Welliar
-
Постов
250 -
Зарегистрирован
-
Посещение
Тип контента
Профили
Форумы
Календарь
Сообщения, опубликованные Welliar
-
-
Не факт )) Ибо все-тки это Веллиар, у коего любовной качественной прозы хть отбавляй.
Спасибо за оценку, но все же я с трудом представляю себе ЭТО в прозе.
-
Выкладываю то, что написал недавно - два стихотворения.
Да здравствует! /о моих скромных желаниях/
Среда, 05 Декабря 2007 г. 20:23
Ноябрьский холод, чуть вспыхнув - погас.
Да здравствует слякоть-империя!
И мокрые руки гуляют сцепясь
И скачут по курточным прериям,
Стирая мертвенную девственность льда.
Да здравствуют полосы ластика!
А в сущности, лёд - это та же вода
В форме изогнутой свастики.
Всегда не-любим в эти темные дни.
Да здравствует жизнь-единочество!
И как тут о воле сейчас не стони,
Все ж теплого, женского хочется...
Прижать, отпустить, посмотреть и сказать:
"Да здравствуют синие-синие,
Глубоко-озерные горе-глаза
В форме потекшего инея!"
О Вашей Гордости
Вторник, 20 Ноября 2007 г. 00:18
О да! Я хочу читать вам стихи:
Оды, поэмы - как изволите!
А вам все - "хи-хи".
Вы отнюдь не глухи.
Любимая, зачем вы - поэта - неволите?
Он же длань клетки, грудной, разодрав
Своим легким укрыл туко-текущее сердце.
А вы, вместо живых, лечебных оправ,
Ему льдинки суете. Боитесь согреться.
Ах да, я знаю: вы - "снежная королева".
К словам кроме "вечности" ваши глаза пусты.
Милочка, а вы, так, просто справа-налево,
Попробуйте из ваших льдинок сложить
от души
к душе мосты.
И что, получается?
Непрочные, говорите?
А из тончайшей паутины ведь стоят и те.
Поэту пару строчек вы все же черкните.
Он - любит вас. Что это? - Думайте, думайте....
-
Звиняюсь, что немного опоздал - поздравляю! Чтоб у тебя было всего столько, сколько тебе надо... и еще чуть-чуть, т.к. без чуть-чуть все остальное не считается!
-
Марк К. Марцелл,
Вы -гений!!! Я вспомнил! Точно ведь, начинал писать под впечатлением от Бредбери!
-
ФФ,
>зачастую непонятны моменты, когда повествование "переключается" на других действующих лиц, ты бы хоть абзацами эти места выделял, или пропуском строки
это сделано специально. По-идее, это должно идти непрерывным потоком сменяющих друг друга кадров.
>у меня не было ощущения, что я читаю художественное произведение. Сам рассказ гораздо больше походит на сценарий фильма, этому способствуют и соответствующие детализированные визуальные описания
"Это ты самую суть ухватил", хе_хе.
>внимание концентрируется исключительно на внешней стороне происходящего, тогда как мне, как читателю, хотелось бы в большей степени обращаться к психологической стороне
есть такие произведения, где весь психологический под-мотив дается прямо внутри, а есть такие, где автор предлагает над этим поразмышлять читателю. В данном случае я выбрал второй вариант. Может быть не все захотят это делать... не уже другой вопрос.
>акцентировать внимание на определенных словах большими буквами несколько неэстетично и, будем говорить так, не "по-взрослому"
я хотел сначала сделать по-сэллинджеровски, буквы через пробел, но потом отказался от этой идеи. А курсив - это мысль, только тогда надо рассказ сразу в HTML-формате печатать ^_^.
†KennY_DeaTH†,
>хотя в такой стиль лучше не в текстовом варианте делать
А почему бы и нет?
Don Condor,
Спасибо за опечатки. ^_~
Dionis Diablus,
>Почему США?
Кратко - если взять за пример насаждения демократизации именно эту страну, которая, кстати, уже отменилась бравыми делами в Афганистане, Вьетнаме, Ираке (из крупных), то, по крайней мере, для российского читателя картина получится наиболее осязаемая и понятная. И близкая.
-
Иннельда,
Вспомнил репортаж, который читал в Русском Newsweek'e. У меня еще две идейки по поводу глобализации есть ;) Только я стал дольше и вдумчивей писАть..
Дон,
Плз - ткните носом!
-
Телевизор горит неровным светом. Час ночи. Телевизор все равно транслирует передачу или патриотическую рекламу. Он не может быть пуст. В состоянии войны никто не может позволить себе спать по ночам. Телевизоры работают круглосуточно, как некогда работали несчастливые рабочие в несчастливых странах. Телевизоры работают по всей стране, в столице, каждом штате, каждом городе, каждом районе, на каждой площади и на улицах, в каждом доме и бомбоубежище.
- Бомбоубежища отличаются от домов только тем, что в них нет окон, - шутили раньше. А потом добавляли, - но и те там скоро появятся.
В Самой-счастливой-во-всем-мире-стране нет ничего, что не было бы создано для блага человека.
- А бомбы?
- Бомбы нужны, чтобы поддерживать безопасность нации! – кричат плакаты и агитлистовки.
Большой транспарант на главной площади говорит:
- Вступайте в ряды армии Объединенных Штатов. Если вы не хотите участвовать в боевых действиях за границей непосредственно, оставайтесь дома и пилотируйте управляемые самолеты прямо со своей персональной компьютерной системы из своей комнаты или бомбоубежища! У ВАС ВСЕГДА ЕСТЬ СВОБОДА ВЫБОРА!
Плакат срывает резкий порыв негодующего ветра, и редкие прохожие из чувства глубокого патриотизма подхватывают его на лету и водружают на место.
Телевизоры вещают:
- Помните, граждане ОША! Вы живете в самой-счастливой-и-исвободной-во-всем-мире-стране (вслед за голосом диктора появляются и исчезают, переливаясь всеми цветами, каждое из произнесенных слов). В нашей стране нет несчастливых людей. Мы ведем войну за счастье и благосостояние всего мира!
- …айте в ряды армии ОША! Вступайте в ряды армии ОША! Вступайте в ряды армии ОША! Вступ… - мерцает справа налево бегущая строка во всех видах общественного транспорта.
Корпорации тоже поддерживают правительство:
- Солдаты ОША, служащие в условиях Севера, носят только специальную утепленную форму от нашей компании!
- Армия всегда будет обеспечена горячим питанием нашей сети. На войне и у нас – горячо!
Миссис Милтон и миссис Апстед разговаривают в подземке:
- Милдред, а у тебя кто-то записался добровольцем?
- Муж уже больше месяца там, Джон, старший, отправился буквально на днях. Младший тоже очень хотел записаться, но ему не хватает два года до призывного возраста. Надеюсь, что пока ему не исполнится четырнадцать, война не закончится. Ты же знаешь, какую карьеру ТАМ можно сделать!
- Да-да. А мои на днях обещали передать мне еще одну серию фотографий с пленными африканцами.
Поезд уносится в темноту со сверхзвуковой скоростью.
Телевизор вновь рекламирует очередное реалити-шоу «Бедность есть порок»:
- Наша страна почти поборола бедность. В ОША осталась последняя пра пожилых бедняков. В правительстве было принято решение эвтаназировать их. Ты увидишь своими глазами, как государство ликвидирует бедность. Только тебе покажут последние дни этих отбросов общества!»
- Патриотическое реалити должно собрать огромные рейтинги.
- Благодаря рекламе, количество подключившихся к каналу людей выросло в несколько раз! Работа спецслужб всегда привлекала людей…
На экране один из крупнейших городов страны. Камера облетает его на вертолете, делая впечатляющие крупные планы.
- Именно в этом городе будет проходить наше реалити-шоу. В одном из его бывших бедняцких кварталов и была обнаружена эта последняя пара бедняков.
Камера, наконец, отыскивает именно этот квартал на окраине города и делает увеличение:
Маленькие, старые домики, максимум – двухэтажные, построенные в большинстве своем из промышленных отходов, но не в целях их повторного использования, а из-за банального отсутствия денег у строителей, которые и должны были заселиться затем в них, жмутся друг к другу узкими, кривыми улочками. Кое-где виднеются кучи от провалившихся бедняцких жилищ. То ту – то там мелькают железные навесы тех, у кого не хватило денег или сил даже на дом. С верхнего левого края экрана выплывает овраг полуоткрытой канализации, с обломками труб и пищевыми отходами внутри.
- Вы можете представить себе запах, я думаю, - говорит закадровый голос. – Именно в таких антисанитарных условиях и живут эти люди. Все у кого осталась хоть часть достоинства или здравого рассудка уже уехали из этих мест, ведь им были предоставлены полностью подключенные ко всем благам цивилизации дома в менее крупных городах.
- На этом месте планируют либо построить военно-промышленное предприятие, - продолжает ведущий, - либо устроить городскую свалку.
Вертолет вместе с камерой отыскивает какое-то свободное пространство, годное для посадки и начинает постепенно снижаться.
- В течение последних двух недель мы проводили монтаж съемочного оборудования около их обиталища и во всем квартале. Здесь было установлено ровно столько операторских позиций, сколько будет достаточно для наиболее полного восприятия картины происходящих событий. Кроме того, - ведущий уже успел выйти из вертолета и говорил, стараясь перекричать рев выключаемого двигателя и жестикулируя насколько это было возможно, в микрофон с большой цветной насадкой с логотипом компании, - за происходящим здесь будут следить несколько камер с воды и воздуха. Сейчас мы идем брать у них последнее интервью, после чего мы удалимся, а завтра после полудня здесь появятся спецслужбы, которые и проведут операцию по их захвату. Через два дня мы в прямом эфире будем транслировать их умерщвление, способ которого вы выберете в результате SMS голосования.
Ведущий улыбнулся.
- Итак, мы начинаем наше интерактивное реалити-шоу «Бедность есть порок»!
На экране появляется цветная заставка и счетчик часов, минут и секунд.
- В правом верхнем углу вы видите время, оставшееся до приведения в исполнение приговора, подписанного президентом нашей страны лично.
Ведущий уже идет через трущобы. На заднем плане то и дело появляются кучи мусора, ветер подбрасывает в воздух и уносит большие листы чего-то, отдаленно напоминающего бумагу. На ведущем специальная походная форма с логотипом компании государственного телевидения. Он показывает рукой на железный навес в конце квартала.
- Вот именно там и живут наши «бедняки».
Навстречу им на улицу выходит пожилая женщина.
- Вы счастливы? – спрашивает журналист.
- Да, мы счастливы, - отвечает женщина.
Тэд Милтон делает последний снимок рядом с обнаженными полуживыми африканками, загнанными за колючую проволоку.
- Тэд! – кричит его сослуживец. – Тут по первому каналу передают новое шоу, не хочешь посмотреть?
- Сейчас! Пару секунд! – отвечает повернувшись Тэд и нажимает на кнопку. Через секунду вспышка от взорвавшегося снаряда бомбардировщика армии ОША накрывает его полностью, вместе с уничтожаемой тюрьмой.
На экране мелькают кадры задержания. Черно-синий спецназ ведет, нагнув, со связанными за спиной руками к вертолету двух стариков, мужчину и женщину. Часы
в правом верхнем углу показывают, что до казни осталось полтора дня. Мужчина что-то яростно кричит, сосуды на его лбу вспухли, у женщины же полностью бесстрастное лицо. Она уже ко всему равнодушна.
Перерыв на рекламу.
Несколько почти плоских, вытянутых вдоль самолетов взлетают с аэродрома где-то в лесостепи. Невдалеке виднеется чья-то ферма и желтые поля вокруг.
План сменяется.
Самолеты летят высоко под облаками. Внизу появляется сначала береговая линия, а затем очертания какого-то города. Довольно крупного промышленного центра. Самолеты заходят на снижение и начинают бомбардировку. Через несколько секунд город превращается в обгоревшее пятно с серыми прогалинами.
В кадре мужчина встает из-за стола с компьютером и особого вида джойстиком.
- Он исполнил свой долг перед родиной и теперь может идти гасить другие свои долги.
Показывают размытую качающуюся кровать.
- Вступайте в ряды армии ОША!
Реклама закончилась. Видна небольшая камера с обитыми чем-то мягким стенами и такой же скамьей во всю стену. Съемка ведется из угла под потолком.
Мужчина что-то очень резко втолковывает женщине. Та лишь мотает головой. Ее лица не видно. Мужчина проходит взад-вперед. Еще раз: взад-вперед. Затем он опускает голову и садится на скамью рядом с женщиной, приобнимая ее.
Телевизор освещает лица двух людей, сидящих перед ним. Они, вероятно, находятся в бомбоубежище – вокруг не видно обычных предметов быта, зато, когда экран вспыхивает ярче обычного – освещается прочная металлическая дверь. Это муж и жена, семейная пара средних лет. Мужчина, несколько минут назад разбомбивший деревушку маленького африканского племени, беспечно попивает пиво, положив согнутую в колене правую ногу на левую. У его жены довольно грустное выражение лица и морщины.
- Что с тобой?
- Ну… они же умрут?
- Раз президент дал приказ – значит так и будет. Это такой человек…
- И тебе их не жаль?! – перебивает его жена.
- За что мне ИХ должно быть жаль? – с некоторой усмешкой замечает мужчина.
- Они же счастливы! Им нравилась их жизнь! – ведь они живут, как могут…
- Ты плохо понимаешь. Они только ДУМАЮТ, что они счастливы. На самом деле счастливы мы с тобой, а у них просто поехала крыша от их невыносимой жизни. Защитная реакция организма. Изменять что-то в них уже поздно. И невыгодно. Ни для государства, ни для нас с тобой.
Женщина промолчала.
- Ну вот, теперь-то ты поняла?
- Да.
Она вновь переводит взгляд на экран. Там как раз показывают длинный коридор к камере эвтаназии. Часы отсчитывают последние минуты. Из-за поворота выходит мужчина в военной форме. Смотрит в камеру. Оборачивается и делает знак рукой, после чего отходит в сторону. Мимо него проводят тех самых стариков. Уже без наручников. Они идут сами, их просто сопровождают без намека на враждебность два солдата. Мужчина что-то говорит жене, грустно усмехнувшись. Слов не разобрать. Только сурдопереводчики правительства смогли прочитать сквозь невыразительную жестикуляцию:
- Эмми, мы были СЛИШКОМ счастливыми для НИХ.
А Джона Апстеда в это время разорвало на куски вместе супер-теплой униформой и горячим обедом в рюкзаке от самодельной бомбы где-то на Севере.
Над его головой пролетела стая бомбардировщиков, управляемых кем-то из бомбоубежищ.
-
Уфф.... *запыхавшись* Бжеал три дня, чтобы принести свои поздравления...
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, БЛАГОРОДНЫЙ ДОН!!!
ЙИХХА!
-
Никто не знает, где можно скачать эту самую "Тибетскую храмовую музыку" ??
У нее длительность 20 минут с лишним...
-
От одного, но в разные моменты его жЫзни. Например, в первом герой еще не женат, а во втором - уже.
-
В НП я предполагал односложные названия, характеризующие то, о чем или о ком говориться в тексте (из неопубликованного: трубный человек, мой друг, история одной семьи, дождь, и т.п.) "Надеюсь-Надейся" сюда никак не вписывается.
-
1. По-моему, героическая борьба аборигенов против ненасытных капиталюг здесь совсем не к месту.
Как бы вам объяснить... Я для себя решил, что собственно, рассказчик этой истории, бизнесмен - хозяин этого центра...
-
That's great!!! ^_^
Что ни говорите, а я люблю простую прозу человеческих отношений. И еще больше люблю Elfu с ее творчеством.
З.Ы. Почему-то напомнило Питер FM...
-
2Аргаонт
Начало, в смысле пролог? Его я переписывал четыре раза. Сам не удовлетворен.
А за Бураха я еще не проходил... :1anim_ab: Слышал подобное от Самозванки.
-
2Синдбад
А здесь нет рифмы по определению. Это силлабический (если я не ошибаюсь) тип стихосложения, по кол-ву слогов. В данном случае схема 8-10.
-
Знаешь ли ты, что бывает,
Когда умирает белый голубь,
А дети его остаются
Без еды и крыши над головой?
Знаешь ли ты, что бывает,
Когда замолкает вдруг соловей,
Певший радостную песню,
От громкого грохота выстрела?
Знаешь ли ты, что бывает,
Когда совсем маленький теленок
Отбивается от стада
И падает, путаясь ногами?
Знаешь ли ты, что бывает,
Когда вдруг разбивается сердце,
Бесконечно любившее?
Станешь плясать на его осколках?
Накатило вчера в 12 вечера....э
-
2Орк Вольф
Таки морфиноман. А где вы взяли морфиниста?
2Диаблус
1Ну, там дома обычно двухэтажные. Я сделаю несколько скринов и выложу.
2Насчет "пошла" - исправим-с.
3Нормально. Если ты имеешь ввиду взрослым, то пишется по-другому. Я имел ввиду, что у нее почти взрослый голос.
[А Орк Вольф прав, на самом деле - "морфинист". :1anim_ad: Классическая форма, формы "морфиноман" я вообще нигде не видел, да и криво она звучит как-то. :1anim_ad:
~ФФ]
-
Первое - почему не стандартными? Хотя потолки, в общем-то, там высокие...
Второе - она, в принципе, не прошла почти ничего.
Третье - не понял.
Четвертое - руками, вероятно. Она же ее за руки взяла.
Пятое - очепятка "стопы".
-
Предупреждение серьезное. В некоторых местах мне самому не по себе было, когда писал...
Prologue
Злой ветер завывал, прокрадываясь в душу и оставляя там неприятный, болезненный осадок обреченности. Желчного цвета, мертвые листы порхали в пасмурном небе, не желая быть похороненными в сырой земле. Небесные слезы изредка окрапывали булыжник улиц, разлетаясь по пути на мелкую морось. «Небо разучилось плакать» - думали люди, живущие в этом древнем городе. Их опустошенные души, устремленные к небу, наполнялись унынием.
Злая угрюмая старуха вновь пришла в город со стороны Захода…
Part I
Из узкого переулка между двумя высокими трехэтажными домами неуклюже вынырнула девочка в обношенной одежке, вязаной шапке на голове и больших армейских ботинках на ногах. Видимо, она была простужена, так как шею ее укрывала старинная шаль. Чистые, как горные родники голубые глаза обрамляла синева синяков. Пальца рук, которые она согревала дыханием, были настолько тонки, что казалось, любое неосторожное движение могло сломать их.
Девочка вдруг резко остановилась, словно споткнувшись обо что-то. Она повернула свою головку в сторону внутригородской речки, прищурилась, отыскивая то, за что зацепился ее блуждающий взгляд.
- Что-то… - едва слышно прошелестела она и побежала к обрывистому спуску по высокой степной траве.
Внезапно она остановилась и, присев на корточки, слегка дотронулась до странного вида свертка, полузакопанного в землю. Ответа не последовало, лишь слегка промялась мешковина. Тогда девочка очертила подобие овала вокруг своей находки, а затем принялась раскапывать своими руками землю по сделанной разметке. Наконец ее пальцы нащупали края ткани. Прекратив копать, она очень осторожно потянула за один из них, словно боясь повредить то, что лежало внутри. Ткань поддалась, открывая взору посиневшую, гноящуюся маленькую младенческую ножку.
- Не может… - прошептала девочка и резко сдернула ткань.
В земле, слегка присыпанное ей лежало уже изрядно посиневшее тело младенца с незажившей пуповиной. Девочка зажмурила глаза и отвернулась.
- Уже третий, мертворожденный, - произнесла она с непонятной отстраненной грустью с голосе почти взрослом.
Она не глядя бросила покрывало и ушла прочь. Из ее глаз не вытекло ни слезинки – она просто устала плакать, хотя чужое горе трогало ее гораздо сильнее, чем свое собственное. Она растворилась в окружающих, потеряв часть себя. Горе чужое стало своим, а свое перестало существовать.
Она пошла к Театру. Спрятавшись за выведенный в расколовшуюся бетонную коробку канализационный люк, девочка стала тихо бормотать про себя что-то вроде молитв, правда не имеющих определенного получателя. Раздался звон часового соборного колокола, возвещая полдень.
***
Девочка уснула и пролежала в этом укромном месте еще с несколько часов, пока ее не разбудили крики на театральной площади.
- Что?.. Опять преступник?..
Она вылезла из своего укрытия и побежала к входу в Театр. Там собралась галдящая толпа – публичный суд над преступником, собратьев которого в городе было слишком много. Но чаще всего поймать их не удавалось. А сейчас удача, видимо, улыбнулась стражам правосудия. Девочка не понимала, зачем нужно было такое бессмысленное представление, ведь дорога этому отродью была одна – на виселицу около Собора. Она подошла поближе, чтобы получше рассмотреть душегуба.
- А он такой же… как и все они…
Как ни странно, каждый убийца был похож на другого, как две капли воды: спутанные волосы, недлинная борода, возникшая скорее по причине неаккуратности, нежели отращенная специально, и горящие лютой, животной ненавистью глаза. А сейчас к ним добавилась еще и кривая злая усмешка.
Девочка, поежившись, отвернулась.
А в это время от толпы галдящих разъяренных людей отделился один худой и изможденный молодой мужчина и, пошатнувшись, побрел прочь от площади в сторону запутанных переулков, но потом передумал, развернулся и отправился в аптеку.
***
- Морфин, пузырек… - задыхаясь, произнес молодой человек, только что буквально ввалившийся в аптеку, вытряхивая из карманов на стол пригоршню серебряных монет.
Скрупулезно пересчитав их и почесав лысину, продавец сказал:
- Здесь не хватает еще…
Но мужчина не дал ему договорить. Он засунул руку под куртку и, выудив оттуда старинные серебряные часы и новенькую бритву, трясущимися руками бросил их на стойку.
- Хорошо, - сказал продавец, сгреб железки и достал из-под стола бутыль морфина и поставил ее перед мужчиной.
Увидев вожделенную склянку, тот, забыв про все, схватил ее, оторвал пробку и незамедлительно вылил все ее содержимое себе в глотку.
- Ну, не здесь! Не здесь же!.. - прикрикнул на него продавец, но тот уже выпал за дверь, которая закрылась с противным скрипом. – Морфиноман, - сплюнул он.
***
Девочка практически бежала по улицам, сворачивая то в один, то в другой переулок; она несколько раз выбегала к каналам, перебегала мосты, но продолжала нестись сломя голову, словно ей подвигала какая-то неведомая сила. Но вдруг она остановилась, поняв, что уже третий или в четвертый раз оказывается у одного и того же дома недалеко от театра. Девочка прислушалась. В доме кто-то жил, но сейчас он стоял пустой, уныло ожидая своего хозяина, который о нем совсем не заботился. Она подошла поближе и дотронулась до холодного камня стен. Девочка закрыла глаза, прислушиваясь, пытаясь поймать и понять чувства этого дома.
- Грустно… Холодно… Одиноко…
Вдруг стены наполнила безграничная радость…
- Что?..
Она открыла глаза и провела взглядом вдоль по улице – с лестницы на другом ее конце спускался, держась за перила, какой-то человек.
- Это он… Хозяин…
Девочка поспешила спрятаться за угол дома. Там, во дворе стояла заржавевшая детская горка. Забившись под нее, девочка стала ждать.
***
А тот самый молодой человек, качаясь, хватаясь за все, что твердо держалось на земле, спотыкаясь и путаясь ногами в кучках мертвых листьев, мало-помалу подходил к своему дому. Наконец, достигнув своей цели, он громко и отрывисто засмеялся, из-за чего его почти тут же пробил кашель. Как ни пытался, мужчина не смог его подавить, пока у него изо рта не стала брызгать кровь. Он закрыл рот руками. Приступ закончился так же внезапно, как и начался. Посмотрев на свои окровавленные ладони, он вновь засмеялся, толкнул дверь и ввалился в дом. Дверь захлопнулась с громким, радостным скрипом.
***
Девочка даже с расстояния почувствовала, как сильно потеплели стены. Дом будто бы кричал:
- Хозяин пришел! Вы слышите, Хозяин снова со мной!
- Морфиноман… - прошептала девочка. - Не спасти… Он спасет…
Она вышла из-под горки, перешагнула невысокий забор и оказалась у двери. Та, как и ожидалось, была не заперта. Толкнув ее, девочка вошла, не стучась. С ней в дом влетел холодный осенний ветер, принеся пару мертвых желтых листьев и захлопнув дверь. Дом чутко откликнулся на постороннего, передав свою тревогу Хозяину, но девочка успела его успокоить. Она шла сюда не убивать. Она шла дарить жизнь.
Поднявшись по витой лестнице, девочка вошла в спальню и увидела его. Хозяин спал, лежа на старом, ободранном матрасе, подложив под голову куль из разных тряпок. Рядом с кроватью на невысоком столике валялась покрывшаяся толстым слоем пыли театральная маска. По углам либо стояли, либо лежали целые и полуразбитые бутылки из-под морфина. Посреди комнаты кто-то обронил небольшой скальпель…
Девочка подходила к Хозяину все ближе, хрустя стеклышками под ногами. Оказавшись рядом со спальником, она вытянула руки.
- Проснись!
Мужчина открыл затуманенные глаза. Увидев перед собой маленькую девочку, он привстал на локтях. Она приблизилась, коснулась губами его раскаленного лба и прошептала:
- Я твоя!..
Воспаленный мозг морфиномана мгновенно отреагировал на команду.
***
Когда девочка вышла из дома морфиномана, ее сильно тошнило, и вырвало на первом же перекрестке. Плод развивался в ней с дикой скоростью, да и она сама, как могла, поддерживала этот процесс.
Она добилась своего. Морфиноман отлично выполнил свою задачу и погрузился в забытье, точнее она заставила его уснуть, чтобы он умер тихо и безболезненно. Он смог это заслужить.
Вывернув девочку наизнанку, тошнота все-таки ушла. Стало легче, и девочка пошла заметно увереннее. И если бы не большие капли пота на напряженном лбе, то ее внутреннее состояние было бы не заметно.
Теперь она знала, куда идти. Горестный плач матери мертворожденных был слышен за много кварталов. Она жила в доме, похожем на обиталище морфиномана, но внутри тот дом был совершенно другим. Скорбный дом, он разделял горе своей Хозяйки и сопереживал ей, как никто другой, будто бы пропуская всю ее боль через себя.
Девочка уже приходила туда во сне Хозяйки. Зная о ней все, девочка не могла отказать ей в помощи. Утешать, помогать и излечивать – было ее призванием. Оставалось пройти еще несколько домов до нужного, когда внезапный второй приступ тошноты скрутил девочку так, что та была вынуждена уйти во дворы, где ее вырвало еще раз.
***
Хозяйка сидела на полу и тихо плакала. Еще час назад она пыталась разорвать на себе одежду, перекусить вены, уйдя из жизни – сейчас же сил оставалось лишь на то, чтобы поддерживать поток слез, лившийся по ее щекам. Дыхание было едва различимым в гнетущей тишине дома, когда ее прервал скрип открываемой двери и вой ветра снаружи. Дверь закрылась, затем послышались осторожные шаги, и перед женщиной предстал ангел из ее редких снов – маленькая девочка в изношенной одежде и вязаной шапке, с пуховой шалю на шее и армейских ботинках на ногах.
- Не бойся. Я пришла излечить тебя. - тихонько произнесла ангел.
Она подошла поближе и помогла Хозяйке подняться, утерла слезы…
- Я… я – проклята! – начала бормотать женщина. – Я не могу… они все мертвые… мне запретили…
Девочка поднесла палец к ее губам.
- Я все знаю. – спокойно сказала она. – Смотри.
Девочка попятилась к середине комнаты и, встав на место, куда лился тусклый свет масляной лампы, повторила:
- Смотри!
Сначала она сняла с себя шаль, затем шапочку, за ними последовали все остальные вещи. Скину, наконец, свои ботинки, она сделала шаг вперед, представ взору женщины абсолютно нагой. Та, опешив, медленно переводила взгляд со спокойных голубых глаз девочки на округлившийся живот. Было ясно – она беременна.
- Он – твой, - улыбнувшись, сказала ангел. – Подойди сюда…
Женщина повиновалась.
- Дай мне свои руки.
Женщина вытянула их вперед.
Девочка цепко взяла ее за запястья.
- Теперь закрой глаза. Будет больно, но ты терпи. Не открывай глаза. Не пытайся вырваться. Отключи свой разум. Не обращай внимания ни на что внешнее. Не открывай глаза. Ты готова?
- Да… - произнесла женщина, закрывая глаза.
Девочка начала шептать какие-то непонятные слова, даже прислушиваясь, нельзя было понять их смысл. Внезапно шепот прекратился. Женщина почувствовала, что она отрывается от пола и летит непонятно куда. Она захотела посмотреть, что впереди, но голос в ее голове напомнил ей:
- Не открывай глаза.
Они летели все быстрее и быстрее.
Вдруг, девочка пронзительно закричала и буквально впилась в руки Хозяйки. Она кричала, будто ее пытали тысяча палачей одновременно, засовывая под ее ногти раскаленные иглы, подвешивая на дыбе, зажимая стоп железным сапогом. Она кричала звонко и неистово, будто бы в приступе безумия. Прошла лишь пара секунд, и женщину пронзила такая же боль, расходившаяся от позвоночника к голове, груди, животу, рукам, ногам… Она тоже не смогла сдержать крика. Казалось, кричит все ее существо, ее душа, вырывающаяся наружу. Тут к общей боли прибавилось еще что-то. Что-то непонятное вторгалось в нее, пролезало в ее нутро, пролезало толчками. Тупая боль возникла внутри живота и, вспыхивая с каждым толчком, который проходил судорогой по всему телу, постепенно усиливалась. После второго, третьего толчка ее мозг заполнило желание открыть глаза, увидеть причину всей этой боли, всего этого ужаса…
- Не открывай глаза.
…понять, ЧТО за существо вторгается в ее плоть…
- Не открывай глаза!
…понять, ЧТО ему нужно…
- Не открывай глаза!!
…открыть…
- Не открывай!!!
…увидеть…
- Не открыва-а-ай!!! – голос в ее голове сорвался на визг.
Женщина пыталась побороть это навязчивое желание и крепко сжала веки, но внезапно тело перестало подчиняться ей и глаза широко распахнулись…
***
Но за мгновение до этого девочка-ангел перестала кричать и выпустила ее руку; из ее собственного тела ушла вся боль; полет прекратился.
Женщина увидела, что девочка падает на холодный деревянный пол, изможденная. Из низа ее живота текла кровь, разливаясь красными потеками по внутренней стороне ее ног; по всему ее телу виднелись красные брызги; но живота больше не было. Очнувшись, девочка поднялась; пошатываясь, подошла к какой-то тряпке на полу, взяла ее, вытерла кровь и стала одеваться.
Женщина, не отрываясь, следила за всеми ее действиями, поглаживая ребенка в своем чреве. В ее глазах трепетал огонек радости.
- Ты святая! – раскрыв высохшие губы, прохрипела она. – Ты…
- Молчи, - оборвала ее девочка. – Сейчас спи. Больше отдыхай, меньше работай, больше ешь. Скоро ты родишь. Сходи к Бакалавру.
- Хорошо, - благоговеющим голосом прошептала женщина и отправилась к своей постели. И перед тем, как уснуть, она повернулась к девочке и сказала:
- Прощай, ангел!
- Прощай… - ответила ей та, перед тем, как захлопнулась дверь.
Epilogue
Уставшая девочка шла по пустынной улице, изо всех сил сопротивляясь сильным порывам осеннего ветра. Он поминутно пытался засыпать ее мертвыми листьями, но она упорно продолжала бороться. Ее глаза вновь наполнила безмерная грусть. Она слышала, чувствовала этот город и знала, что здесь слишком много «обреченных», которым она не сумеет помочь. Но главной ее заботой были дети, а детей она спасет. Сделает это даже ценой себя, своей жизни. Город умирает, и только дети могут его спасти.
4 (5) ноября 2006 г.
-
Любовь? понравилась. Выгялдит сыро, но цепляет.
-
Вот так я выгляжу сейчас... примерно так....
-
Сразу две главы.
Глава четвертая: Эсперанто
Ночью Мэтью мучили кошмары, вызванные, возможно, просмотром телевизора на ночь, возможно, рассказом Дэниэла. Проснулся же он от того, что в его окно врезалось что-то твердое и через несколько мгновений разлетелось на куски, оставляя белые следы на стекле.
«Что это за такое?!» - мелькнуло в голове у Мэта, прежде чем тот встал с постели и подошел к окну. На улице все было белым-бело: за ночь намело столько снега, что его еще не успели убрать. А посреди этого белого океана стоял Дэниэл и что-то истошно вопил, глядя в сторону окон в комнате Мэтью. Увидев там своего друга, он стянул рукав пуховика и показал ему часы.
«И что?» - Мэтью посмотрел на свои и понял: до звонка оставалось всего полчаса.
Ему очень сильно захотелось выругаться, но он переборол в себе это желание и снова выглянул в окно. Мэт показал своему другу, чтобы тот зашел к нему домой, на что тот постучал себе по голове и изобразил движение ключа в замке.
«Точно! Дверь же закрыта!» - Мэтью побежал вниз и распахнул дверь настежь.
- Заходи! – крикнул он, и Дэниэл тут же вбежал в тепло.
- Ну ты дал! – будто бы восхищенно воскликнул он, - Даже я никогда настолько не просыпал!
- Давай, располагайся, а я побегу! – крикнул Мэт уже на лестнице наверх.
- Ага, и не забудь одеться! – услышал он. Осмотрев себя он понял, что все это время бегал в том, в чем спал.
«Хорошо, что за мной заходит именно Дэн, а не Мелисса, например», - подумал он на подходе к ванной.
Он умылся, переоделся и сделал все другие свои важные утренние дела на предельных скоростях, и уже через пятнадцать минут, они с Дэном выбежали из его дома. Обычно на дорогу у них уходило около пятнадцати минут нормальным шагом. Бегом же должно было уйти максимум – десять, но снег и лед несомненно мешали передвижению. Мэт с Дэном падали по очереди раз пять, но все-таки достигли школы в рекордно короткое время.
Взмыленные и мокрые, отчасти из-за быстрого бега, отчасти из-за снега, прилипшего к одежде, они ввалились в кабинет и поняли, что не только не опоздали, но и пришли с запасом в пять минут.
- Не устали, бегуны? – крикнул им Питер со своей неизменной ухмылочкой.
- Питер, а не пойти бы тебе?.. – рыкнул Дэниэл, усевшись сзади. Его настроение которого явно не располагало к тому, чтобы смеяться над всякими дурацкими шутками.
- Ой-ой, уже бегу… - ответил тот и улыбнулся еще шире.
«Ну вот, опять началось!» - подумал Мэтью. Ему уже порядком надоели эти препирательства из-за ничего часто устраиваемые Питером. Тот был большим их знатоком, поэтому чаще всего одерживал в них верх, а его характер был склонен к тому, чтобы искать подтверждения тех сторон, в которых он имел наибольшее преимущество. Девушки, к счастью, в их число не входили. И стоило только об этом заикнуться, то Питер сразу же запинался и прекращал свои нападки.
Вспомнив это, Мэтью решил использовать эту тактику.
- Пит, а что же ты с нами-то препираешься? Нашел бы себе девчонку и заговаривал ее… слабо?
Но ожидаемой реакции не последовало. Пит лишь ухмыльнулся и произнес:
- Не слабо. Уже нашел.
- Да? – влез Дэниэл, - И кто же эта счастливица?
- Всему свое время… - загадочно проговорил Питер.
Мэтью хотел было начать его допрашивать, но ему помешал внезапно проявивший себя звонок.
В течение дня Мэтью не раз подступался с расспросами к Питеру, но тот упорно хранил молчание и, в конце концов, Мэтью понял, что это делать бесполезно.
На втором же уроке, он отметил, что Мелисса до сих пор не явилась в школу. Это было очень странно – прилежная ученица, никогда не пропускавшая ни единого занятия, вдруг решила прогулять. Нет, здесь что-то было нечисто. Немного подумав, Мэтью решил зайти к ней после уроков. И, когда закончился последний из них, он надел свою куртку и вышел на улицу.
Воздух вне пределов школы был чист и морозен. При дыхании образовывался пар, который мгновенно устремлялся ввысь, стараясь поскорее стать частью облаков, которых в тот день на небе почти не было. Лишь пара небольших перистых белых сгустков виднелась вдали, над лесом, в стороне от Города.
Медленно шагать по первому снегу было очень приятно. Мэтью это понял, сделав всего пару шагов по тонкому покрову. Ему уже начинало казаться, что то, что они проделали утром, пробежав марафон на спринтовых скоростях, было чистейшей воды святотатством. Но все его размышления прервал влетевший ему прямо в ухо снежок. Мэтью обернулся.
- Не расслабляйся! – крикнул ему Дэниэл, улыбающийся во весь рот.
В ответ тот получил неприличный жест, который состоял из поднятого вертикально вверх среднего пальца.
Ответ на него был точно таким же, не считая того, что в Мэтью полетел еще один снежок. Но в этот раз парень сумел увернуться и скрылся в одном из переулков неподалеку.
Немного поплутав среди домов, переулок вывел Мэта точно на семнадцатую улицу.
«Почему я раньше не знал об этом проулке?» - подумал Мэтью, - «Теперь буду ходить только через него».
Парень посмотрел на номер близлежащего строения – до дома Мелиссы оставалось пройти всего сотню метров.
«Можно будет и за ней заходить по дороге!» - проскочила радостная мысль у него в голове.
Через минуту он уже стоял у двери.
«Интересно, а у нее дома кто-нибудь есть? Кроме ее самой, конечно…» - мимоходом подумал он, нажимая на кнопку звонка.
Оказалось, что нет. Дверь ему открыла сама Мелисса, одетая по-домашнему, в легкую пижамку.
- А я-то думал ты стеснительная… – опешил Мэтью.
- А что, незаметно? – подняла вверх брови Мелисса, - Заходи.
Она отошла, пропуская парня внутрь, и, когда тот вошел, закрыла за ним дверь. Затем она удалилась, нарочно грациозно покачивая бедрами, вглубь дома.
Мэтью снял верхнюю одежду и сел на диван, ожидая хозяйку дома. Осмотрелся. Дом не производил впечатления места жительства какого-нибудь богатея из высшего общества, но и не выглядел слишком бедно. Всего здесь было в меру. У одной из стен стоял традиционный камин, настоящий, в нем еще оставалась вчерашняя зола вперемешку с потухшими холодными углями. На камине стояли фотографии в красивых рамках. В соседнем углу находились большие деревянные напольные часы. Мэтью посмотрел на свои: время совпадало почти что до секунды. В точности наручных часов Мэт был уверен на все сто – время на них каждую неделю согласовалось с Гринвичской обсерваторией по Интернету.
Далее его взгляд переместился на комод, но его Мэтью толком рассмотреть не успел – из одной из дверей появилась Мелисса. За то время, которое Мэтью провел осматривая дом, она успела подвести себе глаза и наложить тени.
«Хотя можно было обойтись и без них», - заметил про себя Мэт.
- Я вот зашел узнать почему ты в школу не явилась, – начал говорить он, - Решила прогулять?
- С чего это ты взял? – удивилась она, - Пошли на кухню. Я просто сегодня проспала. Поэтому решила себя побаловать: испекла пирожки. Помнишь, я тебе рассказывала?..
Через минуту они уже сидели за столом. Мэтью рассказывал ей о том, что происходило в школе, не умолчав и о некой новой «подружке» Питера.
- Как ты думаешь, кто это мог бы быть? – спросил он.
- Ну… это очень сложный вопрос… - задумалась Мелисса, - Я не особо знаю вашу школу, даже в классе еще не со всеми познакомилась. Может быть кто-нибудь из младшего класса? Например, на год?
- Вполне может быть. Хотя его предыдущая девушка наоборот была старшеклассницей…
Внезапно тренькнул таймер. Звук его был настолько неожиданным, громким и пронзительным, что Мэтью с Мелиссой подпрыгнули на своих стульях.
- Совсем тут с тобой заговорилась! – девочка мгновенно вскочила со своего места и побежала на соседнюю кухню, - А пироги-то не вытащила, чуть не забыла!
- Тебе помочь? – взволнованно спросил Мэт.
- Да ладно, не надо, - раздался приглушенный голос с кухни.
Мэтью немного приподнялся, чтобы увидеть, что там происходит: в этот момент Мелисса уже вылезала из печки с большим противнем в руках. Парень поспешил усесться обратно, но промахнулся, и сел мимо стула с необычайным грохотом. И засмеялся.
- Что случилось?! – встревожено спросила Мелисса, появляясь в верном проеме.
- Ни-хи-хи-чего… - Мэтью продолжал смеяться, - Прома-ха-ха-х на девять часов!
- Ой! – Мелисса чуть не бросила противень, но, сообразив, что тот все еще у нее в руках, положила его на стол, а сама поспешила к Мэту, - Ты не слишком сильно ушибся?
- Да так, ничего особенного, бывало и хуже, - парень поднялся на ноги.
- Хорошо… - Мелисса с явным облегчением выдохнула, - Ты не представляешься, как я напугалась! Чуть все не бросила.
- Да ладно тебе – ничего такого уж страшного не произошло. Ну упал, ну ушибся и что?!
- Ничего! – буркнула Мелисса, - Все вы, мальчишки одинаковые. О вас печешься, а вы… - она отошла и села на стул, отвернувшись.
«Обиделась…» - понял Мэтью. Подошел и приобнял ее за плечи.
- Извини. Ну, погорячился – с кем не бывает?
Она обернулась, на ее лице сияла улыбка.
- А ты и вправду подумал, что я обиделась?
Они сидели и просто разговаривали, попивая чай с только что сделанными пирожками. Мэт нахваливал кулинарные способности Мелиссы так, как только мог. Ей это явно нравилось: девочка сидела и просто, от души улыбалась; ее щечки даже немножко порозовели. Когда печеные вкусности кончились, Мелисса пригласила Мэтью к себе в комнату, она, в отличие от комнаты Мэтью, располагалась на первом этаже и выходила своими окнами на невысокую изгородь между домами: Мелиссы и соседним.
Комната Мэту понравилась. Она была оформлена в голубовато-белых тонах, с примесью розовых пятен, в большинстве своем на потолке и немного на стенах.
«Так и должна выглядеть девчоночья комната», - подумал Мэтью и огляделся.
На стенах висело несколько постеров популярных рок и фолк-рок исполнителей, несколько картин: на одной из них была изображена маленькая девочка в кружевном платьице, старательно играющая на скрипке, на другой – японский пейзаж. На самом деле он явно был написан не японцем, но все горные пейзажи Мэтью, почему-то, относил именно к этой категории. Около одной из стен стоял стеллаж с книгами. Мэт пробежался глазами по названиям: «Властелин Колец», «Britannica», Стивенсон, Буль…
«Разносторонняя девочка», - сказал себе Мэтью и его взгляд побежал дальше: Тургенев, Чехов, Шекспир…
- А чем ты увлекаешься? – медленно произнес он все так же разглядывая книги, - Так, в свободное время?
Девочка села на кровать, поджав ноги под себя.
- Я вообще читать люблю. Рисую иногда, если очень захочется… - она посмотрела в окно, - Что еще?.. Музыку слушаю, - она указала на дисковый магнитофон в углу.
Рядом с ним стояла коробка с альбомами различных исполнителей. Коллекция была очень приличная. В ней сочетались совершенно различные жанры, которые друг к другу не имели ни малейшего отношения.
Мэтью решил подойти поближе, но внезапно споткнулся о нечто жесткое в твердом переплете. Он поднял книгу:
- Учебник Эсперанто, - почти прошептал он, прищурившись. Он посмотрел на Мелиссу, - А ты, что, языки осваиваешь?
Она улыбнулась.
- Нет, просто недавно, еще до переезда, решила попытаться научиться говорить хотя бы пару фраз на этом языке. Интересно было, почему он такой известный.
- Просто я тоже… вчера… подумал о том, что можно бы попытаться научиться на нем говорить. Но у меня не было учебника… а у тебя он есть, - он посмотрел Мелиссе прямо в глаза, - А почему бы нам с тобой не позаниматься по нему? Как ты думаешь? Мне кажется, вдвоем будет гораздо легче его изучать – сможем проверять друг друга.
Глаза Мелиссы загорелись.
- А потом, представляешь, мы выучим его, будем между собой разговаривать, а нас никто понимать не сможет! Забавно, правда?
- Еще как, - улыбнулся Мэтью. Он кивком указал на кровать рядом с ней, - Не возражаешь, если я тоже сяду?
- Конечно нет! – Мелисса подвинулась, чтобы Мэт мог свободно усесться, что тот и сделал, раскрыв книгу на первой странице.
- Начнем с правописания?
Они еще пару часов пытались освоить этот искусственный язык, но в тот день он им так и не поддался.
Солнце уже начинало заходить за горизонт, когда Мэтью покинул дом Мелиссы. Они успели поговорить очень о многом. Мэтью даже немного узнал о прошлом его новой подруги. Как оказалось, она побывала почти во всех частях острова, увидела все крупнейшие города, познакомилась с очень многими людьми. Она писала обо всем этом в своем дневнике – небольшой книжечке бледно-розового цвета, запирающейся на простейшую защелку. Иногда она даже зачитывала небольшие фрагменты своих воспоминаний, и картины ее прошлого явственно вставали у Мэтью перед глазами. Что-то она просто пролистывала, быстро пробегая глазами другое, она сильно смущалась, ее щечки быстро розовели, но уже через пару мгновений она брала себя в руки и читала дальше…
На улицах начали зажигаться фонари. Тучки медленно заволакивали небо, и постепенно оттуда стал появляться мелкий снежок, орошавший землю, прибавляя себя к невысоким сугробам, лежавшим по сторонам и иногда в середине улицы.
До дома Мэтью оставалось пройти всего чуть-чуть, когда из-за поворота вывернула гуляющая компания подростков, в которой, как ему показалось, он увидел и Эмму. Они направлялись прямо на Мэта, а он, замешавшись, встал на месте. Расстояние все сокращалось, и, наконец, он рассек их, как корабль, оказавшись внутри этой кучи людей. А когда ему удалось выйти оттуда, то он понял, что его бывшей девушки там не было и никак не могло быть – она очень не любила такие гулянки и предпочитала развлекаться в обществе близких ей людей. А никого из ее знакомых он там точно не смог разглядеть.
Немного постояв, успокоившись, он направился к себе домой, где его уже ждал обед, который оставалось только разогреть.
***
Лежа у себя в постели, он прокручивал события последних дней и пытался их хоть как-то проанализировать. Он понимал, что все это только начало, и ссора с Эммой – не самое страшное и тяжелое, что может случиться. Но это, пока было самым главным событием, произошедшим с ним.
Он до сих пор ругал себя за то, что пригласил Мелиссу к себе в тот день. Эмма явно поняла все то, что он хотел ей сказать, подумала и была настроена помириться. Но теперь она думает о нем еще более плохие вещи, чем раньше. И исправить это никак нельзя.
Скорее всего, она уже завела себе какого-нибудь другого парня – вряд ли его место до сих пор оставалось вакантным. И от этой мысли становилось еще хуже.
Мэтью встал и подошел к окну. Занавески медленно и плавно колыхались от дыхания уличного ветра из слегка приоткрытой форточки. За стеклом, кружась, падали снежинки, их становилось все больше и больше; свет фонарей все хуже и хуже проникал сквозь них, расплываясь в очертаниях.
***
…
Глава пятая: Треугольник
В этот раз Мэтью не проспал, даже встал немного пораньше, поэтому они с Дэном решили зайти еще и за Мелиссой. Тем более, что день выдался погожий – солнце светило, небо было безоблачным, ветра тоже не было. Как в сказке, просто.
Когда они вышли из переулка, выходящего к дому девочки, то увидели ее уже выходящей из дверей.
- Эй, Мелисса! – крикнул Дэн.
Девочка обернулась.
- Привет! – радостно ответила она и, закрыв-таки за собой дверь, пошла по направлению к ним сквозь заснеженную улицу.
Парни переглянулись и направились ей навстречу.
За несколько мгновений до того, как они достигли друг друга Мелисса, не заметив под тонкой прослойкой снега, не менее тонкий лед, поскользнулась и, раскинув руки в позицию орла начала падать на землю. Мэтью видел все это будто бы в замедленной съемке. Все получилось, как на автомате: он резко выбежал вперед, выкинул руки и поймал падающую девушку, заключив ее в теплые объятия.
Они так бы и стояли обнявшись, если бы Дэн не окликнул их:
- Ну, сладкая парочка, может быть уже разлепитесь, а то мы в школу опоздаем…
Растерянное выражение на лице Мелиссы сменилось игривым, и она, подмигнув Мэтью, постаралась встать на ноги самостоятельно. К счастью, ей это удалось. Мэт поднялся следом за ней.
Пройдя известным им теперь переулком, они оказались у дверей школы. Дэн все еще посмеивался над Мэтом, за что с завидной регулярностью получал кулаком в бок, но от этого не становился менее веселым. Мелисса перестала краснеть и лишь покрылась приятным легким румянцем, став похожей на фарфоровую куколку из магазина на Главной площади.
Когда-то, с месяц назад, наверное, когда Мэтью гулял с Эммой там, девочка затащила его в тот самый магазин и около часа они вместе разглядывали эти фигурки, пока совсем не стемнело, и Мэт не отвел свою подругу домой. Всю ту неделю они время от времени заходили в этот магазин и обсуждали достоинства фарфоровых кукол. Пожилая женщина, хозяйка этого магазина, не могла налюбоваться на их парочку и как-то раз даже пригласила их на чай с пирожными. За столом она рассказала о своем деде, который и завел традицию делать и продавать такие фигурки, передав дело сначала своей жене, которая потом оставила его сыну, отцу миссис Мэйфилдс. И так продолжается до сих пор: женщина оставит свой магазин подрастающему сыну, Барни, который с детства привязался к этим статуэткам.
«Вот бы мне начать такое дело, - подумал тогда Мэт, - чтобы оставить его следующим поколениям. И обо мне всегда будут помнить. Было бы классно так сделать!»
Эти свои мысли он выложил Эмме, когда они вышли из магазина.
- А знаешь, неплохая идея! – сказала она тогда. – Когда мы поженимся, я думаю, ты сможешь создать что-нибудь такое.
Мэт не возражал. Тогда он был готов жениться на Эмме сразу же, как только достигнет нужного возраста. Но это было тогда. Мэтью очнулся, вынырнув из омута воспоминаний, но завяз он в нем все-таки неплохо. Результатом стало совсем уж неожиданное предупреждение от классной руководительницы на первом же уроке:
- Уоррингтон! Хватит спать, ты в школу пришел или в паб в нетрезвом состоянии? Ну-ка иди к доске, оформляй задание!
К счастью, в этот момент у Мэта наконец активировались все нервные центры и он смог ответить на приличную оценку. Когда тот сел на свое место, Дэн с задней парты похлопал его по плечу.
- О чем задумался, Мэтью?
Учительница кинула подозрительный взгляд в их сторону и Мэт показал другу, что тот получит ответ на свой вопрос на перемене.
Под конец урока все же прозвучала и приятная новость. Миссис Робинсон сказала, что через два дня, в пятницу намечается лыжная прогулка и, как следствие, отмена всех уроков. Но присутствие в лесу за городом обязательно.
- С вами поедет мисс Морган, - несколько сморщив свой и без того складчатый нос, отчего тот стал похож на залежавшуюся картофелину, произнесла она. – Мои кости мне не позволяют заниматься активной спортивной деятельностью…
Прозвенел звонок и весь класс высыпал в коридор, с необычайным весельем обсуждая неожиданную новость. У всех был свой повод для радости: кто-то говорил о подвернувшейся возможности прогулять уроки, в их числе был Питер, кто-то о мисс Морган, Дэн уже представлял ее в обтягивающем лыжном костюме, Сэм был не против хорошей прогулке на свежем воздухе, а Мэтью… Мэтью не мог понять причину своего ликования. Он был согласен с Питером и Сэмом, приятно удивлен мнением Дэна – эти причины были важными составляющими, но все же не главными. Было что-то еще, что-то большее и высшее. Но Мэтью не мог определить свойства этой причины, как и ее саму. Казалось, она была связана с чем-то сердечным, в смысле чувств, а не болезней.
В классной комнате Дэн подошел к нему с повторным вопросом:
- Ну, так что, ничего мне рассказать не хочешь?
- Насчет моих мылсей?
- Угу, о том, что тебе чуть было не помешало правильно ответить.
- Понимаешь, когда я увидел Мелиссу, такую всю красивую…
- Кто бы сомневался, - хмыкнул Дэн.
- …перед школой, с этим румянцем, то я вспомнил Эмму, точнее наши с ней прогулки и все такое… вот, не знаю почему, но мне показалось, что то, что я в самом начале испытывал к Эмме неким образом перенеслось на Мелиссу.
- Типа, любовный треугольник?
- Может быть и так… - вздохнул Мэтью.
- Слушай, ты разберись, вообще кто и зачем тебе нужен. Хочешь ли ты возвращать все обратно и пытаться помириться с Эммой…
- Это невозможно.
- Почему это ты так решил? Ну получилось так, что какая-то новая девочка зашла к тебе позаниматься…
- Вот здесь можно поставить точку, и тогда Эмма точно не вернется.
- …а я все-таки продолжу: позаниматься домашними заданиями, - Дэн вопросительно посмотрел на Мэтью. Тот отвел взгляд. – Тоже хороший повод. Если Эмма – нормальная, в чем я не сомневаюсь, то она сможет все понять, если ты, конечно, честно и правильно все объяснишь, - парень кинул оценивающий взгляд на своего друга, - а вот в этом я сомневаюсь. И с каждой минутой все сильнее.
Дэниэл ждал реплики Мэтью. Тот молчал и, видимо, отвечать не собирался. Тогда Дэн продолжил:
- Либо, ты можешь попытаться что-то сделать с Мелиссой. Она – девочка приличная, тем более новенькая, так что предлог для встреч подобрать ты сможешь почти что любой – на что только фантазии хватит. А дальше – свидание ей назначишь пару раз, может она тебя домой пригласит… или ты ее.
Мэт поднял глаза и прищурился.
- Только кондомами затариться не забудь. На всякий случай.
Дэниэлу показалось, что Мэтью сейчас что-то в него кинет. Оглядев окружавший их «пейзаж» он понял, что ничего тяжелого в пределах досягаемости нет, и несколько успокоился.
- Нет, может быть ты такой целомудренный и не станешь этого делать так быстро… я не спорю. Но если возможность представиться будет неосмотрительно ее не использовать. Я один раз так отказался, так до сих пор ничего стоящего и не подвернулось.
- Неужели ты думаешь, что полюбить кого-то можно за две недели?
- Почему за две недели? – удивился Дэн.
- Просто Рождество через две недели.
- И?
- Хм… Не знаю. Вырвалось просто…
- Ну даже и за две недели. Полюбить – на это может и месяца не хватить, а вот привязаться – пожалуйста, хоть сейчас с разбегу в речку. Главное – подарки дарить, да вниманием не обделять, и все получится. Ну, что выбираешь?
Мэтью слез с парты и сел на свой стул.
- Я подумаю. До завтра, не возражаешь?
- Ладно, - Дэн улыбнулся, - даю тебе двадцать четыре часа на решение. Завтра в десять жду от тебя ответа.
- Ну-ну. Жди.
Прозвенел звонок на урок и ученики стали медленно наводнять класс.
***
Выходил из школы Мэт вдвоем с Мелиссой – Питер и Сэм жили в совершенно других частях города, далеко от школы, а Дэна опять вызвали к директору.
- Вот скажи мне, он что – дурак? – возмущенно сказала девочка. – Сам ведь знал, что лезет на рожон и все равно…
- Это его характер. Что ни делай, его уже не изменишь.
- Изменить можно кого угодно и до какого угодно состояния.
- Ты действительно так думаешь? – удивленно произнес Мэтью.
- Да, только надо поднажать на него немного, поговорить. Завтра я так и сделаю.
- А что же не сегодня?
- Сегодня? Ты думаешь мы его дождемся?
- Все может быть… - задумчиво протянул Мэтью.
И тут двери школы отворились и из них пулей вылетел Дэниэл. Вдогонку за ним из дверей кто-то выстрелил портфелем. Надо сказать, метко выстрелил. Прямо по его пятой точке.
Потерев ушибленное место, Дэниэл показал средний палец закрывшейся двери, поднял портфель и подошел к Мэтью с Мелиссой.
- ****! – убежденно произнес Дэн, цедя сквозь зубы каждую букву. – Ненавижу эту старую стерву!
- Фу! Зачем же так грубо? – изобразил возмущение Мэтью.
- А больше никак нельзя! – парень продолжал злиться. – «Я вышвырну тебя из школы! Бла-бла-бла!». Сейчас, вышвырнула. Уже бегу, *****.
- Дэн, хватит! – жестко оборвала его Мелисса. – Мне что, уши затыкать что ли, пока ты не выговоришься?
Как ни странно, эта фраза, а, возможно, та, что ее произнесла, произвела должный эффект, и Дэн прикусил язык.
- Ладно, извините. Просто уж очень хотелось сказать все то, что я думаю об…
- Дэн!
- Хорошо-хорошо. Всё. И сам понял, что хватит. Пошли, - он махнул рукой на улицу, уходящую вдаль от школы.
- Вот и отлично, - Мелисса приободрилась. – Пройдем переулком, или в обход топать будем?
- Через переулок, естественно, - ответил Мэтью, - хотя я не прочь прогуляться, а Дэн?
Дэн вдруг встрепенулся, поднес руку с часами к глазам и промямлил:
- Э-э… мне, это, идти надо… важная встреча… свидание, то есть… в общем, надо срочно убегать, - подытожил он и, подмигнув Мэту, добавил, - А ты, не забудь, завтра в десять. Если я не приду в школу, пришлешь SMS. Все, пока, - и убежал, свернув за первый же угол направо.
- Что это с ним? – удивленно осведомилась Мелисса.
- Черт его знает… Ну, что, пройдем переулком?
- Ты что задумался? – спросила она, когда они уже прошли переулок и очутились на широкой улице. – Из-за Дэна? О чем это он сказал: «завтра в десять»?
- Так, ни о чем… - сказал Мэтью. – Просто мы с ним поспорили, и завтра я должен сказать, выполнил ли обязательство.
В общем-то, это частично было правдой.
- И какое же обязательство?
- А вот это секрет.
- Хм… - Мелисса пытливо посмотрела на Мэтью, - а со мной это никак не связано?
«Сказать или нет?» - промелькнул у Мэтью в голове. – Относительно, - сказал он вслух.
- Короче, сейчас ты мне ничего не скажешь.
- Точно.
- Ну, ладно тогда.
- Мы сейчас к тебе идем? – спросил Мэт.
- Да? – удивилась Мелисса. – Я вообще думала, что ты меня просто проводишь.
- А что такое?
- Просто, сейчас я не одна дома буду…
- Тогда я просто тебя провожу.
Подходя к дому Мелиссы, Мэтью действительно заметил свет в одном из окон. Убедившись, что девушка не хотела просто от него отделаться сегодня, он обогнал ее и открыл ей дверь. Мелисса улыбнулась – она явно была польщена таким вниманием.
- До завтра, - сказала она, стоя на пороге.
- До завтра, - ответил Мэт и изобразил некое подобие поклона.
Мелисса в ответ рассмеялась в ладошку и закрыла дверь. Парень остался снаружи, изнутри послышались голоса, и он поспешил уйти оттуда.
Дома он сел за свой письменный стол и стал думать. Действительно, кто ему больше нужен, Эмма или Мелисса?
Эмма – красавица, умница и вообще – идеал. Идеал, который он сумел потерять. Хотя, может Дэн и прав – она нормальная девчонка, и если ей все спокойно и правильно объяснить, то Эмма поймет и простит. Она ведь должна его любить. «Должна?» - спросил кто-то в голове.
- Должна? – шепотом повторил Мэтью.
А любила ли она его вообще?
- Любила.
Почему он так уверен?
- Потому, что нельзя совершать таких поступков, не любя.
Каких таких?
И Мэтью погрузился в воспоминания…
А что этому может противопоставить Мелисса?
Она, конечно, совсем не уродина, но и не Эмма. Ум, доброта, дружба… все это есть и у Эммы. Пожалуй, единственное, чем она могла взять – это ее взгляд. В нем заключалось что-то такое, чего не было ни у Эммы, ни у кого-либо еще.
Но поставить точку в отношениях с Эммой только ради такого взгляда? Вырезать из своей души и памяти то, что строилось годами ради сиюминутного порыва? К тому же велик шанс, что Мелисса не воспринимает его никак более, чем друга, а с Эммой у них – любовь. Была… почему-то все, что связано с Эммой стало для Мэта прошедшим временем. И тем не менее, не поздно попытаться все восстановить.
- Решено! – воскликнул он. – Я выбираю Эмму. Надо, на всякий случай SMS подготовить.
Он достал из кармана свой телефон и, найдя в меню кнопку «Новое сообщение», нажал на нее и написал четыре буквы:
EMMA.
А затем сохранил его для номера «Дэн».
***
В школу он пошел на следующий день в отличном настроении. Похоже, все возвращалось на свои места. На одной из перемен он подойдет к Эмме, попросит у нее прощения, может даже на колени встанет. Она все поймет, погладит по голове, и вся эта дребедень с приходами-уходами закончится.
На улице становилось все холоднее и холоднее. Мэтью даже пришлось замотать шею шарфом, так как к морозу прибавился пронизывающий ветер. Мела пурга. Мелкие и жесткие снежинки спивались во все открытые части лица, заставляя кожу краснеть и белеть под напором вьюги.
Кое-как добравшись до спасительного переулка, куда не мог залететь ветер, Мэт наконец заметил, что чего-то явно не хватает. А именно того, что за ним не зашел Дэниэл. Выходя из своего дома он не увидел его фигуры нигде рядом и вдалеке на улице (хотя различить что-либо «вдалеке» было просто нереально). Вероятно, он просто не захотел идти в школу, о чем предупреждал вчера.
«Наверное, это все из-за миссис Робинсон», - подумал Мэт, - «вчера нарвался, вот и решил не мозолить ей сегодня глаза своим «наглым» видом. Прибавить еще эту ужасную погоду. Эх, мне бы так…»
Немного помечтав о том, чем он мог бы заняться вместо школы, Мэтью снова пришлось выходить на открытое пространство улицы, где свирепствовала зима, чтобы добраться до здания школы в нескольких сотнях метров от переулка.
К ее дверям стекались завьюженные, перевязанные с ног до головы и заляпанные снегом школьники. Войдя внутрь и посмотрев на себя в зеркало, Мэтью понял, что ничем от них в данный момент он не отличается. Стряхнув весь снег в раздевалке, он наконец снял с себя всю лишнюю кипу одежды и отправился в кабинет, где должен был проходить первый урок – Английская литература. Там его уже ждали Питер и Сэм. Они что-то очень горячо обсуждали, да так, что вокруг будто бы искры метались! Один доказывал другому что-то очень важное для него, другой же слушал это, со скептическим видом поправляя очки.
- Привет, как дела? – прервал их спор Мэтью.
- Да так, неплохо, - ответил Питер, которому препирания с Сэмом явно надоели.
- Представляешь, он мне тут такое втолковывал… - начал последний, но Питер его прервал, обращаясь к Мэтью:
- А Дэн где?
- А кто же его знает? Такая пурга, он наверное решил не портить лишний раз настроение классной.
- Да… - протянул Сэм, - я ее видел сегодня – опять вся на нервах. Довел он ее, однозначно довел.
- И что же теперь, вешаться что ли? – ухмыльнулся Питер. Сэм развел руками:
- Но не вечно же прятаться от нее.
- А мне кажется он и не прячется, - заметил Мэтью. – Просто дает возможность ей успокоиться. Тем более, что завтра лыжи – туда она не поедет. Два дня отдыха для расшатанных нервов – совсем не плохо.
- Может быть… может быть… - со скептическим выражением на лице проговорил Питер.
- Кстати, не один он отсутствует, - оглядев класс сказал Сэм. – Мелиссы тоже не видно.
- Да? – искренне удивился Мэтью.
- Уже второй прогул? – не менее искренно ухмыльнулся Питер.
- Не прогул, а пропуск по болезни, - исправил его Сэм.
Тот махнул рукой и отвернулся к доске. Тем более, сейчас там появилась учительница. А через пару мгновений, отмечая начало урока, зазвенел тот предмет, который большая часть учеников с радостью бы уничтожила любым возможным способом.
Мэтью решил подойти к Эмме на большой перемене, тем более, что они в этот момент пересекались в одном кабинете – у Мэта урок заканчивался, у Эммы – начинался. Когда прозвучал звонок на перемену, Мэтью побежал в следующий класс, чтобы быстренько забросить туда вещи и вернуться обратно. Выходя из кабинета, он краем глаза заметил, что Питер почему-то там задержался, в отличие от Сэма, поспешившего в столовую.
Оставив вещи этажом выше он побежал обратно, по пути подбирая слова, чтобы начать разговор.
- Эмма… э-э… я тебе… это… хотел сказать….Нет, - шелестел он себе под нос. – Лучше сказать: «Может выйдем? Поговорить надо»… или нет? – за этим занятием, он не заметил, как добрался до нужной двери и на полном ходу влетел в кабинет.
Заметив внезапную перемену обстановки, Мэтью соизволил поднять глаза и повернуться в направлении своей парты и парты Эммы, по-совместительству.
- Эмма, я… это… тебе… - он осекся.
За партой происходило то, чего он совсем не ожидал там увидеть. Нет, Эмма там была – она сидела на парте, к Мэту вполоборота. Она разговаривала с тем, кто сидел на стуле за ее партой. С Питером, который был очень этим доволен, во всяком случае, так было написано на его физиономии. Когда Мэтью отметил это, девушка наклонилась к Питеру и поцеловала его в щеку, потом в губы, потом… а потом она услышала то, что сказал ей Мэтью. Она повернула голову и ее лицо приняло чрезвычайно растерянное и смущенное выражение, будто бы ее застали за чем-то очень неприличным. Отчасти, так и было.
- Мэтью? – Питер выглядел не менее растерянно.
- И ты, Брут! – воскликнул Мэт то, что первым пришло ему в голову, и вылетел из класса.
По пути, почти что на бегу он расталкивал младших школьников, обитавших на этом этаже, и старшеклассников, случайно забредших сюда, от которых получил несколько заметных тычков в бок. Добравшись до лестницы, он понял, что нужно перевести дух и буквально ввалился в нишу, предназначенную для большой цветочной вазы, которую оттуда почему-то убрали. Сделав несколько глубоких вдохов, он начал шарит по карманам в поисках телефона. Когда он все-таки смог вытащить его на поверхность, то чуть не уронил – настолько сильно у него тогда тряслись руки. Тем не менее у него хватило сил выбрать «Новое сообщение» и запротоколировать свое решение одним словом.
MELISSA
Через секунду пришло оповещение о доставке от Дэна.
Когда в класс вошел Питер, Мэт уже был готов наброситься на него с кулаками.
- А теперь постарайся объяснить это, чтобы я тебе поверил, - агрессивно произнес Мэтью, немного привстав со стула.
- Что объяснить? – наигранно удивился Питер. – То, что Эмма теперь моя подруга? То, что может быть, не один ты такой счастливчик? То, что теперь не Ты, а Я ей нравлюсь? А?
- Да как ты вообще посмел к ней прикасаться?! – Мэт вылетел из-за парты и схватил парня за грудки.
- А пальчики попрошу убрать, - жестко и размеренно произнес Питер. – Она. Тебя. Бро-си-ла. И теперь может гулять с тем, с кем Сама захочет. И ты ей – не указ.
Сзади подоспел внезапно оказавшийся в классе Сэм и стал оттаскивать Мэтью, уже почти заносящего руку для удара. Силой он сумел усадить его на место, а Питера попросил убраться. Тот вышел, язвительно усмехнувшись и подмигнув Мэтью.
- Урод. Придурок ******! – не сумел сдержаться Мэт. – Я бы ему сейчас!
- Поосторожнее! – остановил его Сэм. – Ты, пока что, в школе. И если это услышат учителя, то тебе будет еще хуже, чем сейчас.
Спокойно рассуждающий и говорящий, как ни странно, дельные вещи Сэм казался сейчас пришельцем с другой планеты.
- Хуже не будет, - угрюмо пробурчал Мэтью.
- А Питер, кстати, хоть еще та зараза, но все-таки в чем-то прав.
- И ты туда же? – уже без злобы, но с отчаянием в голосе произнес Мэт.
- Нет, просто пытаюсь думать здраво. В отличие от тебя. Эмма действительно с тобой рассталась, - он сделал ударение на слове «действительно», - и она действительно теперь свободная девушка. И то, что ее успел занять Питер…
Мэт хмыкнул.
- … его, в общем-то право.
- Только для меня это – предательство.
- Ты думаешь только о себе сейчас.
- А О КОМ МНЕ СЕЙЧАС ДУМАТЬ?!! – закричал Мэтью. – Об этом придурке Питере, об Эмме? О ком?
- Ну, хотя бы обо мне. Не ори так сильно – у меня сейчас барабанные перепонки лопнут. Я, вообще-то, пытаюсь тебе помочь.
- И в чем заключается эта помощь? В том, что ты выгораживаешь Питера?
- Ладно, все. Твой эгоизм мне уже надоел. Если не хочешь помощи – разбирайся со своими проблемами сам, - на этих словах Сэм отвернулся и спокойно сел за свое место, демонстративно уткнувшись лицом в учебник.
- И буду решать! – хотел сказать Мэт, но прозвенел звонок, заглушив его слова.
А в класс вернулся Питер.
Из дверей школы Мэтью вышел абсолютно один. Он специально остался после уроков с миссис Браун, чтобы та объяснила ему разницу между стихотворными размерами, хотя он и так все это знал. На самом деле ему просто не хотелось видеть ненавистную физиономию Питера и лицо Эммы. Когда увидел ее на перемене после той сцены, то ему почудилось, что она была очень довольна эффектом, произведенным ею с Питером.
«Вот теперь уже точно все», - подумал Мэтью и прошел мимо, как бы не замечая ее нахального взгляда.
Небо было затянуто серыми облаками и от взгляда на него становилось еще хуже. Выпавший снег противно скрипел под ногами.
Мэтью решил пойти к Мелиссе. Во-первых, нужно было узнать о причине ее повторного отсутствия в школе. Тем более, что миссис Робинсон точно была предупреждена заранее, но на прямой вопрос Мэта ответила уклончиво:
- Вам должно быть достаточно того, что я знаю эту причину и считаю ее уважительной.
Большего от нее добиться не удалось.
Во-вторых, требовалось подтверждать сообщение, отправленное Дэну и, соответственно, переводить отношения с девочкой в иное русло.
Пройдя через знакомый переулок, Мэт, как и ожидал, увидел дом Мелиссы. В окнах второго этажа горел свет. Кроме того, в одном из них виднелась чья-то хрупкая тень. Тень повернула голову к окну, приподнялась, а потом исчезла из поля зрения.
Мэтью подошел к двери и уже занес свою руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась, и на пороге появилась та самая тень, принявшая телесную оболочку.
- Привет! - она улыбнулась.
- Привет… - отчего-то смутившись, произнес Мэт.
- Проходи, - Мелисса посторонилась, чтобы он смог войти.
- Скорее закрывай дверь, а то наметет тут сугроб…
Она лишь улыбнулась в ответ. Отряхнувшись от снега, Мэт снял свои шапку и куртку, повесил их на крючок и проследовал за Мелиссой в гостиную. Из одной из дальних комнат раздался женский голос.
- Мелисса, кто-то пришел?
- Да, это мой одноклассник! – крикнула она в ответ.
- Ладно, тогда поднимайтесь наверх.
- Пошли… - прошептала Мелисса мальчику и кивнула головой на лестницу.
-
О.Генри? Не читал...
-
Название, конечно, тупое, но пока в голову другого не пришло. Как и обещал, переработал рассказ, висящий сейчас в "Творчестве" для цикла.
Надеждин
С ним мы договорились встретиться в двенадцать часов дня в café, которое находилось недалеко от моего дома – десять минут ходьбы, или две минуты езды на трамвае. Я предпочел первое – раз есть возможность прогуляться, значит нужно ей воспользоваться, да и в общественном транспорте трястись не хотелось (я его недолюбливаю, за исключением метро, пожалуй). Перейдя один из каналов по мощеному булыжником мосту, я завернул за угол огромного торгового центра, и моему взору открылись маленькие каменно-деревянные двухэтажные домики.
Один из старинных районов – сначала хотели выселить всех отсюда, а здания отдать под снос, но жители сумели отстоять свои дома. Тогда администрация приняла решение загородить их торговым центром. Это, в общем-то, устраивало и местных – вид на канал сохранялся, а пыль и грязь с большой дороги до них не долетала. Вот в одном из таких домиков располагалось прекрасное café «на первом этаже».
Два дня назад он пробудил меня от дневного сна:
- Добрый день, - сказал он.
- Добрый… - заплетающимся спросонья языком ответил я.
- Я знаю, что вы собираете необычные истории для своей книги, не так ли? – задал он вопрос «в лоб».
- Э-э-э… ну, да… - первой мыслью моей было – «откуда он знает?».
- Мне сказал об этом один ваш хороший знакомый…
- Ясно… значит, «хороший знакомый моего хорошего знакомого – мой хороший знакомый».
- То есть, вы согласны?
- На что?
- Выслушать меня.
- Буду не против.
- Отлично. Тогда давайте встретимся в понедельник, «на первом этаже», вы знаете это место?
- Очень хорошо. Но во сколько?
- Когда вам будет удобно.
- В полдень вас устроит?
- Да. Значит в понедельник, в полдень, «на первом этаже»… - он говорил так, будто записывал это в свой дорогой ежедневник в графу «встречи». Хотя, я не сомневался в его пунктуальности, - все правильно?
Несмотря на то, что я не опоздал, мой собеседник уже ожидал меня за одним из столиков.
- Добрый день, - сказал он. Видимо, это его стандартное приветствие.
- День добрый.
- Можно на «ты», если вы не возражаете? «Вы» меня несколько сковывает.
- Если «тебе» так будет удобно.
Он улыбнулся.
Как оказалось, он был старше меня, но не намного. Хотя, я предполагаю, что мог и ошибиться. Просто он был одет и вообще выглядел гораздо серьезней меня и по-деловому. Во всяком случае – он был в галстуке, а часы на его левой руке показывали абсолютно точное время.
- После того случая я очень сильно изменился и стал примерно таким, как ты меня сейчас видишь. Ты не поверишь, но я был романтиком, где-то меланхоликом… И даже не предполагал, что все может так сильно поменяться…
- Надеюсь, ты ничего с собой не сотворишь?
- Надейся… - сказал он безразличным голосом и повесил трубку.
Вынув гарнитуру из уха, он закрыл лицо руками, а затем взъерошил волосы, как бы надеясь, что дурные мысли сами покинут его голову. Час назад она позвонила ему и сообщила, что она нашла себе другого парня и что они с ним точно будут счастливы, и у них все будет по-другому.
- Знаешь, он любит меня даже больше чем ты…
«Как он может любить тебя больше чем я? Вы знакомы полтора дня! Да и откуда ты знаешь, как сильно я тебя люблю… тьфу… любил?» - думал он, но вслух не говорил ничего.
- Ты что молчишь? – обеспокоено сказали на том конце провода.
- Ничего. Ты понимаешь, что ты сотворила? – он буквально выдавливал из себя слова. – Ты представляешь, ЧТО я сейчас чувствую?
- Представляю.
- Ну… хорошо… тогда, может, перешлешь мне веревку… или лезвие?
- … - в трубке послышалось шуршание, - что?
- Шучу…
А сейчас она позвонила еще раз, чтобы удостовериться, что ничего страшного не произошло.
- Если я тебя разлюбила, не думай, что ты для меня ничего не значишь…
А он фактически ее послал.
«Ну, ничего – позвонит еще».
Если позвонит…
Он еще раз встряхнул головой, отчего его волосы легли еще беспорядочней, чем раньше.
«Надо что-то делать…» - решил он.
Считая себя слишком взрослым для того, чтобы плакать, он понял, что нужно чем-то отвлечь. Музыку слушать нельзя – у него не было веселых песен, а невеселые сейчас совсем ни к чему. В компьютер тоже не поиграешь – последнюю игру он снес полмесяца назад, а диск отдал знакомому. Звонить ему тоже особого смысла не имело.
«Напиться, что ли?»
Хотя напиваться в такой ситуации было бы, по крайней мере, глупо: во-первых, скоро должны были вернуться домой родители, а во-вторых, с его проблемами с печенью алкоголь ему был в принципе противопоказан.
«Точно!» - внезапная мысль озарила его голову, - «Надо голову помыть… уже сало скоро можно соскребать будет… а и мысли дурацкие, может, утекут…».
И он отправился в ванную комнату, пустил теплую воду, намочил волосы… а потом подумал, что неплохо бы и ванну горячую принять.
Наполнив емкость водой, он измерил температуру, удостоверившись в том, что не обожжется, насыпал соли, налил разных масел, отчего по комнате разлился чудесный аромат, а потом и сам лег в образовавшуюся целебную смесь, возможно способную залечить сердечные раны.
И он не услышал, как ему пришло одно сообщение… второе… как раздался первый звонок… второй… третий… телефон надрывался, а он не подходил. Потом все как-то резко оборвалось. Телефон прожужжал в последний раз, приняв последнее сообщение, и отключился – кончилась зарядка…
Дверь ванной комнаты распахнулась, и из комнаты повалил густой банный пар, оседая на ближайших стенах. А он вышел очень бодрый, пусть немного опечаленный, но похоже уже смирившийся со своей участью. Он прошел в свою комнату, посмотрел на пустой экран мобильного и негромко выругался. Подключив его зарядником к сети, он нажал кнопку включения. Пропиликав незатейливую мелодию, экран зажегся всеми цветам радуги.
«Хм! Да она мне звонила! И писала… пять раз!» - наигранно-восторженно подумал он, - «Интересно, что это так…» - интонация в его голове вдруг изменилась, - «так…»
Он один за одним просматривал сообщения и хмурился все больше и больше…
- Ты как там? Что делаешь? Отошел?
- Почему не отвечаешь? Что-то случилось? Надеюсь, ты руки на себя не наложил?
- Я тебе звоню, а ты трубку не берешь!!! ОТВЕТЬ!!! Я волнуюсь!!!
- Учти, если ты мне не ответишь через две минуты, я сама это сделаю. Я не шучу!!!
И последнее…
- Прощай…
Он начал судорожно искать ее номер в записной книжке. Нашел. Нажал «Звонить». Приложил трубку к уху…
Гудок…
Гудок…
Гудок…
Гудок…
Механический голос настолько неожиданно стал говорить выученную всеми абонентами сотовой связи фразу, что он вздрогнул. Ему стало действительно страшно. Он вдруг почувствовал, что его очень сильно знобит, прямо-таки трясет. Он лег – дрожь не утихала, а становилась лишь сильнее, у него начали стучать зубы.
«Мне… надо… к ней… ехать…» - думал он, - «сейчас… прямо…».
Он нашел в себе силы встать и одеться. Взяв мелочь на дорогу (она жила в пригороде), он вышел из дома.
Вернувшись с похорон, он почувствовал, что начинает сходить с ума. И ее обескровленное лицо, так изменившееся с их последнего свидания, и горсть земли, брошенная им на белый гроб, и кутья… - все это по очереди представало перед его глазами, он закрывал их, но образы не исчезали, а становились от этого еще явственней.
В эту ночь он так и не смог уснуть – как только закрывал глаза, как видел гроб с ее безжизненным телом. Он ужасно ругал себя, что тогда поставил телефон на беззвучный режим, что закрыл дверь в ванную комнату, что… Да что сейчас вспоминать! И он еще раз понимал, что изменить ничего нельзя, и от этого на душе становилось еще поганее. Он рыдал, бился в истерике, сдирал с себя ногтями кожу, но желанного облегчения не приходило. Он хотел умереть, но не мог. Он боялся боли, но делал себе еще больнее…
Когда он проснулся наутро с красными глазами, весь в ссадинах, царапинах, синяках, то понял что дальше так нельзя.
«Надо что-то делать…» - решил он. – «Надо что-то менять».
Когда он закончил, то я задал ему вопрос, очень сильно меня мучивший:
- А почему ты не покончил с собой тогда?
Он серьезно задумался. Пригубив вино, медленно, подбирая слова, он произнес:
- Знаешь… она ведь ушла… а мне слишком жить хотелось… я прямо-таки за нее цеплялся… мечты были - жена, работа, дети… Нет, я бы не смог, даже если очень сильно захотел.
- А как же она?
- Она?.. – он вздохнул, - а ей – царствие небесное, или… или что у них там?..
The bat
в Кузница: Железо и Софт
Опубликовано
Мне на днях поставили сетевую карту и через нее открыли доступ в Интернет /Стрим/. Соответственно, подключения у меня в папке "сетевые подключения" не появилось. Бат, как я понял, отказывается подключаться иных способом. Я попробовал разрешить доставку писем по локальной сети - не помогло.
Выход есть или надо менять программу?