Альешх’Луулх Терао Зенар прислушался к ночной тишине. Ни звука. Не удивительно, честно говоря. Раз уж Лаомар Сатек сказал, что путь на юг этой тропой свободен, то так оно и будет, без сомнения. Терао дал знак остальным следовать за ним. Все четырнадцать охотников бесшумно, насколько это возможно в болоте, ступали по старой, полусгнившей гати. Зенар, старший в группе, имел отменный слух и на зрение тоже не жаловался, однако, когда небо затянули облака и луны перестали освящать путь, в раздумье застыл на развилке тропы. Шершавая лапа коснулась его плеча и шеи. Это Сатек, как всегда бесшумно подкрался, нет, даже не подкрался, а просто подошел к Терао со спины. Надо сказать, Терао, хоть и работал вместе с Лаомаром уже второй год, не мог избавиться от бегущих по спине мурашек от этих внезапных касаний. Которые он, бесстрашный лидер загонщиков, считал лишь постылым рефлексом, не более. А как прикажете к этому относиться, когда встречаешь такое чудо – аргонианина-загонщика? По началу Терао, как и все остальные, считали Лаомара Сатека чернотопским лазутчиком, и не без оснований. И месяца не проходило, как какой-нибудь аргонианин или хаджит, предпочетший работу загонщика судьбе раба в лучшем случае сбегал, а в худшем перерезал горло спящим товарищам. Второе случалось значительно реже, ибо доверие таким загонщикам было небольшое, больше из необходимости иметь в отряде местного проводника, и одного на дежурстве такого чужака не оставляли. Но не таков был Сатек. Его, аргонианина, считали на границе одним из лучших охотников за рабами. Еще бы. Лаомар Сатек лично приводил пойманных сородичей на рынки Дресов на границе, чего никогда не наблюдалось среди прочих загонщиков, рожденных в Черных Топях. Он наказывал провинившихся, не делая скидок на землячество, пару раз даже казнив особенно яростно сопротивлявшихся рабов. А когда отряд попадал в засаду, что было обычным явлением в этом бесконечном приграничном противостоянии данмеров и аргониан, дрался наравне со всеми, а порой и превосходил других, поскольку лучше, чем данмеры, был приспособлен для ведения боя в болотах Аргонии. Однажды Лаомар оказался среди двух выживших в уничтоженном ящерицами отряде Уладаймара Гарпадая, лучшем среди подобных отрядов загонщиков на границе. Но никто не усомнился в его верности, ибо второй спасшийся, ветеран охоты Сарин Берален рассказал, что только благодаря Сатеку, убившему нескольких аргониан и тащившему его самого, раненого несколько миль на спине, ему самому удалось выжить. Да и само данмерское имя, данное Лаомару вместо обычного, непроизносимого никем, кроме представителей его народа, свидетельствовало о крайнем уважении темных эльфов к этому странному охотнику за рабами. Сатек коснулся лапой плеча Терао Зенара. «Будет лучше, если дальше я пройду один – аргониане услышат вас», - прошептал он старшему. Зенар кивнул – это было не впервой. Терао и остальные двенадцать охотников за рабами, одиннадцать данмеров и один нордлинг – Бонтек Зов Ветра, остановились. Сатек надолго исчез, и у некоторых загонщиков в голову стала закрадываться вполне логичная в этой ситуации мысль, но Лаомар вернулся, развеяв, не в первый раз все подозрения. Бесшумно возникнув перед Зенаром, он, наклонившись, зашипел тому на ухо. По его информации, недалеко расположились лагерем около двух десятков аргониан-собирателей. Скорее всего, редкие корни водных растений или болотные грибы заставили ящериц подойти так близко к границе. В прочем, не так уж и близко, Лаомар Сатек вел отряд Зенара на юг дольше двух суток. Терао Зенар широко улыбнулся. Собиратели – легкая добыча. Охотники могут оказать немалое сопротивление, ловцы жемчуга – уйти глубокой водой. А собиратели – те собьются в кучу от страха и будут захвачены без потерь. Во всяком случае, так чаще всего бывало. А когда проводником был Лаомар – всегда. Отряд пришел в движение. Зенару даже не пришлось давать наставления – отряд был настолько слажен, что по его команде выдвигаться самостоятельно растянулся по фронту небольшими группами и бесшумно начал идти к цели всей вылазки. Терао шел в центре, пытаясь вглядываться в чуть светлеющее небо и тени кривых деревьев, ложащиеся причудливым узором на зарождающийся предутренний туман. Мысли, упрямо лезущие в голову, мешали сосредоточиться. Двадцать ящериц, штук пятнадцать они захватят точно, а может и всех, кто сейчас спит у потухшего костра возле болота. Нет, они не продадут их всех на рынках дома Дрес, здесь этот товар нередок и дешев. Они наймут корабль, а если повезет, застанут в восточных доках Арно – давнего друга Терао, пирата. Они отвезут аргониан в Садрит Мору – вот где дадут хорошую цену. На острове еще не сложились постоянные торговые отношения, рынок рабов нестабилен, а потребности в рабах Дома Тельванни, осваивающего новые территории – велики. Так рассуждал пробирающийся среди зарослей Терао Зенар, пока вдруг окружающие деревья не закружились, сплетаясь в причудливые узоры и постепенно исчезая в полной темноте. Когда Терао пришел в себя, открывшаяся картина его не обрадовала. Четверо его товарищей были привязаны к деревьям, вокруг небольшой поляны. Лучшие и опытнейшие его загонщики. Рамель Оранис, потомственный охотник за рабами, которого его отец, знаменитый Ренул Оранис, еще ребенком брал на вылазки. Эрно Моцио, притащивший однажды в одиночку в невольничий лагерь двух аргониан, из которых один оказался крупным чернотопским военачальником. Бонтек Зов Ветра, который не раз пробирался в тыл к ящерам и своим диким ревом заставлял их бежать прямо в руки загонщиков. Антубай Зенайтал, который уже лет пятьдесят как сколотил состояние на торговле рабами, а на старости лет охотящийся на них лишь ради удовольствия. Осмотрев себя, насколько это возможно, Терао понял, что также надежно прикреплен веревками к старой коряге. Вокруг лежали трупы. Зенар насчитал восемь данмеров и двух аргониан. Глаза забегали в поисках остальных членов отряда. - Никто не ушел, Терао, - знакомая рука легла на плечо Зенара. - Лаомар! Так ты все-таки предатель? А твои сообщники знают, что ты делал со своими соплеменниками на рынках Тира? - Все по порядку, Терао. Во-первых, я не предатель. Я никого и никогда не предавал. Я никогда не был загонщиком и работорговцем. С того момента, когда меня поймали охотники Ренно Арокара и по сей день я только член Альешх’Луулх – тех, кто борется с вами. Во-вторых, да, мои братья все знают. Мы вместе скорбим о тех, кто стал жертвой этой борьбы. Их жизнь, их свобода – необходимые жертвы войны. И принесены они не зря. Многих спасли мы, уничтожив ваши отряды. Лохар Мидеан, Уладаймар Гарпадай, теперь Терао Зенар. - Но как… Невозможно… Чужак, ты же… Тебе же доверяли больше, чем данмерам! Как это может быть?.. - Сложно. Очень сложно. Но я лучший, Терао Зенар. Если говорить по вашему – я глава службы Альешх’Луулх на северо-восточной границе. Но довольно слов, - голос Лаомара Сатека стал громче, теперь его слышали все, кто находился на поляне, - слушайте меня, загонщики. Вы - пленники, ваша судьба в наших руках. Каждого из вас мы с удовольствием порвали бы на части. Но двое из вас останутся в живых. Первый – тот, кто убьет всех своих товарищей, кроме одного, и скажет затем, по возвращении из похода, что мы с ним дрались плечо к плечу и еле вырвались из западни. Последний, тот, кого пощадят, отправится в Аргонию, свидетелем на случай, если кое-кто попробует забыть свое предательство. Пусть вас не мучает сомнение в моих словах – ваш знакомый, Сарин Берален, уже прошел через это и вполне счастлив, даже вернулся к прежнему занятию. Аргониане, стоявшие позади Сатека, приблизились к пленникам. - Да, братья, - зашипел Лаомар уже по аргониански, - прирежьте нордлинга, ему все равно не поверят.
Дык делал, но глючило что-то, черные экраны. Может, сделает кто.