Опус о критике Часть вторая) Я вновь рада поблагодарить всех участников и членов жюри текущего конкурса прозы. Хоть нас оказалось и не так много, как было зимой, но конкурс можно считать состоявшимся и, более того, удавшимся. С моим способом критики авторы и читатели уже могли ознакомиться ранее, просмотрев отзыв по предыдущему конкурсу. Этот отзыв мало чем отличается от предыдущего. Я старалась быть как можно более объективной в своих оценках, но у любого автора или члена жюри по-прежнему есть шанс меня переубедить при должной аргументации. Готова выслушать любые мнения по поводу моих отзывов. И напомню снова, что мое мнение не является неоспоримо верным. Всем авторам вне зависимости от занятого ими места хочу пожелать творческих успехов, новых идей, дальнейшего роста, а главное – стремления к самосовершенствованию, ибо, как известно, предела совершенству нет. Еще с прошлого конурса наметилась подозрительная тенденция: поглощающее большинство рассказов, поданных в начале конкурса, оказываются очень сырыми, непродуманными, непроработанными и даже не проверенными как следует. Лишь единицы среди первых рассказов можно считать безусловно удачными. Поэтому вновь, отдельная просьба к авторам: будьте немного серьезнее, отправляя свои произведения на конкурс. Возможно, не будет лишним еще раз проверить свой рассказ на наличие ошибок или нелогичности в построении мыслей. Пока рассказ не выложен на форуме – он еще ваше достояние. С момента его публикации – он достояние общественности. Общая сводка оценок (для удобства подсчетов, в скобках дана цифра без бонуса): 1. «Ни жизнь, ни смерть» - 2,2 (2) 2. «9 мм» - 4,5 (4) 3. «Точка зрения» - 4,8 (4,2) 4. «Поединок с судьбой» - 3 (2,8) 5. «Шепот» - 2,8 (2,6) 6. «Семя» - 5,7 (4,7) 7. «Шаман» - 5,6 (5) 8. «Сознание в призме» – 4,6 (4) И снова немного статистики о проделанной мною работе: - Ни один автор не ушел без кнута или пряника, в том числе я не обнаружила на конкурсе рассказов без авторских находок. - 5 работ из 8 получили оценку 4 балла и выше, что есть больше половины, 2 произведения оценены на 5 и выше (данные с учетом бонуса). Это очень неплохой результат. - Написание отзывов заняло 33 страницы ворда (12 кегль). Это половина моего прошлого отзыва. Если учитывать, что работ тоже наполовину меньше, я держу уровень ^^ - В процессе написания отзывов, точнее, в перерывах между написанием, данный член жюри таки почти прошел до конца одну из некогда начатых им игр и дошел до финальных боссов ^_^ А теперь, как водится, сама критика. *** 1. Ни жизнь, ни смерть Как уже повелось, начну с характеристики названия рассказа. Избранной теме оно вполне соответствует и ее раскрывает, однако ничем не привлекает читателя, не побуждает его к прочтению. Возможно, я слишком разборчива в средствах выразительности, но при его произнесении в первую очередь в голову бросается фраза «ни то ни сё». Вся семантика заглавия дробится запятой посередине и рассеивается. Хотелось бы что-то поэффектнее и более цельное. 1. сюжет Сюжет нельзя назвать новаторским. Мотив битвы человека и нежити мы видели еще у Стокера и даже до него. Ближе к данной вариации сюжета различные компьютерные игры с постъядерными событиями (думаю, примеры не требуются). Когда читала первую половину рассказа, было ощущение, что передо мной предыстория очередной такой игры. Есть главный герой, который поставлен в положение «один против всех», у него есть начальное ограниченное количество средств и воля к борьбе. Далее при попытке выбраться он получает новое испытание – болезнь паралича и начальные симптомы обращения в зомби. И тут сюжет резко меняет свой привычный канонический ход. Автор не дает своему герою возможности исцелиться, бороться. Финал трагичен: герой не погиб, но обречен на существование в опротивевшем ему теле, которое более не подвластно ему. В последних строках можно даже увидеть философский оттенок: проводится почти прямая параллель с нынешней ситуацией в мире и с положением человека в нем. Мы все – зомби, запрограммированные на определенный жизненный уклад, а те, кто не желает принимать программу, - либо изгои, либо подлежат истреблению. Финал хоть как-то спасает банальность всего текста произведения и вносит свежий оттенок. Что касается самого героя – ничего, простите за тавтологию, героического в нем я не вижу. Когда начинается эта катастрофа с немертвыми, он убегает вместе с женой, но когда она падает – он даже не делает попытку протянуть ей руку. Начинается типичное для американских боевиков «спасайте свои задницы»: >Я бежал, стараясь не слышать эти предсмертные, душераздирающие крики моей жены, моих соседей, остальных людей, стараясь не смотреть, как все бегут в панике, как мертвецы раздирают людей в клочья и пожирают их заживо... Действительно, «как трусливый заяц». Если это такая концепция рассказа – «человек – просто животное с набором инстинктов» - то мне она не близка. Когда он вспоминает о жене позже, сидя в своем укрытии, мы не видим ни одного доброго, теплого воспоминания о ней как о человеке, автор отмахивается от этого элемента повествования общей фразой «все те, кого я знал и любил, в том числе и моя жена». Я как читатель не верю в эту любовь. Здесь просто эгоистичный страх за свою собственную шкуру. Именно из-за такого эгоистичного страха эта трагедия, описанная в рассказе, и произошла. Никто из людей в момент катастрофы не вспомнил о ближнем. Автор, сам того не замечая, воспел эгоизм, облаченный в любование собственным страданием. Оценка за сюжет – 2/5 2. стиль Стиль отчаянно стремится к эпистолярному (жанр записок, писем), но до него существенно не дотягивает. Присутствует думающий, рефлексирующий герой в окружении собственных мыслей. Однако вызывает сомнения способ фиксации этих самых мыслей. На внутренний монолог это не похоже: внутренний монолог призван раскрыть особенные, неведомые читателю ранее душевные качества героя, а в рассказе никаких душевных качеств его, кроме удивительной трусости, мы не видим. Больше всего это похоже на дневниковые записи; особенно наталкивает на такую идею вот этот эпизод: > Я не мог выдержать этой картины, бросился вниз и сейчас тщетно пытаюсь уснуть... Форма настоящего времени, в котором подано сказуемое второго предложения в составе сложного, делает это предложение совершенно «дневниковым». Однако представить себе, когда герой мог сесть и написать все это, невозможно: на Землю обрушилась новая зараза, да и тело теперь его не слушается и бродит в произвольном направлении, что исключает возможность взять в руку ручку и что-то записать. Если текст предполагает наличие стороннего лица, записавшего все со слов зомби, получается еще больший абсурд: выходит, что нашелся чокнутый неудачник из выживших и решил записать бормотание зомби, пока его самого не обратили. Да и бормотать связное этот самый зомби вряд ли сможет. Так что более чем неправдоподобно, и автор это должен был учесть. Но самые большие сомнения вызывает использование в рассказе натурализма, особенно путь, каким этот натурализм подан. Натурализм ставит перед собой задачу либо выразить человеческую жизнь без прикрас, как она есть, либо передать какой-либо контраст, либо иносказательно что-либо выразить, либо еще для какой-либо цели. В данном произведении чудовищно детальные и притом однообразные описания гниющей плоти, видимо, имели своей целью подчеркнуть весь ужас положения героя, его нечеловеческие страдания. Однако из-за банальности и грубости автор добился совсем другого эффекта: > она запнулась, упала – и тут же мертвец бросился на неё и вцепился в голову, с мясом выдирал из неё волосы... Выдирать с мясом – это типичное просторечное выражение, грубое, с оттенком насмешки. Такое ощущение, что автор втайне наслаждался этим эпизодом гибели своей героини и оттого описал его с таким удовольствием и смаком. Такое любование жестокостью просто отвратительно. Но само построение фразы при всем этом имеет и комический оттенок: выдирать волосы из всей жены, а не из ее головы, означает, что жена вся была покрыта волосами и забыла об эпиляции. Возможно, именно поэтому герой был так рад, что бедняжка погибла… > некоторые были без ног и ползли, цепляясь за траву или асфальт, и все ужасно смердели... Не вижу смысла в таких деталях. Что нового привносит в рассказ сообщение о том, что у мертвецов нет ног, и они ползут? В масштабном многостраничном произведении, возможно, это и имело бы смысл, но никак не в коротком рассказе. А слово «смердели», имеющее прямое древнерусское происхождение и возвышенный смысловой оттенок, явно тяготеет к классицистическому стилю и эпохе Ломоносова. Лучше было бы перестроить предложение с использованием слова «смрад», которое является более нейтральным и употребительным в литературе. > Кожа свисала с них лохмотьями, обнажая мясо и кое-где даже кости, у бульдога отсутствовали оба глаза и вместо них были пустые глазницы, один из доберманов ковылял на трёх лапах... Аналогичный вопрос. Зачем это? И совсем другой вопрос возникает, если сравнивать этот отрезок текста вот с этим высказыванием: > моё тело больше не подчиняется мне. Оно гниет, и у меня уже выпал левый глаз… Автор полагает, что главная характеристика зомби – выпавший глаз? С обрисовкой немертвых в рассказе и без того ощущаются проблемы, но об этом позже. Последнее процитированное предложение построено до того двусмысленно, что делается забавным: такое ощущение, что герой хвастается: у меня уже выпал левый глаз, поздравьте меня! Как обычно хвастаются малыши: у меня уже выпал первый молочный зуб! Я взрослый! Неоправданные повторения – один из основных палачей этого текста: повторение лексики, смысла, идей без особой художественной цели. И порой это вызывает улыбку: > Упал, ударился об ступеньку, и потерял сознание... > я упал, ударился головой об ступеньку и вырубился. Просто какая-то магическая ступенька. С выбором лексики героя тоже проблемы: > все ужасно смердели... Высокий стиль. > Как будто слово из очередного тупого ужастика. Разговорно-сниженная стилевая окраска. > Лестница оказалась практически идентичной первой Научный стиль. > Я заорал от сильной боли Вульгарное просторечие. Стиль данного рассказа – абсолютно неоправданная эклектика. Оценка за стиль – 2/5 3. грамотность Больше всего удивляет то, что при всех авторских оплошностях в данном рассказе нет ни одной орфографической ошибки и всего одна пунктуационная. Назову ее сразу: > и впереди и сзади меня куда-то вверх ведут две лестницы «и впереди, и сзади» - необходима запятая. По пунктуации хочется отметить еще и то, что автор совершенно напрасно использует обилие многоточий. В данном случае прием умолчания ничего, кроме напыщенного и неоправданного пафоса, в произведение не привносит. Речевых и синтаксических ошибок гораздо больше: > Мы с женой пили чай на веранде, как вдруг увидели толпу людей, бегущих прямо в нашу сторону и истошно крича. Совершенно неправильное построение предложения: последнее деепричастие приделано к телу основного предложения чисто механически и ни к чему не относится. Если заменить союз «и» на запятую, все станет более гармоничным, но опять же будет далеко от совершенства: предложение уже и без того осложнено причастным оборотом «бегущих прямо в нашу сторону», а автор перегружает его еще и деепричастием. Правильнее было бы «бегущих прямо в нашу сторону и истошно кричащих». > Очнулся я в полной темноте. Сначала даже не помнил, как попал сюда, и подумал, что сплю. Но, ущипнув себя, понял, что бодрствую, и осмотрелся. Многословие, не насыщенное особенным смыслом. > я обнаружил, что нахожусь в каком-то то ли подвале, то ли складе, с кучей каких-то мешков на полу и обшарпанными, кое-где обвалившимися полками вдоль стены. Нагромождение неопределенных местоимений в границах одного предложения, не создающее у читателя никакого ощущения, кроме того, что у автора проблемы с подбором синонимов. > кое-где в нём сияют дыры. Неверный выбор слова. Сияют и зияют – автор просто перепутал их, не зная точного значения. А следовало бы проверить свой выбор по словарю. Если такового нет – вам на www.gramota.ru. > где-то неодалёку запищали крысы Неподалёку. Пропущена буква. > Не понимая, как я мог здесь очутиться, я осветил фонариком стены, почесал голову – и вдруг всё вспомнил. Все же фонарик – волшебная штука: почешешь им голову – и все сразу вспомнишь… А если серьезно – неправильное построение предложения. «почесал голову» следует поставить перед «осветил фонариком стены». Однако стоит ли вообще оставлять эту фразу? Чешущий в затылке герой – намек на его глупость и дурашливость. > Эти собаки... они ведь не единственные в своём роде. В своем роде – это в роде собак? Конечно, не единственные: есть еще болонки, таксы, доги и масса других замечательных пород. А если они не единственные представители фауны в целом – тогда так и пишите. > всё они тоже подверглись воздействию этой заразы Все они. Опечатка. > А если правда существуют морские змеи и гигантские кальмары…? Правда. Существуют. Прежде чем делать попытку создать в тексте риторический вопрос – подумайте, не будет ли он настолько не требовать ответа, что покажется глупым. > моя повреждённая нога подвернулась Кому же она подвернулась? Подвернуться (именно с возвратным суффиксом -ся) может что-то и кому-то в значении «попасться». Подвернулась работёнка, и т.п. А вот ногу можно только подвернуть, и суффикс –ся тут лишний. > Моё противостояние зомби проиграно, но некоторые люди ещё сопротивляются, у них есть оружие, и я надеюсь, что кто-нибудь из них уничтожит моё тело и избавит меня от этих мучений. Я буду молиться Господу за это. Да, я буду молиться. Молящийся зомби – это очень сомнительный пафос, особенно в этом произведении. Мы видим здесь разделение всех героев на зомби и живых людей, но среди зомби, похоже, тоже есть своя классификация: зомби кусающий и зомби мыслящий. Иначе почему одни зомби просто кидаются на людей, а наш герой, превратившись в зомби, не только никого не разрывает на части, но еще и сохраняет способность мыслить и даже религиозные чувства? Однако о неправдоподобии позже. Ошибок не так много, как могло бы быть, но они возмутительны. Оценка за грамотность – 2/5 4. соответствие заданной теме Тема у нас – противостояние. Далее в заголовке темы госпожа Иннельда сделала приписку, которую следовало бы тоже принять во внимание, создавая рассказ. Однако к делу. Противостоит у нас главный герой, и противостоит всему обществу, как я писала выше. Противостояние он проигрывает. Вот так вот всё просто и буквально. Однако в данном смысле текст теме соответствует вполне. Посмотрим на исполнение замысла поближе. Изображено противостояние зомби и человека. Человек в ней изображен слабым, маленьким и трусливым, несмотря на все попытки представить его истинным Героем. Описание зомби вызывает еще больше вопросов. > Они двигались быстро – очень быстро, как ни один живой человек не может двигаться, и обладали невероятной силой. Описание, больше соответствующее изображению целой армии высших вампиров, но никак не зомби. Общеизвестный литературный факт – зомби движется очень медленно, ибо гниющая плоть не может функционировать так же быстро, как живая: не происходит сокращение мышц, так как ткани мертвы. Однако автора эта реалия не удовлетворила: ведь если бы зомби наступали на города медленно, человечество бы успело дать им отпор или хотя бы подготовить оборону. Но автору очень-очень хотелось непременно умертвить всех до единого. Настолько хотелось, что он пустил в ход неправдоподобие. > Они шли по улице и тщательно обнюхивали мостовую. Опять же – наделение мертвеца интеллектом, в данном случае – инстинктом живого существа. Зомби движет только жажда убийства и больше ничего. Он прицельно и неотвратимо движется к своей цели, минуя все фазы ее поиска. Оттого принюхивающаяся собака-зомби и подкарауливший героя мертвец выглядят очень надуманно. > Москиты, высасывающие из человека всю кровь, без остатка. Одиночный москит, выпивший пять литров крови, по всем законам физики должен лопнуть, а если каким-то чудом этого не случится – обрести форму шара размером больше футбольного мяча. При этом давление в его теле наверняка будет равняться нескольким сотням атмосфер. Это и впрямь суровые фантазии. А ведь этого можно было бы избежать, заменив «москиты» на «стаи москитов». Ибо эти создания нападают именно не в одиночку. > все они вставали на ноги и ровным шагом пошли куда-то за город... Ровный шаг – это в первую очередь походка, четкая поступь. А зомби волочит ноги, а не идет. Наверняка автор хотел подчеркнуть размеренность этого волочения ног. Тогда «ровный» лучше заменить на «мерный». Все эти несоответствия и неправдоподобия снижают мою оценку. Оценка за соответствие заданной теме – 2/5 5. язык в целом Язык пестр и очень эклектичен. Автор показал неумение подбирать нужные слова и синонимы для реализации своего замысла. В речи одного героя наблюдаются слова, относящиеся к разным стилям. Всё это создаёт безрадостную языковую картину. Оценка за язык – 2/5 6. интересные находки В этом произведении мне понравилась сама его идея. Сравнение реального мира с тотальным зомбированием человечества и философское переосмысление этого – довольно сильный замысел. Реализация, конечно, неудачная, но за идею +0,2 Общая оценка произведению: 2 + 0,2 = 2,2 2. 9 мм Название очень емкое, смотрится очень свежо за счет использования математической величины для записи. Это и обозначение образа пули, и само по себе яркий образ. Выбор названия можно считать удачным. 1. сюжет Детективность сюжета очень хорошо сочетается с темой конкурса: детектив – всегда противостояние сыщика и убийцы, убийцы и жертвы. В данном случае противостояние очень запутанно: в начале рассказа два героя противостоят неведомому убийце, а в его финале намечается и обнаруживается противостояние и между героями, и между главным героем и окружающим его миром. Латиноамериканец Мончитто, к которому относятся с пренебрежением в Штатах на национальной почве, который страдает от этого до ненависти к отдельным личностям и пытается совершить возмездие путем самосуда. Герой терпит поражение, потому что является жестоким убийцей. Он получает достойное наказание за свою чудовищную изобретательность, хладнокровие и злобу. Жаль только, что образ его напарника по «убойному отделу», Джимми, прописан неярко, потому что именно он карает преступника в финале. Но снижать оценку из-за этого таки не буду. Оценка за сюжет – 5/5 2. стиль Стиль, несмотря на роскошный сюжет, вызвал немало вопросов. Во-первых, автор из благих побуждений стремился максимально воссоздать атмосферу американского полицейского мира и Америки в целом: здесь и шкала температур Фаренгейта, которая является в Америке основной для измерения температур, и масса прочих чисто американских имен собственных. Поначалу это очень украшает чтение. Но затем этих американизмов становится так много, что невольно начинаешь отвлекаться на них и даже считать. Их около пятнадцати – только в первых двух абзацах. Конечно, отчасти такая точность оправдывается приближенностью рассказа к официально-деловому стилю, соответствующему уголовным делам. Но если бы имен собственных было чуть поменьше – это бы не так сильно мешало читать и не резало бы глаза. Следующий вопрос относится к тому, каким образом смешиваются два стиля в рамках одного текста. Смешение разговорно-бытового и официально-делового языка здесь более чем уместно и привычно для понимания: расследование убийств в документах и в речи простых следователей. Однако два «но»: про первое (изобилие имен собственных в деловом стиле) уже написано выше; второе – постоянное и навязчивое повторение отдельных и заштампованных слов для передачи разговорной речи. Например, слово «чувак» повторяется как минимум семь раз за весь текст. Возможно, такова авторская задумка – показать ограниченность и тупость американских следователей. Но в художественном тексте такие повторения выглядят как неумение заменять слова на другие. В кино этот прием играл бы на пользу комизму, в литературе такого лучше избегать. Далее хочется отметить описательные обороты, вернее – их чрезмерное употребление и распространенность. Некоторые сравнения до того пространны, что, вчитываясь в них, легко потерять основную мысль данного отрывка текста. Например: > Жаль, что капитан Роджерс, принимавший меня на работу был лишен такой возможности - он вел бы себя куда спокойней и не пытался говорить со мной ласково, как говорят с умственно отсталым ребенком, неожиданно заполучившим в руки дистанционный взрыватель от атомной бомбы - у него не получилось бы уговорить малыша не нажимать на красную кнопку: слишком уж неискренне выглядел этот человек. Здесь сравнение само по себе очень туманно по смыслу, поэтому его лучше заменить на более ясное, сократить или же вообще опустить. К слову сказать, это далеко не единственная туманная мысль этого рассказа, например: > убитый и в самом деле меня разозлил: если уж ненавидишь что-то, потрудись над тем, чтобы объект твоей ненависти был хорошо тебе известен и находился к тебе поближе, а не за двойным бронированным стеклом. У вас должны быть равные шансы. То же, что делал Норрингтон, напоминало пляски на подожженном муравейнике. Стоит двоеточие, значит, следующее предложение поясняет предыдущее или имеет с ним иную связь. Однако непонятно, кто кого ненавидит? Герой ненавидит журналиста, или журналист – диаспоры? Кто находится за бронированным стеклом? Далее относительно понятно: журналист обижает в своих статьях беззащитных представителей других национальностей. Но в целом идея предложения не ясна. > Как будто выключили магнитофон, беспрестанно повторяющий одну и ту же мелодию, пока ты сидишь в запертой комнате с мешком на голове и связанными руками. А это предложение дано сравнением к новости о том, что дело об убийствах передано другим следователям. Такое обилие очень ярких образов характеризует маленькую деталь рассказа. Это создает напыщенность текста и излишний пафос, а изящества и красоты – нет. И, наконец, самый главный вопрос. Повествование ведется от первого лица – а именно от лица одного из следователей, который позже оказывается преступником. На протяжении всего рассказа автор держит читателя в интригующем неведении – это очень хорошо. Но при выборе повествования от первого лица и от лица убийцы сделано это очень неправдоподобно. Герой-преступник должен хоть как-то выдавать себя, показывать эмоции, страх, волнение. Тем более главный герой эмоционально неустойчив: он – латиноамериканец, а эта нация славится бурей эмоций. В рассказе же Мончи рассуждает так спокойно и хладнокровно, как будто он английский лорд на отдыхе. Или же как будто все это описывается кем-то со стороны, всеведущим автором. Если бы для этого рассказа было избрано повествование от третьего лица – все было бы идеально. И четкость повествования, и рассудительность в словах, и обилие описательных оборотов. Завершается произведение гибелью героя. Тогда, простите, кто же зафиксировал на бумаге его мысли? То же замечание, что и к предыдущему рассказу. Избыток всего. Жаль, что приходится снижать оценку. Оценка за стиль – 3/5 3. грамотность Ошибок не так уж и много, но они есть. Орфографию можно назвать идеальной, а вот пунктуация в некоторых моментах сомнительна. > Когда температура воздуха достигает 110 градусов по Фаренгейту, все предметы вдруг обретают запах, жаль только, что к этому моменту ты уже неспособен его почувствовать - все перебьет запах твоего собственного пота. Данное предложение является сложным, оно состоит из двух основных мыслей: когда температура велика – все вокруг обретает запах; увы, ты не можешь почувствовать этот запах, ибо его перебивает запах твоего пота. Каждую из этих мыслей выражают свои простые предложения в составе сложного. В результате это самое сложное предложение оказывается перегружено знаками препинания, и уместнее было бы разделить эти две мысли точкой с запятой (перед «жаль»). > Жаль, что капитан Роджерс, принимавший меня на работу был лишен такой возможности Причастный оборот не закрыт. Запятая после слова «работу». > Кажется, парень, который это все делал, был озабочен только соблюдением ритуала, кем станет жертва, ему было все равно. Две ошибки сразу: после «ритуала» двоеточие, так как второе предложение поясняет первое. Вторая ошибка – в построении предложения. «Кем станет жертва, ему было все равно». Правильнее было бы «кто станет следующей жертвой». А жертва при успехе убийцы неизбежно становится только одним – трупом. > наш маньяк, похоже, полностью лишенный предубеждений человек. После «похоже,…» - тире. > Первого июля, в три часа пополудни вечность окончилась. После «пополудни» - запятая. > Я признал правоту своего напарника, больно уж нелепо выглядела идея о том, что маньяк просто сменил пристрастия. После «напарника» - двоеточие вместо запятой > тело, пуля внутри или навылет и ничего больше. Перед «и» - тире. Далее пошли ошибки речевые или логические. > Все улики состояли из ее тела, находившегося в нескольких стиральных машинах одновременно Предложение сомнительно до комизма. Первая его часть еще допустима, хотя куда грамотнее было бы написать «уликой было только ее тело» - просто, не вычурно и до прозрачности понятно. Вторую часть лучше переделать, ибо представляется длинный, метра в четыре, кусок плоти с руками и ногами, протащенный через цилиндры нескольких стиральных машин. Убийца был и впрямь жесток… Лучше сделать отметку о том, что тело было расчленено. > Рози не смогла нам помочь. > Впрочем, следующие жертвы тоже не были особо разговорчивыми: ни Роберт Дэйли, адвокат; ни Летиция Паррот, водительница школьного автобуса; ни Руди Бэнкс, развозчик пиццы, ни еще семь человек различного пола, расы, возраста и социального положения не дали ничего. > жертвы, отныне навеки лишенные любой возможности проявить свои предубеждения, думаю, были согласны с Джимом. Очень настойчивое одушевление предметов, увы, уже не одушевленных. Если первый случай сам по себе еще и смотрится как художественный эффектный прием, то следующие длинные предложения с этим одушевлением смотрятся нелепо. Автор словно пытается навязать читателю какую-то мысль. Но в данном случае это не мысль, а просто способ выражения материала. Зачем так акцентировать читательское внимание на этом? Художественный прием не должен быть самоцелью, он – лишь средство. А еще и слово «водитель» в женском роде не употребляется. > определить, кто балуется человеческой икебаной Смотрим определение слова «икебана» в словаре gramota.ru: ИКЕБАНА ж. Искусство составления букетов из живых или засушенных растений, распространенное в Японии. Это в первую очередь искусство, более того – искусство составления, то есть сознательный отбор материала для букета. Если уж и пошло пышное сравнение жертв с увядшими цветами, то здесь налицо противоречие автора самому себе: сначала он настойчиво убеждает читателя, что убийца не выбирает себе жертву, а теперь говорит, что убийца сознательно составляет «букет» из жертв. В момент, когда употреблено это слово, серия политических убийств еще не реализована, совершено только первое из них. Поэтому «икебану» лучше заменить или убрать. > Я признал правоту своего напарника, больно уж нелепо выглядела идея о том, что маньяк просто сменил пристрастия. Обычно такого не случается - эта публика весьма консервативна. Претензии к слову «публика». Публика – это в первую очередь зритель. Автор называет этим словом маньяков, которых с трудом таковыми можно назвать: они – участники. Это слово лучше заменить на другое нейтральное (или не очень) обозначение совокупности людей – сброд, контингент и др. Ошибок многовато. Жаль. Оценка за грамотность – 3/5 4. соответствие заданной теме По этому поводу нареканий никаких: противостояние здесь отразилось в полной мере и всех красках. Даже и написать более нечего – все в первом пункте. Оценка за соответствие заданной теме – 5/5 5. язык в целом Язык неплох, автор стремится как можно более литературно выразить свою мысль, его орфографическая грамотность безупречна. Правда, как описано выше, иногда витиеватые обороты с описанием становятся такими запутанными, что читать текст делается непросто. Увы, встречаются неоправданные повторения ряда слов, дисгармония стиля. К сожалению, не пятерка. Оценка за язык – 4/5 6. интересные находки Очень порадовали некоторые моменты. Например, хорошо реализован автором прием монтажа при построении композиции: эпизод нахождения двух следователей в квартире убитого маньяка прерывается всем основным повествованием и плавно переходит в финал. Далее хочется поблагодарить автора за очень живые эмоции в последнем диалоге героев. Особенно ярок момент задержания Джимом главного героя. И – ни одной ошибки в передаче прямой речи. : ) Ну и, наконец, просто несколько предложений, которые являются безоговорочно удачными. Без комментариев. > Уверен, что мое досье с самого начала лежало близко к папке «уволенные сотрудники»: единственное наследство, доставшееся от папочки, было идиотским именем и внешностью, заметив которую, любой продавец Лос-Анжелеса одной рукой отсчитывает тебе сдачу, а второй держится за револьвер в заднем кармане брюк. > Следующей жертвой стал Том Бейкер…За Бейкером последовал Кузнец - Йорген Смит, его правая рука. Джимми в ответ на эту новость заявил, что, должно быть, Гитлеру в аду просто захотелось свежих булочек и новые подковы. +0,5 за находки. Общая оценка произведению: 4 + 0,5 = 4,5 3. Точка зрения. Очень хорошее название. Во-первых, именно об этом и идет речь в рассказе на всем его протяжении. Во-вторых, изъятое из контекста, у меня это сочетание слов вызывает ассоциации с точкой опоры, углом зрения и прочими понятиями, относящимися к физике. А в пустоте, описанной в рассказе, все иначе: нет гравитации, опора сомнительна, и с какой стороны ни глянь – везде то же. Лишь на одном островке идет поединок двух мировоззрений. 1. сюжет Для начала вспомним, что же называется сюжетом. Сюжет (от франц. sujet — предмет), 1) в литературе — развитие действия, ход событий в повествовательных и драматических произведениях, а иногда и в лирических. (словари Яндекса). Следовательно, грубо говоря, сюжета здесь как такового и нет. Нет сменяющих друг друга событий. Весь мир произведения построен на цикличности в нем происходящего, и автор дает читателю лишь одно звено этого цикла – один из миллионов боев Правды и Лжи. Мир рассказа – бинарное противостояние двух начал. На мой взгляд, это противостояние выражено достаточно оригинально: два ярких образа, в основе которых олицетворение оружия и переосмысление известной метафоры: слово – оружие, им можно убить, а можно спасти. Противостояние во всем: меч – рапира, правда – ложь, мужчина – женщина, всеведущее начало – простой человек. Дополнительные образы (куклы-марионетки, само межреальное пространство) призваны очерчивать и выделять два главных образа. Но автор так увлекается описаниями, что второстепенные образы невольно начинают едва ли не затмевать главные. Скажем, очень яркая обрисовка марионеток. > Обе с ног до головы закутаны в рваные черные тряпки и балахоны, свободно развевающиеся на несуществующем ветру. Дрожащие, размытые, они напоминали бы тени Эти марионетки, кстати, удивительно напомнили мне братство Эфириума из WoW. Возможно, автор и не играл в эту игру, но сходство поразительное. Но претензии вовсе не к этому. Здесь следовало бы соблюсти меру и несколько заглушить краски объектов второго плана. Сюжет в большой степени здесь заменен авторской философией и описаниями: именно они композиционно организованы в ткань текста. Описания выполнены просто восхитительно: это самая сильная часть рассказа. Яркие и, что важно, оправданные авторской идеей. А вот философия, и вместе с ней логика, несколько запутанна. Давайте разбираться. Касается это в основном диалога. Выглядит он приклеенным искусственно к основному тексту в силу ряда причин. Использование местами неуместной лексики оставлю на потом, для других пунктов. Конкретно к сюжету относится несознательная ломка образов за счет хромоты логики и философии. Автор, похоже, в этот момент сам еще не определился, враги его герои или нет: сначала рапира резко одергивает эспадон за то, что он пожелал ей, заклятому врагу, здоровья. Несколько предложений спустя видим: рапира извиняется перед противником, она не хотела его обидеть. Это подчеркивает дружественность отношений героев, и поединок уже кажется читателю не противостоянием клинков, а их общей бедой, на которую они обречены. Если это задумывалось как авторский ход, то исполнение его не удалось: такие подтексты повествования должны открываться читателю к концу текста или его отрывка (в данном случае диалога), или хотя бы к середине. Введение этой двусмысленности в самое начало диалога путает читателя и рушит значительную часть атмосферы повествования: читатель вынужден отвлекаться в попытках понять автора, когда как начало призвано заинтересовать читателя, «втянуть» его в повествование. Далее образы расшатываются еще сильнее. Сначала мы видим пафос, выражающийся в заострении героями внимания на вещах не таких уж значительных: > - Тише, тише, не горячись, - кончик рапиры обвился вокруг затупленного лезвия эспадона, – я не хотела тебя обидеть. Эспадон пару раз дернулся для приличия, затем со вздохом выскользнул из захвата. - Уж извини, не верю, но на первый раз прощу. И больше не дерзи мне, слышишь?! - Ух, какие мы нежные. – Рапира уклонилась от прямого удара и слегка уколола клинок в районе рукоятки. – Почему это ты мне не веришь? Ты что, считаешь, что я могу тебя обмануть? Этот отрывок текста автор использует как переход к основной части философских рассуждений. Переход получается грубоватым за счет того, что обретает пафосный оттенок. Далее из патетических фраз вытекает почти рыночно-крикливая склока: > - Не принимай меня за дурочку, тоже мне, умник нашелся! И, ну-ка, повтори, что-то я не расслышала. Истина! Ха, да что ты вообще знаешь об истине?! Этот недостаток относится к стилевым и в данном пункте учтен не будет, но упоминаю о нем здесь, чтобы уже не возвращаться к разбору недостатков диалога. Последний вопрос в этой фразе сомнителен: неужели рапира-Ложь не знает, с кем она дерется? Правда канонически имеет свой взгляд на истину, поэтому вопрос теряет смысл. Позже автор раскрывает нам, что ложь и истина относительны, но отдельно взятое это заявление рапиры, пущенное опять же в начале диалога, для читателя, еще не уловившего проблематики текста, выглядит пустым. Если у автора на этот счет другое мнение – он может попробовать позже меня переубедить. Следующий кульбит логики: > Это, это, - рапира задохнулась от негодования, - это просто бесчестно! Ты играешь не по правилам, так нельзя! Это говорит Ложь. Без комментариев. Логически сомнительна и сама возможность поединка рапиры и тяжеленного двуручника. Обратим внимание на определения, для ясности вопроса: Спадон (эспадон, цвайхандер) - швейцарский, реже германский двуручный меч, размером достигающий человеческого роста. Бытовал с XVI по XVII в. (http://www.fehto.ru/glossary.htm) Рапира (нем. Rapier, от франц. rapière), спортивное колющее оружие, состоит из стального эластичного клинка и эфеса (защитной чашеобразной гарды и рукоятки). Клинок прямоугольного переменного сечения, пропорционально уменьшающегося к вершине, на которой имеется наконечник диаметром 6 мм. Длина Р. не свыше 110 см (клинка не свыше 90 см), масса не свыше 500 г. У обыкновенных (тренировочных) Р. наконечник на клинке неподвижный, у электрифицированных (применяются в официальных соревнованиях по фехтованию с 1954) — с подвижным электроконтактным устройством. (словари Яндекса) Как такое оружие может противостоять друг другу? С точки зрения элементарной логики, у рапиры нет ни единого шанса. Всё равно что одиночная мушка кусает слона. Далее – вопрос, возникший у меня к автору. Как недостаток я его выделять не буду, но неясность присутствует. По какому принципу вы наделяли героев полом? В вашем варианте у Правды мужское лицо, а у Лжи – женское. Если смотреть на явления чисто грамматически, то оба слова – Правда и Ложь – женского рода. Да, это опять же единство, которое вы подчеркнули в рассказе. Тогда почему Ложь – женщина, а Правда – мужчина? Существует известный стереотип, что женщина – бесовское, нечестивое начало, а мужчина – добродетельное и правдивое. Стереотип этот пришел из многих религий, в частности, из христианства, и создали его мужчины. Скажите, вы руководствовались этим? Смысловое наполнение и авторская задумка потрясающие, однако реализация хромает. Оценка за сюжет – 4/5 2. стиль Налицо смешение стилей. Текст условно можно поделить на две части: описательную и диалоговую. С этой точки зрения смешение стилей оправдано: описание предполагает собой научный оттенок стиля, который мы и видим в этой части, а диалог носит разговорный характер. Но в пределах каждой части стиль местами расшатан. Первый абзац – образец авторских слов художественного стиля. Если бы в таком ключе была написана вся эта часть – ей бы не было цены. Однако два следующих абзаца уже режут глаз своей подчеркнутой научностью. Основной признак этой научности – речь автора о себе во множественном числе, которая свойственна таким научным документам как диссертация, кандидатская, диплом и т.д.: > Мы не солжем, сказав, что это место пустует Досадная стилевая оплошность, увы, проникла в одно из красивейших описаний текста: > защищать сверзившегося с коня нобиля Сверзившийся – слово разговорной, да вдобавок еще и сниженной стилевой окраски, соседствующее, к тому же, со словом, обозначающим представителя римской аристократии. Недопустимый и неоправданный контраст. Описательная часть заканчивается и начинается диалог. Выше я уже говорила о том, что с точки зрения стиля здесь содержатся грубые недочеты: смесь пафоса и крикливой базарности порождает комизм, который здесь является эффектом совершенно излишним и нежелательным. Разрушает образ уже само приветствие клинков: > - Приветствую. - Угу, здорово. Вторая фраза принадлежит благородному эспадону, олицетворению паладинского величия. Жаргонное быдлословечко и невнятное междометие здесь ни к чему. Смутило и вот это: > - Какой ты умный! – рапира совершенно по-женски хихикнула и потерлась лезвием о лезвие эспадона. Тот довольно загудел. Такие эротические игрища между философствующими героями в идейно насыщенном повествовании выглядят лишними и смешными. Ошибок немного, но незаметными их не назвать. оценка за стиль – 4/5 3. грамотность Грамотность порадовала. Ошибок не так уж и много. Орфография: > слишком размерена поступь «размеренна». В данном случае – это не причастие, а краткое прилагательное (от «размеренный»). Удвоенная нн сохраняется. Пунктуация: > И первое, что бросается в глаза – оно не пустует. Забыли закрыть оборот. После «глаза» - запятая. > однако на концах загибаются вверх подобно рогам То же самое, только с открытием оборота. Перед «подобно» - запятая. > При всем изяществе и грациозности, со стороны сражающиеся напоминают заведенных кукол Запятая не нужна. > Возможно он сам является чьим-то проектом, частью чьей-то игры. «Возможно» - вводное слово. Выделяется запятыми, в данном случае – одной. Речевые ошибки: > постепенно передвигаются с место на место. «с места на место». > рапира, являющее собой воплощение красоты и умения. Какого именно умения? Кузнечного мастерства или искусства фехтования? Если первый вариант – предложение неполное и требует завершения, а если второй – то логическое несоответствие. Сама по себе рапира не может быть воплощением умения фехтовать. Умение – прерогатива фехтовальщика. > перекрестье закручивается вокруг рукоятки Тавтология. Оценка за грамотность – 4/5 4. соответствие заданной теме Даже не к чему придраться по этому пункту. Противостояние во всем и везде, в каждом слове и смысловой ноте рассказа, коих немало. Красивое и эффектное воплощение темы. Оценка за соответствие заданной теме – 5/5 5. язык в целом О языке много говорилось выше. Он эклектичен, витиеват, местами изящен, местами груб; причем необходимость изящества угадана верно гораздо чаще, чем необходимость грубости. Не устану восхищаться тем, как обработаны описания, но допущенные автором ошибки мешают мне поставить пятерку. Оценка за язык – 4/5 6. интересные находки И в первую очередь – описания. Они потрясающе атмосферны и живы; это практически живопись, а не литература. В конкретных эпизодах они даже оживают под рукой автора, и тогда читатель ощущает предмет так явно, словно держит его в руке: >Эспадон пожал рожками перекрестья, а затем грузно опустил руку своей куклы, глубоко вонзившись в твердую поверхность. Вообще, описания составляют сильную сторону обоих главных образов, из которых один я, пожалуй, одолжу ненадолго для работы: до конца написания анализа такое замечательное оружие очень кстати… *нахально вынимает из руки одной из кукол эспадон и утаскивает к себе…* В конце верну, только напомните, пожалуйста ^_^ Далее – отлично обыграна кольцевая композиция произведения. Пускай кольцо охватывает только определенную часть рассказа, но оно подчеркивает повторяемость событий Межреальности, повторяемость поединков двух точек зрения. + 0,6 за находки. Общая оценка произведению: 4,2 + 0,6 = 4,8 4. Поединок с судьбой Пустое и очень скучное название. Отдельно взятое, оно является настолько затасканным, избитым и истертым оборотом, что ставить его в заглавие – уже авторская неудача. Этим названием автор отчаянно пытается приблизить содержимое рассказа к заданной теме. Унылое зрелище. 1. сюжет Назову этот рассказ попыткой создания эпического повествования. Сразу хочу сказать, что писать эпос – довольно трудно, и легкость его создания, которая видится на первый взгляд, обманчива: вся эта легкость заключается лишь в оперировании штампами эпической литературы, умелом или не очень. Здесь, к сожалению, последний вариант. Первые строки рассказа: >Осеннее солнце медленно клонилось к закату, освещая своими красными лучами небольшую лесную поляну. На поляне горел костер, вокруг которого сидели на бревнах пятеро мужчин преклонного возраста. При первом прочтении этого места мне сразу представились котелок, банка бычков в томате, коробка папирос, гитара «Турист» и их владельцы-браконьеры. О том, что это, оказывается, не текущий век, да и вообще фентези, читатель понимает только к концу первого абзаца, и то в этом нет полной уверенности. Рассказ текущего конкурса – короткая форма прозаического произведения. И если вы участвуете в таком конкурсе – вводить читателя в повествование надо как можно стремительнее. Иначе рассказ получается в итоге затянутым, что и вышло. >Они сидели молча, покуривая трубки и мрачно уставившись на пламя костра. Курительная трубка – очень яркая и специфическая вещь. Поинтересовалась ее историей (это неплохо было бы сделать и автору заранее, но лучше поздно, чем никогда). http://www.tabakerka.dk/istoriya-trubki/ Откуда повсеместно распространенные курительные трубки в таком забытом Богом поселении? Тем более данный рассказ, если прикидывать на реальность, - это слепок с века этак 15-16, никак не позже, потому что порох изобрели уже в 14 веке, и махать мечами в более позднее время в армии уже не стали бы. Воины предстают перед читателем старыми служаками, потрепанными войной, величественными поседевшими громадами, лишившимися от возраста своей молодеческой силы. Они печальны и мрачны. Вполне эпическая картина. Как вдруг: >- Эх, други! Что же мы все сидим и сидим, молчим и молчим… Второе предложение – типичная фраза среднестатистического героя детских мультиков. Повторение в данном случае создает невинно-комический эффект. Ужимки и прыжки стиля здесь повсеместны, но об этом – в соответствующем разделе. Самое слабое место рассказа – описания. Автор постоянно и подолгу ходит вокруг да около одной и той же мысли, словно опасаясь, что от бедности слога эта мысль выразилась недостаточно полно или ярко. В результате то, что армии понесли большие потери, мы узнаем целую треть огромного первого абзаца легенды. Воины по завершении рассказа своим товарищем на сниженном просторечном языке выражают свое мнение об услышанном, причем все выделяют одно и то же, но каждый делает это так, словно открывает Америку. Читателю невольно приходится задумываться об уровне интеллекта этих самых старичков. Или о степени их глухоты. >Говорят, их поединок закончится только тогда, когда в наш мир снова вернется бог войны Оррамг, который вернет им живые тела, чтобы они смогли наконец-то определить победителя Здесь бог войны предстает еще и повелителем некромантии. Никогда не слышала, чтоб бог войны вдруг ни с того ни с сего вернул мертвым их живые оболочки. Неправдоподобно. Само описание боя, долгое, беспощадно подробное, является затянутым и скучным. Ни в одном классическом или просто хорошем эпосе не уделяется внимание таким подробностям боя, как место проникновения в тело врага клинка, с каким звуком отскочило оружие от шлема и тому подобным мелочам. Эпос – жанр крупный, монументальный. Обилие мелких деталей здесь выглядит скучно и неоправданно. Суетливый пафос. Но тут незаметно подкрался финал и чуть не убил меня. Сомнительной красоты эпос сменяется невесть откуда свалившейся мужицкой, залихватской разухабистостью. Непонятно, почему вдруг рассказчика после такой тяжелой и драматической истории радостно дернуло потащиться в лес рубить медведя и потащить остальных своих неудачников-товарищей. Вроде алкоголя выпито не было, беса выпускать старичкам не с чего. Есть, правда, один эпизод, вызвавший ряд предположений, почему так произошло: > - А что дальше-то было? Чего замолчал? - Да подождите вы! Дайте мне покурить спокойно… - Брось ты свою трубку! Накуришься еще… Давай, рассказывай дальше. Но это были только предположения. Прошу извинить. Эпизод с медведем приклеен искусственно к основной части текста, просто притянут за уши. Именно после этого эпизода у меня возник вопрос: а что, собственно, автор хотел сказать нам своим рассказом? Что дурная голова ногам покоя не дает? Весь эпос основательно разрушен к черту. Послевкусие от рассказа – сожаление читателя о непомерной глупости старого бездельника, не более того. Оценка за сюжет – 2/5 2. стиль Как было сказано выше, перед читателем попытка создать трагедию, обернувшаяся едва ли не комедией. Совершенно взрывоопасная смесь элементов почти всех возможных стилей и жанров. Тут и фентезийный эпос: красивые имена собственные, внедрение легенды (рассказ в рассказе), употребление устаревших слов (высокий стиль: други…), оборотов, соответствующих высокому стилю (богом забытое место, боевой клич…). Тут и разговорная речь: бытовая речевая суета и приуменьшение («сидим и сидим, молчим и молчим», «- А что дальше-то было? Чего замолчал?- Да подождите вы! Дайте мне покурить спокойно…», «воины немножко поворчали»; последняя стилевая ошибка является грубейшей: воины – высокая стилевая окраска, два остальных слова – просторечная и вдобавок сниженная); грубое просторечие (вышвырнул, стала хлестать большая струя крови). Речь героев в данном случае – отдельный нонсенс. Никогда не видела, чтоб герои эпоса говорили как простые дворники дяди Васи из третьего подъезда. Особенно вот это: >После Паракшанской битвы, когда я был оглушен ударом дубины, эта история совсем вылетела из моей головы Так и хочется дописать: «вместе с мозгами...» Иначе мотивация поступков этого странного старикашки непонятна совершенно. Тут же встречаем и публицистические нотки современной газеты: >Обстановка накалилась до предела И прямо-таки реальные спортивные комментарии: >повелел им прекратить распрю и объявить ничью. А потом предстает прямо-таки форумный сетевой слэнг: >- Хех, я тоже… Ну ладно, пойдем. Это не эпос. Герои не вызывают никакого сострадания. Оценка за стиль – 2/5 3. грамотность Приступим к выявлению ошибок. Орфография нареканий не вызвала. Пунктуационные ошибки: Первое – не следует заключать легенду в кавычки. Выбирая прием рассказа в рассказе, кавычками вы только акцентируете то, что это – прямая речь, и эффект самого приема сходит на нет. >обе армии (вернее их жалкие остатки) После «вернее» - запятая. Речевые и логические ошибки: >Другие воины, нахмурившись, заворчали, и один из них высказал общее мнение К общему мнению приходят лишь в результате совещания. В данной ситуации один из воинов мог высказать только свое мнение, которое случайным образом могло совпасть с мнением других. >забывая о наших боевых навыках Забывать о навыках – это забывать о том, что эти навыки существуют. В данном случае, думаю, имелось в виду «растерять свои навыки». Необходимо перестроить фразу. >К концу третьего дня обе стороны понесли огромные потери В данном виде фраза означает, что все три дня сражений были относительно неплохи, а вот на третий день обе армии разом чуть ли не полностью перебили друг друга. Нелогично. Лучше было бы: «К концу третьего дня выяснилось, что обе стороны понесли огромные потери». >Это зрелище очень порадовало бога войны, который давно уже не видел такого массового побоища… Смысловая избыточность. Побоище – это уже массовое событие, и слово «массовое» особой массовости ему не придает. Тем более, эти два слова относятся к совершенно разным стилям. Грубая ошибка. >обе стороны понесли огромные потери >воины Роллании и Шагратора, понесшие такие огромные потери Это примерно одна и та же часть текста. Необходимы синонимы. >В полдень обе армии (вернее их жалкие остатки) в полном боевом порядке встали напротив друг друга и замерли в ожидании. Нелогично. Разбитые в прах две армии уже по умолчанию не могут быть в полном боевом порядке. >шаграторец тут же упустил на него свою секиру Неверное понимание смысла породило ошибку. «Опустил». Оценка за грамотность – 3/5 4. соответствие заданной теме Теме рассказ соответствует: противостояние двух армий, старых служак и нового мира, в котором большинство из них гибнет. Можно даже по финалу выделить противостояние «человек-зверь». Что ж, здесь без нареканий. Оценка за соответствие заданной теме – 5/5 5. язык в целом Языковая картина бедна: часты повторы, почти повсеместно отсутствуют синонимы, неоправданно и непродуманно используются слова из разных и даже взаимоисключающих стилей. Всё это не на пользу тексту. Оценка за язык – 2/5 6. интересные находки Считаю находкой красивые названия стран, имена героев. Вполне достойные красоваться на страницах любого фентези имена собственные, выдумать которые подчас – проблема даже для профессионала. Также порадовали образы двух сошедшихся на поле бойцов. Сама по себе идея поединка одиночных бойцов между воюющими сторонами не нова, но эти два персонажа весьма ярки и самобытны. +0,2 за находки. Мой вердикт… *поднимает лезвие эспадона...* Общая оценка произведению: 2,8 + 0,2 = 3
