Ответы на все вопросы - дальше по тексту. Сегодня у нас свежая порция) ___________________________________ 21. Общее горе Брума неприятно удивила Лиин. Ведьма не видела ни одного крупного города за исключением Маркарта и ожидала увидеть неприступное укрепление, выстроенное на берегу реки или у подножия гор. Вместо этого она попала в царство гнилого дерева, хляби под ногами и человеческого падения. Крепостные стены местами позеленели от сорных вьюнков, обветшалые зубцы придавали им схожесть с гнилым беззубым ртом старика. Продираясь к главным воротам внутреннего города, Лиин душила в себе желание запустить в ближайшего прохожего ледяной глыбиной. Голоса Хермеуса Моры, шептавшие запретные тайны внутри черепной коробки сделали ее раздражительной и нервной. Однако вместе с гневом пришло и странное чувство защищенности. Одно дело – владеть магией разрушения и совсем другое – находиться под опекой могущественного даэдрического принца. Демон Познания учил ее, вел ее, наставлял ее. Даже сейчас каждый шаг Лиин сопровождался шелестом его голоса. Мора знал, где находится Эпитафия. До заветной цели оставались считанные шаги… Внутренний город выглядел приятнее внешних кварталов, но и он кишел изъянами. В воздухе витал запах обмана, страха и неопределенности – чуткое обоняние Моры позволило Лиин вдохнуть и распознать его. Никто в этом городе не был спокоен. Нерв напряжения натянулся до предела и грозил лопнуть. «Вдоль лжесвятилища к трактиру под названием «Северное сияние». Шепот даэдрического принца. Единственный глас истины в Бруме. Он не ошибается и не лукавит. Он ведет. Лиин кивнула в твердой уверенности, что Демон Познания поймет ее. Она и сама начала ощущать присутствие Эпитафии. Контуры стен домов и бездушной громады лишенной бога Часовни поплыли перед ее глазами; четкой осталась только дорога, поднимавшаяся на возвышение, туда, где под грозными башнями замка местного тана стояли длинные двухэтажные дома. На пути к Бруме Лиин не раз представляла себе встречу с Арнье и Ширашши. Как они поведут себя? Согласятся ли выслушать? Продолжат ли таить правду об Арифели и Эпитафии? Ведьма думала, что готова к любому повороту, но это оказалось не так. Роскошная комната встретила ее полумраком и дурным запахом. Тело Арнье Айморе, от груди до пят замотанное в белую ткань, лежало прямо на полу. Подле мертвеца сидела Ширашши, зашивая рваную рану на горле напарника, и тишину нарушало только ее сдавленное шипение, отдаленно напоминавшее всхлипывание. - Ширашши, - позвала Лиин. Аргонианка подняла голову и отрешенно уставилась на гостью, продолжая монотонно стягивать нитью края раны. - Ширашши, что случилось? - Я же предупреждала, что рыжие погубят его, - невпопад ответила ящерка. - Боги, он не заслуживал такого, - Лиин опустилась на корточки рядом с аргонианкой и коснулась чешуйчатой руки. В этот же момент спокойствие оставило Ширашши, и она бросилась в объятия ведьмы. Лиин рассеянно гладила заходившуюся в рыданиях аргонианку по спине, и это простое горе на некоторое время заставило забыть и об Эпитафии, и о ненасытном нетерпении Хермеуса Моры, и об усталости после долгого пути. - Почему он? Почему? - Жизнь и смерть это великий цикл, Ширашши. Когда Эйсватиид убил Арифель, я страдала так же, как ты сейчас, и страдаю до сих пор. Время не лечит раны, нанесенные судьбой, но самой тебе под силу их облегчить. Когда мне тяжело, я вспоминаю о тех днях, когда Арифель была со мной, пытаюсь улыбнуться, думая о том, какой она была, верю, что она бы не обрадовалась, если б я позволила тоске поглотить меня. Ширашши не ответила, и ведьма тоже умолкла. Они просто сидели, обнявшись, и делили боль утраты… … Ширашши налила вина, порезала холодного мяса, и они сели за стол. Ели все так же молча, но аргонианка не сводила с Лиин благодарного взгляда. Ведьме сделалось неловко: вступить с Арнье в конфликт или даже убить его своими руками, оправдывая черное дело любовью к Арифели, было бы гораздо легче, чем решиться открыть Ширашши горькую правду касательно истинной цели визита. Даже шелестяще-грозный шепот Демона Познания, пульсировавший в висках, не мог заставить ее прервать молчание. Аргонианка не заслуживала еще одного удара. - Ты наш-шла нас-с, - допив вино, Ширашши пересела на кровать, опустила голову и закрыла лицо руками. – Зачем? - По правде сказать, не уверена, что стоит рассказывать тебе сейчас. - Говори. Больнее мне вс-се равно не будет. - Мой вопрос был обращен к Арнье. Это касается Эпитафии. - Предс-сказуемо. Ты, конечно, хочеш-шь его забрать? Я знаю об Арифели, и я не с-советую касс-сатьс-ся этого оружия. Оно ещ-ще никому не принес-сло добра. Я планировала похоронить его вмес-сте с-с Арнье. - С твоего позволения я бы стала его новой хозяйкой. - А ес-сли я не позволю? - Пойми, Ширашши, - Лиин подошла к аргонианке и положила руку ей на плечо, - я не могу жить без Арифели. Если меч подарит мне хотя бы иллюзию общения с ней, я буду счастлива. Я не прошу большего, и я готова оказать тебе любую помощь в обмен на Эпитафию. - Помощ-щь, - повторила ящерка. – Помощ-щь мне нужна. - Теперь у тебя есть я. Вместе мы свернем горы, вот увидишь. - Глупос-сти, Лиин. Вс-се, что мне нужно, это с-смерть двух человек. Поверь мне, горы с-сворачивать легче. Лиин оставалась в Храме Дибеллы до самой ночи. Стоя близ урны с прахом темной эльфийки, с которой она на краткий месяц почувствовала себя желанной и любимой, ведьма чувствовала, как ширится гложущая пустота в груди. Возвращаться в уютный домик, построенный мужем, ей не хотелось: одиночество, которое до поры не давило столь тяжким грузом, после утраты Арифели грозила свести с ума, опустошить душу и разорвать ее на части. - Почему, серая? – вслух спросила Лиин. - Это великий цикл, дитя, - пожилая жрица Дибеллы, подметавшая пол, оторвалась от своего занятия и подошла к ведьме. – Павшая героиня сгорела пожаром, который вычистил Маркарт от скверны. - Это несправедливо, - по щеке Лиин покатилась слеза. - В мире нет иной справедливости, кроме установленной Восьмерыми. Ныне храбрая девушка из данмеров пребывает с ними. - Сомневаюсь, - отрезала ведьма. – Арифель была даэдропоклонницей и спала с женщинами, она за всю жизнь не помянула ни одного из Восьмерых в молитве, а умерла с мечом в руке, как подобает не скромным служителям светлых богов, а воинам, отправляющимся в бездну с улыбкой на губах… … Око Хермеуса Моры пронзило пелену воспоминаний, считывая эмоции с поверхности обнаженного мозга Лиин. Эпитафия была теплой. Держа меч Арифели в руках, целуя смертоносный металл, Лиин была счастлива впервые за долгое время. Демон Познания, видимо, тоже остался доволен. Голоса больше не звучали в голове ведьмы, и она чувствовала себя неожиданно свободной. - Спасибо, Ширашши. - Не с-спеш-ши благодарить меня. Возможно, я только что с-сильно с-сократила с-срок твоей жизни. - В любом случае это того стоит. - Реш-шать тебе, - вздохнула аргонианка. - С-сколько времени назад мы хоронили Арифель? Теперь Арнье. Кто с-следующ-щий? Ты? Я? Та ис-стория с-с Эйс-сватиидом здорово перемеш-шала наш-ши с-судьбы. - Может быть, все это и не случайность. Арифель никогда не хотела становиться спасительницей мира, но дракон пал именно от ее руки. Как знать, вдруг и смерть Арнье послужит какой-то высшей цели. - Мне бы хотелос-сь в это верить. - Так верь. Порой это все, что мы можем сделать для близкой души. - Я пос-стараюс-сь. С-спас-сибо тебе. - Не за что, - улыбнулась Лиин. В комнате повисло неловкое молчание, и некоторое время северянка и аргонианка просто смотрели друг на друга. Затем ведьма продолжила. - Арифель говорила, что контакт с Хранителем клинка происходит во сне. Ты позволишь мне остаться на ночь? - Пожалуйста, - Ширашши махнула рукой в сторону кровати. – С-сколь угодно долго. Но пока не вечер, может, поможеш-шь отнес-сти Арнье в Час-совню? 22. Разум, свободный от плоти Лиин стояла у подножия колоссальной черной пирамиды. Воздух наполняло шуршание тысяч перьев, записывавших что-то в гигантских книгах, зависших вокруг пирамиды. На фоне ядовито-зеленого неба фантасмагорическая картина левитирующих фолиантов выглядела одновременно и пугающе, и забавно. А еще повсюду были щупальца. Они шевелились, сплетаясь в богохульные узоры на земле, скользкими червями елозили по гладкой поверхности пирамиды, вздымались вверх подобно пульсирующим фаллосам. Ведьма сжимала рукоять Эпитафии. Одежды на ней не было, и она прикрыла лобок левой рукой, не столько из чувства стыдливости, сколько в попытке инстинктивно защитить себя. Осматриваясь и переводя дыхание перед каждым шагом, она медленно продвигалась вдоль грани пирамиды. Щупальца под ногами расползались в стороны, освобождая путь, и она догадалась, что Хермеус Мора хочет что-то показать. Открывшееся ей зрелище едва не вызвало крик ужаса. За ребром, уходившем в небо и терявшемся среди шелестящих страниц летающих книг, находился целый лес щупалец, и каждое из них обвивало живое существо, скорчившееся в агонии. Люди, эльфы, аргониане, каджиты покачивались в равнодушном зеленом небе на гибких черных стволах, а узкие щупальца торчали из ртов, ушей и между ног. Сразу несколько гигантских щупалец удерживали в силках большого серого дракона, в котором Лиин узнала Эйсватиида. А высоко над этим жутким частоколом завис гигантский глаз со множеством зрачков. - Разум, свободный от плоти, - сообщил Демон Познания. - О чем ты? - Проекция меча в твоей руке. Якорь плана. Хранилище душ. Воспоминаний, опыта, чувств, знаний. Все теперь принадлежит мне. Библиотека Апокрифа пополнилась новыми томами. Черными книгами моей воли. Боэтия посрамлена. Ты послужила мне хорошо. - Арифель. Я могу увидеть ее? - И не ее одну. Их знания уже занесены в списки. Нет вреда, если вы встретитесь. Сразу три щупальца согнулись перед ведьмой. На землю тряпичными куклами упали тела Арифели Хлаалу, Оэры и Арнье Айморе. Эльфийка глухо закашлялась, выплевывая черную слизь. Следом за ней признаки жизни начала подавать Оэра. Бретонец не шевелился. - Серая, - Лиин бросилась на колени и положила голову данмерки себе на колени. - Лиин? Я умерла во второй раз? – с трудом проговорила Арифель. - Нет. Я пришла за тобой. - Ты убила себя? - Нет, нет, я стала хозяйкой Эпитафии. Я искала тебя! Я нашла! Я люблю тебя! - Новой… хозяйкой? – Арифель отстранилась от любовницы. Ее взгляд упал на неподвижное тело Арнье. – Как? Ты убила его? - Нет же! Как ты могла такое подумать? - А… щупальца? Монстры? Эти книги, эти пытки? Это была ты? - Серая, ты не понимаешь… - Ты не понимаешь, - эхом прошелестел Хермеус Мора. – Накопление знаний требует жертв. - А это еще что такое? – данмерка вскочила на ноги. Оэра подползла к ней и съежилась, ища защиты. – Очередной претендент на мой мир? - Претендент. Не то слово. Лорд. Хозяин. Повелитель. Так будет вернее. - Это Хермеус Мора, Арифель, - Лиин шагнула вперед, но эльфийка угрожающе подняла руку. - Ты отдала мой дом Хермеусу Море?! - Ради встречи с тобой. Мы заключили соглашение. - Соглашение? А со мной ты не заключала соглашение? – взорвалась Арифель. – Или все это не имеет значения? Эти летучие осьминоги, которые нападали на меня, эти щупальца? Эта пытка, когда они копались в моей голове? Как ты можешь оправдываться любовью, заставив меня пройти через все это? Все ради встречи, говоришь? Я проклинаю эту встречу, Лиин. Проклинаю тебя! - Не говори так! Неужели ты думаешь, что я могла забыть тебя и жить дальше как ни в чем не бывало? Я страдала, серая, я сама отдала себя на растерзание Море, чтобы он помог обрести тебя! Не отвергай меня больше! Не оставляй! - Я не оставила бы тебя в той жизни… в другой жизни. Не сомкнись зубы Эйсватиида на моем теле, я бы была с тобой. Разве я не оставила Оэру ради тебя? Разве не убила ее? - Мне до сих пор больно, - кивнула северянка. - Так иди ко мне, серая, - Лиин сделала еще один шаг. - Нет, - покачала головой данмерка. – Второго шанса у нас не будет. Я специально велела Арнье не говорить тебе о моей сущности, заключенной в Эпитафию. Надеялась, что ты смиришься и найдешь свое счастье в мире живых. - Без тебя мне не видать покоя. - А теперь нет покоя и мне. Я уничтожена и втоптана в прах. Моя любовь обернулась против меня. Глупость, - данмерка внезапно усмехнулась. – Глупость. Меч, несущий горе всякому владельцу, безумная история с Карахом, теперь это вторжение Моры. Похоже на дурной сон, правда? - Неправда. Мы нашли друг друга. Разве это не стоит всех мук и трудностей? - Теперь уже я в этом не уверена. Знаешь что, Лиин? Пообещай выкинуть Эпитафию в самую глубокую морскую бездну и начать все сначала. Ты добилась еще одной встречи со мной. Она оказалась неудачной, но у нас еще есть возможность попрощаться и расстаться так, как мне бы того хотелось. Мы не успели сказать друг другу самого главного тогда, в Нчуанд-Зел, но имеем шанс сделать это теперь. - Ты действительно хочешь этого? – ведьма почувствовала, как глаза наполняются слезами. - Так будет лучше для всех, - прошептала эльфийка. – Даже для Хермеуса Моры, не так ли? - Уже не имеет значения, - откликнулся Демон Познания. - Фолианты почти дописаны. Я верну то, что ты называла Диким Садом, не позднее чем через три тысячи двести ударов сердца зивилаи. Вакуум информации неинтересен. - Тогда, - Лиин раскрыла Арифели объятия, и та упала в них, - прощай, любовь моя. Я всегда буду помнить тебя, но постараюсь жить так, чтобы ты могла радоваться. - Прощай, Лиин. Знай, что твои чувства взаимны. *** Лиин растворилась в воздухе, и руки Арифели провалились в пустоту. Она вздохнула, смахнула со щеки слезу и воздела лицо в ядовитое небо, где чернело око Хермеуса Моры. - Ты обманул ее. - Не тебе обсуждать мои мотивы, разум-без-плоти, - загремел даэдра. – В космическом масштабе ты ничто, твои желания и устремления мелочны. Можно пренебречь. - Именно поэтому ты терзаешь всех, кто нашел конец на острие Эпитафии? Считаешь, что вправе пренебречь их покоем? - Нет покоя. Ты оставила их в пустоте Обливиона. Не в силах даровать окончательное забвение. Смертные без настоящей смерти. Я использую их, потому что могу. - Ты просто чудовище, - огрызнулась данмерка. – Госпожа не оставит всего этого просто так! - Боэтия? Ей нет дела. Не могла не знать о вторжении, но не предприняла ничего. Ты вторична. - Я вторична, - Арифель захохотала. – Оэра, я вторична! Даже та, которой я поклонялась, оставила меня. Что же я такого натворила, чтобы заслужить такую участь? - Я скажу, - эльфийка оглянулась и увидела, что Арнье Айморе пришел в сознание. Он стоял на четвереньках, тщетно пытаясь выпрямиться и постоянно падая. – Ты даровала Море душу Тайбера Септима. - Что за ересь ты говоришь? - Я не ошибаюсь, родственница. Счет пошел на часы, не так ли, Демон? - Тебе интересно, - глаз Хермеуса Моры прищурился. Зрачки черными жучками скопились в одном уголке, воззрившись на Арнье. – Скоро все узнаешь. Не получится не узнать. *** Лиин лежала с открытыми глазами, а в ушах звучал настойчивый шепот Хермеуса Моры. «Не спеши расставаться с Эпитафией, - говорил даэдра. – Еще одна жертва мне. Еще одно служение. Награда будет велика, нужна лишь одна жизнь. Я не оставлю тебя. Скажи мне, что сделаешь это, ведь моя помощь была велика». - Ты даровал мне возможность попрощаться с Арифелью, - беззвучно, одними губами, произнесла ведьма. – Я твоя. «Тогда готовься. Скоро все решится». 23. Богоубийца I Одетые во все черное, северянка и аргонианка тенями крались по грязным переулкам внешнего квартала. Ширашши прятала под плащом короткий лук с наложенной на тетиву стрелой. До борделя оставались считанные шаги. - Только тихо, - прошипела аргонианка, выглядывая из-за стены полуобвалившегося дома. На площади близ публичного дома было безлюдно. Видимо, все желающие уже находились внутри. Большая удача. Стрела впилась охраннику, дежурившему на улице, прямо в грудь, и он кулем повалился на землю. Подбежавшая Лиин для верности погрузила клинок ему в живот. Вдвоем с аргонианкой они оттащили убитого в ближайший переулок. Сбросив плащи, они спустились в бордель. Таиться уже не было смысла. *** Увидев Ширашши, Мирала вытащила кинжал. Вышибалы моментально похватали свои железные дубинки, а самые расторопные из шлюх поспешили скрыться с глаз долой, и лишь двое остались сидеть в своих креслах, испуганно таращась на незваных гостей. - Час-с рас-сплаты, редгардс-ская мразь! – объявила аргонианка. В тот же момент мордовороты Душегуба ринулись в атаку. Трое из них пали сразу – один со стрелой в горле, двое смятые магическими ледяными глыбами. Семеро оставшихся достигли цели. Схватка моментально превратилась в беспорядочную свалку. Ширашши обхватили ручищами за талию и повалили на пол, и она царапалась кусалась и била нападавших кулаками. Одна из дубинок пребольно съездила ее по плечу. Рыча и извиваясь, аргонианка освободилась от хватки головореза и схватила его зубами за лицо. Вышибала завопил, но его отчаянный крик быстро заглох, когда Ширашши дернула головой, вырывая кусок живой плоти. Сладкая теплая кровь хлынула под язык и дальше, в горло, наемница закашлялась. Рядом с ней Эпитафия испила еще одну жизнь. Перерубив массивное оружие охранника, серо-черный клинок вошел ему в бок. Скороговоркой произнеся очередное заклинание, Лиин направила левую руку в сторону оставшихся на ногах врагов, и на них обрушился настоящий буран. Ледяной ветер рвал лица острыми осколками, сбивал с ног, слепил и дезориентировал. Ведьма поддерживала заклинание, пока вышибалы не отступились от распростертой на полу Ширашши. Замешательство противников позволило Ширашши подняться на ноги. Теперь она смогла достать кинжалы и встать наизготовку рядом с Лиин. Оставалось пятеро вышибал и Мирала. - Вы не возьмете меня живой! – крикнула редгардка. - Нам это и не нужно! Мы приш-шли за твоей жизнью! Ты с-сдала нас-с Душ-шегубу! - А ты надеялась на другой исход? - Тебе не хватило ума понять это? - Душегуб не оставляет при себе предателей, - усмехнулась Мирала. – Я сделала то, что сделал бы любой. И не просчиталась. Твой напарник мертв, да? А грозил отрезать мне сиськи! - Я отрежу, - пообещала Ширашши, кидаясь в бой. Кинжалы вонзились в грудь ближайшего охранника. Нырнув под удар его товарища, аргонианка боднула врага головой и сбила с ног. Приседать, чтобы добить его, времени не было, и Ширашши просто ударила его ногой. Когти вонзились в мягкий живот, головорез истошно заверещал. Рядом с ним рухнул третий вышибала, сраженный ледяной стрелой. Двое оставшихся попятились от двух женщин, как данмер от моровых тварей. Ширашши метнула кинжал, угодив одному из них в горло, а второго своим любимым заклинанием добила Лиин. Тогда Мирала одним решительным движением вогнала оружие себе в горло. Аргонианка успела подхватить падающее тело редгардки. На губах умирающей играла торжествующая улыбка. - Рано радуется, - Лиин жестом попросила Ширашши положить Миралу на пол. - Что ты будеш-шь делать? - Тебе лучше не знать, - отрезала ведьма. Присев на корточки рядом с Миралой, Лиин положила руку ей на лоб. Аргонианка с ужасом наблюдала, как пальцы напарницы первращаются в длинные черные щупальца и червями залезают в глазницы, нос и рот редгардки. Мирала забилась в страшных конвульсиях, а губы северянки исказились в нечеловеческой жестокой улыбке. Лиин перевела взгляд на Ширашши, и та увидела, что глаза ведьмы стали похожи на два бездонных черных колодца. Ни зрачков, ни белка, лишь первородная тьма. - С-спас-си меня Хис-ст, - аргонианка отшатнулась от Лиин. - Риэлль, - сказала ведьма. – Душегуб прячется в руинах Риэлль. Скрытый ход в сокровищнице. Она моргнула, и на Ширашши вновь взглянули знакомые карие глаза. - Больш-ше не пугай меня так. - Извини, но другого выхода не было. *** - Это было легко, - усмехнулся Дж’Разза, покидая комнату. Тела незадачливого похотливого орка и его эльфийской любовницы лежали на кровати, сплетясь в объятиях. Они даже не почувствовали приближения смерти. Каджит убил их одним ударом, пронзив насквозь и навеки соединив в постыдной позе. - Риэлль? Я не знаю, где это. Но там наверняка холодно и неуютно. И почему бал так быстро кончился? - Не жалуйся, - каджит наклонился, чтобы осмотреть изуродованное лицо Миралы. – Тебе еще многому надо научиться. Сама бы ты ни за что не стала следить за ящеркой. - Да, да, ты всегда прав, - надулась Тристесс. – Всегда-всегда. Прав-прав. Мудрый добрый Дж’Разза, гроза голозадых орков! - Остроумно, - кисло ответил каджит. – Но мы здесь не для того, чтобы шутить. Наши отчаянные подруги наверняка отправятся в Риэлль в ближайшее время. Мы должны узнать, где это, и опередить их. - Ну ладно. Пошли. Дай мне лишь одну минутку, – эльфийка вытащила нож и, присев возле редгардки, стала срезать с ее бедра мясо. Одну полосочку она тут же отправила в рот и зажмурилась от удовольствия. - Готова пленить бога? - Ничем не сложнее остального, - босмерка пожала плечами. - Самоуверенность, ах эта твоя самоуверенность! - Я знаю, на что способна. Знаю и что этот Талос родится таким же младенцем, как и простые смертные. Чего его бояться? - А люди Душегуба? - Убьем. - Конрелл предупреждал, что сопротивление будет серьезным. Эмиссар подтвердил его слова. - Слушай, неужели ты боишься? – Тристесс издевательски хихикнула. – Не хочешь – не ходи, сделаю все одна! - Сгинешь ты там одна, - вздохнул Дж’Разза. Толковая она девушка, но слишком беспечная. Нет, из таких агентов не получается! Вернее, получается, но только на одно-два задания. Дальше следует славная гибель. - Сгину молодой и красивой. И обо мне будут петь в алинорских залах! Она сплюнула жеваный кусок человеческой плоти на пол и моментально принялась за следующий. Дж’Разза направился к выходу. За его спиной начали потихоньку выглядывать из своих комнат перепуганные шлюхи и клиенты, но каджит не стал тратить времени на их устранение. Какой в этом смысл, если не сегодня, так завтра свидетели не будут иметь значения? Останется только немеркнущая слава Талмора. И его, сына караванщика, создавшего идеальную систему тайных агентов и пленившего главного врага Доминиона. Пленившего самого бога. - Долго тебя ждать, Тристесс? Мы идем вершить историю, будь посерьезнее. - Не могу на голодный желудок, - отшутилась эльфийка, вытирая губы от крови. 24. Богоубийца II Древние эльфы умели строить на века. Крепостная стена Риэлли, полуразрушенная, позеленевшая, поросшая диким вьюном, все же производила весьма внушительное впечатление. Комплекс наземных построек со временем ушел под землю, так что на некогда неприступную сторожевую башню можно было перелезть с ветки ближайшего дерева. Крыши домов служили теперь дорогой, и лишь шпиль солнечного храма все еще горделиво возвышался над окружением. Ширашши и Лиин разделились у щербатого рта городских врат. Разработанный ими план был прост и вместе с тем бескомпромиссен: спуститься вниз разными путями, встретиться у сокровищницы или, в случае если одну из них постигнет неудача, просто добраться до Душегуба и положить конец его преступным играм с богами. Ведьма отправилась исследовать окрестности храма, а аргонианка отыскала ближайший лаз на подземные этажи и, обнажив кинжалы, начала спуск. Ступени вели в залитую голубоватым светом волшебных камней бездну. Сначала Ширашши шла по старой улице, с тревогой заглядывая в мрачные провалы дверных проемов. Затем дорога свернула в узкий проулок, в котором обнаружилась грубо сложенная лестница, совершенно определенно не имевшая никакого отношения к искусным айлейдским архитекторам. Ее сделали много позже, и вести она могла только в логово тех, кто обосновался в заброшенной цитадели погибшей расы. Рискуя оступиться и загреметь по неумело обтесанным ступеням, Ширашши медленно спускалась в темноту. Здесь не было колдовских светильников, и наемнице приходилось держаться одной рукой за стену. Порой прикосновение чего-то склизкого и холодного заставляло ее вздрагивать. После каждого шороха она останавливалась, замирала и продолжала путь, лишь убедившись, что все еще одна. Попасть в засаду – последнее, чего она хотела. Секретный ход оборвался неожиданно. Сквозь пробитую в стене щель аргонианка увидела уже знакомые покатые крыши айлейдских домов. Она попала на еще одну забытую улицу, на этот раз выстроенную прямо под землей. Над головой нависали сводчатые потолки, усыпанные, словно небесный купол звездами, сотнями мерцающих камней. Чудесные светильники легонько раскачивались, и Ширашши поняла, что улица является частью подземного комплекса, в котором свободно гуляет ветер. Значит, были и другие выходы на поверхность. Лаз, который привел ее в забытый город, находился на высоте примерно трех-четырех футов от крыши ближайшей постройки. Наемница спрыгнула, едва не соскользнув по гладкому холодному камню еще ниже, и на некоторое время затаилась, выжидая, не явится ли кто-нибудь на звук. К счастью, ничего подобного не произошло, и Ширашши перескочила на следующую крышу, а затем, осмелев, на следующую. К стене этого дома кто-то прислонил деревянную лестницу, и аргонианка спустилась на землю. Улица выглядела пустынной. Ветерок гнал по сложенному из громадных каменных плит пыль и мертвые листья. Ширашши подняла один из них и внимательно осмотрела. Лист явно не принадлежал растению с поверхности. Аргонианка пошла по ветру. Она понятия не имела, куда вела улица, но отступать не было смысла. Стараясь держаться в тени, отбрасываемой постройками, она добралась до перекрестка. Теперь наемнице предстояло сделать выбор между тремя направлениями, и она наугад пошла налево и брела, пока не уткнулась в круглый постамент какого-то памятника. Статуи героя на пьедестале не было, из него торчали лишь две каменные ноги, обломанные у колен. Из обрубков высовывались витые останки металлического каркаса. Ширашши обошла памятник по кругу и с ужасом убедилась, что от него в разные стороны отходили еще три дороги. Она очутилась в самом настоящем лабиринте. Первой мыслью ее было вернуться к лазу и каким-нибудь образом вскарабкаться наверх, но этот порыв малодушия она довольно быстро поборола. Логично предположить, подумала аргонианка, что длиннющий ход новые хозяева Риэлли проделали не просто так. Они преследовали какую-то цель, и доступ в самый центр сплетения подземных улиц был им просто необходим. Кроме того, вряд ли лаз имело смысл прорубать вдали от этой цели. Разгадка была неподалеку. Совсем рядом. Осознав это, наемница вернулась на улицу с лазом и пошла против ветра. Дорога вновь вывела ее на перекресток, но на этот раз аргонианка не испугалась неизвестности, а остановилась и внимательно осмотрелась. Ее внимание привлекли метки на стенах одного из угловых домов. Кто-то старательно высек на каменной кладке даэдрическую руну Сехт. Это могло означать «Сокровищница», но могло и служить приманкой для неподготовленного чужака. Ширашши провела по руне ладонью. Была - не была! В доме царил идеальный порядок. Каменные стеллажи были заставлены книгами, самодельная кровать застелена шкурами, на столе красовались серебряные тарелки с еще дымившимся мясом и два кубка, наполненных вином. С кинжалом в руке Ширашши обошла жилище, проверила стены и пол на предмет потайных ходов, понюхала содержимое кубков. Все выглядело так, как будто хозяин дома вышел на минутку, забыв запереть дверь. И от этого за версту тянуло ловушкой. - А ты оказалась упрямей, чем я надеялся, - хозяин ввалился в дом, держа наготове взведенный арбалет. - Гротьольф? - Он самый, - урод скривился в пародии на улыбку. - Так значит, Арнье доверял не тому человеку. - Он никогда не умел выбирать друзей, - хохотнул норд. - Ош-шибаеш-шьс-ся, - аргонианка прыгнула в сторону. Болт просвистел над ее плечом, а Гротьольф, выругавшись, отбросил арбалет в сторону и выхватил из-за спины секиру. Лезвия-полумесяцы тускло засияли в свете магических камней. Первый удар бандита раскроил пополам стол и едва не стоил Ширашши руки. Тарелки и кубки полетели в разные стороны, брызнуло деревянное крошево, а секира ткнулась в пол, издав неприятный лязг. Аргонианка бросилась было в контратаку, но Гротьольф крутанул оружием, заставив ее отступить, и снова рубанул со всей мочи, надеясь достать противницу единственным ударом. Наемница отскочила назад, а норд, почувствовав ее замешательство, пошел прямо на нее, занося секиру для последнего удара. Отступать было некуда, и Ширашши напряглась, не сводя глаз со смертоносных лезвий. Она поняла, как Гротьольф будет бить, за секунду до того, как секира обрушилась на нее. Бросившись на пол, аргонианка пропустила топор над головой. Оружие с громким скрежетом врезалось в стену, едва не вырвавшись из рук норда. Ширашши рванулась на врага. Колоть его кинжалом было неудобно, и она просто врезалась в него, сбивая с ног. Противники покатились по полу, и преимуществом теперь владела аргонианка. Она впилась в локоть Гротьольфа, вынуждая того выпустить секиру. Но и норд недаром пользовался уважением у головорезов внешнего квартала. Атака Ширашши обескуражила его, но не сломила, кроме того, физической силой он во много раз превосходил свою противницу. Схватив аргонианку за куртку, Гротьольф стряхнул ее с себя, проревев что-то неразборчивое, когда ее зубы оставили на его руке рваную рану. - А ты ничего такая, умеешь за себя постоять. - С-суровая необходимос-сть. - Твоя правда, - норд поднял топор. – Но к сожалению для тебя второй ошибки я не допущу. - А я не позволю второй раз зас-стать с-себя врас-сплох. - Да ну? – Гротьольф нанес еще один удар, на этот раз хитро, наискось, надеясь, что Ширашши не сможет увернуться. Но та и не стала уворачиваться. Выпад норда пришелся на скрещенные клинки наемницы. Чудовищная сила удара чуть было не выбила кинжалы из рук Ширашши. Мышцы рук рвануло болью, аргонианку буквально вжало в пол, но она устояла на ногах. Обратным движением она отвела секиру в сторону и моментально прыгнула на грудь Гротьольфу. Обхватив его руками и ногами, она впилась прямо в шрамы на его лице. Головорез заорал, выронил топор, последним усилием оторвал от себя Ширашши и со всей силы швырнул ее в сторону. Аргонианка приземлилась на разрубленный стол. Зашипев, она попыталась встать, но споткнулась и упала на четвереньки. Но Гротьольф даже не пытался атаковать ее. Держась за лицо, он ковылял к кровати. Возле нее он дернул один из магических камней и скрылся в разверзшемся в стене проходе. - Ах ты трус-сливая с-сука, - выдохнула Ширашши, с трудом выпрямляясь. Спина болела так, словно по ней проехалась телега, запряженная гуаром, руки сделались ватными, а на голове вздулась шишка. Аргонианка подобрала кинжалы, сунула их в ножны, затем, пошатываясь, добрела до кровати, взяла секиру Гротьольфа – просто так, на всякий случай – и потянула за светящийся камень. Торопливые шаги норда, сдобренные отборными ругательствами, затихали где-то вдали. Взвалив тяжелый топор на плечо, Ширашши заковыляла следом. В отличие от хода, соединявшего подземный город с поверхностью, в скрытом тоннеле было светло и довольно просторно. Разведя руки в стороны, Ширашши едва коснулась бы стен кончиками пальцев. Несмотря на усталость и боль, аргонианка упрямо шла вперед, и усилия ее оказались вскоре вознаграждены. Сокровищница айлейдов была небольшой по размерам, но неправдоподобно роскошной. Барельефы, изображавшие королей и полководцев, тянулись от пола до потолка широкими каменными лентами. В высоких светильниках горел огонь, освещая постаменты и полки, некогда ломившиеся от тяжести золота и драгоценностей. В стены были вмурованы подставки для оружия и чаши для подношений. Даже пустующей сокровищница выглядела великолепно. Ширашши не спеша обошла комнату, пытаясь определить, где спрятался Гротьольф. Подсказку дал сильно истертый барельеф, на котором солдаты стройными рядами шли в какой-то давно вырванный из книги истории военный поход. В отличие от других изображений это было весьма потрепанным. Искусно вырезанные каменные копья отломаны, на шлемах и наплечниках воинов – следы прикосновения сотен ладоней. Аргонианка подняла голову и увидела, что в потолке над барельефом проделано широкое отверстие. Возле него торчал крюк. Они взбирались наверх по веревке, упираясь ногами в барельеф, догадалась Ширашши, а убегающий Гротьольф эту самую веревку снял. Положив секиру, наемница попробовала взобраться наверх, цепляясь за выпуклости барельефа. Соскользнув четыре или пять раз, она оставила эту бесполезную затею. Свалив набок толстый круглый светильник, она с трудом подкатила его прямо к злополучной стене. О том, чтобы вновь поставить его на основание, не стоило даже и думать: весил он, наверное, как кольцо тяжелой ноши из старой сказки об архимаге и культе Червя. Зато, взобравшись на светильник, Ширашши сумела дотянуться до выступающего из барельефа каменного коня, на котором восседал генерал. Зацепившись за морду скакуна, аргонианка распласталась на стене. Второй рукой она нащупала еще одну выпуклость – покрытое позолотой знамя. Ширашши подтянулась, уперлась в стену ногами и, изо всех сил оттолкнувшись от нее, повисла на самом краю отверстия в потолке. Залезть наверх она смогла без труда. Над сокровищницей располагался еще один ход, не предназначенный для посторонних глаз. Темный коридор уводил Ширашши в неизвестность. Еле передвигая ноги и костеря подлых эльфов, выстроивших этот безумный лабиринт, аргонианка шаг за шагом приближалась к цели. Она чувствовала, что Душегуб уже близко, и надеялась, что Лиин смогла найти другой выход из хитросплетений каменных улиц и залов погребенной в недрах цитадели. А когда впереди забрезжил свет, наемница готова была разрыдаться от счастья. 25. Богоубийца III - А вот и наша гостья. Ты оказалась упорнее, чем я ожидал, Ширашши, - сказал Душегуб, когда аргонианка вышла на свет. С каждого балкона, из-за каждой колонны в сторону Ширашши целился арбалет. Главарь собрал всех своих людей, чтобы поприветствовать напарницу поверженного Арнье Айморе. - Невимидиус-с? – в голосе Ширашши прозвучала скорее усталость, нежели удивление. Изумляться тому, что Душегубом оказался младший сын лорда Парвиса у нее просто не было сил. - Я и не рассчитывал, что ты поймешь. Что Айморе поймет, - Невимидиус кивнул Гротьольфу, и тот поднял руку, чтобы отдать приказ стрелять. - Поймет что? - Поймет, почему Иви. Вижу, ты даже сейчас не готова осознать. Я выбрал сестру специально. Это ведь честь – стать матерью бога. - Ты с-спятил! - Вовсе нет, - Душегуб мягко опустил руку Гротьольфа, и смертоносные жала болтов опустились в пол. – Она счастлива. Не так ли, Иви? Из-за трона медленно вышла девушка. Спутанные рыжие волосы почти полностью скрывали ее лицо. Иви Парвис бережно прижимала к груди шевелящийся пищащий сверток. Маленького Хьялти. Семя Тайбера Септима. Возрожденного Талоса. Невимидиус приобнял сестру за плечи. Та вздрогнула будто от удара, а малыш Талов заныл чуть громче. - С-сумас-сш-шедш-ший, - покачала головой аргонианка. – Ты безумец. Прос-сто безумец, Нев. - Ты не имеешь никакого права так говорить! Я дал Тамриэлю того, кого мы столь долго ждали! - Мы не ждали с-скверны, рожденной от с-семени мертвого императора! - Да? Так значит, не зря ты сражалась в Скайриме против наследника Септимов? Против истинного императора? Ты жаждешь падения Тамриэля, ящерица? Что это? Нелепая месть за то, что вас считали грязью? Продавали в рабство ради спокойствия данмерских плантаторов? Ты жаждешь падения людской империи! - Ничего я не жажду! Ты прос-сто не понимаеш-шь, что твориш-шь! Хочеш-шь новой войны с-с Доминионом Альдмери? - Победоносной войны! - Тебя с-сомнут! - Да? Даже если так, тебе этого не увидеть! – выкрикнул Невимидиус. – Гротьольф, убить ее! - Стоять! – голос Лиин прозвучал еще до того как наемник вновь воздел руку. Ведьма возникла за спиной Ширашши, держа наготове Эпитафию. - Убить! – заорал Душегуб. И тогда Лиин нанесла ответный удар. Ширашши даже не поняла, что происходит, когда северянка зажмурилась и раскинула руки. Затем воздух вокруг подруг словно сгустился, и из этого тягучего липкого пространства во все стороны метнулись гибкие черные щупальца. Чернильное даэдрическое облако выплеснулось в Нирн сотнями смертоносных отростков, и каждый из них нашел свою жертву. Зазвучали крики боли. Щупальца пронзали воинов Душегуба насквозь, разрывали из пополам, сносили головы, руки и ноги. Чуждая магия искала смерти и боли; вызванные в смертный мир колдовские сущности косили бандитов с легкостью, с которой пекарь рубит на куски тесто. Затаив дыхание в священном ужасе, аргонианка взирала на развернувшееся в зале кровавое побоище. Она не решалась двинуться с места, опасаясь, что возмездие нездешнего бога настигнет и ее. Опомнилась аргонианка только тогда, когда Невимидиус обратился в бегство, увлекая за собой Иви. Но догонять их она не бросилась, ибо в тот же самый момент Лиин всхлипнула и без чувств опустилась на пол. Колдовство истощило ее. - Лиин! – Ширашши подхватила напарницу. Та не ответила. Глаза ведьмы закатились, и она обмякла на руках аргонианки неподвижной тряпичной куклой. Щупальца растворились в воздухе, оставив после себя растерзанные тела и черные липкие лужи. Оставшиеся в живых головорезы кинулись прочь, не желая испытывать судьбу, и Ширашши осталась один на один с Гротьольфом. Норд вышел из-за колонны, сжимая в руке шевелящееся отрубленное щупальце. - Меня непросто убить. - Один раз я почти преус-спела, - аргонианка подобрала выпавшую из руки Лиин Эпитафию. Ладонь обожгло знакомое прикосновение даэдрического творения. - Ширашши! – голос Арнье! – Ширашши! Это ты? - Я, - вслух ответила аргонианка. В этот же миг Гротьольф ринулся на нее, размахивая секирой (и где он нашел еще одну?). - Слушай, - зашептал в мозгу напарницы Арнье, - Ты должна убить младенца Талоса, но не Эпитафией, а любым другим оружием. Пусть Иви останется в живых. - А Нев? – ответила Ширашши, отбивая выпад Гротьольфа. - Что Нев? - Он Душ-шегуб! - С кем это ты говоришь? – прорычал норд, уходя от контратаки аргонианки. - А я с-спятила, - засмеялась наемница. Гротьольф не ответил, и тогда Арнье заговорил снова. - Убей его. Отомсти за меня. Ты справишься, напарница. - Да уж, надеюс-сь, - Ширашши с трудом увернулась от удара Гротьольфа, грозившего оставить ее без левой руки. - Я не могу поддерживать связь с Нирном, - продолжал между тем бретонец. – Поэтому прощаюсь. Спасибо тебе за все, Ширашши. - Нет, с-стой! – крикнула аргонианка, но голос в ее сознании замолчал. Она осталась один на один с главарем бандитов. Она прекрасно понимала, что проигрывает. Норд был сильнее, выносливее и опытнее. Его топор раз за разом находил бреши в обороне Ширашши, и ей оставалось только защищаться. Не успевая отражать все удары Гротьольфа, аргонианка начала отступать. Теперь противнику оставалось лишь загнать ее в угол и прикончить. Впрочем, Гротьольф явно рассчитывал не затягивать с убийством наемницы. Проведя серию мощных ударов, он выбил-таки Эпитафию из ее руки. Ширашши оступилась – и моментально получила ботинком под ребра. Она неловко упала на спину, чувствуя, что подняться уже не в состоянии. - Сдохни! – захрипел норд, занося топор. И вдруг отлетел в сторону. В груди Гротьольфа выросла гигантская сосулька. Содержимое кишечника с шумом вырвалось из поверженного норда, он завыл и стал дергаться на полу, тщетно пытаясь вытащить магическую глыбу. Смерть пришла к нему не сразу; но лишь тогда, когда Гротьольф обрел окончательный покой, Лиин с трудом доползла до Ширашши и помогла ей приподняться. - С-спас-сибо. - Позже поблагодаришь, - улыбнулась Лиин. – Мы еще не закончили. *** Тристесс перешагнула через труп Душегуба. Преступный гений и по совместительству старший брат Иви Парвис распростерся на грязном каменном полу подобно большой четырехконечной звезде. Голову Невимидиуса босмерка держала за волосы, глядя поверженному врагу в мертвые, остекленевшие от ужаса и непонимания глаза. - Жаль-жаль-жаль, - пропела Тристесс, облизывая губы Невимидиуса. Они были сладкими, и эльфийка пообещала себе, что обязательно попробует их. Но не теперь, когда близка цель, к которой они шли так долго. - Иви, - Дж’Разза появился незаметно, и его походная куртка также была покрыта пятнами крови. Видимо, не всех бандитов постигла кара черных щупалец, которую талморцы наблюдали в тронной зале. По правде говоря, Тристесс слегка побаивалась колдовства такого уровня, но она также отдавала себе отчет и в том, что после одного заклинания магу потребуется куча времени на восстановление сил. А агентам для получения желаемого требовалось не больше пяти минут. Иви пятилась от Дж’Раззы, машинально баюкая младенца. Она не решалась вымолвить ни слова. - Мы не желаем тебе зла, мы пришли лишь за ребенком. Отдай его нам. Ты ведь не хотела носить его, не хотела рожать. Твой мучитель мертв, - мурлыкал каджит. - Он… он мой сын, - пролепетала Иви. - Он порождение зла, он не нужен этому миру. - Но он нужен мне. - Тебе он принесет лишь горе, - Дж’Разза оскалился. – Его природу нельзя изменить. То, что рождено от семени мертвого бога, не должно жить. Это мерзость, это скверна, это чума. - Посмотри на него, - девушка откинула покрывало с лица Хьялти. Тот медленно поднял голову и воззрился на Дж’Раззу и Тристесс. Его взгляд пугал. Осмысленный и глубокий, он светился мудростью и силой, но тепла в нем не было. Только холодный всезнающий разум и первобытный голод. Возрожденный бог жаждал вернуть некогда принадлежавший ему мир. Эльфийка почувствовала, что ее глаза слезятся. Выдержать холодный взгляд Талоса она не могла. Тристесс упала на колени и зарыдала. Сквозь пелену слез она увидела, как Дж’Разза упрямо идет на Иви. Младенец гневно заорал, и босмерка закрыла уши руками. Каджит сделал еще один шаг, и Хьялти вытянул ручонки, словно пытаясь достать его. И это было последним, что запомнила Тристесс, прежде чем упасть без сознания.
Я вот тоже считаю, что продлять не стоит. Не дети ж малые, в конце концов. Знали, что рецензии обязательны, а времени на их написание даже больше, чем предостаточно.