает себя двемером. Далее есть два пути создания плагина: либо он физически на самом деле является двемером (конечно, никто ему не верит, ибо все знают, что в Нирне двемеров не осталось), либо он и вправду является сумасшедшим... э-э, например, данмером. Суть этого плагина в том, что "двемер" (можно и без кавычек) торгует ОЧЕНЬ хорошими вещами (например, даэдрическим и двемерским оружием и доспехами, разнообразными магическими амулетами), но фишка в том, что принимает он в качестве оплаты ТОЛЬКО ДВЕМЕРСКИЕ монеты. Продать же ЕМУ ничего нельзя. Это все достаточно просто осуществимо: топики (подсвечиваемые красным, как при взятии квеста ("взять" или "отказаться") торговли ("Купить Даэдрическую кирасу", например) активируются при нажатии топика "Купить редкие вещи" (при разговоре "двемер" заговаривает об этом сам). Далее player->add item "x", при этом забрать у него определенное количество двемерских монет. Проблема состоит только в том, как привязать отнимаемое количество монет к определенному топику (а точнее, к покупаемому предмету). Конечно, цена в двемерских монетах должна быть гораздо ниже цены в дрейках (примерно 1 к 50). Этот плагин не будет являться читерским, т.к. большое количество двемерских монет не так просто найти. Ну, дерзайте. Сам бы сделал, да не умею, и КС не работает. ;)

Да, это скорее повесть (т.к. описывается практически вся жизнь человека... э-э, данмера). Да какая разница, как назвать. Главное - результат. А он поистине впечатляет. Крот, еще пиши!!! И спасибо за рассказ... в смысле, повесть. Ну, короче, произведение.

Вот я тоже читаю и думаю: вроде и про Морровинд, а вроде и не совсем... Еще пиши.

Очень интересный рассказ. Но я немного не понял... А действие происходит в мире Морровинда или нет? А что это за квест по его мотивам?

Я, в принципе, и предполагал такой расклад голосов. Странно только, что за Молаг Бала всего один голос.