Публикую отдельно, т.к. считаю очень серьезной и отличной от остальных работой. Убедительная просьба вылавливать нарушения стилистики и исторической достоверности. С самого утра господин Ямато пребывал в плохом настроении. Человек с таким именем мог делать все, что угодно. Утром господин Ямато выходил из дома и лупил сонных служек, выкрикивая различные приказания. Слуги знали характер своего господина и бегали перед ним, как собаки. Именно поэтому дом Ямато был таким богатым. У господина Ямато была прекрасная дочь Нара. В этом году пришло время выдать ее замуж. Господин Ямато не принадлежал к известному роду, но богатство его дома, его манеры, количество слуг и большие взятки привели к тому, что поместье Ямато посещали разнообразные вельможи, в том числе сам военный министр, приблизивший его к себе. В последнее время господин Ямато был очень задумчив, мрачен, и бил слуг сильнее прежнего. В это утро господин Ямато был в особенно плохом настроении. Он не спал всю ночь и исписал мелкими иероглифами большой кусок белой бумаги. Никто из домашних господина не умел читать, и поэтому все, остановившиеся перед вывешенным на воротах полотнищем, только и делали, что хвалили манеру письма господина Ямато. «Какой красивый слог у господина!» - восхищались они, качая головой. Сам же господин, услышав эти речи, с воплем выбежал на улицу и разогнал всех, умело орудуя зонтиком. Тут же у ворот господин Ямато нанял слуг, для того чтобы они построили домик в окрестном лесу. На полотенце же было написано следующее: «Господин Ямато, хозяин этого дома, выдаст свою дочь Нару замуж за того, кто подарит самый достойный подарок». Конечно, господин Ямато был умен и понимал, что в таком случае подарки будут дорогими и самый дорогой подарок достанется ему от министра. Бумага висела на воротах целую неделю и господин Ямато, заходя в ворота, обязательно любовался манерой своего письма. Всю неделю в дом господина Ямато ходили самые разнообразные женихи и несли подарки. Господин Ямато стал обладателем большого количества ценных предметов. Слуги господина подметали перед вошедшими дорожку и раздвигали двери. Министр подарил господину Ямато двух быков. Среди гостей был один бедняк. Одет он был в старое кимоно. В подарок он принес только сансин (сямисэн) и простую бамбуковую флейту хаяси, которую вырезал сам. Господин Ямато в гневе сломал инструменты и прогнал бедняка со двора. Бедняка этого звали Хэйан. Он был наслышан о красоте дочери господина Ямато и очень хотел увидеть Нару своими глазами. Хэйан был странствующим менестрелем, пел песни и играл в небогатых домах. Чтобы заработать денег на еду и ночлег, ему теперь придется вырезать новую флейту, а уж про сансин следовало и вовсе позабыть. В то время Нара жила в отдельном домике в самой глубине двора, и этот дом, закрытый высоким забором от посторонних глаз, не был виден. Хэйан, которого слуги господина Ямато выбросили в грязь, прополз по канаве к задам поместья и подкрался к забору. Он поднял с земли ветку и ею, как мечом, проделал в соломе дыру. Хэйан долго смотрел в дыру, наблюдая за домиком, в котором жила Нара. Очаг горел, и стены были освещены изнутри, но саму девушку он так и не увидел. Хэйан спал под забором и на следующее утро вновь прильнул к дыре. Так прошел весь день. На третий вечер, когда бедняк уже отчаялся увидеть Нару, он вдруг заметил, что очаг в доме погас. Слуги отворили двери, и Хэйан увидел, как из дома выходит старая женщина – это была супруга господина Ямато, лицом такая страшная, что слуги, поскуливая, разбегались в стороны, увидев ее. Она подозрительно огляделась, а потом шмыгнула в дом и вывела из него кого-то, так крепко закутанного в цветные ткани, что не было видно даже ног. - Мама! Я не обулась! – услышал Хэйан девичий голос, и сердце его забилось быстрее. - Где мои башмаки? - А ну замолчи, проклятая! – шикнула на нее мать. – Быстро за ворота и бегом в лес! Старуха подтолкнула дочку в нужную сторону. Слуг хозяйка оставила за воротами, а сама, обнимая одной рукой дочь, засеменила быстро вокруг поместья и, пройдя совсем рядом с затаившимся в траве Хэйаном, скрылась в лесу. Хэйан осторожно следовал за ними. Когда женщины дошли до выстроенной в лесу хижине, старуха огляделась внимательно (Хэйан спрятался за деревом) и сняла с дочери все ткани и одежды. Хэйан видел только две фигуры в тени деревьев, но когда старуха шмыгнула в домик, чтобы посмотреть, нет ли там кого, Нара шагнула в луч лунного света, случайно посмотрела в ту сторону, где лежал Хэйан, и бедняк увидел ее чистое прекрасное лицо и обнаженную грудь. В лунном свете девушка казалась белоснежной скульптурой. У Хэйана захватило дыхание, и он уткнулся лицом в жесткие древесные корни, сгорая от стыда. Когда он вновь посмотрел в темноту, то уже никого не увидел. Но через некоторое время он услышал мужские голоса. По свежей тропинке шли какие-то пьяные люди и орали на весь лес. Они обошли хижину вокруг несколько раз, сначала в одну сторону, потом в другую, и случайно наткнулись на Хэйана. - Что ты тут делаешь, дурак? – спросили они бедного менестреля. - Я хотел увидеть дочь господина Ямато, - честно ответил Хэйан. Тогда люди избили его до полусмерти, оттащили подальше от хижины и велели никогда больше не показываться на глаза, а сами зашли в дом. Снаружи остался только один человек и он, не останавливаясь, обходил дом по кругу. Хэйан в печали отправился обратно к поместью Ямато. Ворота были открыты, бумагу с них сняли, и во дворе творилась суета: слуги бегали по двору, выполняя поручения господина. Хэйан зашел во двор и быстрой походкой подошел прямо к домику Нары. Там он увидел башмаки слуг, огромные деревянные сандалии хозяйки, которая была известна своими большими ногами, и в самом темном углу он нашел маленькие башмачки, выкрашенные в ослепительно белый цвет. Их смог бы надеть разве что маленький ребенок - вот какие ножки были у Нары. Схватив их, Хэйан выскочил из дома, припустил к воротам и выскочил на улицу. Там он столкнулся с каким-то человеком, так же скоро спешащим в другую сторону, и вышло так, что башмаки, которые бедняк прятал под одеждой, вывалились у него из-за пазухи и поскакали по земле. - Вор! – закричал столкнувшийся с ним слуга. – Держите вора! Хэйан подобрал башмачки, но тут его схватили и доставили пред гневные очи господина Ямато. - Так! – нахмурив брови, говорил господин Ямато. – Зачем ты украл башмаки моей дочери? - Господин Ямато! – сказал Хэйан, упав на четвереньки. – Меня послала ваша супруга. Она сказала, что я должен принести ей башмачки госпожи Нары. - Он лжет! – завизжал служка. – Это меня попросили принести башмачки! - Подойди сюда! – приказал Ямато слуге. Тот послушно подошел, и господин разглядел его лицо. - Ах, это ты, наемный слуга. Возьми башмаки моей дочери и отнеси их, куда следует. - Нет! – крикнул бедняк, прижимая башмаки к груди. – Позвольте мне это сделать, господин! Я передам их вашей супруге прямо в руки! - Ах ты лживая тварь! – крикнул господин Ямато и, схватив копье, вонзил его в грудь менестреля. Хэйан упал замертво, уронив башмачки. - Неси башмаки! – приказал Ямато наемнику и тот, нашарив их в темноте, бросился за ворота. Господин Ямато посмотрел на мертвого бедняка и сказал слугам: - Вынесите его на улицу и бросьте в канаву. Но Хэйан был еще жив, и когда слуги вытащили его на улицу, он застонал. Слуги закричали от страха, ведь они думали, что несут мертвеца. Они бросили его посередине дороги и убежали. Хэйан поднялся с трудом и, обливаясь кровью, пошел куда-то. Совсем стемнело, когда бедный музыкант понял, что зашел на какие-то грязные задворки торговых рядов. Здесь силы оставили его и он сел на землю, опершись на стену какого-то магазинчика, и услыхал тихие голоса: - Бери, бери быстрее! Таких красивых башмаков ты нигде не найдешь! Это башмаки госпожи Нары, они ей больше не понадобятся. Ее выдают замуж за военного министра, он купит ей десять таких! Хэйан вскочил и во внезапной вспышке гнева кинулся на стену. Проломив в ней дыру внутрь магазина, он закричал нечеловеческим голосом: «Умри-и-и!!!» и изо всех сил ударил продажного наемника кулаком по голове. Тот упал на пол пустым мешком. Хозяин магазина от испуга потерял сознание. Хэйан схватил стоящие на подставке башмаки и, прижав их к груди, выскочил из магазина. Менестрель бежал по улицам, не разбирая дороги, в одну сторону. Дыхание его становилось все более натужным, свистящим, и редкие прохожие оборачивались, глядя, как мимо стремглав бежит сумасшедший. Хэйан выбежал за город и увидел, что до леса еще нужно преодолеть большое вспаханное поле. Он побежал по полю, судорожно сжимая башмаки, спотыкаясь и падая, но не отпускал их. Когда он добрался до леса, то шел уже медленно, не в силах перебороть смерть, припадал на колено но вновь вставал, нечеловеческим усилием воли заставляя себя подняться. Кто-то постучал в дверь хижины. Старуха вышла наружу и спросила: - Ну что, принес? И где тебя так долго носило, бездельник? Давай сюда! - Вот. Возьмите, - сказал голос из темноты. – У вашей дочери, наверное, очень красивые ноги… - Пошел отсюда! – крикнула старуха и захлопнула за собой дверь. На следующее утро дверь хижины распахнулась и из нее вышла процессия: во главе шла Нара, дочь господина Ямато, за ней шла ее престарелая мать, а сзади нее слуги и помощники. Госпожа вошла в город и остановилась у ворот поместья Ямато. На воротах висел новый лист бумаги, на котором было написано: «Дочь господина Ямато, хозяина этого дома, сегодня выходит замуж за военного министра». Светало. По улице шли редкие прохожие, и все они, завидев гордо стоящую Нару, кланялись ей до земли. «Какая красивая дочь у господина» - восхищались они, качая головой, и уходили по своим делам. Бедные крестьяне подносили господину мешочки с рисом, но суровый Ямато только пинал их в нетерпении, чтобы те поскорее убрались и не загораживали его дочь. Дочь Ямато сегодня была красива. Она была одета в легкое просторное и длинное шелковое кимоно, на голове модная прическа, ногти покрашены, щеки нарумянены, лицо выбелено. Лицо же сегодня было особенно красивым – наемники постарались на славу. Многочисленные рубцы, точки и красивые узоры, вырезанные в коже моржовой костью, покрывали ее щеки и левую половину лба. В носу висело деревянное кольцо. Ямато сам не мог наглядеться на свою дочь. Жена и дочь Ямато долго стояли у ворот в ожидании министра, и господин приказал постелить на землю шелковые одеяла, чтобы женщины могли сесть на них. Служки раскрыли зонтики и женщины – Нара впереди, супруга Ямато позади нее – оказались в тени. И когда дочь, подобрав кимоно, присела на одеяла, ее мать увидела, что некогда белоснежные башмачки дочери заляпаны ужасными кровавыми пятнами. Супруга господина вскрикнула и кинулась в ноги Ямато. Господин нахмурился, увидев грязные туфли дочери и, присев на колоду, глубоко задумался. - Что же нам делать? Неужели моей дочери придется надеть мои сандалии? – рыдая, кричала мать Нары. Господин Ямато приказал слугам принести красной охры. Когда это было сделано, он приказал дочери сбросить башмаки, а слугам – выкрасить каждый охрой так, чтобы кровавых пятен не было видно. Слуги, которых поразила мудрость господина, с радостью бросились выполнять приказание, и через минуту башмачки были ярко-красными со всех сторон. Мать велела дочери встать, чтобы красные башмачки было видно. Все утро слуги восхищались мудростью господина, его изящной манерой письма и прекрасной дочерью. Господин Ямато приказал Наре подобрать кимоно, чтобы все могли видеть ее красивые башмачки. Прохожие останавливались, кланялись госпоже и, увидев красные башмачки, издавали восторженные вопли, поздравляя невесту со свадьбой. Женщины шептались между собой и украдкой показывали на башмачки пальцем. А на другом конце улицы уже показался министр, которого несли в золотой повозке.
Сиське!