"Новый мир" 2013

[Horinf]

То, что здесь (вероятно) будет, появилось из рассказа, написанного к тому самому конкурсу Бякса, но не попавшему на него из-за внезапного изменения сроков.

Теперь текст, наконец, написан, его объем оказался 34,3 листа, и неизвестно, как он изменится после редактирования.

Редактирование не завершено. Но самые первые части, написанные еще в 2013-2014, я уже переписал. Их я и буду здесь выкладывать, если это окажется интересно, и хотя бы пара человек будут это читать и комментировать. Здесь и на Энвилбее.

 

Фрагмент намеренно небольшой.

 

 

 

В каменной плите было круглое отверстие, и сквозь него падал сноп света.

Желто-серый материал плиты мог легко обмануть. Был ли это камень? Кому есть дело до того, какой цвет принимает кусок скалы, или что бы это ни было, в черно-синем полумраке Архивов? И уж, тем более, зачем украшать бортик светового колодца причудливым орнаментом - там, где его все равно никто не может рассмотреть?

Разве что сработать маленький артс, насекомое, либо птицу не больше воробья. Проникнуть через воздушную розу на крыше или стенного червя. В последнем случае придется немного покружить по туннелям, но вот он, короб колодезной шахты, с четырьмя колоннами, сводом с окном следующего уровня. И черными зевами туннелей меж колонн. Из одного такого как раз выбрался не то жук, не то стрекоза. Как раз тогда, когда сверху падал, неторопливо и неорганизованно, тонкий бумажный листок.

Бумажка на миг задержалась в пространстве между отверстиями колодца, а затем нырнула вниз, выскольнула из светового снопа и успокоилась на полу, в мягкой черноте.

Что-то едва слышно прошуршало во мраке покоя, и человек в длинной мантии наклонился, чтобы поднять с пола лист. Секунду он вглядывался в бумажку, потом скомкал и бросил в изящную урну, что стояла в полунише рядом с высокими дверями.

- Чудесны дела Круга Трех Кругов, - пробормотал он, и явно имел в виду заковыристую архитектуру Архивов. Глаза блеснули тусклым синим светом. Дверь скрипнула.

Потом на какое-то время снова стало тихо. А затем створки вновь заныли, на этот раз — протяжнее и жалобнее, - и в библиотеку вошел высоченный, худющий тип с длинным крючковатым носом и отнюдь не густой, хоть и длинной в локоть, черной бородой. Одет он был в что-то наподобие банного халата с блестками, а над его глазами нависали поля старой, видавшей виды шляпы, у которой только разве что истершейся звезды на верхушке недоставало.

Вошедший на пару секунд замер в дверном проеме, вращая головой то вправо, то влево, точно принюхиваясь. Затем вопросил:

- Мантелл, ты здесь?

Голос, кажется, был высоким. Или не был.

- Манте-э-э-лл! - проскрипел Турвулдин Долговязый, сдвигая шляпу подальше на затылок. Глаза из-под полей сверкнули. - Это ты раскидываешь в галерее всякие бумажки?

В чернеющем предвечной тьмой пространстве между двумя колоннами в некотором отдалении от дверей показалась фигура в длинной мантии.

- Иногда мне становится ясно, - донесся со стороны фигуры угрюмый глас, - что, говори ты нормально, мог бы потягаться с Белгрусом.

- А! Вот и ты. С Белгрусом? С его-то басом?

Голос Турвулдина раскатывался под сводами закрытой библиотеки Архива. Скрипучий, писклявый, дребезжащий и низкий одновременно.

- Бумажку я кинул в урну. Для того она там и стоит. Там все летит сверху, Тур. Кто из ваших это строил? Мусор по всему коридору.

- А? Не знаю, кто. Этому зданию лет тридцать. Так что? Ты нашел, что искал? И что это оказалось?

Мантелл ждал, пока тот приблизится.

- Кричать-то зачем? - недовольно продолжил он, - мы в библиотеке. Тут должно быть тихо. Я не хочу объясняться перед советом Круга. Ты тоже, надеюсь.

И замолчал многозначительно.

Турвулдин стоял, сцепив пальцы за спиной, и, не произнося ни слова, таращился в сторону Мантелла. Скоро тому надоело ждать разъяснений, и он направился обратно, к стеллажам, продолжать прерванное занятие. На каменном столе уже высилась башня из десятка книг. Какие-то были потолще, другие потоньше, формат тоже являл признаки тех времен, когда в чародейском деле ценились индивидуальность и разнообразие. Каждый из этих томов был написан каким-нибудь алхимиком, звездочетом или колдуном старой школы, основной чертой которой было презрение самой идеи научного сообщества. Громадные, украшенные клыками и костями фаланг пальцев переплеты соседствовали с другими, не менее причудливыми - ведь каждый старался переплюнуть предшественника в таком важном деле, как создание жуткого фолианта. Когда к столу подошел Турвулдин, Ментелл как раз снимал с полки очередную книжищу, издающую какие-то неприятно-пощелкивающие звуки. Руки Мантелла защищали перчатки.

- Ну и жуть. - произнес Турвулдин, прислонившись к колонне, капитель которой терялась во мраке, - Эти древние маги были все какими-то помешанными, - продолжил он, будто бы не являлся членом круга, зацикленного на воссоздании исконной чародейской традиции.

Мантелл положил том на верх стопки. Что-то всхлипнуло. Мантелл молчал.

- Я имел в виду, что можно было бы быть попрактичнее. - продолжил Долговязый, вытерев нос ладонью. И добавил: - Ну, это все в прошлом...

Мантелл смотрел на Турвулдина и молчал. Тот наконец как-то осунулся, плечи его опустились, и он махнул рукой.

- Ну да! А что еще я мог сказать? И чего ты ждал?

Верхняя книга в стопке приподнялась на палец. Мантелл хлопнул по переплету ладонью в перчатке, взбив клубы неведомо откуда взявшейся пыли - вполне вероятно, это была конструктивная особенность данного экземпляра.

- Да и что вообще ты тут нараскладывал? Я такого не видел со времен...

Книга заскулила и подпрыгнула. Мантелл пресек и эту попытку сбежать.

- Ты знаешь, что ты - проклятый скрытень? Вот, знай! - Турвулдин погрозил длинным костлявым пальцем. Его свешивающийся рукав завозил по столу. - Я ничего не имею против секретов, но это, в конце-концов, уже почти неприлично. Ты мне все... э-э-х!.. -

Чародей издал серию булькающих звуков, пытаясь стряхнуть с рукава какую-то мелкую книжонку, вцепившуюся в материю зубами. - Чтоб тебя! - он заозирался в поисках чего-нибудь длинного и, желательно, металлического, но ничего такого поблизости не было.

Книжка, однако, удовольствовалась малым - висела на рукаве мантии и вроде бы не планировала продвигаться дальше. Турвулдин развернулся лицом к Мантеллу, держа руку параллельно полу.

- Вот! Это все последствия! - он с безопасного расстояния указал перстом левой руки своей на болтающуюся в метре от пола книгу. - Так и бывает, когда начинаются секреты, тайны, заговоры, люди приходят в библиотеки по ночам и не говорят, зачем... Потом оказывается, что проект вышел из-под контроля - ясное дело, о проекте все узнают по рушащейся башне, откуда лезут чудовища или еще что похуже!

Он продолжал ругаться, и когда Мантелл снимал книгу с его рукава, используя специальный библиотечный гримуарный набор - но уже довольно вяло. Наконец Мантелл справился со спасением незадачливого коллеги и убрал книгу на полку - на всякий случай. Обернувшись, он заметил, что волшебник уселся на стул - боком, ссутулившись и, главное - молча. Острый конец шляпы сложился складками, согнулся и тоскливо нависал у лба.

- Скрытень, говоришь? - задумчиво произнес Мантелл. - Неплохое название.

Он вернулся к полке и продолжил поиск.

 

Тишина ли побудила Турвулдина повернуться и посмотреть, что делает Мантелл, или, наоборот, странные звуки — но он отвлекся от созерцания своей неудачи и обратил внимание на товарища. Тот стоял неподвижно, держа перед собой очередную книгу, будто бы с недоверием изучая проступающие на переплете надписи. Турвулдин вздрогнул. Затем медленно встал, забыв о своей позиции оскорбленного и обездоленного, и подошел поближе к столу.

Находка оказалась не такой уж и большой, а оформление ее не производило впечатления - серая, будто присыпанная золой, кожа с металлическими скобами, через которые пропущены несколько шнурков. Замок и тот закрывался на защелку. Тем не менее эта книга отличалась от всех остальных тем, что она была той самой. И, несомненно, Мантелл тоже это понял и опредил своего приятеля.

- Так себе книжка, - заявил Турвулдин. - Дай-ка я что ли полистаю, если тебе не нужна.

- Нужна.

- Вот уж не подумал бы, - засопел Долговязый. - М-да... Странными делами ты занимаешься, Мантелл.

Тот отвлекся от своего приза и уставился на волшебника.

- Так и ты здесь из-за этого? Потому тебя не удивило, когда я предложил встретиться тут? Ночью?

- Э, ну... Да, я хотел поискать кое-что. В том числе и эту книжонку.

- И ничего не подумал, когда узнал, что и я сюда собираюсь?

- Да откуда мне знать, что у вас, мистиков, в мозгах творится? Узнали откуда-то о посохе древнего какого-нибудь, какой-то там в набалдашнике кристалл, и все, перерываете все записи, чтобы найти, что можно, и такой же сделать! Не раз такое было! Не отрицай.

- Так, значит? - усмехнулся Мантелл, - А что за книга-то, знаешь?

- Конечно, знаю, «Пепельные песни». У нас что, экзамен?

- Пока всего лишь скрытое вторжение в раздел архива с ограниченным доступом. Ты можешь пригодиться, если это дойдет до Совета. Вам-то сюда доступ открыт? Верно?

- Ну. Э-э-э. Скрытое?

Те, кто знал Турвулдина хорошо, могли определять его выражение лица по голосу и с закрытыми глазами. Мантелл откинул капюшон. В голубом сиянии ламп, свисающих со сводов на длинных стебельках, бритый череп мистика был мертвенно, призрачно бледен.

- Это «Пепельные песни», Тур.

- Ну да, ну да... Мог бы и сам догадаться. А ты мог бы и предупредить! Книжку-то ты тут не оставишь? Выносить будешь? Ага! - волшебник торжествующе выбросил вперед руку и наставил на Мантелла костлявый палец, - Через меня хотел добро получить? А меня вписать? Не выйдет! Я книгу вынесу, я ее и возьму!

- Да пожалуйста, - пожал плечами Мантелл, - если быстро ее изучишь и отдашь мне.

- Вот так легко? - недоверчиво встопорщил бороду Турвулдин.

- Вот так. Только быстро — это быстро. До завтра, значит. Ничего, она тонкая.

Турвулдин что-то промычал. Мантелл положил книгу на стол и принялся возвращать остальные на их места.

- Я и не думал, что ты в самом деле заявишься, - сказал он, поднимаясь на стремянку, - Ты же улетел в к себе Дол-Галластор, недели не прошло.

- Да вот, - буркнул Турвулдин, - помешало что-то насладиться долгожданным отдыхом.

- Спалось плохо?

- Э?

- Чудища снились какие-нибудь? Мертвецы?

Турвулдин взял «Пепельные песни». Осмотрел со всех сторон. Впечатление запретный том не производил.

- Без бокала вина я это даже обсуждать не стану, - заявил Долговязый.

Мантелл не ответил.

 

 

 

Номер два

«Привет. Как работа?
Ты зря отказался прилететь. Но я все равно затащу тебя к себе, и уже скоро. У нас дождь последние три дня, так что сижу дома, и не скучаю совершенно по этим фермам, знаешь ли.
Кстати, ваши эйдоманты ничего не говорят?
Выбралась на прогулку, когда дождь поутих. Люблю вечер в поле, разнообразит. Еще и небо начало расчищаться, специально для меня!
Увидимся. Раньше, чем ты думаешь.
Р.»
Мантелл пробежал глазами послание и закрыл окно виза. Придется ей подождать. Не то, что бы Дождевое озеро не привлекало, но дел пока хватает. Он посмотрел на стенные часы. Четырнадцать и семь.
- Что же это было? - пробормотал мистик.
Немного поколебавшись, он все же вернулся к письму. Стоило как-то ответить.
Мантелл поскреб подбородок. Еще одна невеселая мысль — пора бриться. А не то начнут принимать за волшебника из Круга Трех Кругов. «Добро бы и там принимали» - бурчал Мантелл, изо всех сил борясь с письменным параличом, - «Так ведь этих пней не устроит моя неканоническая борода».
После нескольких минут тяжелейших творческих мук текст был готов. Мантелл еще раз прочитал его, но править не стал.
«Привет. Какая-то ерунда со сном. Не знаю насчет эйдомантов, а вот с эйдологом я бы пообщался. Пока постараюсь разобраться своими силами.
М.»
За окном давно стоял день. Мантелл пил чай и глядел на улицы Камедеи с высоты своих комнат в Башнях Горалуса. Комнат было не очень много, но того, кто живет, в основном, на работе, это стеснять как бы не должно. По мощеным дорожкам между рядов деревьев шли по своим делам чародеи и апрентисы. Двое метафизиков-теков в ярких синих гемиробах возились с уличным фонарем. На ступенях, ниже ступеней и у самых дверей Осевого Домена собиралась толпа. Студенты. Часа в три они дособерутся, дождутся остальных и пойдут к птеродромосу разлетаться по станциям на практику. Мантелл незаметно для себя ухмыльнулся. Наивный народец.
- А не проверить ли кое-что, - задумчиво проговорил мистик. Он допил последний глоток чая и вернулся к столу.
- Эй, ты что, так весь день просидел?
Мантелл вздрогнул и уставился в окно. В темном небе уже загорелись шпили и пинакли. Он осторожно поднялся со стула.
- Ну и дела! - продолжал гость. Он висел за окном, полустоя в чем-то наподобие кресла, смонтированного под рамой из золотистых штырей и мембран. Внутри конструкции различались несколько больших кристаллов, очевидно, питающих десяток вынесенных винтов.
- Привет, Джарелл, - сказал Мантелл, - смотрю, ты достал кластеры. Сам настраивал?
- Шутишь? Попросил добрых людей. Не все же, как ты.
- Ты бы придумал что-нибудь для своих пропеллеров. Какие-нибудь кожухи. Сегодня же или их повредишь, или намотаешь бороду какого-нибудь традиционника, вроде Белгруса.
- Ты глянь! Добрые советы! - Джарелл оскалился, - а я к тебе тоже с советом. Бросай кваситься, там такое намечается — пожалеешь, если пропустишь!
- Что же?
- А вот сам и узнаешь, если меня послушаешь, - усмехнулся Джарелл, - ну ладно, я тебя проверил, долг свой, можно сказать, исполнил — а теперь пока! Увидимся! Точнее — я тебя увижу из своей поднебесной выси, а ты меня — кто знает!
Машина сдала назад, резко взмыла и начала резво удаляться. Мантелл поглядел вслед, потом перевел взгляд на вечерние улицы.
- Что-то я и впрямь засиделся.
Что-то там творилось, хотя до праздников было еще далеко.

- Так ты на отдыхе? Чего тогда торчишь тут?
- Сейчас самое лучшее время. Для неторопливой и вдумчивой работы, когда никто не мешает и не отвлекает.
- Новомодные штучки. Древние волшебники были такими могущественными потому, что знали когда нужно отдохнуть. И не превращали жизнь в непрерывную работу. Даже если превращали. Они были сами себе хозяева. Никто их не подгонял, не подтыкивал. Не то, что теперь.
Переход был темен и безлюден. В стенах боковых нефов тлели световые печати, но они и не должны были разгонять мрак. Турвулдин нес футляр с книгой. Мантелл поигрывал пропуском.
- Ты сотворил гашение эха?
- Да, а то зря я его, что ли, учил?
Они миновали последние колонны, и ворота под аркой сами разошлись, пропуская магов в небольшой покой. Здесь печати горели ярче, и алтарь в центре комнаты казался светящимся изнутри.
- Значит, и тебя никто не подтыкивал сюда явиться? - произнес Мантелл в некоторой задумчивости.
- Да что про меня-то? Там неинтересно. Ты не рассказал, что ты такое делал, что не заметил, как день кончился.
- Известно, что, - Мантелл шагнул к алтарю и некоторое время его рассматривал. Затем потянулся к поясной сумке.
Турвулдин терпеливо ждал продолжения, и был вознагражден.
- Небольшой артс. Модулятор. Мы такие еще на четвертом курсе делали. Может, не совсем такие, но... Настраиваешь его на свою эйдочастоту, ложишься спать. А утром помнишь все, что приснилось, в самых подробностях. Правда, отдыха при этом получается мало.
- О! Так я почти то же самое сделал!
- Собрал артефакт? У вас теперь такому учат?
- Нет! У меня и так все есть. Шляпа, - Турвулдин бережно снял свою видавшую виды шляпу и принялся разглядывать, как будто видел ее впервые, - я давно ее улучшил. Конечно, не сам!Но теперь это сокровищница. Кладезь всего. И усиление восприятия магии тоже есть.
- А оно как тебе помогло?
- А мне и спать не пришлось. Вот такая штука, подумай — какая-то паловщина происходит. Мы там с ребятами погулять пошли. В лес, костры пожечь, песни попеть, винца попить.
- Стало быть, в леса?
- Не меряй всех по себе. Так вот. Нас там и прихватило, всех. Кто-то решил — вино подсунули проклятое. Но это вряд ли. А я подумал, что что-то не так с магией. Мы все в эйдоне купаемся, что-то там взбурлило, и у нас пузыри пошли. И ведь так и было наверняка!
- Постой. С чего ты вообще подумал, что дело в эйдоне? Проклятое вино ничуть не хуже.
- Да просто место было весьма особенное. Там кромлех неподалеку, где друиды...
- А, теперь ясно. Вы бы еще у обелиска свои пьянки устраивали, вас бы не так припекло, - он замер на миг, - а в моем случае? Синхронизация должна бы... Ладно, потом. Сейчас работа для мистика.
Черным стилусом он касался блестящей пластины, закрепленной на алтаре в ажурных зажимах. Каждый контакт вызывал всплеск света, выброс имитации волны жидкости. Несуществующие капли отрывались и устремлялись вверх, собирались в рисунок, не несущий для Турвулдина никакого смысла. Но Мантелл, знать, понимал, что делает. Наконец проекция распалась на точки и втянулась обратно в пластину. Мантелл иновцировал алтарь обычным способом, вызвав знакомое всем окно.
- Гляди-ка, - молвил мистик, - а сегодня никого в Архиве не было. И все книги на своих местах.
- Ну, слава Мудрецам, - согласился Турвулдин, - так что, есть у тебя где расположиться за бутылкой черного?

 

 

Номер три

 

— Некроманты? Орды нежити? Зловонные тучи? — уточнил Мантелл.

Маги расположились в каморке — иначе это было не назвать — в соседнем с Архивами Учебном домене. Комната была из тех, что остаются свободными даже в разгар семестра, а Мантелл, похоже, закрепил ее за собой еще чуть ли не на последнем курсе. То, что мистик здесь какое-то время жил, произвело на Турвулдина гнетущее впечатление. Он топтался посреди комнатушки с унылым видом, пока Мантелл не велел ему сесть. Только отведав черного галасского, Долговязый пришел в себя.

— Ничего такого я не говорил! Хватит цепляться. Не некроманты, а некромант. Один некромант. И даже, если точнее, некромаг. Некроманты — те, кто по костям предсказывает будущее.

— Только один некромаг? Хмм. Ну, а с тучами что?

— Тучи были, и это все признают.

— Что-то здесь не сходится — хмыкнул Мантелл.

— Это у тебя не сходится. Мой…

— Мой отец изучал эту проблему, — перебил Мантелл. — И рассказывал мне кое-какие свои гипотезы и соображения.

Не отводя взгляда от помрачневшего товарища, Турвулдин налил себе еще.

— Светлое детство у тебя было. И что же? Он говорил про орды мертвецов? И что туч не было?

— Про орды рассказывал много чего. — Мантелл перестал смотреть сквозь Турвулдина, сделал глоток вина и поставил бокал на стол. — А про тучи ни разу. И он в этом досконально разобрался, как мне кажется.

Он вытащил книгу из футляра и раскрыл ее. С минуту стояло молчание — Мантелл изучал «Песни», Турвулдин жевал сыр.

— Ты сказал, что твой отец изучал проблему мертвецов, или что-то в это роде, — наконец продолжил Турвулдин. — А я хотел тебе сказать, что этим занимался еще мой дед. Не знаю уж, что твой отец там мог после этого сделать нового…

Мантелл отложил книгу.

— Что-то я не слышал про открытия твоего деда. Если только…

— Ну, это естественно! А я не слышал про открытия твоего отца. Это же Век Костей. Эти пни, сидящие в Совете, они, в общем… — Турвулдин постарался найти слова, но было заметно, что это не так просто. — Э-э. Им это чем-то не нравится. Если ты решаешь заняться всей этой пепельной бурдой, то все, можешь сразу брать свой посох и уходить в лес. Потому что… Потому что ты можешь копать. Сколько-то можешь. Но в какой-то момент ты находишь что-то — и все. Тебя никто не видел, никто не знает, куда ты подевался. С моим дедом так и случилось. За год до того, как я пришел учиться.

— Ты не рассказывал. Моему отцу повезло, он всего лишь удалился от все этих дел и теперь живет себе на Фрибуте. Одно название там от Фрибуты, но ему всегда там нравилось.

— Еще как повезло. Так что мы лезем даже не знаю куда. Даже не в гущу палов, потому что палы — это ерунда. Так что ты хотел? — волшебник задумался, — а, ты про сон спрашивал. А мне даже сна не понадобилось. Просто пошел я ночью в кусты — а шляпу покрутил еще раньше, для пущего усиления — и вышел на какое-то поле. Пепел на земле чуть ли не по щиколотку. Какие-то на горизонте горы темнеют — это ночью-то! Вообще довольно светло, но сумрачно. И клубы клубятся такие, как облака или испарения. Где-то их нет, и там все видно хорошо, а там, где есть, шевелятся какие-то тени. Я там с полминуты проторчал, пепел топтал, пока не дошла до меня мысль, что надо бы бежать оттуда быстрее. И когда развернулся — вижу, что с обеих сторон валят мертвецы. И на людей-то не похожи.

— Что-то ты побледнел. Давай-ка, выпей.

— Уж выпью, — Турвулдин схватил бокал и сделал несколько мелких глотков, — Я споткнулся и снова оказался в лесу. В безопасном, темном, пал его мать, лесу. И вышел к своему костру.

— У меня было по-другому.

— Ну да, ты лег спать?

— Да. Весь день ваял этот палов модулятор. И вот что увидел.

Он поставил на стол пустой бокал и взял бутылку. Немного помедлив, налил на один глоток. Долговязый ждал.

— Поле у меня тоже было. Но вышел я на него из леса, который весь высох. Сухие серые стволы. А в лес я вышел из какого-то здания, такая кривая кишка из железа торчала из земли, и вот оттуда я и выбрался.

Он допил вино и отставил бокал.

— Это была поляна. Сзади и по сторонам — сухой лес. Впереди — просвет, ведущий на поле. И на этой поляне какие-то то ли доспехи, то ли трупы. Но они не шевелились, просто торчали в разных местах. Все больше меня раза в два. Я мимо них прошел и вышел в поле. Еще у меня был посох, я им сперва ветки отодвигал, а потом в пепле чертил какие-то знаки. Их я не запомнил.

— Дьяб’с арс, — прошептал Долговязый.

— Все же не как у тебя. Никто на меня не напал. На горизонте тоже были горы, кстати. Такие огромные, на пол-неба. Мутные, нечеткие. Равнина до них тянулась без ориентиров. Пустая, однообразная, с пеплом. Но там была одна штука, такой особо массивный мертвец, наподобие тех, что на поляне. Я подошел к нему и заглянул в дыру у него в боку. И проснулся.

— А что там было? В дыре?

— Ничего интересного. Какая-то структура внутренняя, где оболочку прорезало, а в центре полость. Ты разницу заметил?

— Твое видение поинтереснее.

— И более реалистично. А твое больше похоже на собрание народных баек. Наверное, потому что мне отец рассказывал про этих мертвецов. Что никакие они не мертвецы, а…

— Ладно, ладно! Что-то, — Турвулдин запнулся, — что-то чувствую, что пока хватит. Я бы даже тут спать лег. Только, вроде бы… Кровати-то и нет?

Мантелл встал, задвинул стул.

— Есть, в стене. И в шкафу еще бутылка стоит, если вдруг понадобится.

 

 

 

Номер четыре

Когда звезды на небе начали пропадать, растворяясь в светлеющем своде и между клочьями редких облаков, а морское сияние поблекло, Иредо смог заснуть.
Ему снились волны и торчащие из воды скалы, кружащиеся у самых глаз водовороты, крылья странствующих альбатросов, такие огромные, что все прочее происходило как бы на их фоне. К видениям примешивался шум ветра, крики птиц и птицеподобных тварей, что часто гнездились на безжизненных скалистых островках посреди океана, звук пробиваемого днища и треск досок, шепот заполняющей лодку воды и полное злой радости шипение захлестывающих посудину волн. Здесь, в вечно предосеннем небе моей обители, они разыгрывались, как кино среди облачных декораций. Потом Иредо выкарабкивался из зыбкого беспамятства, видел сероватое небо и снова уходил куда-то. Множество раз он тонул, и затем снова видел еще более посветлевшее небо. Поворачивался и натыкался взглядом на спящую Ативу, которой, казалось, море предлагало только видения рая.
Сгущался туман.
Шел шестидесятый день в море. Но для Иредо счет ускользал каждый раз, когда он пытался вспомнить. Может быть, две недели, может быть, месяц или три. Он доставал старый визардрон из одной-единственной партиали и смотрел на едва заметное, вечногорящее число в блеклом, едва различимом в дневном свете окне. И сегодня увидел там число шестьдесят.
Проснулась Атива. В первый раз за четыре дня? Или пять дней? Визардрон не давал ответ на это. Иредо разбирал вытащенный из воды тралец. Немного рыбы, немного раков — точнее, тварей, похожих на раков. В растворенную крышу лодки залетали брызги, а ветер был какой-то особенный. Может быть, поэтому Атива и проснулась.
Она медленно села. В ее взгляде уже не было и следов сна. Ветер словно дразнил ее, а потом заставил развернуться и вглядеться туда, куда двигалась лодка, направляемая лишь собственным навигатором, выставленным на глаз, и амулетом девушки, которому не нравилось, когда курс менялся.
- Туман, - сказала она.
- Он появился вчера. Или позавчера, - ответил Иредо, - Постоянно слышу птиц, но с тех пор ни одной не видел.
- Это туманная полоса вокруг Южного, - уверенно сказала Атива.
Она уселась на спальник и глядела, как Иредо чистит сети и сортирует добычу.
- Мы уже близко.
- Было бы очень кстати, - сказал он, выгребая из малого фильтра щепотку вонючего планктона, - Могли бы съесть по целому пайку.
Атива беспокойно поискала взглядом запасы.
- Хватит еще на десять раз, - сказал колдун, - потом придется окончательно переходить на вот эти дары моря.
Они съели полпайка на двоих — из старых запасов, еще с острова, приготовленных Иредо для путешествия. А потом и то, что колдун сготовил из рыбы и раков в конжураторе, похожем на небольшую тарелку с крышкой.
- Сегодня получилось неожиданно неплохо, - признал Иредо.
- Прекрасно получилось. Что не так?
- Думаю, это из-за планктона. Решил его не добавлять, раз уж мы скоро все равно приплывем.
- Да зачем ты вообще его добавлял?
- Витамины и другие полезные вещи. Не помню. Читал давно.
Атива приподнялась и заглянула за борт. Окунула в воду палец.
- Хммм, - промычала она.
Потом она сидела у носа и высматривала прорехи в тумане, пыталась определить, истончилась ли завеса. Иредо чистил конжуратор, затем достал тетрадь в плотном переплете, листал ее и перечитывал то, что уже не раз читал.
- Мы идем так несколько дней, но ни разу не столкнулись ни с каменными зубами, ни со змеями, - сказал он, перевернув очередную страницу.
- Страбон оказался прав? Удивительно.
Иредо промолчал.
Близился вечер, когда лодка вдруг оказалась под освещенным солнцем небом. Впереди, еще далеко, лежали неподвижные облака, легкие и белые.
- Неужели туман развеялся? - Иредо, давно уже прекративший чтение, приподнялся со спальника и взглянул в мир, - Развеялся. И как же кольцо? Его больше нет?
- Может быть, нам повезло, и его просто отогнало дальше, - Атива уже некоторое время сидела и наблюдала за стихией, - Или мы попали в язык. Думаю, это был язык! Его разогнало, и вот мы посреди чистой воды.
- Нам пригодятся твои морские навыки?
- В этой лодке для магов?
Она фыркнула. Налетевший ветер закинул ей на глаза спутанную черную прядь, и она фыркнула еще раз.
Через час показалась земля, хотя Иредо увидел ее гораздо раньше.
Появились черные скалы и глядящие из воды каменные лбы. Эти глыбы смотрелись странно среди клыков черного столбчатого базальта, что сложили почти весь длинный, змееподобный мыс. И еще тут были горы. Казалось, что они встают сразу из воды, оставляя едва ли краешек суши между морем и обрывом.
- Что же, вот и Южный континент, - проговорил Иредо.
- Сегодня будем спать на земле.
Атива перебирала пальцами нитку бус, выловленных из моря в самом начале пути. Море стало шумным и пенистым. Лодка шла к берегу, а о камни слева и справа разбивались волны.

Атива босиком шла по полосе суши, стиснутой с двух сторон морем. Мыс оказался длинным. В руке она держала патхасты, а те качались на ремешках и мягко бились о правое бедро. Волны налетали на торчащие блестящие черные пальцы скал, разбивались о них и обдавали брызгами Ативу и ее путь по черно-серому песку и гальке.
Мыс тянулся, а дальний берег с широким белым пляжем едва приблизился.
- Это напоминает мне кое-что, - сказал Иредо. Он нагнал девушку и со своим рюкзаком и поясными сумками был похож на странствующего торговца.
- Из прежней жизни?
- Да. События тринадцатилетней давности. Я тоже тогда сунулся туда, куда никто не суется.
- Это плохо кончилось?
- До сих пор не решил, насколько плохо.
- Кто-то погиб?
- Может быть. Видишь, я даже и этого толком не знаю. Столько людей, и я почти никого с тех пор не видел, и не знаю, что с ними.
- Но кого-то все же видел?
- Да. Это не придало мне уверенности в своей правоте, потому что... Весь этот хаос, возникший невесть как, - он помедлил, будто ища нужное выражение, - я мог быть одним из тех, кто толкнул первый камень.
Они замолчали надолго. Атива подобрала красивую рогатую раковину. Внутри шумело.
Мыс кончился, уступил долгожданному белому пляжу. По нему они брели еще какое-то время. Нашли несколько удачно расположенных глыбин и выброшенный морем обломок ствола. Колдун сгрузил с себя рюкзак и сумы, Атива бережно сняла ранец с пайками и бросила на песок патхасты. Маленький зеленый краб юркнул в сторону и забился под потемневшее дерево.
- Ты не говорил.
- Об этом и думать не особо приятно, не то, что обсуждать. Да я еще и не знаю всего, что произошло, пока я жил на своем острове.
Неуклюже ступая, девушка подковыляла к кромке прибоя и стояла там, а волны, набегая и откатываясь, омывали ее ступни. Она провернула пояс, и ножны переместились на левый бок. Атива погладила рукоять.
- Расскажи мне все.
- Все?
- Да.
- История на ночь?
- Можно и так, - она улыбнулась.
- Одной ночи не хватит.
- Кажется, мы тут надолго. Ни на ночь, ни на две.
- Идет.
- Да? Ты согласен?
- Почему бы нет. Но начать придется с другого.
Она села на валун рядом с колдуном. Сухой палочкой он чертил в песке какие-то закорючки.
- Что ты знаешь о магах?

 

 

Номер пять

 

Вечер уже здесь. Бриз стих. Волны больше не накатывают на берег с шумом - застенчиво и скрытно лижут мокрый песок. Тут и там виднеются рваные черноватые лохмотья выброшенных водорослей. Атива сидит на полом стволе дерева, полупогруженном в песок и смотрит - на воду, на камни, иногда в небо, где время от времени пролетает кто-то с узкими, но очень длинными крыльями.
Тревожный клекот проносится над скалами и рассыпается, оставляя только шипение тающей морской пены.
Кто-то огромный внимательно изучает пляж издалека и наблюдает. Атива чувствует присутствие, но пляж пуст и безлюден. Нет даже Иредо. Странное оцепенение ложится на берег. Девушка замирает с рукой, недонесенной до волос. Ничего не происходит. Потом снова накатывает слабая волна, кричит птицеподобная тварь, и Атива медленно опускает ладонь.
Иредо показывается из воды футах в пятидесяти от берега. Он идет, держа в левой руке тралец. Колдун не может похвастаться гипертрофированными мышцами. Атива вглядывается в морскую даль.
Вскоре Иредо садится на камень и раскрывает сетку. Там черви. Кучка красных сегментированных тел, что извиваются и бьются о материю.
- Сгодится для готовки, - говорит колдун, - хотя вид меня удручает.
Атива только и может, что грустно выдохнуть.
- Кажется, гуачаны на севере едят прямо таких. Они живут в трубках. Черви, а не гуачаны.
- Оу-у-у...
- Ладно. Мы ведь не собираемся есть их прямо так.
Он выгребает красную шевелящуюся массу в конжуратор, закрывает крышку. Как обычно, нажимает на какие-то кружочки, потом делает жест правой рукой, будто обнажает когти. Колдовство.

Они оставили лагерь — что это был за лагерь, навес да спальник под ним — и отправились погулять по закатному пляжу.
- Был бы тут Квел, - обронил Иредо, - а с ним его импринтограф... Он бы не упустил такую картину.
- О ком ты? - спросила Атива отстраненно. На закате берег выглядел совсем иначе, и море изменилось. Вечернее небо было огненным у горизонта, а там, где должны были появиться созвездия Паука, Циклопа и Башни, оно становилось темно-фиолетовым.
Несколько длинных, похожих на мягкие многослойные щепки, облаков украсились всеми оттенками перехода между этими двумя цветами, рассеченные резкими, как шипы, мазками сине-черных теней.
- Об одном из своих соратников. Любил запечатлевать красивые виды и пейзажи.
- Он художник?
- Вряд ли это можно так назвать.
Две острокрылые птицы - не птицы, клекоча, пролетели над разбивающими воду скалами в полусотне ярдов от берега.
- Он жив?
- Не знаю. Надеюсь.
Иредо остановился. Атива прошла еще немного, потом обернулась. Колдун протянул руку.
- Смотри. Скала в воде, далеко за тобой.
Она вгляделась туда, куда он указывал. Несколько черных пальцев торчали из моря. За ними фоном шел дальний мыс или изгиб берега с высоким обрывом, так что заметить скалы сразу было нелегко. И с ними что-то было не так.
- Познакомимся с жителем Южного Континента, - произнес Иредо с мрачным смешком.
Она всмотрелась пристальнее. Мокрые от морской воды каменные отростки облепило что-то темное и оттого едва заметное. Оно пошевелилось, и скалы будто набухли. Здоровенная туша поднялась над своим троном, огромный глаз раскрылся и уставился на людей.
- Я прямо-таки ощущаю идущий от него поток, - вымолвил Иредо.
Ладонь Ативы лежала на рукояти сабли.
А спрут вскинул два щупальца и взмахнул ими. Извиваясь, они заплясали в воздухе, а потом словно обмякли. Глаз закрылся.
- Пойдем, - сказал колдун, -  Я по пути видел заросли бурой водоросли. Может быть, из нее получится ужин получше, чем из червей.
Спрут подобрал свои руки, обхватил ими насест и снова слился со скалой. Ветер принес странный, ни на что не похожий запах.
- Я в лагерь, - бросила Атива.
Сперва она шла быстро — насколько позволяли галька и куски дерева в песке. Потом остановилась. Оглянулась. Иредо был маленьким и далеким, он нагибался и рылся в каких-то кучах, потом скинул одежду и полез в море. Она вышла к линии прибоя и брела по самой границе, позволяя волнам дотягиваться до ног.
Вот ставшая уже знакомой скала, похожая на сидящего человека. За ней покажется их желтый тент. Еще далекий, но уже видимый.
- Так и нас видно, - пробормотала она себе под нос. Потом ее взгляд приманило море.
В двухстах футах от берега вода беспокоилась, что-то плескалось и поднимало тучи брызг. Время от времени показывались несколько длинных плавников, а один раз и широкий хвост взмыл над волнами, и капли на его лучах расщепили закат на пучки золотистых нитей.
- М-м-м, - протянула Атива, заторопившись к желтому пятну навеса.
Рядом с полым стволом она нашла конжуратор с остатками еды. На самом деле, они не осилили и половины. Атива выгребла похожую на твердое желе массу в тарелку и направилась к морю. Она бросала в воду кусочки и смотрела туда, где плескалась большая и, наверняка, вкусная рыба.
Которую можно просто пожарить на самом обычном костре.

Иредо казался бы довольным, если бы не был таким уставшим. Он набрал бурых водорослей, а потом ему повезло еще больше, и теперь в мешке вместе с водорослями лежал десяток крупных раковин.
- Не хочу давать надежду зря, - сообщил он, - но, возможно, сегодня нас ждет ужин, достойный магистров.
Без спешки, с какой-то торжественностью в движениях, он выбрал раковины и уложил их рядами на гальку.
- Это мидии! - воскликнула Атива.
- Бурые мидии. Точно такие же, как в Срединном море или даже на Свободных островах.
- Да, да. Я однажды это ела. Сперва мне не понравилось, но потом...
Иредо снова взглянул на двустворок.
- Если они не окажутся тем, что мы ожидаем, я прокляну весь этот берег. Точно прокляну.
Проклятия не понадобились.
Они сидели у костра, который Иредо развел магией. Вокруг было темным-темно, только плеск моря подсказывал сторону. Звуки волн да расположение предметов в стоянке: пустотелого ствола и плоских валунов. Сидеть на стволе пришлось бы спиной к морю, поэтому на него был водружен оберег — трехногая конструкция с шаром на вершине. Одно из немногих сокровищ, оставшихся от старой жизни.
Поужинав, они все же выбрались за световой круг и прогулялись к морю. Звезд в небе была неисчислимая бездна. Даже хвост Водоворота дотянулся сюда, хоть и был размыт и бледен, по сравнению с тем, что можно было увидеть на севере.
- Вон Змея, а над ней Змеелов, - сказала Атива.
- Ты знаешь их все? Фрибута ведь не на Юге?
- Тот, кто собирается ходить по морю, должен знать все созвездия. А если ты не знаешь, где Фрибута, то тебе и не стоит знать.
- Почему это?
- Потому, - засмеялась она, - так у нас заведено. Незачем. Мы же пираты.
- Ну да, пираты. Может быть, лет тридцать назад.
- Все равно!
- Вот это что за скопление?
- Если ты про пять звезд, где верхние ближе друг к другу, то это Остров. А если то, что справа от него и выше, рядом с яркой звездой, то Маяк.
- Остров.
- Иредо.
- М?
- Я все еще думаю, что большинство магов — самовлюбленные ублюдки, готовые воевать друг с другом из-за чего угодно, и им наплевать на остальных людей.
- Вот так?
- А это неправда?
- Ладно. Я понял. Вернемся к костру.

 

 

Номер шесть

 

Турвулдин проснулся, лежа на полу на животе. В комнате до сих пор стоял странный, чужой этому месту запах. Не неприятный, но какой-то незнакомый.
Волшебник перевернулся на спину и сел. Комнату заполняла непроницаемая тьма — то есть, предметы различались плохо даже с сумеречным взором. Турвулдин пошарил наугад в поисках шляпы, но успеха не достиг.  Наконец, встав на ноги, махнул рукой в сторону предполагаемого осветителя. Тусклое оранжевое сияние, скорее заселяющее стены тенями, чем разгоняющее мрак, позволило сориентироваться. Шляпа лежала на шкафу - старом деревянном шкафу, украшенном серебристым металлом и выцветшими фальшгемами. Наверное, какой-то старый колдун пожертвовал его для общего дела еще в годы основания Камедеи.
Турвулдин толкнул дверь, потом толкнул еще, но та, конечно же, открывалась внутрь. Вяло выругавшись, волшебник оглядел место, куда его занесла судьба. Коридор с альковами каждые семь шагов.  Точно семь, с круглыми столиками и парой стульев в каждой нише. Сразу слева — поворот под прямым углом, но там та же история. В канделябрах, реконструированных по древним писаниям, горели вечные свечи.
Почесав бороду, Турвулдин вернулся в комнату и появился вновь уже с книгой. Сев за столик в ближайшем алькове, он попытался читать.
И выяснил вот что.
"Песни" оказались действительно чем-то стихотворно-песенным. Шрифт был крупным, а объем книги небольшим. Текст занимал центр страницы, оставляя уйму пустого пространства, которое заполнили завитушками и прочими цветочками. Вопреки ожиданию Турвулдина, никаких старых карт Даларии там не обнаружилось, как и таблиц с датами событий.
- Турум-пум-пум... - бормотал он, перелистывая страницы. Книга была древней, но официальный язык документов и трактатов хоть и изменился с тех пор, но оставался вполне понятным. - Эммм...
Минут через десять он захлопнул книгу, и некоторое время сидел, яростно уставившись в стену. Затем его взгляд просветлел. Волшебник скорчил довольную гримасу и совершил еще один поход в комнату, из которого вернулся, держа обеими руками бутылку галасского черного беззвездного.
После этого дело пошло куда лучше.

Мантелла он нашел в арбории у лестницы. Тот сидел с безучастным видом, и будто бы таращился на растения, но на появление Турвулдина отреагировал тут же.
- Вот и ты. Книгу открывал?
- Если бы просто открыть было достаточно! Там хоть что-то понять можно только спьяну. Так что я твое вино употребил. На благо дела.
Мантелл поднялся, выглянул на лестницу и вернулся.
- Так каков наш план? - беспокойно осведомился Долговязый, - Я из книги мало что понял.
- Меня сейчас занимают две вещи, - задумчиво произнес Мантелл, - Одна из них — книга.
- А вторая?
- А вторая — куда, пал забери, все подевались?
- Кто куда подевался? Ты, конечно, прости, но тебя иногда трудновато понять, - заявил Турвулдин, известный чистотой и ясностью выражения своих мыслей, - я полдня ничего не жрал, если не считать алкоголя. Идем-ка в ресторию.
Мантелл не произнес ни слова возражения, и они покинули садик, спустились на несколько пролетов и вышли в главный продомиум Осевого Домена. Через огромный купол со вставками чародейского стекла падал искусственный свет с легким розовым оттенком утренних часов. Чтобы пересечь зал от западной лестницы до восточной понадобилось бы несколько минут. И сейчас во всем этом пространстве не было никого, кроме двух магов.
- О, - оценил ситуацию Турвулдин, - Ну... Вчера тут что-то было, так? Наверняка все закончилось пьянкой, и теперь все отсыпаются.
- Интересная гипотеза. Проверим, как там в столовой.
По пути в столовую им не встретилось ни одного человека. Только черепашки-уборщики ползали по плитам коридора.
- Ага! - вскричал Турвулдин, стоило им зайти в уставленный столами зал. Воздетым перстом он указывал на человека в черном фартуке и шапочке за дальней стойкой. Тот терпеливо дождался посетителей и скрылся за дверью. Вскоре из глубин кухонных лабиринтов показалась женщина с суровым взглядом и волосами, зачесанными в форме рогов.
- Э, простите, - обратился Долговязый, доставая деньги, - а не знаете случайно, где все? Тут... как-то пусто.
Женщина отрицательно качнула головой, инвоцировала допуск и удалилась в свое царство.
- Не помню, когда тут можно было поесть, не толпясь, - заметил Мантелл, заполняя свою этажерку, - используем возможность.
Они расположились у окна-полифоры во всю стену с видами на променад шпилей и аллеи и какое-то время были заняты лишь едой. Потом Турвулдин доел свои сосиски с золотым картофелем, вытер рот рукавом мантии и вытащил книгу.
- Ты бы чистое слово применил, - сказал Мантелл, приканчивая салат, - как подумаю, в каком виде смотрители архивов получают назад свои книги...
- Да ладно, ладно! - не выдержал Долговязый, - Я не руками ем! Чистое слово... Только чтоб ты отстал. Ты уже закончил свою траву жевать? Может, поработаем?
- Мне травы мало, - мистик взял тарелку с бутербродами и чашку чая, - Итак. Ты теперь обладатель сокровенных знаний. Поведай же, что тебе открылось.
- Тогда внимай. Или внемли, - Турвулдин подергал бороду, - все время путаю, как древнее и почтеннее будет. Так что внемли... тому, что... внемли...
Пролистав десяток иллюстраций, не имеющих отношения к предмету, он нашел первую страницу с текстом и начал:
"Посох я сжимаю черный в руце, длинный, точноострый,
Осеню округ знаменьем поле омертвевших всходов,
И скажу тогда я слово, а потом еще другое,
А потом еще три слова я скажу, нахмурясь грозно.
Прилетите черны враны, прибегите люты звери,
Приползите хладны гады, змии чрев земли глубоких,
Мне внимайте непреклонно, слушайте, что вам скажу я,
Речь мою запомнить точно вам сейчас предназначаю.
Чтоб потом кричали в небе черной стаи глашатаи,
Чтобы серые посланцы разнесли ту весть по миру,
Чтобы царь глубин подземных слышал в чешуи шуршанье
Как становятся золою, пеплом проклятые кости..."
- И этот маг, - перебил Мантелл, - так и стоял со своим посохом перед стаей волков? Пытался им что-то объяснить. Чем закончилось, интересно?
- Тем, что он написал книгу, пережившую века! - вознегодовал Турвулдин, - Ты будешь слушать?
- Конечно, продолжай.
"...Под всевидящим под оком быть гробнице для заклятий,
Ревом же чудовищ древних пусть их корни содрогнутся,
А усопшие умолкнут до конца времен отныне,
Прахом стылым, черной гнилью расползутся меж холмами,
По лесам иссохшим, серым, по брегам озер зловонных,
По равнинам, сотворенным человеческой рукою
Разлетятся темной стаей мотыльков мохнатых тленных,
Трупной влагой пусть сочатся в катакомбы жутких храмов..."
- Так и вижу, как усопшие, наконец, умолкли и принялись гоняться за мотыльками по болотам.
- Знаешь! Сам читай! - Турвулдин захлопнул книгу и со стуком положил ее рядом с мантелловым чаем, - хотя картинка та еще. Тоже представил что-то похожее. Но ты мне весь настрой испоганил. Долго еще жрать будешь?
- Без куска торта такие дела не делаются, - объяснил мистик, - не стоит и браться.
Турвулдин задумался. Потом пощупал карман — там находилась скомканная шляпа, оттопыривая бугром край мантии. Потом вспомнил, что у него тоже есть чай, и начал быстро его пить.
- Вот что подумал, и чувствую теперь себя, как дурак. А откуда мы знаем про Век Костей?
- О, - поднял ложку Мантелл, - Ты же пришел сразу на второй курс, так?
- Что, вам про это действительно читали?
- Да.
- На первом!
- Да.
- Много и подробно!
- Разогнался, - усмехнулся Мантелл, - половина лекции. В самом начале года. Этого потом даже на экзамене не было.
- Вот, вот! Все, как я говорил. И что, что там было?
- Почти ничего. В старину — то есть, чуть меньше, чем триста лет назад,  - люди жили в гармонии с природой, потому что всем заправляли могучие древние маги. Хотя точно это не известно. Потом случился Век Костей, всемирный катаклизм, причина которого не выяснена. Потом он кончился. Кстати, благодаря магам же, которые после этого основали Камедею. А древние волшебники все куда-то подевались. Перечислял гипотезы, штук десять. Про каждую сказал два слова. Была самая дурацкая, номер три — что из земных трещин вырвались пары, которые окружили большие пространства и, таким образом, изолировали города друг от друга, а чудовищ никаких не было, их селяне выдумали. И я тут даже больше сказал, чем он.
- Я не жалею, что пропустил такое. Кстати, у тебя остался конспект?
- Где-то должен был сохраниться.
- А Памятное Слово Альянса? О нем он не мог не сказать.
- Он и сказал, в конце лекции. Заявил, что мы все наверняка его читали, так что пересказывать смысла нет. А про паладинов, и почему они вероломные негодяи, мы поговорим на следующей лекции.
- Поговорили?
- Да, дальше было уже получше. Целая лекция про паладинов, - он поставил чашку и поглядел в окно, - Тур, а у меня кое-какая идея появилась. Пошли, прогуляемся вон до той башни, а по пути добьем «Песни».
- Что ты задумал? - прищурился Турвулдин.
- Увидишь.

 

Изменено 5 сентября, 2020 пользователем Horinf

[Бякс]

Жаль, конечно, что текст так и не добрался до конкурса - он определенно получил бы фидбэк. С другой стороны, фидбэк этот был бы весьма негативным, так что может оно и к лучшему. Я честно, без всякого злого умысла и желания поглумиться, попытался продраться через пелену витиеватых словес и описаний, но... до сих пор застрял где-то в самом начале первого абзаца. Уважаемый автор, позволь не разбирать каждый отдельный пассаж (а то мы тут останемся до утра), но дать один-единственный совет на тот случай, если будешь редактировать и доводить до ума все остальное произведение:

Делай легче.

В нынешнем состоянии текст чудовищно перегружен. Череда бессмысленных вопросов, обращенных в пустоту, полчища эпитетов на квадратный сантиметр текста, лишенные информативности пространные диалоги... Это надо или кропотливо вычищать рубанком, или переписать с чистого листа. Основная задача эпитета или просто любого описания состоит в том, чтобы подчеркнуть(!) определенные детали описываемой сцены. Те детали, которые имеют смысл и важны или для контекста, или для создания определенного образа в голове у читателя. И пользоваться ими надо осторожно и дозировано, как перчинками в деликатном блюде - чтобы не забить остротой вкусовую палитру.

Изменено 20 августа, 2020 пользователем Бякс

[Horinf]

Поклон Бяксу.

Этот фрагмент уже вычищен и переписан, дополнительной стилистический правки не планируется.

[Larkin]

Это мир ТЕS или что это?

[Horinf]

Это не мир TES, хотя есть одна отсылка. Может быть, появятся и другие.

Оригинальный сеттинг.