Нижний Петербург

[Welliar]

Девочка, Пишущая Ножом на Своих Руках

К нам в дом переехала новая семья. Меня это совершенно не трогало – жили они на самом последнем этаже, по ночам не шумели, ремонта не затевали. Правда, конечно, ремонт-то они сделали, но никто об этом ничего не знал. Но, однажды, по долгу службы, будучи в командировке, я случайно столкнулся в купе с тем самым соседом с девятого этажа. Он оказался очень приятным и разносторонним человеком. С ним можно было поговорить почти на любую тему. Я расспрашивал его – он меня… Два дня дороги пролетели незаметно. Я должен был выходить на несколько станций раньше него, причем делать это ранним утром. Проводник поднял меня в четыре тридцать, за десять минут до остановки. Перед тем, как уйти, я написал своему соседу записку с номером сотового. Благодаря этому, мы еще немного переписывались во время командировки. К сожалению, возвращаться нам пришлось разными поездами. На обратном пути мне попался чрезвычайно неразговорчивый сосед по купе. Большую часть времени он либо спал, либо курил, либо сидел, уткнувшись носом в книгу. Поначалу, я даже пытался его разговорить, но после третьего невнятного ответа забросил это дело.

Приехав в Нижний, я узнал, что меня пригласили на празднование дня рождения супруги моего соседа, которое должно было состояться на следующий день.

Надо сказать, что нас с ним разделяла относительно небольшая разница в возрасте – семь лет. Для кого-то это будет много, для кого-то не очень. Я отношусь ко второй группе.

Кроме жены, как мне было известно, у него еще есть и дочь тринадцати лет. Я ее никогда не видел, но другие соседи говорили мне, что она - странноватая малолетняя особа, совершенно неумеющая себя вести. Мне, естественно, захотелось узнать - правда это или нет. Поэтому, на следующий день я отпросился с работы, чтобы успеть зайти домой до начала празднества.

Успел домой и явился вовремя. Гости еще только начинали подходить – кроме меня в квартире находилась еще одна супружеская пара, чуть старше меня, парень-подросток, который ушел через несколько минут после моего появления и, собственно, девочка. Хозяин познакомил меня со всеми членами своей семьи и друзьями. Я спросил у него про дочку. Тот ответил, что она немного не такая, как все. Я удивился, что это говорит ее родной отец, но вслух ничего не произнес.

Через несколько часов «веселья», несмотря на то, что гостей заметно прибавилось, мне стало скучно, и я решил познакомиться с этой заведомо странной девочкой. Она сидела в своей комнате, на подоконнике открытого настежь окна и курила легкие сигареты, пачка валялась тут же рядом на столе. Сидела она там босиком, в одних коротких, но объемных шортах и легкой маечке голубого цвета с тоненькими бретельками на ее худых плечиках.

Меня поразила серьезность ее детских, странного цвета глаз, недвижно смотрящих в окно, а точнее во что-то, что было за ним. Когда я вошел, закрыв за собой открытую до этого момента дверь, она сделала вид, что не заметила постороннего человека в своей маленькой, густо обставленной комнатке. Я присел на кровать, стоявшую у противоположной стены – мне пришлось сделать всего два шага, чтобы достичь ее.

Девочка все еще курила. И лишь когда она выбросила обгоревший фильтр в окно, то соизволила повернуть свою голову в мою сторону, немного наклонив ее.

- А ты, вообще-то, кто? – спросила она ровным голосом.

- Позволь представиться, - сказал я, - меня зовут Дмитрий. Я твой сосед снизу.

- «Позволь представиться»… - язвительно повторила она, - Снизу говоришь? А почему я тебя никогда не видела?

- А это ты сама должна знать, - я решил не отступать, - Я тебе не хозяин.

Она рассмеялась. Теперь на ее лице была улыбка.

- Да уж, мне никто не хозяин! Я сама себе хозяйка…

- Говорят, ты не слишком хорошо сходишься с людьми… - я стал переходить в контрнаступление, - Это так?

- Почему же? Это люди со мной не сходятся. Я – человек разговорчивый и общительный. У меня даже друзья есть. А у тебя вот друзья есть? – она кинула на меня пронзительный взгляд.

- Есть, – уверенно ответил я. Но от чего-то в душе моя уверенность пошатнулась, - Ну, а в школе? Ты ведь ужасно учишься.

- Ужасно? – искренне удивилась она. Достала вторую сигарету, зажала ее в зубах и совсем по-взрослому прикурила от зеленой одноразовой зажигалки, - Будешь?

- Нет, - сказал я, хотя курить хотелось по-страшному.

- Не думала, что иметь всего лишь один трояк в четверти – это ужасно, - затянувшись, произнесла она и посмотрела в окно. Она все еще сидела на подоконнике.

Каждая ее фраза меня просто обезоруживала, и я не знал о чем говорить дальше. Но ту мен вспомнилось:

- Очень многие говорят, что ты несколько не в себе и…

- Тебе это Гера сказал? – она глядела на меня в упор.

- Да. А как…

Она стряхнула пепел и медленно проговорила:

- Он это всем болтает, какая я придурошная, болтливая, уродливая и т.д. и т.п. – она сделала небольшую паузу, затем в ее голосе появился какой-то металлический налет, - Он мне не отец. Так, второй муж мамы. Мы с ним постоянно ссоримся, - теперь она смотрела в окно.

- Кстати, я так и не узнал, как тебя зовут.

Она немного подумала, докурила и эту сигарету, спрыгнула с подоконника и протянула мне свою ручку для рукопожатия.

- Ира.

 

Постепенно мы с ней даже, наверное, сдружились. Если, конечно, могут дружить двадцатичетырехлетний мужчина и тринадцатилетняя девчонка. Чаще всего мы разговаривали по телефону, она даже пару раз звонила мне на работу, но иногда встречались и у нее дома. Родители работали допоздна, она до восьми часов была одна. Когда у меня был выходной, я приходил к ней. Вместе мы слушали музыку, «играли в комп», я учил ее чему-нибудь, сам учился у нее… Но самым ценным для меня оставались наши разговоры. Иногда они были просто ни о чем, иногда тема была совершенно дурацкой, иногда разбирали философские вопросы, иногда…

 

Вот, однажды она сама пришла ко мне в воскресенье, тогда я еще не был «женат» и ничто не мешало мне заводить себе друзей женского пола.

- А ты, наверное, педофил, - заявила она мне тогда.

Я поперхнулся кофе, который пил в тот момент.

- Почему?

- Ну, сам смотри: ты первый со мной познакомился, когда почти не была одета, значит, я тебе приглянулась в том виде; ты со мной очень тесно общаешься, приглашаешь домой – в общем, нравлюсь я тебе, - сказав это, она стрельнула глазками, что даже мне, привычному ко всему, стало не по себе.

- Странные у тебя понятия, - только и смог я выдавить.

- Это не понятия, так и есть. Теперь я могу всем рассказывать, что у меня есть друг-педофил, но он почему-то меня еще не изнасиловал… Даже странно как-то, - она взглянула мне в глаза, - Почему ты меня не насилуешь?!

Тогда я вытолкал ее из своей квартиры силой, но она, похоже, на это не обиделась, поскольку на следующий день на работе раздался звонок. В трубке звенел ее голосок:

- Приве-е-ет!

Я выругался. Тихонько, про себя, чтобы она не услышала.

- Ира! Ты не могла бы позвонить мне, когда я буду дома?

- А почему-у?

- Надо так, - я ограничился этой фразой и попрощался, повесив затем трубку.

 

Она все-таки мне позвонила. В дверь. Когда я ужинал, точнее, пытался это сделать. Мне почему-то кусок в горло не лез. Я медленно встал, надел свои тапочки. Немного позвенев ключами, я пошел открывать. Она стояла на пороге, оперевшись о косяк.

- Можно войти?

- А ты действительно этого хочешь? Не боишься, что я тебя сейчас прямо тут изнасилую?

Она рассмеялась.

- Нет, - ее улыбка меня обезоружила.

Толкнув меня, она все-таки прошла внутрь.

Совершенно бесцеремонно заняв мое место за столом, она закурила свои любимые легкие сигареты, благо на столе у меня стояла пепельница – я мог не беспокоиться о его сохранности. Я не стал с ней ругаться – просто сел на свободное место. Тогда-то она и показала мне их.

- Вот, посмотри, что я тут натворила… - с улыбкой и как-то немного смущенно сказала она и подтянула длинный рукав своей толстовки до локтя.

На ее бархатной, еще детской коже «красовалась» надпись: «ХОЧУ УМЕРЕТЬ». Если бы она была написана ручкой или фломастером, возможно, мне стало бы не так страшно. Но она вырезала ее перочинным ножом, входящим в комплект многих бизнес-органайзеров. Как я это определил? Линии порезов были очень тонки, как и лезвие, которым они и были сделаны, а сверху можно было заметить корочку из запекшейся крови.

- Зачем ты это написала?! – чуть не прокричал я.

- А, просто так… настроение паршивое было, - немного отстраненно произнесла она.

Меня поразило то безразличие и почти насмешка, с которой девочка об этом говорила.

- Это что, правда?

- Ага.

- А зачем?

- Что зачем?

- Умирать.

- А зачем жить? Чтобы умереть, рано или поздно?

- И ты хочешь, чтобы рано?

- Ага, - она затянулась.

- Дай сюда! – я вырвал сигарету буквально у нее изо рта, встал и выкинул в открытую форточку.

- Ты чего делаешь?! – она тоже вскочила.

- А нефиг курить на МОЕЙ кухне! Вообще, ты еще слишком маленькая для этого! – я разозлился, очень сильно разозлился.

- Да иди ты к черту! – бросила она и ушла, хлопнув дверью.

Я отходил от разговора несколько минут, а потом, достал из шкафа свою собственную пачку сигарет и закурил одну. Сделав это, я обнаружил, что прикурил я одноразовой зажигалкой Иры. Ее, как и свои сигареты, она забыла у меня на столе.

«Вот и повод помириться», - отметил я про себя.

Чуть позже, мы и вправду помирились.

А потом, уже в начале лета, в первые дни июня, я сидел с ней в ее квартире на кухне. Мы опять разговаривали. Опять ни о чем.

- Надо убить всех… - задумчиво произнесла она, - Меня не посадят.

- Ну, это зависит от количества… - заметил я.

- Десять человек?

- Посадят.

- Трое?

- Хмм… Наверное, все-таки тоже.

- А если двоих?

- Здесь уже подумают.

- И что решат?

- Думаю, дадут условный срок. Что, в общем-то, тоже не очень хорошо.

- Кому как…

Она на время отлучилась в свою комнату, загадочно улыбнувшись. Вернулась Ира уже в ослепительном голубом блестящем (в смысле, с блестками и стразами) платье на тонких бретельках. От правого плеча до подола, расширяясь и ветвясь растительным рисунком, тянулась темно-синяя вышивка. Ниже ключицы у девочки блестел граненный лазуритовый кулон, а в ушах висели сережки из того же комплекта. Губы были подкрашены светло-розовой помадой с блеском. Она весело улыбалась мне, время от времени смущенно опуская глаза.

Похоже, у меня сам собой открылся рот. Однако, я успел его вовремя захлопнуть.

- По какому случаю это ты так вырядилась?

- Просто так… - она подошла и села рядом со мной.

- Ну, наверное, не из-за меня.

Она быстро подняла на меня глаза и посмотрела несколько растерянно. Ой, зря я это ей сказал…

- Почему ты так решил?

- Как почему? Мне вообще-то двадцать четыре года… - потом я вспомнил, - А-а-а!.. Я же для тебя педофил. Тогда все ясно.

- Ну да… - она выглядела явно разочарованной и смущенной. Слишком.

Но в этот момент ей позвонил отчим и сказал, что приедет через пять минут – она пошла переодеваться, а я спустился к себе вниз, в квартиру.

 

Через два дня между нами произошел телефонный разговор, который я запомнил на всю жизнь. Он как бы продолжал ту, незаконченную беседу.

- Знаешь, я хочу дожить до двадцати лет, а дальше – все, - сказала она мне тогда.

- Почему? – к тому времени я уже привык к ее заморочкам и не удивился даже этому высказыванию.

- А зачем вообще жить?

- Как это, зачем? Во-первых, чтобы продолжить свой род – это ведь основная задача любого существа…

Она меня прервала:

- Чтобы мои дети тоже потом умерли?

- Так это же круговорот. Как вода, она же тоже меняет свои состояния, но все равно повторяет одни и те же действия.

Она немного помолчала.

- Не понимаю.

- Смотри – вода падает дождем, впитывается в землю, стекает в водоемы, испаряется и снова падает. Так и люди: рождаются, учатся, растут, дают новую жизнь и умирают.

- Все равно не вижу смысла.

- А если жить ради других людей?

- Это как?

- Жить ради своих родителей, ради любимого человека, ради… ради своего хомяка, наконец!

- Ты вот тут говоришь про любимого человека, так? – ее голос звучал как-то хмуро и пасмурно, - А если этот человек не хочет, чтобы я жила ради него?

Повисла неловкая тишина. Я немного подумал насчет ответа. Сейчас нельзя задевать ее чувства.

- Хм… тогда… постарайся сделать так, чтобы он заметил твои настроения, намерения, можно и так сказать. Дай ему знак.

- Знак?

- Ну да. Чтобы он увидел это и все понял.

- Хорошо, - она заметно повеселела, - Я так и сделаю! Спасибо тебе! Пока!

Повесила трубку.

- Угу. Пока, - растерянно сказал я высоким гудкам, раздававшимся из динамика.

 

К сожалению, нам уже не суждено было еще раз поговорить.

 

Неделю о ней не было ничего слышно. Через семь дней я узнал от соседки, что днем ранее, ночью на кого-то из жильцов напали в лифте, порезали ножом и изнасиловали. Преступника пока не поймали и вряд ли найдут. Мне эта новость чрезвычайно не понравилась. Я спросил у соседки, знает ли кто-то хоть что-нибудь о пострадавшей. Она назвала мне номер квартиры.

Дверь мне открыл пожилой абхазец. На мой вопрос он ответил, что он видел, как «скорая» увозила какую-то маленькую девочку. Я поблагодарил его и поднялся к себе.

Я не знал ни одной другой «маленькой девочки» из нашего подъезда. Во мне еще теплилась надежда, что тот маньяк пытался убить не Иру, а какую-нибудь другую малолетку с улицы. Но, что бы ни говорили пословицы, это чувство умирало во мне гораздо быстрее, чем хотелось бы.

Покурив, я решил позвонить в районную больницу насчет всех недавно поступивших детей. Глухой женский голос ответил мне, что буквально сегодня с утра поступила одна девочка. Медсестра попросила меня подождать, пока она искала запись о прибытии. Через десять биений моего сердца, она назвала мне имя и фамилию моей маленькой знакомой. У меня даже не осталось сил поблагодарить женщину из телефона. Трубка медленно полетела из моих рук и, достигнув самой нижней точки, повисла на витом шнуре.

 

На следующий день с самого утра я был в больнице. Лечащий врач сказал мне, что она пока не пришла в сознание, так что поговорить с ней не удастся. Я спросил у него о тех событиях, что произошли с ней. Вот, что поведал мне доктор:

Вечером, но не ночью, моя знакомая зашла в подъезд, хотела закрыть дверь, но ее попросил этого не делать незнакомый мужчина. Он, видимо и сел с ней в один лифт. Когда девочка нажала кнопку четвертого этажа, и двери закрылись, маньяк, по-видимому, остановил лифт и сделал все то, о чем говорилось ранее…

Еще доктор сказал, что у нее на руке была и до сих пор сохранилась надпись, свежевырезанная ножом.

Когда я увидел Иру, накрытую одной лишь тоненькой простынкой (доктор сказал, что одежда на ней была почти вся разорвана), всю в трубочках и присосках, мое сердце сжалось. Но взгляд мой мгновенно упал на ее руку. Доктор повернул мне ее, чтобы надпись можно было получше разглядеть.

На ее бархатной, еще детской коже красовалась надпись: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».

Возможно, все бы было не так ужасно, если бы я не жил на четвертом этаже. Она ведь ко мне ехала. Ехала, чтобы дать мне знак. Знак, о котором я сам ей и сказал.

 

Несколько дней подряд я не мог навещать ее, и когда мне выпала возможность уйти с работы пораньше, я поехал к Ире в больницу. Нашел ее лечащего врача, но он сообщил мне радостную новость. Он сказал, что сегодня утром ее выписали. Родители приехали и забрали ее. Он восторженно добавил, что у девочки, как оказалось, колоссальная сила воли и так быстро у них еще никто не шел на поправку.

 

Пока я трясся в трамвае, у меня в голове носилась лишь одна мысль:

«Только бы успеть», «только успеть ее увидеть», «только…».

Моя остановка. Как только я сошел с подножки машины, я принялся бежать во всю прыть и достиг дома за рекордно короткое время. Решив не терять время и ждать лифт, я побежал на девятый этаж по лестнице. В конце пути меня уже душила чудовищная одышка. Я буквально упал на дверь и палец мой ударил по кнопке звонка. Так я простоял, наверное, минуты две, пока из соседней двери не высунулась старая соседка. Она и сообщила мне о том, что семья эта уехала буквально пару часов назад.

Я опоздал.

Я потерял Девочку, пишущую ножом на своих руках.

[P@RTYzan]

хех, довольно интересно. мне понравилось, хех. хех. символично,хех.

[Майк]

:1anim_ak:

:1anim_ay:

грустно, но очень душевно

[Kenny]

Трогательный рассказ, столько эмоций и так все литературно, прям книжку читаеш, вообщем мега-рассказ.

[Nidhiki]

Класс! Нет слов! Супер! Мне очень понравилось)))))

[deedj]

Драма драма и еще раз драма, красиво написал, молодец. Мне понравилось. =)

[Mifoznik]

Пять, нет сто баллов!!! Нет, тысяча! Супер! Классно! Просто не мог оторваться! Молодца, что сказать! :1anim_bi:

[Иннельда]

Я выходил на несколько станций раньше него, причем делал это ранним утром.

Лучше "я должен был выходить..."

 

Поначалу, я даже пытался его разговорить, но после третьего невнятного ответа забросил это дело.

"Даже" тут лишнее.

 

необычайная малолетняя особа

"Необычайная" лучше заменить - на "необычную", к примеру. Не очень подходит ибо.

 

заведомо странной девочкой

"заведомо странной" звучит... странно. =) "Заведомо" я бы убрала.

 

Когда я вошел

А постучать перед заходом в комнату барышни? ;)

 

С этим движением волосы, до этого спокойно лежавшие на ее плечах, встрепенулись и слезли с насиженного места. Часть их недовольно постучала по стеклу.

Звучит пугающе. Волосы не сидят - откуда насиженное место? Вотлосы не стоят колом (ну, без спецсредств) - откуда "постучали"?

Так и представляю себе, как живые волосы лениво, позёвывая, сползают с насиженного места... Ужас. =)

Вердикт: переписать отрывок наф.

 

прикурила от зеленой одноразовой зажигалки

Типа, её хватает на одно "прикурить"? =)

 

Но она вырезала ее перочинным ножом, входящим в комплект многих бизнес-органайзеров. Как я это определил? Линии порезов были очень тонки, как и лезвие, которым они и были сделаны.

Звучит (вместе с предыдущим предложением), будто если бы линии были не так тонки, то могли бы быть и ручкой или фломастером нарисованы. =)

 

- Жить ради своих родителей, ради любимого человека, ради… ради своего хомяка, наконец!

Ради хомяка - это пять! ;)

 

чуть не убил не Иру

Двойное "не" лучше чем-нить заменить.

 

Покурив, я решил позвонить в рай оную больницу

Идея позвонить в рай мне лично понравилась. =) (Вот и тема для нового рассказа...)

 

Медсестра попросила меня подождать, пока она искала запись о доставке.

... товара. Гы-гы.

 

Когда я увидел Иру, в больничном халате (доктор сказал, что одежда на ней была почти вся разорвана), всю в трубочках и присосках

Когда человек весь в трубочках и присосках, одежды на нём, как правило, нет. Разве что простынка сверху.

 

Итого:

1) За исключением указанных сомнительных мест написано весьма хорошо.

2) Птичку жалко. =)

[Don Condor]

No comments. Браво. Шедевр. В избранное.

[Арг]

=( Щас заплачу... Рассказ совершенно дивный! Читается влет. Точно в коллекцию! =)

 

Только вот никак не мог отделатся от ощущения, что где-то я что-то подобное уже читал =) А так - Зе Бест!

[Julius S. Hawek]

Ведиколепный рассказ. Мне очень понравилось.

[Welliar]

2Иннельда:

Первые два замечания - спорные. Первое - это разговорные особенности, а второе... скажем, для усиления эффекта.

"Необычайная" лучше заменить - на "необычную", к примеру. Не очень подходит ибо.

Наверное, такъ.

"заведомо странной" звучит... странно. =) "Заведомо" я бы убрала.

Почему же? Ее отец сказал герою, что девчонка немножко "того". Соответственно и получается, что она "заведомо странная".

А постучать перед заходом в комнату барышни? ;)

А зачем?

Звучит пугающе. Волосы не сидят- откуда насиженное место? Вотлосы не стоят колом (ну, без спецсредств) - откуда "постучали"?

Так и представляю себе, как живые волосы лениво, позёвывая, сползают с насиженного места... Ужас. =)

Вотлосы действительно не стоят... :)))

Представь себе, когда ты резко поворачиваешь голову, твои длинные волосы так же резко слетают с плеч и с определенной силой двигаются в пространстве. И, встретив на пути окно, стучат об него.

"Слезли" - это уже образы. Хотя, согласен, несколько пугающие.

Типа, её хватает на одно "прикурить"? =)

Типа, ее нельзя перезаряжать газом =)

Идея позвонить в рай мне лично понравилась. =) (Вот и тема для нового рассказа...)

Это глюк. У меня в ворде все пучком.

Кстати, эта тема уже была обыграна Мураками в "Охоте на овец". Там говорилось про телефон Бога.

... товара. Гы-гы.

Ну как эт еще назвать? =\

Когда человек весь в трубочках и присосках, одежды на нём, как правило, нет. Разве что простынка сверху.

Возможно, хотя я видел и такое.

[Иннельда]

Welliar

 

Я высказывала своё мнение - на мой взгляд все эти "заведомо странная" и прочие относятся к разряду шероховатостей и профессиональные писатели так не пишут. ;) Но, конечно, это можно рассматривать и как спорные моменты.

 

А про волосы всё же поменяй. Твои объяснения не катят. ;)

[Скампецкий]

Велиар

 

Вот ты говоришь - наверное, рассказ. Значит, это нечто вроде были?

[Welliar]

2Скамп

Не совсем. Рассказ - короткое по размеру и описанию жизненного периода героя произведение. Я думал, что сие творение можно назвать повестью, но передумал.

2Иннельда

ОК. Попробую.

[Welliar]

Знаете, я уже предполагаю, что отзывы будут не очень положительными, но попрошу точно показывать баги и недочеты. Просто, чтобы легче было исправить.

Итак...

Скрипачка

Я сидел в одной из множества электричек, отправлявшихся с Московского Вокзала и следовавших в ближайшие пригороды. Сегодняшний день был выходным, и, как следствие, народу было довольно много. К счастью, этот поезд шел на одну из самых недалеких станций, поэтому даже за пять минут до отправления можно было найти свободное место.

По своей природе я очень сильно не люблю работать с землей, но у меня есть жена… Ну, что-то вроде жены. Мы с ней не расписаны, но живем вместе. В общем, называйте, как хотите. Если я буду говорить «жена», вы поймете, о ком идет речь. Так вот, жена моя наоборот очень любит копаться в верхнем покрытии планеты, и каждый выходной мне приходиться ехать на садовый участок, оставшийся ей в наследство от родителей. Причем ехать одному – у жены выходные начинаются с субботы.

В этот раз я успел занять себе место заранее, в середине сиденья. По одну сторону от меня, около окна, сидела какая-то девчонка с торчащими из ушей проводками, уходящими ей под футболку. Место с другой стороны пока было свободно.

Кто-то попросил открыть форточку, что я и проделал, немного приподнявшись со своего места, благо железнодорожники удосужились, наконец, поставить пластиковые окна в поездах, и «открыть форточку» значило повернуть ручку и немного приподнять открываемую часть окна. Сев на свое место, я принялся разглядывать людей, сидящих вокруг. Но внезапно мое занятие само собой прервалось. Прервалось знаменательным событием.

В вагон вошла девушка со скрипкой в руках. Поставив чехол к стенке, она встала у раздвигающихся входных дверей, приняла традиционную позу для игры и начала водить смычком по струнам, закрыв глаза. Первым произведением, исполненным ею, был нежный романс. Струны издавали неслыханные прежде мной звуки, в то время я не был поклонником инструментальной музыки. Она играла этот романс с таким порывом души, который был характерен отнюдь не многим. Выражение ее лица вкупе с волшебной музыкой рассказывали мне историю любви, грустной, возможно, даже трагичной, но прекрасной в своей мимолетности. Казалось, что по заполненному вагону электрички поплыл неведомый сладковатый, приятный аромат лирической музыки. Она становилась Богом, Всевышним, чем-то непостижимым. А эта маленькая скрипачка была ее проповедником на этой грешной земле.

Ни один человек в вагоне не остался к этому равнодушным: спящие проснулись, говорящие умолкли, молчащие и думающие о своем обратили свои взгляды на нее. Они наклонялись, привставали, пытаясь найти источник благодати – девушку от многих скрывали спины нескольких стоящих в проходе людей. Но когда их взгляд все-таки находил ее, на губах их появлялась удовлетворенная и счастливая улыбка, и они со спокойной душой снова садились на свои места.

С замиранием сердца я и сам вслушивался в эти звуки, и такая же счастливая улыбка сама начала растекаться по моему лицу.

Но этюд подходил к концу, и, когда последняя нота умолкла, наверное, должен был раздаться шквал аплодисментов, а в вагоне воцарилась звенящая тишина. Никто не решался издать звук, пошевелиться, и тем нарушить эту немую молитву. Тишина оглушала, она вздымалась и утихала, словно штормящее море. Она вполне заменяла все ненужные и искусственные хлопки. Она была выше этого, и поэтому такая благодарность для исполнителя должна значить гораздо больше аплодисментов и нелепых подпрыгиваний с места в попытке выразить свою заинтересованность в произведении, но не в исполнителе. Эта же тишина не была тишиной недоумения, когда исполнитель без голоса пытается вывести вокализ из известной песни, когда музыкант, не умеющий играть, старается сыграть сложнейшее соло на гитаре. Та тишина называется неловкой и уже через секунду разрывается тихими перешептываниями, вкупе образующими невыносимый, давящий рыночный гул.

Эта же была тишиной восхищения. И преклонения перед могуществом музыканта.

Девушка с закрытыми глазами улыбнулась и продолжила выступление веселым, мажорным произведением, название которого, как и автора, я так и не смог вспомнить.

Но вот и оно подошло к концу, и девушка, открыв глаза и улыбнувшись вновь, пошла собирать подаяния. Подающих было очень много, давали же не меньше десяти рублей, даже не задумываясь, куда пойдут эти деньги. Она подставляла свою ладонь каждому и говорила будто бы с некоторым надломом:

- Спасибо…

Меня поразил ее голос. Очень необычный, с небольшой хрипотцой, но не прокуренный. Не похоже на то, что она была какой-то оборванкой, бездомной. Наверное, собирала деньги на учебу или покупку другого, нового и лучшего музыкального инструмента.

Скрипачка прошла мимо меня и вышла из вагона. Выражение ее прищуренных и слегка раскосых глаз до конца сохраняло мечтательное выражение. Девушка оставила здесь что-то, что нельзя передать словами, и я уверен, что в этом вагоне больше не наблюдалось ни одного печального человека. Музыка утолила все их горести и дала новые силы.

После нее в вагон вошел какой-то маленький мальчик и гнусаво, с подвываниями затянул какую-то афганскую песню. На него оглядывались с явным неодобрением. Никто уже не стеснялся говорить как шепотом, так и вслух. Послышались смешки, слова глумления над мальчиком. Сидящий передо мной мужчина ухмыльнулся в усы и еще более углубился в чтение романа в черной пластиковой обложке. Мальчика это все совсем не смущало.

На нем была надета рваная куртка, штопанные спортивные штаны, которые были ему велики на два размера, как минимум, – весь его вид был неким гимном нищете.

Он пел, а некоторые старались его передразнить, да так, чтобы он это услышал. Это были пьяного вида подростки, облюбовавшие купе в начале вагона.

Он пел, а его просто не слушали: включали плеер, начинали громко разговаривать, одна женщина даже достала откуда-то из сумочки специальные затычки для ушей. Один я, казалось, более или менее нормально реагировал на появление этого оборванца.

Он пел, а песня, возможно, душевная и даже душещипательная в другом исполнении, становилась какой-то недоделкой, похожей на «творчество» некоторых современных исполнителей, примитивное до безобразия.

Песня, наконец-то закончилась. Многие с облегчением выдохнули. Мальчик пошел по вагону, подставляя маленькую ручонку, закопченную и грязную, под немногочисленные монеты, достоинством от десяти копеек до двух рублей.

Через минуту он покинул вагон.

Еще через минуту поезд тронулся.

[P@RTYzan]

ниуловил мораль рассказа)))) нету конца.

[Иннельда]

поезд шел на одну из самых недалеких станций

Звучит несколько коряво.

 

копаться в верхнем покрытии планеты

"Верхнее покрытие планеты" - на фиг. Коряво.

 

В этот раз я успел занять себе место заранее, в середине сиденья.

"В середине сиденья" - здесь есть что-то не то... Может, лучше "посреди сиденья"?

 

девчонка с торчащими из ушей проводками, уходящими ей под футболку

Гы-гы-гы... "Любой сторонний наблюдатель опознал бы в ней киборга ныне устаревшей модели. У новых проводки были изящно спрятаны внутри корпуса". Сорри. =)

 

Струны издавали неслыханные прежде мной звуки

Непонятно отношение лирического героя к этим звукам: были они неслыханно прекрасны или неслыханно ужасны? ;) Потом-то это разъясняется, но некоторое время читатель остаётся в непонятках...

 

пьяного вида подростки, облюбовавшие купе в начале вагона.

Какие ещё купе в пригородных электричках?!

 

Да. Конец "повисает в воздухе". Следовало бы добавить пару фраз. ;)

 

Ещё из недостатков: слишком много "технических" подробностей - лишних, на мой взгляд, - отчего текст приобретает некоторую сухость.

[Welliar]

Насчет корявостей - поправлю, а насчет купе - у нас в Нижнем все так называют шесть сидений, по три, напротив друг друга.

[Welliar]

Переписал часть моментов в "Девочке".

1. "Я выходил <...> делал" на "Я должен был выходить <...> делать"

2. "Необычайную" на "Странноватую".

3. К "когда я вошел" добавил "закрыв за собой открытую до этого момента дверь"

4. Про волосы - убрал.

5. Про порезы добавил "а сверху можно было заметить корочку из запекшейся крови".

6. "Чуть не убил" на "пытался убить".

7. "Запись о доставке" на "запись о прибытии".

8. "Когда я увидел Иру, в больничном халате" на "когда я увидел Иру, накрытую одной лишь тоненькой простынкой".

Thanks, Иннельда. Теперь, нормально?

[Иннельда]

Лучше бы ты показал полный вариант текста, уже исправленный (в первом посте). ;) А то там-то, вроде, всё осталось по старому...

 

Исправил текст в первом посте.

Welliar

[Welliar]

Название, конечно, тупое, но пока в голову другого не пришло. Как и обещал, переработал рассказ, висящий сейчас в "Творчестве" для цикла.

 

Надеждин

С ним мы договорились встретиться в двенадцать часов дня в café, которое находилось недалеко от моего дома – десять минут ходьбы, или две минуты езды на трамвае. Я предпочел первое – раз есть возможность прогуляться, значит нужно ей воспользоваться, да и в общественном транспорте трястись не хотелось (я его недолюбливаю, за исключением метро, пожалуй). Перейдя один из каналов по мощеному булыжником мосту, я завернул за угол огромного торгового центра, и моему взору открылись маленькие каменно-деревянные двухэтажные домики.

Один из старинных районов – сначала хотели выселить всех отсюда, а здания отдать под снос, но жители сумели отстоять свои дома. Тогда администрация приняла решение загородить их торговым центром. Это, в общем-то, устраивало и местных – вид на канал сохранялся, а пыль и грязь с большой дороги до них не долетала. Вот в одном из таких домиков располагалось прекрасное café «на первом этаже».

Два дня назад он пробудил меня от дневного сна:

- Добрый день, - сказал он.

- Добрый… - заплетающимся спросонья языком ответил я.

- Я знаю, что вы собираете необычные истории для своей книги, не так ли? – задал он вопрос «в лоб».

- Э-э-э… ну, да… - первой мыслью моей было – «откуда он знает?».

- Мне сказал об этом один ваш хороший знакомый…

- Ясно… значит, «хороший знакомый моего хорошего знакомого – мой хороший знакомый».

- То есть, вы согласны?

- На что?

- Выслушать меня.

- Буду не против.

- Отлично. Тогда давайте встретимся в понедельник, «на первом этаже», вы знаете это место?

- Очень хорошо. Но во сколько?

- Когда вам будет удобно.

- В полдень вас устроит?

- Да. Значит в понедельник, в полдень, «на первом этаже»… - он говорил так, будто записывал это в свой дорогой ежедневник в графу «встречи». Хотя, я не сомневался в его пунктуальности, - все правильно?

 

Несмотря на то, что я не опоздал, мой собеседник уже ожидал меня за одним из столиков.

- Добрый день, - сказал он. Видимо, это его стандартное приветствие.

- День добрый.

- Можно на «ты», если вы не возражаете? «Вы» меня несколько сковывает.

- Если «тебе» так будет удобно.

Он улыбнулся.

Как оказалось, он был старше меня, но не намного. Хотя, я предполагаю, что мог и ошибиться. Просто он был одет и вообще выглядел гораздо серьезней меня и по-деловому. Во всяком случае – он был в галстуке, а часы на его левой руке показывали абсолютно точное время.

- После того случая я очень сильно изменился и стал примерно таким, как ты меня сейчас видишь. Ты не поверишь, но я был романтиком, где-то меланхоликом… И даже не предполагал, что все может так сильно поменяться…

 

- Надеюсь, ты ничего с собой не сотворишь?

- Надейся… - сказал он безразличным голосом и повесил трубку.

Вынув гарнитуру из уха, он закрыл лицо руками, а затем взъерошил волосы, как бы надеясь, что дурные мысли сами покинут его голову. Час назад она позвонила ему и сообщила, что она нашла себе другого парня и что они с ним точно будут счастливы, и у них все будет по-другому.

- Знаешь, он любит меня даже больше чем ты…

«Как он может любить тебя больше чем я? Вы знакомы полтора дня! Да и откуда ты знаешь, как сильно я тебя люблю… тьфу… любил?» - думал он, но вслух не говорил ничего.

- Ты что молчишь? – обеспокоено сказали на том конце провода.

- Ничего. Ты понимаешь, что ты сотворила? – он буквально выдавливал из себя слова. – Ты представляешь, ЧТО я сейчас чувствую?

- Представляю.

- Ну… хорошо… тогда, может, перешлешь мне веревку… или лезвие?

- … - в трубке послышалось шуршание, - что?

- Шучу…

А сейчас она позвонила еще раз, чтобы удостовериться, что ничего страшного не произошло.

- Если я тебя разлюбила, не думай, что ты для меня ничего не значишь…

А он фактически ее послал.

«Ну, ничего – позвонит еще».

Если позвонит…

Он еще раз встряхнул головой, отчего его волосы легли еще беспорядочней, чем раньше.

«Надо что-то делать…» - решил он.

Считая себя слишком взрослым для того, чтобы плакать, он понял, что нужно чем-то отвлечь. Музыку слушать нельзя – у него не было веселых песен, а невеселые сейчас совсем ни к чему. В компьютер тоже не поиграешь – последнюю игру он снес полмесяца назад, а диск отдал знакомому. Звонить ему тоже особого смысла не имело.

«Напиться, что ли?»

Хотя напиваться в такой ситуации было бы, по крайней мере, глупо: во-первых, скоро должны были вернуться домой родители, а во-вторых, с его проблемами с печенью алкоголь ему был в принципе противопоказан.

«Точно!» - внезапная мысль озарила его голову, - «Надо голову помыть… уже сало скоро можно соскребать будет… а и мысли дурацкие, может, утекут…».

И он отправился в ванную комнату, пустил теплую воду, намочил волосы… а потом подумал, что неплохо бы и ванну горячую принять.

Наполнив емкость водой, он измерил температуру, удостоверившись в том, что не обожжется, насыпал соли, налил разных масел, отчего по комнате разлился чудесный аромат, а потом и сам лег в образовавшуюся целебную смесь, возможно способную залечить сердечные раны.

И он не услышал, как ему пришло одно сообщение… второе… как раздался первый звонок… второй… третий… телефон надрывался, а он не подходил. Потом все как-то резко оборвалось. Телефон прожужжал в последний раз, приняв последнее сообщение, и отключился – кончилась зарядка…

 

Дверь ванной комнаты распахнулась, и из комнаты повалил густой банный пар, оседая на ближайших стенах. А он вышел очень бодрый, пусть немного опечаленный, но похоже уже смирившийся со своей участью. Он прошел в свою комнату, посмотрел на пустой экран мобильного и негромко выругался. Подключив его зарядником к сети, он нажал кнопку включения. Пропиликав незатейливую мелодию, экран зажегся всеми цветам радуги.

«Хм! Да она мне звонила! И писала… пять раз!» - наигранно-восторженно подумал он, - «Интересно, что это так…» - интонация в его голове вдруг изменилась, - «так…»

Он один за одним просматривал сообщения и хмурился все больше и больше…

- Ты как там? Что делаешь? Отошел?

- Почему не отвечаешь? Что-то случилось? Надеюсь, ты руки на себя не наложил?

- Я тебе звоню, а ты трубку не берешь!!! ОТВЕТЬ!!! Я волнуюсь!!!

- Учти, если ты мне не ответишь через две минуты, я сама это сделаю. Я не шучу!!!

И последнее…

- Прощай…

Он начал судорожно искать ее номер в записной книжке. Нашел. Нажал «Звонить». Приложил трубку к уху…

Гудок…

Гудок…

Гудок…

Гудок…

Механический голос настолько неожиданно стал говорить выученную всеми абонентами сотовой связи фразу, что он вздрогнул. Ему стало действительно страшно. Он вдруг почувствовал, что его очень сильно знобит, прямо-таки трясет. Он лег – дрожь не утихала, а становилась лишь сильнее, у него начали стучать зубы.

«Мне… надо… к ней… ехать…» - думал он, - «сейчас… прямо…».

Он нашел в себе силы встать и одеться. Взяв мелочь на дорогу (она жила в пригороде), он вышел из дома.

 

Вернувшись с похорон, он почувствовал, что начинает сходить с ума. И ее обескровленное лицо, так изменившееся с их последнего свидания, и горсть земли, брошенная им на белый гроб, и кутья… - все это по очереди представало перед его глазами, он закрывал их, но образы не исчезали, а становились от этого еще явственней.

В эту ночь он так и не смог уснуть – как только закрывал глаза, как видел гроб с ее безжизненным телом. Он ужасно ругал себя, что тогда поставил телефон на беззвучный режим, что закрыл дверь в ванную комнату, что… Да что сейчас вспоминать! И он еще раз понимал, что изменить ничего нельзя, и от этого на душе становилось еще поганее. Он рыдал, бился в истерике, сдирал с себя ногтями кожу, но желанного облегчения не приходило. Он хотел умереть, но не мог. Он боялся боли, но делал себе еще больнее…

Когда он проснулся наутро с красными глазами, весь в ссадинах, царапинах, синяках, то понял что дальше так нельзя.

«Надо что-то делать…» - решил он. – «Надо что-то менять».

 

Когда он закончил, то я задал ему вопрос, очень сильно меня мучивший:

- А почему ты не покончил с собой тогда?

Он серьезно задумался. Пригубив вино, медленно, подбирая слова, он произнес:

- Знаешь… она ведь ушла… а мне слишком жить хотелось… я прямо-таки за нее цеплялся… мечты были - жена, работа, дети… Нет, я бы не смог, даже если очень сильно захотел.

- А как же она?

- Она?.. – он вздохнул, - а ей – царствие небесное, или… или что у них там?..

[Don Condor]

Хм. Собственно, вступление более-менее удалось - вышло что-то в стиле О.Генри - но всё же пара замечаний, если позволите:

 

1. По-моему, героическая борьба аборигенов против ненасытных капиталюг здесь совсем не к месту.

 

2. Во всяком случае – он был в галстуке, а часы на его левой руке показывали абсолютно точное время. - Странная деталь. Откуда автору знать, что именно абсолютно точное? Или это тоже дань стилю О.Генри?

 

P.s. Название таки сменили...

 

P.p.s. Кстати, тогда бы уж потёрли тему из основного форума, что ли?..

[Welliar]

О.Генри? Не читал...

[Арг]

- Она?.. – он вздохнул, - а ей – царствие небесное, или… или что у них там?..

Вот так и выгорают из тел души. Понравилось. Больше ничего не скажу.