Вот, добавил еще одну главу. По объему даже больше первых трех, и, на радость крузера, я постарался дать как можно более подробные описания. Зы я вставил пост старый предыдущий абзац, который я уже выкладывал, т.к. без него, я считаю, дальнейшее развитие сюжета покажется неясным :1anim_ad: Читайте и критикуйте :1anim_ay: Он сидел за круглым деревянным столиком, одной рукой поддерживая голову, а другой, протянув ее через весь стол, ковырялся в недоеденном крабовом мясе. Его туманный взгляд бесцельно блуждал по помещению трактира. Слева от него сидела группа грязно одетых редгардов, которые шумно разговаривали и каждые несколько минут бесцеремонно сотрясали трактир громким хохотом, явно не обращая внимания на осуждающие взгляды других посетителей. В углу, за деревянной стойкой, заставленной подносами с посудой, стоял усатый трактирщик в фартуке, и, оглядывая зал, протирал грязным полотенцем стаканы. За соседним столиком пил девятую бутылку флина сомнительного вида данмер в смешной, не идущей ему, серой шляпе с полями и с крысой на плече. Он поднес ко рту огромную кружку, и по его бороде заструились ручейки. Не допив, он со стуком поставил кружку на стол, вылил в нее флин, разболтал и залпом выпил. Вдруг на лице данмера отразилась неприязнь, и его стошнило на пол. Шляпа слетела с его головы и упала на стол. Все как всегда. Аскаэль устало опустил голову. Его взгляд бесцельно блуждал по столу, усеянному хлебными крошками и покрытому лужицами пролитого флина. Посередине стола одиноко стояла дешевая глиняная тарелка, забросанная кусочками крабовых панцирей. По ее краям пробегали причудливые блики, источаемые полуистлевшей свечой, стоявшей рядом же. Он любил это место. Любил простоту и беззаботность, царившие здесь. Любил гомон шумных компаний, любил запах суджаммы, от которого кружилась голова, любил негромкий скрип лютни в углу. Здесь он забывал о своих тревогах и проблемах, погружаясь в эту атмосферу бесконечной безмятежности и уюта. Единственная свеча, освещающая столик, начала чадить, осыпая грязно-белую скатерть пеплом догорающего фитиля. Аскаэль, устало вздохнув, поднял со стола стакан и, положив ногу на ногу, откинулся назад. В последний раз осмотрев помещение, он опрокинул стакан, залпом выпив все его содержимое. Данмер отодвинул стул, превозмогая усталость поднялся на ноги, и, набросив на глаза капюшон, двинулся к выходу. Когда дверь таверны с привычным скрипом захлопнулась, в лицо данмера ударили тяжелые капли дождя. Небо было озарено раскатами изредка вспыхивающих молний. По площади то и дело бегали суетливые горожане и что-то кричали, очевидно, стремясь как можно быстрее укрыться от дождя. Торговцы снимали навесы, комкали их и сбрасывали в ящики. Недалеко, переминаясь с ноги на ногу и сотрясая землю, кричал силтстрайдер. Рядом с ним, на причале, стоял перевозчик, снимал со спины гигантского животного огромные тюки и передавал их копошившимся внизу своим помощникам-рабам. Аскаэль шел по площади и наблюдал царящую вокруг суету. Слева от него переругивались две торговки, очевидно, не поделившие выручку; где-то позади слышался голос раба, который из последних сил пытался собрать развалившийся торговый шатер. Рядом с данмером, торопясь, пробежал в сторону храма бретон-священник, который, тяжело дыша, сжимал в обтянутых дорогими перчатками руках тяжелый альманах. Прохожие отчаянно спешили по домам. Кругом царило беспокойство, а низкое, темно-серое небо с проплывавшими по нему уродливыми тяжелыми тучами лишь дополняло атмосферу всеобщей суеты и беспорядка. "Как все-таки хорошо, что мне не надо тащиться на другой берег," - вслух подумал Аскаэль, рывком открывая дубовую, со стальными вставками, дверь своего дома. Он вошел в теплый и светлый коридор, стены которого были увешаны тяжелыми холстами с изображениями герба Морровинда. На низком столике у двери стояла пара свечей и лежал большой золотистый ключ. В противоположном конце коридора помещался камин, в котором уютно потрескивал огонь. В широком кресле перед камином сидел аргонианин, чей силуэт отчетливо отражался на стене рядом. Когда входная дверь с громким стуком захлопнулась, аргонианин медленно, опираясь на подлокотники, встал и повернулся навстречу вошедшему данмеру. - Добрый вечер, хозяин, - произнес раб, низко преклоняя голову. - Кажется, я просил не называть меня так, - сурово произнес данмер. - Ненавижу чувствовать себя этаким аристократом, - теперь уже с улыбкой проговорил он, скидывая с плеч мокрый от проливного дождя плащ и набрасывая его на вешалку. - Услуга, оказанная Вами, не позволяет мне общаться с Хозяином на равных, - тихим низким голосом произнес ящер. Аскаэль пожал плечами и обессилено вздохнул, с размаху плюхнувшись на кровать и скрестив на груди замерзшие от непогоды руки. Он потянулся, устало зевнул и, поправив подушку, повернулся на другой бок и уснул. Ему снилась Балмора. Во сне Аскаэль стоял на холме, безмолвно взирая на расположившийся внизу город. У подножия холма, возле данмерского храма, бродили одетые в серые балахоны послушники и маги. Немного дальше, на площадке, устланной медно-желтыми плитами, у входа в гильдию бойцов, бывалый воин, закованный в стальные блестящие на солнце доспехи, учил новичка обращению с мечом. В переходах между домами и по мостам важно вышагивали, держа в руках факелы, грозного вида стражники Хлаалу. У стены небольшого дома с осыпавшейся штукатуркой, подстелив под себя рубашку, сидел хаджит и потягивал из крошечной бутылочки мацт. У входа в лавку Ра'Вирра суетливо переговаривались две торговки, одна из которых указывала на тюки с соленым рисом и удивленно разводила руками. Вдруг одна из торговок вздрогнула, прикрыла рот руками и, испуганно похлопав подругу по плечу, указала на Аскаэля. Та повернулась и радость на ее лице сменилась удивлением. Она испуганно вскрикнула и, пробормотав что-то, подобрала подол платья и, звонко цокая каблуками, побежала в дом. Другие прохожие тоже оборачивались и устремляли свои взоры на стоявшего на холме данмера. Из домов выбегали горожане и, перешептываясь друг с другом, указывали пальцами куда-то вдаль. Ничего не понимающий Аскаэль тоже обернулся, и его взору предстало странное зрелище. Небо, тускнеющее в вечерних сумерках, резко темнело. Легкие, мирно проплывавшие по голубой глади небес облака сменялись тяжелыми свинцовыми тучами. Птицы, ранее парящие по небу в солнечных лучах, улетели прочь. И самое главное, что бросилось удивленному данмеру в глаза - необычайно крупные для этого времени года луны. Невиданных размеров Мессер, быстро перемещающийся по небу, неумолимо отрезал город от солнечного света. День необычайно резко сменялся ночью. Еще несколько мгновений - и последний луч солнца утонул во всепоглощающем мраке ночи. * * * Аскаэль вздрогнул и резко открыл глаза, не понимая, что его разбудило. Он не понимал, что происходит, не помнил, где он находится. Он тяжело дышал. Воспоминания его сна, подобно острому кинжалу, врезались в память, не давая вернуться в реальность. По лбу данмера тек холодный пот. - Что с Вами, хозяин? - послышался позади низкий тихий голос. - Почему Вы дрожите? Аскаэль все еще не мог прийти в себя. Странный загадочный сон не давал ему покоя. Данмеру крайне редко снились сны, и теперь он недоумевал. Что это? К чему этот сон? Возможно, это какой-то знак? Предвестие? - Очнитесь, хозяин! - повторил голос. Только сейчас Аскаэль понял, что это был голос Грилла. Аргонианина. Его друга и единственного существа, которому можно было доверять в это нелегкое время. Он сел на кровати и протер глаза. Вместе с этим прошла и сонливость. Данмер встал, подошел к камину и плюхнулся в кресло, положив ноги на пуфик. В это время в дверь раздался тихий стук. Аскаэль снова вздрогнул и выронил из рук книгу. Грилл взглянул на данмера, покачал головой и двинулся к двери. - Постой, - прошептал Аскаэль, резким движением вынимая из ножен вакидзаси. Аргонианин подошел к тяжелой двери, приоткрыл ее и выглянул на улицу. Потом снял дверь с цепи, поднял воротник сорочки и раскрыл дверь на всю ширину. Увидев нежданного гостя, он повернулся к данмеру и вопросительно посмотрел не него. - Пусти его, - прохрипел Аскаэль, набрасывая на плечи плед и убирая клинок обратно в ножны. Грилл вздохнул, но впустил незваного гостя в дом. Это был до смерти замерзший нордлинг. По его волосам и бороде стекали струйки воды. Из одежды на нем были лишь старые порванные штаны, рубашки же на этом неожиданном визитере не было вообще - ее заменила груда всевозможного тряпья, в которое нордлинг был закутан. За его спиной развевался насквозь промокший серый плащ с оторванным капюшоном. Нелепость образа незнакомца довершали разбитые костяные ботинки, очевидно, одетые незнакомцем в качестве сапог. Несколько секунд все трое, смотря друг на друга, стояли в недоумении. В комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь стуком капель воды, разбивавшихся о каменные плиты городской площади. На улице кто-то закричал, но его голос заглушили мерный шум дождя и вой ветра. Первым гробовое молчание нарушил аргонианин. - Что тебе надо здесь? - недружелюбно прошипел он. - Если ты пришел просить милостыню, мы ничем не можем тебе помочь! - ящер осуждающе взглянул на нордлинга и нервно постучал костяшками пальцев по дубовому столу, вопросительно глянув в лицо Аскаэля. Данмер встал с помятой постели, вытянул руки перед собой, и, закатав рукава, широкими шагами подошел к стоявшему в дверном проходе нордлингу. Аскаэль склонился над визитером и, подняв брови, пристально посмотрел ему в глаза. Спустя мгновение данмер отвел взгляд, насмешливо хмыкнул и протянул неожиданному гостю руку. - Аскаэль Иллеран, - серьезным, но дружелюбным тоном проговорил он. Нордлинг удивленно сначала посмотрел на руку, а затем недоверчиво взглянул и на ее обладателя. На его лице отразились недоверие и замешательство. Он с сомнением достал из кармана холодную мокрую руку, протянул ее навстречу Аскаэлю, и, выплевывая из уст воду, прохрипел: - Холдринг. Холдринг Холодное Солнце. Я… умоляю… там… снаружи… стражники… королевские стражники, они… ищут… ищут меня… и вас… пожалуйста… пустите меня, я… все расскажу. Аскаэль кивнул и, расстегнув ворот сорочки, со стуком захлопнул входную дверь. Шум дождя стих, но где-то вдалеке вновь послышались приглушенные крики и раздались раскаты грома. - Что за бред? Какие королевские стражники? У нас - в Балморе?! - нервно перебил дрожащего от холода Холдринга аргонианин. Он стоял, облокотившись на низкий деревянный подоконник, и смотрел на улицу сквозь мокрое от проливного дождя окно. В небе сверкнула молния, озарив темное помещение ярким светом, и ящер вздрогнул от неожиданности. - Помолчи, Грилл, - вставил данмер, осуждающе посмотрев на ящера, и вновь повернулся к нордлингу, - Продолжай. - Я… меня… - запутался в словах Холдринг, но, откашлявшись, продолжил. - Я был заключенным в колонии… В колонии Крилокар... Вы слышали об этом месте? Нет? - нордлинг горько усмехнулся, - впрочем, это неудивительно. Это провинциальная рабочая колония. Она… она была открыта империей для… добычи руды… стекло, железо… даже эбонит… Ее основала сама Империя, конечно… у кого еще хватит власти эксплуатировать нас… Мне как-то говорили, что такие колонии существуют не только на Вварденфелле… где-то в Чернотопье, в горах вблизи Соулреста, тоже существуют колония, где заключенные добывают адамантин… и не только Чернотопье… Эльсвейр, Оркрест… там тоже… тянут эбонит… Хотя зачем я, черт побери, вам все это рассказываю? - внезапно вспылил Холдринг, - Беда уже здесь, нам некогда думать, мы должны действовать! - пробасил он и ткнул себя кулаком в грудь. Аскаэль прислонился к стене, и, быстрым движением руки отогнав от тлеющей свечи налетевших с улицы мотыльков, проговорил: - Крило… - как? Крило… Крилокар, ты сказал? Да, я слышал об этих местах. Это рабочие колонии для заключенных, совершивших особенно тяжелые преступления: массовое убийство, поклонение ложным богам, еще что-то в этом роде… не так ли? - данмер скрестил руки на груди и исподлобья глянул на Холдринга. - Да, я тоже об этом слышал... редгард, который жил на той стороне реки, около "Клуба Совета" - помнишь, Аскаэль? - задумчиво пробормотал Грилл и поправил спутавшиеся занавески. - Кажется, его звали Редзар? Помню, помню… поклонялся кому-то из Дома Забот… Молаг Балу или Мехрун Дагону… А, какая разница. Да, я тоже был нимало удивлен, что его не казнили сразу после того, как доказали его виновность. Его, кажется, отвезли в Альмалексию… Даже специально наняли столичного судью, который без лишних разговоров прибыл на место суда. Только я не понимаю, к чему были эти хлопоты? Зачем империи лишний раз шевелить своих людей? Я не вижу никакого смысла… - Аскаэль придвинул к окну стул, уселся, обхватив руками спинку, и невидящим взглядом уставился в дощатый пол. - Хм... - задумался нордлинг, очевидно, пытаясь вспомнить что-то очень важное, - меня тоже судили в Морнхолде… В храме проводилось Особое Собрание, ну, так, кажется, называли этот суд имперцы… В тот день судили сразу множество преступников. Данмеры, босмеры, хаджиты - все они, включая меня, сидели в огромной зале, а судья, этот самый, из Киродиила, только сидел и зачитывал приговор… Не каждому по отдельности, а всем сразу. После суда меня на корабле привезли обратно, в Вварденфелл, кажется, высадили меня в порту Эбенгарда… хотя не помню, я был почти без сознания… впрочем, это не имеет никакого значения. Потом - долгий путь в повозке до Кальдеры, там меня вместе с другими заключенными отправили отбывать срок в шахты. Кажется, примерно на год, или даже больше… Раздумья нордлинга вновь прервал аргонианин, прежде уныло смотревший через окно на бушующую непогоду. - Всего год? Не слишком большой срок для такого опасного преступника! Странно, особенно учитывая то, что Империя всегда пыталась урвать кусок пожирнее! Это совсем не похоже на Септима, который всегда, как и его предки, старался выдавить из своих людей, из своего народа, как можно больше выгоды любыми доступными способами. Они ведь все только делают вид, что грабят и захватывают ради расцвета порядка и справедливости, прикрываясь маской закона! Нет, это определенно на них не похоже! - Грилл выговорился и, покачав головой, вновь уставился в размытое ливнем окно. - Ну… не совсем так, мне кажется… Империя довольно грубо относится к другим провинциям, но должна же она, как столица, иметь с них какие-то выгоды? Где-то недосдать, недоплатить, где-то немного обделить… за счет таких мелочей Киродиил стал таким, какой он есть сейчас… - Об этом я и говорю, - вновь повернулся к Аскаэлю аргонианин, - из-за таких эгоистичных действий Империи многие земли приходят в упадок. Септим, как может, пытается окружить Киродиил кольцом провинций, не заботясь об их жителях. Сейчас он хочет укрепить свою власть здесь, у нас, в Морровинде! Взгляни: имперские войска оккупировали уже весь Вварденфелл, открылись целые имперские города, даже цитадели, и теперь, если коренной народ не пожелает покориться Септиму, он захватит весь остров изнутри. Мы просто не сможем сопротивляться! - закончил свою мысль ящер. - И почему же тогда, по-твоему, Империя до сих пор медлит? - с легкой ухмылкой проговорил данмер, по-прежнему невидящим взглядом уставившийся в пол. - А зачем им поднимать шум? Если Септим применит силу, начнется война, в которой погибнет половина жителей острова, не говоря уже об имперцах. Конечно, в такой войне Империя, несомненно, одержит верх, но зачем им портить свою миротворческую репутацию, зачем подрывать свой авторитет? К тому же, я не думаю, что многим жителям столицы понравятся столь резкие действия со стороны короля… Начнутся новые волнения, которые также придется топить в крови… За стеклом, по которому нескончаемым потоком текла вода, вновь блеснул белый столб молнии и пророкотал гром, заставивший содрогнуться всех, стоящих в комнате. Аскаэль сильнее закутался в плащ, провел по уставшим глазам облаченной в кожаную перчатку рукой и продолжил разговор: - Тогда я начинаю кое-что понимать… насчет истинного предназначения этих колоний… - Правда, хозяин? Не молчите же. У меня тоже есть некоторые догадки… - Грилл прикрыл темное окно ставнями и, развернувшись в сторону данмера, с интересом посмотрел на него. - Да… Возможно, Империи не нужен весь Морровинд… как территория, я имею в виду... А вот то, что им действительно нужно от нас - это ресурсы. Где еще существует такое колоссальное количество месторождений и рудников, сосредоточенных на одном острове? Да, я слышал, что массовая добыча ценной руды идет еще где-то в Чернотопье, в горах недалеко от Архона.... На Эльсвейре тоже существуют богатые месторождения, там, кажется, тоже добывают адамантин.... Но Септиму не хватает добываемых в этих провинциях ресурсов, теперь его внимание устремлено на Вварденфелл. Вспомните, сколько у нас таких рудников. Существуют даже целые города, экономика которых держится только на добыче драгоценной руды: Кальдера, настоящий город-шахта! И опять же вспомните, чья власть закреплена там? Да, опять Империя.... Или вот еще пример - Гнисис. Пускай это только деревня, но она тоже расцветает за счет добычи металлов и минералов! Да, теперь я все понимаю! Септиму не нужен весь Морровинд, ему нужны только наши богатства, которые он пытается получить, склонив большинство данмеров на свою сторону. И мы, глупые, поддались ему... Нужно немедленно переломить ситуацию, пока еще не стало слишком поздно!.. - Уже поздно, - низким голосом процедил аргонианин, и продолжил, - да, хозяин, я тоже догадываюсь о настоящем происхождении этих... шахтерских колоний. Септим высасывает богатства нашей провинции нашими же руками, и делает это так, что никто, даже сами данмеры, не замечает этого! Империя использует для добычи ресурсов только самых опасных преступников? Возможно, что с этого все начиналось. Но мне с трудом верится, что в Морровинде находится такое количество особо опасных убийц, слуг даэдра, последователей "Конца Света" и так далее. Скорее всего, Септим основал Крилокар с единственным намерением - отправить заключенных на недлительную каторгу с воспитательной целью и больше ничего. - Ага... но потом, когда император понял, какую золотую жилу он нащупал, то стал считать "особо опасным преступником" любого вора с рыночной площади, укравшего кусок хлеба, - продолжил мысль аргонианина Аскаэль, - таким образом он заполучил в свои руки огромное количество подневольных, чей приговор явно был намного преувеличен, и бросил всех их на работы в шахты. Если мои догадки верны, то я даже не сомневаюсь, что Империя обвиняла практически чистых перед законом людей... За что, например, осудили тебя? - данмер обратился в сторону клевавшего носом Холдринга. - Ты тоже не похож на хладнокровного убийцу, - добавил он, слегка ухмыльнувшись. Нордлинг, до сих пор стоявший у двери, обтер об себя мокрые перчатки, и, вздохнув, бросил их себе в карман. - Конечно, я никого не убивал, - нервно, с чувством уязвленного достоинства, пробормотал он, - я кое-что украл. Украл какую-то дешевую безделушку из морнхолдского храма. Кажется, какое-то украшение... да, украшение. Это был амулет, он назывался то ли "копье Альмалексии", то ли "клеймо Альмалексии"... Фамильный амулет, как потом выяснилось, принадлежавший Эдвасу Дрену, кажется, или как там его.... А впрочем, какая разница... - Я так и думал, - обреченным голосом продолжил свое рассуждение Аскаэль, - нам остается только надеяться, что в скором времени Империя не начнет ссылать в Крилокар простых, ни в чем не повинных, горожан... если это уже не началось... Данмер вздохнул и подошел к столу, усыпанному хлебными крошками, посередине которого возвышался высокий медный канделябр с тремя свечами, одна из которых была потухшей. Он поправил скатерть, вылил из кубка остатки шейна в цветочный горшок и исподлобья глянул за окно. - Кто… это кто еще идет к нам? - удивленно пробормотал стоящий у окна аргонианин, тщетно старающийся рассмотреть что-то сквозь обмытое ручьями ливня окно. -Это они! Прячьтесь, я предупреждал! - быстро зашептал Холдринг, и его рука легла на бедро, где, обтянутый грубыми меховыми ножнами, висел небольшой стеклянный топор. -Королевская стража? Значит, они уже добрались до Балморы… Что ж…, - в голосе Аскаэля звучали безумство и азарт, - Защищайтесь любым методами, старайтесь наделать шуму, может быть, вместе мы сможем привлечь других горожан! - добавил он, прячась за входной дверью. В этот момент в окне пронеслись неясные очертания темно-красных королевских доспехов, послышался грохот лат и низкий грубый голос. А в следующую секунду раздался настойчивый стук в дверь. Грилл тихо подошел к двери и вопросительно глянул на Аскаэля. Тот наполовину достал из ножен поблескивающий в свете догорающей свечи клинок и кивнул. Аргонианин глубоко вздохнул и, сняв дверь с цепочки, раскрыл ее на всю ширину. Дождь и ветер ударили ему в лицо. На пороге, словно каменные статуи, стояли несколько рыцарей, закованных в алую королевскую броню, по которой лениво стекали и капали на темные плитки площади капли холодного дождя. - Чем я могу помочь вам в столь поздний час, господа? - как можно более невозмутимо поприветствовал незваных гостей Грилл. Рыцарь, стоящей впереди других (очевидно, он был командиром этой небольшой группы), шагнул вперед, суровым взглядом посмотрел на ящера, и, не тратя время на бессмысленные разговоры, процедил: -Ты должен пойти с нами. Грилл попытался изобразить на лице искреннее удивление, сменившееся покорностью, и пробормотал в ответ, повернувшись к стражнику спиной: - Сейчас, только… сниму перчатки, и…. -Быстрее! - приказал командир, снимая шлем. Он потянулся за спину и демонстративно, глядя на аргонианина, достал из-за спины тяжелую темную клеймору. - Одну секунду, - вновь прошептал Грилл, бросая скомканные перчатки на пол. Он искоса взглянул на стоящих за дверью Аскаэля и Холдринга, полностью готовых к бою. Внезапно аргонианин зашипел, резко обернулся и, молниеносно подскочив к стражнику, и с силой полоснул его по лицу своими острыми, как кинжалы, когтями. Тот дико взвыл и в бешенстве слепо взмахнул своей клейморой, немного не достав ей до потолка, и опустил ее на стол. Стол, переломленный тяжелым мечом, с треском распался на две части. Бутылки и тарелки попадали на пол. Данмер с нордлингом, ждавшие своего момента, тоже ринулись в бой. Аскаэль с яростным криком размахнулся, и, ударив снизу вверх, одним взмахом клинка перерубил обе руки рыцаря, державшего застрявший в столе двуручник. Отрубленные по запястье руки, облаченные в пластинчатые перчатки, с глухим стуком упали на пол. На лезвии клейморы, все еще сжимаемой ими отразилось изуродованное, в кровоподтеках, лицо командира, который сидел в луже крови на полу. Он рыдал и проводил кровоточащими обрубками рук по своему разодранному аргонианскими когтями лицу, все еще не понимая, как такое могло произойти с ним. А из-за его спины, не издавая ни звука, медленно вышли еще несколько человек. Один из них приблизился, и, отстегнув от бедра катану, замахнулся ей на аргонианина, но через секунду его бездыханное тело с грохотом упало на пол, а из его шеи торчала рукоять кинжала. Остальные рыцари, махая мечами и топорами, пытались схватить Аскаэля, но тщетно. Данмер двигался по комнате, старательно избегая ударов врагов, и никак не хотел сдаваться. Холдринг же, с нескрываемым гневом, ударял противников топором, оглушая их. Аргонианин, также приведенный в бешенство, полосовал опешивших от такого яростного сопротивления недругов когтями. Внезапно Аскаэль, вбегавший по лестнице на верхний этаж дома, поскользнулся и со стуком упал вниз по ступеням. Стоявший внизу стражник, воспользовавшийся моментом, быстрым движением приставил к его горлу лезвие меча и сквозь зубы процедил: - Только дернись… Данмер попытался резким движением высвободиться. Ударом ноги он выбил клинок из рук недруга и ринулся к выходу, где на пороге стоял на коленях раненый Холдринг. Аскаэль поднял лежащий у ног командира двуручник и ринулся на помощь, но вдруг один из рыцарей неожиданно с силой ударил его коленом в живот и данмер согнулся пополам. Он поднял голову и получил еще один удар - ногой в лицо. Аскаэль потерял сознание и обессилено рухнул на пол. Два подошедших стражника невозмутимо подошли к нему, подняли под руки и потащили на улицу. Грилл тоже перестал сопротивляться. Будучи связанным рыцарями, он покорно следовал за ними на улицу. Пораженный нордлинг демонстративно отбросил топор и последовал вслед за аргонианином. Конвой замыкала пара стражников с арбалетами в руках. Один из них из них обернулся и прощально поглядел на своего бывшего командира, который, вмиг растеряв свое былое величие и авторитет, живым трупом лежал теперь на полу этого чужого опустевшего дома. Стоя на коленях он рыдал, всхлипывая м ночи. Он молился, молился богам, умоляя их сжалиться над ним, умоляя их облегчить свою участь хотя бы смертью. Но даже эхо, блуждающее в стенах пустого дома, не отвечало ему. И тогда он обессиленно закричал, проклиная богов и людей, проклиная весь этот жестокий мир, обрекший его на бесконечные мучения. Его крик, слабый и дикий, пролетел по опустевшему зданию и вырвался в окно, потонув в шуме проливного дождя, стучавшего по мостовой. В преддверии утра потухал Мессер. В домах зажигались первые огни, редкие прохожие уже бродили по улицам. Вчерашние торговцы с площади уже натягивали кожаные навесы, снова пробежал угрюмый священник, спешивший в храм. Снова над Балморой пронеслась одинокая песнь силтстрайдера. И только в одном это утро отличалось от предыдущего: у реки одетые в алые доспехи стражники, переругиваясь, грузили данмера, нордлинга и аргонианина в уже стоявшую на воде лодку. Когда дело было закончено, и все были усажены по свом местам, лодка с первыми лучами солнца направилась на север, в сторону Кальдеры. Кем были эти странные люди, что делали они в этом городе и зачем они увозили с собой его жителей - никто не знал… Ну?
2Фалькон Скорее, они всеядные. Это многое объясняет.