Глава 2. Прибытие. Чувства включались одно за другим, мгновенно, словно управляясь с некоего пульта. Первым включилось осязание — и сообщило, что Николай лежит на чём-то твёрдом и холодном. Следом заработало обоняние — но сообщить ничего не могло, за исключением того, что дышать можно, но воздух какой-то не такой, а что в нём не такого, сообщить затруднялось. Активизировался слух — но у него информации было ещё меньше, поскольку не было слышно ни единого звука. Наконец включилось зрение, Николай открыл глаза — и тут же закрыл: свет находящейся вверху лампы чуть было не ослепил его. Наконец в полной мере заработал и мозг. Николай некоторое время лежал, давая ему возможность прийти в себя и нормально работать, а затем осторожно приоткрыл левый глаз. Оказывается, это не свет лампы бил ему в глаза. Это потолок сиял своей белизной. Николай открыл другой глаз и некоторое время пялился в потолок. Такой белоснежной краски он ещё ни разу не видел и даже не подозревал, что она может существовать. Казалось, стены были покрашены чистым и белым светом – именно такая метафора пришла Николаю в голову. Ещё минуту он смотрел на потолок, а затем резко сел. Кровать под ним напоминала больничную: странное металлическое сооружение, не включающее в себя даже простыню. Хотя, возможно, именно простыня Николая до этого и накрывала. Одеяла обычно бывают толще. Да и цвет был как у среднестатистической простыни – белый с серым. Больше ничего в комнате не было. Это очень походило на опустевшую больничную палату. Николай спустил ноги на пол, поёжился – пол был очень холодным – и только сейчас заметил, что одет он точно так же, как и в момент аварии. Авария... Воспоминания о ней тут же вспыхнули в его мозгу. Машины столкнулись лоб в лоб, на большой скорости, шансов выжить не было... И тем не менее он жив, на тот свет это не похоже... Чёрт, это вообще ни на что не похоже! Николай, окончательно встав с кровати, подошёл к стене и пощупал её. Камень, несомненно. И никаких намёков на дверь, ни в одной из стен. Он ощупал все четыре, надеясь найти какие-нибудь кнопки, сел пощупать пол – и тут уловил краем глаза некое движение, вскочил и повернулся в ту сторону. Стена, раскрывшись ровно посередине и пропустив гостя, закрывалась вновь, а тот стоял и пристально рассматривал Николая. Несомненно, это был робот. На кубическом теле, под которым виднелись гусеницы, находилась голова в виде такого же куба, но поменьше размерами, с выступающими вперёд фотоэлементами. Руки-манипуляторы длиной, пожалуй, превосходили самого робота, который, впрочем, был не так уж и высок: еле дотягивал Николаю до пояса. Голубая краска с его корпуса практически слезла, во многих местах уступив место ржавчине. Некоторое время Николай и робот молча рассматривали друг друга, а затем последний, развернувшись, подкатил к вновь открывшейся двери и чисто человеческим жестом поманил Николая за собой. Когда тот, подчинившись, вышёл вслед за роботом наружу и увидел пейзаж, то сразу понял: это – не Земля. На ровной каменистой почве прямыми, идущими параллельно друг другу рядами стояли громадные белоснежные кубы. Николай вышел как раз из одного такого куба, а из других точно так же, неуверенно оглядываясь и спеша вслед за своими абсолютного идентичными роботами, выходили люди и существа, похожие на людей, но отличающиеся от них каким-нибудь внешним признаком: лишней парой рук или перепонками между пальцами... Все они в итоге собрались в гигантскую, но молчаливую и дисциплинированную толпу, послушно шагающую вслед за ведущими их куда-то роботами. Впереди идущие существа были ростом метра под два, и Николай не видел, куда именно они все шагают, и мог лишь любоваться открывающимся горизонтом. Хотя любоваться было не на что: практически весь горизонт закрывали серые конусы скал, над которыми висело безжизненное, чёрное небо с яркой россыпью звёзд. Толпа продвигалась вперёд крайне медленно, и Николай от скуки то украдкой рассматривал соседей, то опускал глаза на робота, то вновь думал, где это он и как сюда попал. Стоящий впереди высокий мускулистый негр отошёл к сторону, и Николай увидел странное сооружение, очень напоминающее телефонную будку, нижняя часть которой была сделана из дерева, а верхняя – из стекла. Внутри на красном кресле сидела длинноволосая миловидная шатенка, улыбка которой была слишком искренней и светлой для дежурной. -- Колчанов Николай Александрович. -- мягко, чуть растягивая гласные, сказала она. -- Добро пожаловать в рай. Ваш приёмный – Святослав Александрович. Прошу пройти к платформе. -- Она указала назад, на лишённые шпал рельсы, на которых стояла платформа, больше всего напоминающая доску на колёсах. Остановившийся было робот двинулся к платформе и, уцепившись за неё манипуляторами, поднял себя в воздух и поставил на платформу. Николай, ошарашенный словами о рае, шагнул следом. Когда платформа рванула с места, он запоздало сообразил, что надо бы ухватиться за что-то, дабы не полететь кувырком. А в следующую секунду понял, что хвататься ни за что не нужно. Платформа неслась с большой скоростью, мир вокруг превратился в сплошную полосу, но Николай совершенно не чувствовал скорости. Казалось, что они стоят, а двигается как раз мир. Когда через несколько секунд платформа резко остановилась, а Николая вместе с роботом не швырнуло вперёд, как должно было быть при таком резком торможении, он уверился в своих подозрениях. И лишь затем огляделся. На сей раз каменистая равнина была пустынна, лишь рядом с платформой находился маленький дере... нет, даже скорее картонный домик, высоко над которым была прочерчена прямая синяя полоса. Робот слез с платформы, подъехал к яркому прямоугольному пятну на стене, и постучал по нему. Пятно оказалось дверью, которая услужливо открылась, но робот не стал заходить туда, а, указав Николаю на дверь, взобрался обратно на платформу, и та мгновенно усвистала, руша все Николаевы гипотезы. Тот вздохнул: жест робота был более чем понятен, но сейчас мужчины отчего-то пробрала дрожь. Встряхнувшись и мысленно приказав взять себя в руки, Николай вошёл внутрь.
