Бякс

Что не мешает мне занести его в Проду Ну, распространенная - не значит "качественная", так ведь? ДЭВ=Дико Эпический Взгляд

Считаете целесообразным вернуть требования? Хорошо, только постов все же потребуется не 40, а 20.

ФуллРест Прода: Выпуск первый (условно), новогодний «Добрый вечер, уважаемые перловколюбы и перловкоманы! В эту славную предновогоднюю ночь каша в наших котлах особенно густая и рассыпчатая, пройти мимо и не зачерпнуть ее полной ложкой просто невозможно. С вами снова Schadlich und Schelmisch Schrе…» Да-да-да, именно так это обычно и выглядит. Но сегодня и вправду особый случай: сегодня мир увидит первый и, надеюсь, не последний выпуск Проды «Fullrest only». На сей раз собирать драгоценные крупицы авторской перловки взялся ваш покорный слуга Бякс. Собственно, поехали. Начнем с прекрасного далека: Сегодня в селении Рокша был праздник Урожая, все жители веселились и пировали, собравшись на лобном месте. - Урожая чего, простите? Лобное-то место как бы предназначено для судов и казней Этой ночью у королей Роллании и Шагратора было одно и то же видение, в котором им явился бог войны Оррамг. Его доспехи и меч так ослепительно сверкали, что короли, даже если бы и осмелились, все равно не смогли бы взглянуть на бога. Склонив голову, они почтительно ждали, что скажет им бог войны. Оррамг громким величественным голосом сказал, что он очень доволен тем, что обе армии целых три дня дрались, как разъяренные звери, не отступая и не прося пощады. Это зрелище очень порадовало бога войны, который давно уже не видел такого побоища… Но Оррамг знал, что армии Роллании и Шагратора, понесшие такие огромные потери и обессилевшие за три дня, так и не смогут превзойти своего противника. И поэтому, чтобы определить победителя, Оррамг повелел королям выбрать по одному воину, которые в смертельном поединке решат, кто победит в этой битве и войне. - В этом коротком отрывке слово «война» встречается 4 раза. Автор, откуда в вас столько воинственности? Для сравнения: Во всем тексте слово «война» встречается 12 раз, а слово «воин/воины» 27(!) раз. Увидев ролланийца, шаграторец громко захохотал и решительно двинулся ему навстречу, размахивая многопудовой секирой, как легкой палкой. - Что-то не вяжется у меня. Много – значит как минимум десяток, так? Размахивать секирой весом от 160 кэгэ … Да Терминатор спрессуется от зависти! Противники, значит, стремительно ринулись навстречу друг другу. Ариус взмахнул своей секирой и обрушил ее на Сильмара, но ролланиец ловко увернулся и в прыжке ударил шаграторца по массивному плечу. Броня выдержала, и Ариус, обернувшись, описал широкую дугу своей секирой, надеясь достать своего противника. Сильмар вовремя отскочил, а затем снова ударил врага, но теперь уже по голове. Меч со звоном отскочил от рогатого шлема, оглушенный шаграторец заревел и могучим взмахом руки отбросил ролланийца на несколько метров. Сильмар рухнул на землю и остался лежать ничком. Ролланийцы громко ахнули, а шаграторцы восторженно заревели. - "Я кончил и закурил". Вот вам и эпическая битва. Каврон остановился, поднял голову и посмотрел на них печальными глазами, в которых читалась огромная боль: как физическая, так и душевная. Так продолжалось несколько минут. - Только представьте: возбужденная толпа и покалеченный старик смеряют друг друга подозрительными взглядами где-то 300-400 секунд… Игра в гляделки? :jad: Сразу предупреждаю - миниатюра эта с элементами кровищи и расчленеки. Да и вообще она жестокая... - Вот так вот. Большими Буквами. И да убоиться читатель! :aaoouu: Казалось, эти беспощадные белые хрустящие комья снега, которые в неприличном количестве валили с небес, заполнят собой всю землю до верха первых этажей. - Что-что у них там валило с небес? Ужас-то какой, не зря предупреждали… Ядерная зима? Однако свет от них был какой-то мистический, таинственно-матовый. - Матовый свет – это нечто сродни глянцевой тьме, не иначе. дивные голубые глаза, были словно покрыты налетом неизвестной пока тревоги. - Это все плесень, батенька, это все плесень. В форуме не оказалось ни одного знакомого, аська стыдливо краснела из-за отсутствия знакомых. - Ладно уж «в форуме», вместо традиционного «на форуме»… Но краснеющую аську отправить в компанию к матовому свету, однозначно! Он отправился спать. Когда он пришел с работы… - Ох, нелегкая это работа – Спать с восхода и до восхода в глазах появилось нечто нерушимо твердое, неломаемое, то, что возникает у любого мужчины, когда возникает какая-то цель, ради которой он готов расплатится не только жизнью. - Твердое и неломаемое у любого мужчины – это к сексопатологу. Будем ждать результата, – металлическим голосом проговорил Толик. - И ржаво захохотал… Это долгое время семье Тамасковых пришлось еще и жить… - Какой кошмар! Наверное, обычно они в это время проводили на том свете. И взгляд стал какой-то ледяной, будто прокалывающий насквозь… - Еще один вариант «дико эпического взгляда» Кстати, если не считать «налет тревоги» - то это первый ДЭВ на фуллрест проде Возможно, это угрозы фанатиков и идиотские фильмы настроили людей против него, хозяина Преисподней. - Ага, а вообще Люцифер добрый и пушистый Вспомнилось тут: А этот назгул был вообще-то мирное созданье. А что он злобный негодяй, так это орки врут! Да, вижу, застой… А мастурбация не помогает… Вот и ходишь, наверное, по ночам, телок цепаешь, а? – он благожелательно улыбнулся, с наслаждением смотря, как трусливо затряслись колени у насильника, лицо приняло нежно-салатовый цвет. Салага. - Это, значит, герой решил показать свою снисходительную крутость. Он даже на-астолько крут, что последние слова – это уже слова автора. А я вот в толк не возьму, почему при слове «мастурбация» у здоровенного мужика начался припадок? И, да, конечно. Картон-с Толик вонзил лезвие… Спустя пару минут он брезгливо выкинул орган в мусорное ведро. - И что он там две минуты делал? Да и мужик что-то не сопротивлялся… ах, да, это же картон Засим все на сегодня Надеюсь, вы наелись.

Испортить вам что ли удовольствие за халатное отношение к срокам... Хотя ладно, развлекайтесь

Равно как и я. Принимаю с удовольствием Отредактировал состав жюри, и, подумав, убрал требования для простых юзеров. Теперь к голосованию допускается каждый, кроме авторов. Практика так же показывает, что сторонние люди порой наблюдательнее и компетентнее некоторых "дедов"

Тореро, Владимир, Эйрвинд... Молочные братья? *бьется в истерике*

Итак, прием работ окончен. Я сильно вами недоволен... Но об этом скажу уже после завершения конкурса. Создана тема с голосованием. Жюри хочу особо отметить, что ныне введен новый критерий оценки - "Название". Первые сроки - до первого февраля. Подозреваю, что снова придется продлевать... По-прежнему в жюри один-единственный человек - наша несравненная палочка-выручалочка леди Арвен. Активнее, товарищи, активнее вступаем в ряды жюристов Тотализатор создавайте сами, коли хотите. Все... Я свою работу выполнил

Прием работ окончен. Голосовать здесь.

С нарушением всех возможных сроков, мы наконец заканчиваем прием работ и переходим к следующей части конкурса - голосованию. Список рассказов: 1. Сад 2. Дом души 3. Отшельник 4. Золотое пламя 5. Дорога к дому 6. Мы войдем в этот дом и останемся в нем… 7. Мясо на углях 8. К родным берегам Состав жюри: Arven Rhowlaar Правила голосования Для пользователей: Вы должны скопировать приведенный выше список конкурсных произведений к себе в пост и напротив каждого произведения выставить оценку от 1 до 5 баллов целыми числами. Подробный отзыв писать не обязательно, но, если вас не затруднит, оставьте хотя бы краткий комментарий. Авторам будет приятно, что их труд оценивается не наобум. К голосованию допускается каждый, зарегистрированный на форуме не менее, чем пол месяца назад, и имеющий не менее 20 постов. Авторам участие в голосовании принимать нельзя. Для жюри: Вам предстоит выставлять оценки произведениям оценивая отдельно 1. Название 2. Сюжет 3. Стиль 4. Грамотность 5. Соответствие заданной теме 6. Язык в целом По каждому пункту требуется выставить отдельную оценку от одного до пяти баллов, подробно аргументировав свою позицию. После этого оценки складываются, получившееся число делится на шесть и получается общая оценка произведению, которая, собственно, и будет учитываться при голосовании. Все эти сложности нужны для того, чтобы как можно более полно расписать автору достоинства и недостатки его произведения. Так же жюри имеет право добавить от 0,1 до 1 балла за наличие оригинальных находок. Сроки голосования Голосование закончится вечером 28 февраля (примерно в 23:00 по московскому времени). Затем по каждому произведению будет подсчитана оценка и оглашены итоги, названы имена авторов каждого произведения и определен победитель. Приступайте.

К родным берегам Молодой данмер-аристократ сжимал кулаки от ярости, глядя на неспешно отдаляющиеся очертания прибрежных скал Эбенгарда. Гнев медленно разъедал его сердце, а мысли бешено метались, не находя опоры. Он пытался отыскать хоть какую-то лазейку, хоть что-то, что могло помочь, но остальные варианты были сотни раз рассмотрены и отметены. Причем уже через несколько часов после того, как вчерашней ночью задыхающийся от бега и смятения слуга принес гибельную весть. Юноша знал, что другого выхода теперь нет, и уже сделал последний шаг, но все еще отказывался верить, что все закончилось так. Тяжело, почти невыносимо было признать, что теперь он бежит неведомо куда не только из поместья, но и из провинции, и одним Троим известно, когда судьба дозволит ему вернуться домой – к невесте, родным, друзьям и заслуженному величию. План был, без ложной скромности, блестящим. Тем больнее и унизительнее понимать, что рухнул, обратился в пепел он лишь из-за гнусного невежества какой-то служанки! Какой-то потаскушки-служанки! Кто же мог знать, что эта блудливая дура спит с одним из приказчиков брата самого герцога! Да еще и радостно рассказывает ему, что близкий друг некоего Венима, ее хозяина, наверное, скоро станет королем вместо Хелсета, и тогда Хлаалу останутся не у дел! И вот из-за этой пустоголовой стервы теперь он – он, Иларвур Веним! – вынужден надолго покидать свои земли. Но ничего! Совсем, совсем не все еще потеряно, и для уныния сейчас точно не время. Он будет тайно организовывать работу соратников из-за границ провинции, где его не достанет длинная рука королевской власти. А потом, когда они наберутся сил, Иларвур вернется, и план наконец-то будет изящно и стремительно воплощен в жизнь. Непременно будет – слишком уж он хорош, чтобы случилось иначе. Больше ни единое обстоятельство не сможет им помешать. Берег уходил все дальше и дальше, он уже почти истаял в утренней дымке, только новый маяк все еще гордо высился над белесым маревом. Иларвур сжал кулаки еще сильнее, так, что ухоженные ногти впились в серую кожу ладоней. Это не больно – несравнимо больнее покидать родные края без надежды на скорое возвращение. И тосковать о них, едко и тягуче, когда еще только стоишь на палубе корабля, плывущего в годы изгнания. Молодой данмер круто повернулся на каблуках и направился в свою каюту. Делать здесь больше было нечего – нужно думать, как поступить дальше. Возможностей масса, и он их не упустит. * * * Вот уже долгих девять лет он жил на чужбине. Многое изменилось за эти годы: например, казнили еще троих соратников, четвертый принял яд, чтобы избежать позора. Их оставалось не так много, зато времени у них было не в пример больше – всегда можно заручиться поддержкой других данмеров из высшего света, недовольных политикой короля. Искали Иларвура Венима гораздо тщательнее, чем он мог предполагать. Видимо, сочли одним из самых опасных заговорщиков. Поэтому скрыться данмер смог только в глуши хвойных чащоб Скайрима. Здесь он поселился в небольшом городке, основанном несколькими лесопромышленниками, и особенного успеха снискать пока не сумел – поддерживать связь с заговорщиками было очень трудно, не столько из-за конспирации, сколько из-за огромных расстояний и ужасных дорог. Умения и знания молодого аристократа тут были никому не нужны, поэтому ему пришлось работать письмоводителем в местной канцелярии – грамотных людей или меров здесь почти не было. Иларвур до сих пор отказывался верить, что такое творится именно в его жизни, и не знал, сколько еще оскорблений придется вынести его чести, но он теперь был готов к ним – как и к другим ударам его нелегкой доли. Он сам здесь был чужеземцем, но все так же презирал окружавших его н’вахов. Те платили ему тем же и сторонились его. Веним был единственным данмером на многие тысячи миль вокруг, и ему не с кем было даже переброситься парой слов вечером за бокалом вина в трактире. Комнату он снимал в соседнем с этим заведением доме, у немолодой вдовы, которая тоже на дух не переносила данмера. Однако платил он исправно, и потому их отношения исчерпывались холодным молчанием. Так что единственными его собеседниками были редкие посетители канцелярии, у которых он спрашивал имя и цель прибытия в город. Ну, и, конечно, сам Иларвур – когда вечерами он позволял себе немного помечтать о том, что будет, когда его дела наконец пойдут так, как должны. ”А потом я… Куплю-ка я потом себе поместье, – вновь задумчиво улыбался Веним. – В Морнхолде или рядом с ним. Можно и на Вварденфелле, конечно, но все-таки не то. В Вивеке нет места, в Альд'Руне пепел на зубах скрипит, а в Балморе живет слишком много всякого сброда. Так что – в Морнхолде. Старое, этот клочок земли, очевидно, продам. Выстрою двухэтажный каменный дом, пристройки для подсобных нужд, разобью большой сад, заведу рабов, найду хорошеньких служанок… Дом обставлю мебелью из настоящего, хорошего дерева, какое не найдешь на острове, да и в Морнхолде тоже. Никогда больше не покину Морровинд и весь первый год ни одного вечера не упущу даром. Столица…” Иларвур сделал длинный глоток вина, посмаковал его немного и нахмурился: ”А я гнию в этой дыре. Ну ничего, недолго осталось ждать…” Медленно лилось в бокал вино. Лениво тек вечер, неспешно текла по жилам кровь, радостно текли мысли. Жизнь в этом захолустье, среди косых, даже враждебных взглядов, конечно, тяготила молодого данмера. Но всегда, каждое мгновение его грело осознание того, что в конце этого скорбного пути его ждет достойная награда. Оно спасало Иларвура, когда в канцелярии хотелось швырнуть чернильницей в небритую рожу очередного лесоруба, когда мерзкие соседские дети тыкали в его сторону пальцем на улице, когда вертлявая подавальщица в трактире, пролив на его колени кувшин вина, только хихикала и отворачивалась. Это помогало не сорваться и не выдать себя, помогало не сойти с ума от скуки и уныния. Надо жить. Надо действовать и верить. * * * Завтра – горькая и унизительная свадьба. И он сам сделал все, чтобы она состоялась. Но почему-то от этого нисколько не легче. Деньги были нужны, очень. За четыре десятка лет он с помощью соратников накопил некоторую сумму, но для переворота ее явно было недостаточно. Исполнение первоначального плана стало невозможным, он, по сути, окончательно провалился. Поэтому придется действовать в открытую. Необходимо оружие, другое снаряжение, необходимы огромные взятки. Нужны наемники, в сущности, целая армия. Разумеется, у заговорщиков были и свои отряды – настоящие, преданные идее воины, но их не могло хватить для того, что теперь замышлялось. До крайности требовалось, к тому же, завладеть через третьих лиц несколькими шахтами – чтобы были и такие средства давления на население и на власть. Если хотя бы два самых мощных месторождения эбонита или стекла будут под полным контролем – уже можно диктовать определенные условия. Надо только обеспечить там самую лучшую охрану, возможно, даже придется возвести что-то вроде основательных укреплений. Ну, и, безусловно, нельзя не брать в расчет гнездовья квама – именно они кормят весь остров, и не только его. Словом, свадьба была верным решением. Но каким же постыдным… Она, его будущая жена, Хемрисса – не просто н'вах, она еще и полукровка. Эльфийская кровь, кровь ее матери, уроженки Саммерсета, сделала ее весьма привлекательной девушкой, а богатство отца-нордлинга, самого крупного из местных промышленников – завидной невестой. Она сводила с ума всех парней не только крохотного городка и окрестных деревень, но и Винтер Холда, здешней столицы, куда выбиралась вместе с отцом почти каждый месяц. Конечно, всех, кроме Иларвура. Он и представить не мог, что когда-либо женится из-за денег, тем более – на полукровке. Но выбирать не приходилось – во имя великой цели иногда можно пожертвовать даже собственной честью. Этот позор никогда не смыть, но Веним все же попытается – своими делами во благо Морровинда. И самое главное – победителей судить не только не принято, но и чревато самыми трагичными последствиями. Познакомились они с Хемриссой почти случайно – у старого Торвамиуса, к которому Иларвур иногда заходил, чтобы взять пару книг на день. Не бесплатно, разумеется. В тот вечер там же оказалась и она – как выяснилось, тоже любила читать. Завязался разговор. Они беседовали о литературе, о театре, смеялись над пьесами небезызвестного Курио. И именно тогда данмер решил – это его шанс. Грустный, неправильный, но шанс, который нельзя было потерять. Хемрисса уже была помолвлена, и прежний жених очень нравился ее отцу, однако помехой это стать не могло. Отец был против их отношений, но смирился – ее решение осталось непреклонным. Особенно любить Иларвура он от этого не начал, но свадьбу устраивает весьма приличную. Несколько трудно доверять кому-то, когда ты – красивая и умная дочь человека, который поставляет дорогие меха во все провинции Тамриэля. Наверное, она знала, что помыслы Иларвура могут быть не совсем чисты, но она поверила ему. Он был ей благодарен за это, но отступить от своего замысла не мог. Слишком многое данмер поставил на свой брак. Хоть она и эльфийская полукровка, но жизнь ей отмерила не так много по сравнению с его сроком. А если еще и немного помочь… Тем более, что ее отец уже в преклонных летах, вот ему даже помогать не придется. Во всяком случае, пока что деньги можно будет тянуть и так. Противно, но становиться убийцей – еще отвратительнее. К тому же, пойдут разные слухи… Нет, все же пусть лучше живут, дело Иларвура спешки не терпит. Завтра – свадьба. И она непременно состоится, как бы ни ныло в груди и как бы ни было стыдно перед своим народом и перед собой. Так надо. * * * Иларвур Веним вольготно раскинулся на сочной траве в густой тени своей хижины, прислонившись спиной к дощатой стене, и слушал вечернее пение птиц. Промышленник через пару лет после их свадьбы начисто разорился и с горя угас за три недели, а данмеру с женой пришлось уехать в совсем уж глухую деревню – с них кредиторы пытались затребовать все долги умершего отца. К тому же, жить в городе и так стало не по средствам. Они поселились в брошенной лачуге, старой, но крепкой. Иларвур подрабатывал поденщиком на вырубках, а Хемрисса ухаживала за деревенским фруктовым садом. Здесь же у них родился сын, и Хемрисса настояла на том, чтобы назвать его Торвамиусом – в честь старика, у которого она впервые встретила своего мужа. Иларвур вначале возражал, но потом решил, что она в чем-то права. Сейчас жена еще была в саду, а сын допоздна бегал где-то с другими ребятами, поэтому никто не видел, каким усталым вернулся с работы данмер. Двенадцать лет, изо дня в день одно и то же… Время слилось в странный монолит, но при этом тянулось так долго, что казалось, будто прошла целая вечность. А цель не приблизилась ни на шаг. Напротив, теперь она была дальше, чем когда-либо. Но Иларвура такие мысли почему-то перестали тревожить. Он не знал, что теперь будет делать, но на душе сейчас было легко и спокойно. Молодая, бархатная на ощупь трава, заливистые птичьи трели… На Вварденфелле птиц нет, а поют они, оказывается, очень красиво. Странно, что он не замечал этого раньше – ведь в Скайриме птицы были всегда. Лето здесь недолгое, конечно, но все же… Пожалуй, не хватает холодного пива. Иларвур поднялся с земли, открыл дверь и вошел в бодрящую тишину под бревенчатым сводом. Там он осторожно прикрыл дверь, а потом достал из погреба пузатый кувшин с пивом. К чуть запотевшему боку кувшина прилипли какие-то сухие стебельки, и Иларвур аккуратно их стряхнул. Немного подумав, взял со стола глиняную кружку, улыбнулся и вышел во двор. Снова сел прямо на траву и, осмотрительно наклонив кувшин, доверху налил в кружку напиток, почти не вспенив его. Мысли струились вольным потоком. ”А что, неплохое тут пиво. Не мацт, конечно, но даже вкуснее. А ведь поначалу такой гадостью казалось… И еда здешняя, однако, тоже. – Веним отхлебнул пива и посмотрел на тропинку, по которой скоро должна будет вернуться его жена. – Впрочем, это интересно – почему же я так спокоен? Я ничего не изменил, король все так же сидит на своем троне, Хлаалу так же нагло отхватывают все доходы провинции… Но вообще… Что там меня ждет? Последнего из наших, Фольмса, казнили больше года назад… Те, кто пришел якобы продолжить наше дело, в сущности, ничем не лучше этих пройдох из числа Хлаалу. Да и я теперь уже не лучше, если рассудить. Меня оправдывает наша цель, но вряд ли кто-то это поймет. Никаких средств у нас нет, а если и появятся – разворуют в тот же день, совершенно точно. Все замыслы провалились, а новых быть не может – восстание было единственной настоящей возможностью…” Громко запела птица, которая обычно подавала голос гораздо раньше, ближе к утру. Наверное, какая-нибудь иволга, хотя в птичьем распорядке дня Иларвур совсем не смыслил. Он еще раз глотнул пива и бросил взгляд на дорогу. Вдалеке показалась стройная фигурка, которая с объемистой корзиной в руках спешила к их дому. ”Хемрисса идет. Давно мы уже вместе, и с ней хорошо. А ведь она меня все-таки любит, даже когда мы так нищенствуем, – Иларвур поразился этой мысли, хотя ничего особенно в ней не было. Нет, она оказалась такой простой и очевидной, что данмер даже вздрогнул. – Да… Там, наверное, уже ничего. А здесь – Хемрисса, сын вот подрастает, поют вечерами птицы, какой-никакой, но дом…” Иларвур вновь вздрогнул, пугая соседских кур, и повторил вслух: – Дом… Надо же. Вот как. Все-таки здесь – дом. Данмер допил пиво из кружки и спрятал в траве кувшин, закупоренный деревянной пробкой, потому что жена очень не жаловала такой вечерний досуг. С омерзением вспомнил, как подумывал до свадьбы о том, чтобы пораньше получить наследство, помотал головой и тихонько вздохнул: – Да, старею я все-таки. Вот, уже сам с собой разговаривать начал, а ведь еще не пора совсем. Или покой бывает не только в старости? Неведомая птица, выводившая рулады где-то в кустах, ему не ответила. Хемрисса еще не успела подойти и тоже промолчала, лишь улыбнулась издалека. ”А может, потому и спокойно? – подумалось ему снова. – Должно быть, иногда нужно принимать то, что изменить никак нельзя. Не тратить жизнь бесплодно, пытаясь достичь того, что уже заведомо недостижимо. Даже если цель – великая. Теперь уже неважно, была ли моя такой. И отказаться иногда важнее, чем добиваться, потому что надо жить дальше. И, кстати, хватит ютиться в лачуге – завтра же начну строить дом, какой подобает. Двухэтажный. Вряд ли увижу уже тот маяк… Ну и пусть. Зато хорошего дерева здесь столько, что половина Морнхолда бы удавилась от зависти.”

Ждем-с. Десять минут, господа.

Мясо на углях - Беррис... что это?! - Что именно, сэр? - Это, - лорд Баскес красноречиво ткнул пальцем в сторону огромной кучи камней, дерева и пепла, раскинувшейся на двадцать футов в каждом направлении. - Пепелище, сэр, - незамедлительно ответствовал дворецкий. - Вижу! Что оно здесь делает? - Полагаю, - безупречную гладкость лба Берриса нарушило несколько задумчивых морщин, - оно здесь сто... леж... ммм... находится. Сэр. - Разрази тебя гром, Беррис, это был риторический вопрос. - Да, сэр. Лорд Баскес устало провёл рукой по лицу. День не задался. - Послушай, - с бесконечной терпением в голосе начал он, - вчера на этом самом месте стоял мой загородный дом. Ты помнишь? - Да, сэр. - А сейчас здесь, - последовал неопределённый жест рукой, - это. Видишь? - Да, сэр. - Путём построения простейшей причинно-следственной связи, приходим к выводу, что за ночь мой дом сгорел. - Блестящая догадка, сэр, - бесстрасно кивнул дворецкий. Баскес не ответил. Он думал. - А кто там месяц назад напился в хлам и грозился сжечь дом, если я не погашу ему долг по жалованию? - Морус. Сторож, сэр, - припомнил Беррис. - Точно. Ясно теперь, кто за этим стоит. За сколько я был ему должен? - За пять лет, сэр. - Будь он проклят! - Возможно, сэр. - Я же говорил ему, что завтра заплачу всё! Слово дал! - Вы говорили ему это пять лет назад, сэр. Воцарилась пауза. Некоторое время тишина нарушалась лишь шорохом травы, недовольно мокнущей под моросящим дождём. - Сэр? - наконец прервал молчание Беррис. - Что? - Мне сообщить вашим гостям, чтобы не приходили сегодня на ужин? *** - Ха-ха, чтоб я сдох, какие люди! Здорово, дружище, сколько лет! Каким ветром тебя... - человек осёкся, глянув на Берриса. - Ааа... то есть это... неужели это вы, моя сладкая тыковка?! О дайте, дайте же мне поскорей поцеловать вас, иначе моё сердце... - Не выпендривайся, Крассиус, это всего лишь мой дворецкий, - устало вздохнул Баскес, падая в огромное мягкое кресло у камина. - Да? - со странной смесью облегчения и разочарования протянул гостеприимный хозяин. - Хм, что ж... - создавалось впечатление, что он лихорадочно ищет способ сменить тему. - Присаживайся, Виллис, говори, с чем пожаловал... Много лет назад, будучи ешё юнцом, Крассиус Курио проиграл Виллису Баскесу в “кто дальше плюнет” десять дрейков, но, уже тогда проявив недюжинные задатки дипломата, уговорил его простить долг – с одним условием... Собственно, Баскес был единственным живым существом, при котором Курио вёл себя нормально – не считая слуг, конечно, но кто ж им поверит: ведь всем известно, что слуг хлебом не корми, дай рассказать небылицу про своего господина. Старый должок господин Курио отдавать, естественно не собирался (тем более, что, с учётом стандартной таксы Хлаалу, проценты по нему на данный момент составляли около полутора миллионов), прекрасно отдавая себе отчёт в том, что в случае провала он потеряет не только деньги, но и положение в обществе, поскольку все сразу решат, что эксцентричный Советник окончательно спятил. - Дом, говоришь, сгорел? - Крассиус пожал плечами. - А я тут при чём? - он достал из-за пазухи кошелёк и начал перебирать его содержимое, всем видом ненавязчиво показывая, что кошелёк почти пуст. Баскес закатил глаза. - Ой, ну хорошо! Поможешь мне найти того, кто это сделал, прощу тебе этот твой долг, будь он неладен. - Мне нужно подумать, - ответил Курио. - По рукам, - добавил он через секунду. Он подошёл к столу, взял листок бумаги, что-то написал и передал записку гостю. - С ума сошёл? - неверяще уставился на неё тот. - Не пойду я к ней, она же чокнутая вконец, это все знают! - Ну, все знают и то, что я стареющий развратник, - лукаво подмигнул Курио. - Ты что, имеешь в виду... - Ага. - Твою мать. Баскес встал и направился к выходу, позвав знаком дворецкого, который уже успел подружиться с кем-то из местной прислуги. - Эээ... Виллис! - окликнул его Советник. - Что ещё? - Насчёт того долга... - Курио смутился. - Я тут подумал... Можно я ещё побуду твоим должником? Мне, стыдно сказать, понравилось... *** Старая, как, наверное, сам мир, данмерка разглядывала Баскеса и Берриса так, будто первый из них был должен ей денег, а второй ещё три года назад обещал жениться. Беррис благоразумно ретировался и тут же завязал беседу с каким-то прислужником – и как ему это так легко удавалось, интересно знать? - Ну? - требовательно изрекла старуха, сверля Виллиса потухшим взглядом. - Принёс? - Что? - опешил Виллис. - Я чую пепельный батат, - заявила данмерка. И тут же добавила: - Ты воняешь, потому что солнце село. Пепельный батат всегда воняет на закате, поэтому я ненавижу пепельный батат. - Я от... - начал было Баскес, даже не вспомнив, что на дворе полдень. - Принеси мне пепельный батат!! - заверещала она, демонстрируя чудеса последовательности. - Стража, скормить его паукам! - Я... - В шахту его, пусть приносит пользу! “Будь ты проклят, Курио,” - пронеслось в голове у Баскеса. - Кто пустил его в мои покои? Я хочу четыре яйца квама на завтрак! “Дважды”. - Я от Крассиуса! - во всю глотку рявкнул он, по чистой случайности умудрившись поймать момент, когда старуха наконец закрыла рот. Внезапно возникшее молчание затянулось на несколько минут. - О, что же ты раньше-то молчал, - пожала плечами госпожа Терана и как ни в чём не бывало уселась в подобие кресла, вырубленное в стене. - Начал бы сразу с этого, сэкономили бы друг другу уйму времени, ты так не думаешь? Ты что, тупой? - Я... - Заткнись. Так чем же я могу помочь? - Мой... - Я сказала, заткнись! Присаживайся. Выпьешь? “Интересно, сколько Мораг Тонг запросит за твою шкуру, Крассиус?” Объяснение проблемы отняло у Баскеса около полутора часов, в течение которых Терана не меньше десяти раз перебивала его и требовала начать с начала, несколько раз велела заткнуться, но в конце концов согласилась помочь, если он принесёт ей какой-то редчайший, но необходимый для этого ингредиент. Необходимый, чтобы призвать душу сторожа-поджигателя вместе с его телом хоть и с самого Забвения, вдобавок заставив его говорить призвавшему правду и только правду. *** - Ты Гаэнор? - раздражённо спросил Виллис. - А? Что? - рассеянно откликнулся босмер, и на его лице тут же появилась самая слащавая из всех возможных улыбок. - Да-да, это я, здравствуй, друг! - Госпожа Терана сказала, что... - Ингридиент, да-да, я знаю! - Гаэнор закивал. - Десять монет – и он твой! “Слава богам, хоть один вменяемый за весь день”. - Конечно. Глаза босмера алчно загорелись. - О, с тобой приятно иметь дело! Послушай... тебе ведь очень нужен этот ингредиент? - Э... - Наверное, ты и сто монет за него отдашь? А? Ты же богат, я вижу, а я так беден, у меня дети... “Начинается...” - Ладно-ладно, держи... - Великолепно! Мои дети и дети моих детей воспоют твою щедрость... а мой брат... Ах, мой брат! Он тяжело болен... “Чтоб тебя...” - Сколько?.. - О, всего тысяча монет, мой друг... *** - Это же эбонит-сырец! - с порога заорал Баскес. - Да, - спокойно кивнула Терана. - К паукам этого наглеца! И что? Незачем кричать. - Его можно купить в любой алхимической лавке! И стоит он куда дешевле ста тысяч, которые этот псих пытался с меня стрясти!! - Правда? - искренне удивилась Терана. - Передайте Готрену, чтоб не вздумал купаться после полудня! Ну и ну. А в годы мои молодости он был огромной редкостью. Как всё изменилось... “Спокойно, Виллис, спокойно. Дыши ровно. Ровнее. Ровнее”. - Как бы то ни было... Да как ты смеешь?! Я приличная женщина! Приступим. Слуги выдвинули в центр комнаты огромный алхимический котёл. Спустя десять минут, когда ингредиенты были перемешаны, а заклинания, перемежаемые приказами заткнуться, - прочитаны, рядом с дверью замаячил призрачный силуэт. Вскоре он обрёл форму, фактуру и благодарной публике предстала фигура престарелого имперца с заспанным лицом и маленькими бегающими глазками. - Лорд Баскес? - оторопело пробормотал он. - Что?.. Как?.. - Морус, сын трёхногого гуара! - сквозь зубы процедил Виллис. - Думал, скроешься? Да ты хоть в курсе, что мой особняк стоит в тысячу раз больше твоего пятилетнего жалования?! Морус непонимающе покачал головой. - О чём вы, сэр? - Имей в виду, что магия, которая тебя держит, заставит тебя вопить от боли, если ты мне солжёшь! Ты спалил мой загородный дом, крысёныш? Сторож испуганно закивал, набрал побольше воздуха в грудь... - Нет. Повисла пауза. - Что значит “нет”? - ошарашенно переспросил Баскес. - Я ничего не поджигал, сэр, - пожал плечами Морус. - Вы же отпустили меня в Киродиил навестить родных две недели назад. Воздух сгустился. - Беррис! - прорычал лорд Баскес. - Ты почему мне не напо... - он обернулся. Беррис? Беррис, где ты? *** - Брат Беррис, ты опоздал. - Тысяча извинений, о Самый Главный. Простите, о братья. Этого не повторится. Самый Главный чинно кивнул. - Итак, приступим же, о братья! - торжественно провозгласил он. - Повторим же наш девиз! Первое? - Собраться вместе, - пробубнила толпа в тёмных балахонах. - Второе? - Сжечь дом богача. - Третье? Молчание. - И... четвёртое? - Выгода! - в религиозном экстазе возопили люди, озарённые заревом пожара. *** А тем временем на другом конце острова группа богато одетых имперцев недоумённо глазела на то, что ещё не так давно было загородным домом Виллиса Баскеса. - Возможно, - неуверенно произнёс один из них, - когда он звал нас на ужин, он имел в виду, что сегодня подают мясо на углях?..

Мы войдем в этот дом и останемся в нем… Корделиус Крайт по прозвищу Лис относился к той категории людей, чья безрассудная тяга к риску могла соперничать только с их же неуемной жаждой наживы. Ощущение опасности было столь же естественным для него сколь, скажем, естественно чувство полета для орла, и сколь жгучее томление внизу живота естественно для пепельнокожей данмерской куртизанки. Одним словом, Корделиус Крайт был авантюристом, причем авантюристом высочайшей пробы. Поэтому именно он, а не кто-то другой, солнечным летним утром прохаживался по уютному садику во дворе часовни Дибеллы, в ожидании аудиенции у приора Горинуса. Приор не заставил себя долго ждать, появившись в сопровождении высокого немолодого бретона. - Господин Крайт, рад, что вы откликнулись на нашу просьбу! – приор дружелюбно улыбался, в то время как его спутник хранил на лице довольно кислое выражение, пристально ощупывая посетителя цепким взглядом холодных голубых глаз. - Можно просто Лис. – поморщился Корделиус, пожимая протянутую для приветствия руку. – Господин приор, я не люблю терять понапрасну время… - О, сразу вижу профессионала! – воскликнул Горинус, возбужденно потирая руки. – Ведь вы профессионал, Кор… Лис. Потому мы и обратились к вам. Дело весьма щекотливое, ибо в нем замешан никто иной, как правитель города, лорд Болверт… Огласка была бы крайне не желательна… Лис понимающе кивнул, мысленно пририсовав к сумме своего гонорара еще один нолик. Приор продолжил: - Так вот, не далее как три дня назад исчезла дочь лорда, прекрасная Миркул. Мы имеем все основания полагать, что ее похитил Ургвальд Тролль. – приор замолчал, многозначительно выпучив на Корделиуса глаза. - Спасти девицу из лап ужасного тролля? Делов-то! – пожал плечами Лис. - Вы не понимаете, господин Крайт. – вмешался в разговор хранивший доселе молчание бретон. – Ургвальд Тролль – крайне опасная, неуравновешенная личность. Он подвержен аффективным вспышкам, страдает паранойей и шизофренией, маниакально-депрессивным синдромом и паталогией монсерерского расслоения гипофиза! – голос бретона, по мере перечисления недугов Тролля, звучал все выше и все громче, оборвавшись драматическим контртенором. - Другими словами, он сумасшедший. – пояснил приор опешившему Лису суть проблемы. – Господин Дофрен, - Горинус указал на бретона, - держит при местном форте небольшую лечебницу, в которой содержатся душевнобольные преступники. Оттуда-то и сбежал три дня назад этот Ургвальд. Он ужасный, ужасный человек! Маньяк, не побоюсь сказать. Он сам некогда был искателем приключений, но связался с Шеогоратом и… - приор патетически взмахнул пухлой ручкой. – В общем, нечего и думать, чтобы предоставить спасение дочери лорда Болверта остолопам из легиона. Только такой блестящий ав… - Пятьдесят тысяч септимов. – ровным голосом проговорил Корделиус, сверху вниз глядя на собеседников. - П-пятьдесят т-тысяч? – севшим голосом пролепетал приор. – Это оч-чень большая сумма, з-знаете ли… - Я полагал, что мы разговариваем как профессионалы. – Лис скривил тонкие губы в неприятной усмешке. – Сумма большая, но и работа не из легких. Не думаю, что лорд Болверт ценит жизнь своей дочери меньше каких-то пятидесяти тысяч дрейков. - Вы правы, конечно, господин Крайт. – уныло вымолвил Горинус. – Торг здесь не уместен. Хорошо, я думаю, мы соберем необходимую сумму. - Вот и отлично. – улыбнулся Лис, ободряюще подмигнув закручинившемуся приору. – Мои условия вы уже знаете – половину суммы вперед. Так же вы снабжаете меня всем необходимым для успешного выполнения задания, за исключением оружия и доспехов, если, конечно, это не оговаривается отдельно. На следующий день погода безнадежно испортилась. Низкое в этих краях небо затянули серые тучки, накрапывал непрерывной моросью дождь, укрывая мир на много миль окрест жемчужной завесью. Сверившись с от руки начерченной картой, Лис свернул с глинистой дороги на узкую каменистую тропку, убегающую вверх по склону. «Наши следопыты достали кое-какую информацию о местонахождении Ургвальда» - сообщил приор, когда ранним утром Лис явился к нему за задатком и снаряжением. – «Похоже, он укрылся в Грейспен-холле - заброшенном поместье в холмах, в нескольких часах пути отсюда.» Корделиус задался, было, вопросом, отчего же тогда не направить в поместье тех самых «остолопов из легиона», которые вмиг и психа скрутят, и девицу вытащат. Но увесистый мешок с золотом так приятно оттягивал руки, что великолепный авантюрист Крайт даже думать не пожелал о том, чтобы награда досталась кому-то другому. И теперь, трясясь верхом по скользкой тропинке, он с наслаждением слушал, как двадцать пять тысяч полновесных септимов мелодично позвякивали в седельных сумках. «Что ж, такая награда оправдывает любой риск, Гирцин вас подери!» - сладко подумал Корделиус и, тут же, чертыхнувшись, плотнее запахнул плащ, косясь на небо, расколовшееся вдруг могучим раскатом грома. Копыта Рэнди мерно шлепали по грязи, дождь моросил все тем же нескончаемым потоком, а, вновь ставшая глинистой, дорожка, все петляла и петляла меж деревьев, то поднимаясь в гору, то сбегая к ложбинам, по дну которых бежали мутные, проворные ручейки. Крайт совсем вымок и продрог, когда, миновав очередной поворот, наконец выбрался к подножью невысокого холма, на плоской вершине которого расположилась мрачная громада Грейспен-холла. Дождь усилился, грозясь перерасти в настоящий ливень, и Лис, оставив кобылку на привязи в покосившемся, почерневшем от времени амбаре, быстрым шагом, перепрыгивая через лужи, направился ко входу в особняк. Быть может, неразумно было вот так, наобум, кидаться в логово зверя, но погода вовсе не располагала к всестороннему изучению объекта проникновения. К тому же, дверь оказалась заперта, и ему пришлось еще некоторое время помокнуть под дождем. Колдуя над неподатливым замком, Лис напевал знакомую с детства песенку: Мы войдем в этот дом, И останемся в нем. Мы останемся в нем навсегда. Коль согрета кровать, Мы не станем считать Уходящие в небыль года. А когда позовет Нас в последний поход Предрассветной дорогой звезда, Мы оставим свой прах В нашем доме в горах, Там оставим его навсегда. В замке сухо щелкнуло и Корделиус, вполне довольный собой, толкнул одну из створок. Она отворилась тяжело, с глухим заунывным скрипом. Приор говорил что-то о слышанных им, якобы, историях про призраков Грейспен-холла. Будто бы сам дом пожирает людей, навсегда обрекая их на блуждания под мрачными сводами. Что ж, было бы очень странно, если бы призраки здесь не обитали. Обладай Крайт хоть крупицей литературного таланта, он без труда выдумал бы с десяток леденящих душу историй, едва лишь переступив порог. Но Крайт таковым талантом не обладал, и потому, оказавшись внутри, первым делом начал приглядываться и прислушиваться, положив руку на эфес меча. На самом деле, приходилось в большей степени прислушиваться, ибо значительная часть окон была наглухо заколочена, а оставшиеся были покрыты таким количеством грязи и паутины, что света практически не пропускали. Лис медленно вдыхал тяжелые запахи старого дома, ловя чутким слухом малейшее шевеление. Однако, никаких подозрительных шумов он не услышал – дом ,как и полагается любому древнему деревянному строению, жил своей жизнью: где-то что-то охало, вздыхало, скрипели половицы, бились под порывами ветра оторвавшиеся ставни. Но это были естественные, не возбуждающие опасений звуки. И все же… Крайт никогда не страдал от приступов паранойи, и все же сейчас он был уверен, что за ним наблюдает множество холодных, любопытных глаз. Он почти физически ощущал насмешливые взгляды, направленные на него со всех сторон. Беда была в том, что со всех сторон его окружали лишь обшарпанные деревянные стены, смутно угадывающиеся в холодном полумраке, и лишь одна дверь вела из холла внутрь дома. Корделиус медленно вытянул клинок из ножен и столь же медленно провел им перед собой, очерчивая в воздухе полукруг. Приятная тяжесть в руке придала уверенности, и наваждение внезапно исчезло. Он спрятал оружие и расположился прямо на полу подле ближайшего не забитого окна. Повесив мокрый плащ на гвоздь, он развязал заплечный мешок и принялся перебирать его содержимое. В мешке оказалась провизия, бурдюк с водой, свитки и склянки с какими-то зельями. Подняв один пузырек к глазам Лис, прищурившись, с трудом сумел разобрать надпись, сделанную мелким затейливым почерком: «Малое лечебное зелье». «Вот скупердяй…» - досадливо пробормотал Крайт и спрятал зелье обратно. Откупорил бурдюк, с наслаждением глотнул студеной, сладковатой воды. Потом откинулся к стене, вытянув уставшие ноги, и достал из внутреннего кармана куртки миниатюрный портрет дочери лорда Болверта, прекрасной Миркул. Он смотрел на нее, и, сам не зная отчего, поглаживал пальцем темную деревянную рамку. «Теперь вы понимаете, что за такое сокровище не жалко никаких денег?» - спросил его приор, передавая портрет. И, Гирцин его подери, старый пес был прав! Темные, чуть волнистые волосы обрамляли бледное, тонкое лицо, на котором двумя изумительными сапфирами светились глаза. Да что сапфиры – само небо блекло и серело рядом с их ослепительной синевой. Где только художник сумел отыскать такую краску? Лис вздохнул и сунул изображение обратно в карман. Страшно подумать, что Ургвальд способен с ней сотворить! Корделиус решительно поднялся, готовый действовать! Впрочем, он не был бы Корделиусом Крайтом, если бы предварительно не выломал из пола в углу комнаты две половицы, и не спрятал под ними мешки с золотом. Лишь после этого Лис отворил дверь, ведущую из холла, и… …И оказался в кромешной. Он судорожно нащупал у себя на поясе крошечную стеклянную лампадку, вытащил из кармана огниво… Спустя пару минут ему удалось запалить огарок слоадовой свечи внутри лампады. Тусклый свет выхватил из непроглядной темноты стены узкого коридора. Впрочем, сил жалкого свечного огрызка хватало лишь на то, что бы осветить пару метров впереди Лиса - дальше была Тьма. «Факелы, факелы! Ведь были же факелы!» - Корделиус судорожно ощупывал заплечный мешок. Факелов не было. Он подался назад, нащупав за спиной ручку двери, толкнул – дверь не поддалась. Он толкнул сильнее – дверь оставалась неумолимой. Страшась повернуться спиной к черному провалу коридора, Лис скосил взгляд себе за плечо – дверь на месте, и массивная щеколда отодвинута. И все-таки… Он еще раз, изо всех сил, пихнул дверь – выстроганная из тяжелых, массивных досок она не оставляла ему ни единого шанса. Проглотив комок в горле, Лис опустил лампаду на пол и еще раз перерыл мешок. Нет, факелов в нем определенно не было, зато среди свитков Лис нашел один с заклинанием света. Свиток, конечно, не факел, но тоже вполне неплохо. Он пару раз глотнул из бурдюка, спрятал свитки за пазуху и поднялся на ноги, напряженно вглядываясь в черноту перед собой. Ему, будто бы, послышался тихий шорох впереди… Крайт поднял светильник, обнажил клинок и шагнул вперед. Его шагам вторило эхо – где-то во тьме коридора зазвучали такие же тихие шаги. Он шагнул еще, и эхо, почти одновременно, шагнуло навстречу. Корделиус остановился. Эхо шагнуло еще раз. Потом еще. Еще. В горле у Лиса пересохло: из глубины коридора кто-то или что-то приближалось – медленно, но неотвратимо. «Ургвальд!» - мелькнуло в голове Крайта - «Чертов ублюдок...» Додумать Лис не успел, ибо в этот момент тусклый свет лампадки выхватил из темноты ужасный лик мертвеца, что странной, дергающейся походкой выходил из глубины коридора. Усилием воли Лис подавил вопль ужаса, готовый сорваться с его губ. Этот мертвец не походил на обычных зомби. Можно было подумать, что он был разбит жестоким параличом – такими пугающе-гротескными были его движения. Сгнившее лицо, перекошенное страшной судорогой, обращено было куда-то в сторону, бессмысленно зияли пустые глазницы. Черный язык, свисавший набок чуть не до ключицы, влажно поблескивал в темноте. Тошнота подкатила к самому голу, ладони вмиг стали влажными, но Лис только крепче стиснул рукоять клинка. Откованный из серебра, зачарованный молнией – с таким оружием Крайт не боялся ни живых, ни мертвых. Занеся оружие для колющего удара Лис молча ринулся вперед, однако, до того, как он успел атаковать, мертвец внезапно исчез, будто и не было его. Не веря своим глазам, Лис оторопело озирался. Это что еще за шутки? В воздухе растекался сладковатый запах гнили, однако жуткой твари и след простыл. Привиделось, что ли? Но нет, не возможно… Пятясь, Лис вернулся за лампадой и вновь двинулся вперед. Коридор, на деле, оказавшийся недлинным, раздваивался на два, уходящих в противоположных направлениях, ответвления. Осторожно ступая, Лис свернул вправо, раздался оглушительный треск и Корделиус Крайт ощутил незабываемое чувство свободного падения. Очнувшись, он долго лежал ничком на спине, собираясь с мыслями. Свеча, в результате падения, погасла, и Лис находился теперь в кромешной темноте. Очевидно, он провалился в подвал и, судя по всему, был невредим, только перед глазами плыли красные круги. Крайт пошарил вокруг себя рукой, пытаясь нащупать меч или заплечный мешок – тщетно. Выругавшись сквозь зубы, он поднялся на колени, стараясь подавить возникшее чувство страха. Бурдюк на поясе жалобно булькнул и Корделиус ощутил ужасную жажду. Присосавшись к горлышку он пил, пил и пил, жадно, с остервенением глотая холодную воду, проливая влагу на одежду и прямо на земляной пол. Вытряхнув на ладонь остатки воды он умыл лицо и взлохматил волосы. Потерял меч? Ничего, он уложит кого нужно и голыми руками. Склянки наверняка разбились при падении, а в свитках и вовсе надобности теперь, без света, нет. Он даже улыбнулся такой жестокой иронии – здесь, за пазухой, на шершавом теплом пергаменте у него лежит магический источник света, но воспользоваться им без этого самого света невозможно! Крайт вновь выругался, и поднялся на ноги. Воздух вокруг него вдруг стал тягучим и вязким, круги перед глазами сменились яркими вспышками. Он услышал шепот за спиной, развернулся, выбросив перед собой сжатую в кулак ладонь. Раздался тихий смех, и его щеки коснулась чья-то холодная липкая рука. Шарахнувшись в сторону, Лис споткнулся обо что-то и грянулся оземь. Со всех сторон он слышал шаги, чьи-то неясные голоса шептали слова, которые он не мог разобрать. Он впился пальцами в землю, рыча и мотая головой, отчаянно пытаясь отогнать морок, но безуспешно. Сама земля будто пошла зыбью, двигаясь и пульсируя под его руками. «Это все ты-ы…» - простонал Лис, закусив рукав рубашки во внезапном приступе ярости. – «Это ты, чертов дом… Хочешь свести меня с ума! Лис не таков! Не таков, слышишь?!». Вспышка гнева отступила, и Корделиус повалился на землю, все еще ходящую ходуном. - Корделиус! – вдруг раздалось у него за спиной. – Корделиус! Он обернулся, и в ужасе попятился прочь от высокой женской фигуры, светившейся призрачным зеленоватым сиянием. Левая половина лица женщины еще хранила отблеск прижизненной красоты, тогда как правая, оплывшая и распухшая, казалась страшной маской. Женщина призывно тянула к Корделиусу руки, ее глаза пылали бледным голубым огнем. Лис вскочил на ноги и бросился бежать. Сам воздух вокруг начал светиться, и в этом свечении Лис разобрал очертания двери в одной из стен. Вне себя от ужаса он ринулся к спасительному выходу, оказавшемуся, впрочем, таким же коридором, из которого он попал в подвал. Лис бежал, не разбирая дороги, по лабиринту узких темных коридоров, задыхаясь, разрывая сухожилия, падал, полз, снова поднимался, бежал и падал вновь. Шепот в его голове превратился в настоящий хор, и вместе с ним слышался топот множества ног, преследующий его по пятам, смех, хохот, визг… Корделиус поскользнулся и упал, запах крови оглушил его. Он пополз, цепляясь пальцами за осклизлый пол. В тусклом, мертвенном свете, залившем коридор, он видел черную жижу, текущую из щелей в стенах, капающую с потолка. И отовсюду к нему тянулись руки, из пола, из стен, во взбухающих кровавых пузырях угадывались нечеловеческие лица, морды, что скалились ему насмешливо и злорадно. Даже зажмурившись, Лис продолжал видеть их, даже зажав уши, он продолжал слышать ликующие, нечеловеческие голоса. И вдруг все кончилось. Корделиус ввалился в просторное помещение, освещенное неясным, но реальным светом, пробивающемся из окон, расположенных под самым потолком. Двери за ним захлопнулись, и он остался лежать в тишине, скорчившись на полу. Не сразу решился он открыть глаза. Не поднимая головы, трясясь от ужаса, он осматривал помещение, в котором оказался. Очевидно, это была библиотека: высокие стеллажи, заполненные книгами, огромный, овальной формы стол в центре. С противоположного от Корделиуса конца стола, на кресле с высокой резной спинкой восседала миниатюрная фигурка. Лис не мог разобрать деталей, но это было и не нужно – он знал, кто сидит в кресле. - Корделиус! – донесся до него нежный слабый голос. – Корделиус, помоги мне! - Миркул… - прохрипел Крайт и пополз к той, которую должен был спасти. – Я пришел… - Я знаю. – донеслось в ответ. – Иди ко мне! Иди… Повинуясь зову, Корделиус полз, отчаянно цепляясь разбитыми пальцами за каменные плиты пола. Тело отказывалось слушаться, каждое движение давалось с невероятным трудом. Одолев половину пути и совершив над собой поистине титаническое усилие Лис поднялся на ноги. Тяжело опершись о крышку стола, он посмотрел на полулежащую в кресле Миркул. Белесый свет Мессера проник в комнату и озарил лицо девушки. Да, это было ее лицо, ее, Миркул. Но, о, боги, что с ним стало! Корделиус содрогнулся и сдавленный стон вырвался из его груди. Прекрасное лицо Миркул, словно вытесанное из белого мрамора, было исполосовано глубокими, рваными ранами, а на месте ее невероятных, сапфировых глаз зияли страшные багровые дыры. Кровавые слезы текли по бледным щекам. Сознание Корделиуса начало угасать, он тяжело сполз на пол, но не в силах был оторваться от этого, почти ирреального зрелища. Миркул неуверенно поднялась, шатаясь, подошла к Лису и опустилась перед ним на колени. Вблизи ее лицо выглядело еще ужаснее, и Корделиус порадовался, что глаза почти потеряли способность видеть. Девушка склонилась над Лисом, ее кровь капала на лицо мужчине, и он ощутил сладкий, пьянящий запах гнили, исходивший от Миркул. Вокруг них вдруг образовалось неясное движение и из воздуха начали материализовываться странные фигуры, обступая их со всех сторон. В одной из фигур Лис узнал мертвеца из коридора наверху, в другой – женщину из подвала. Но фигур было гораздо больше, все они имели нечеловеческие, обезображенные лица – свиные рыла, клыки, хоботы, страшные язвы и раны. Корделиус вновь поглядел на Миркул. Она обняла его и приблизилась почти вплотную. - Ты должен был спасти меня, Корделиус. – прошептала она, - А теперь нас заберет Грейспен-Холл, и мы останемся здесь навсегда… - Навсегда… - прохрипел Лис. Он уже не чувствовал своего тела, и просто смотрел и смотрел в сочащиеся кровью глазницы Миркул. Девушка коснулась губами его лба. Челюсть ее, вдруг, безвольно отвисла, и из провала рта на лицо Лиса выскользнула огромная черная сколопендра. Яркая вспышка на секунду озарила сознание Корделиуса, а потом рассудок покинул его навсегда. - Кажется все, папа! – Миркул повернула лицо к одному из мертвецов. Лорд Болверт стянул с лица маску и дважды хлопнул в ладоши: помещение озарилось ярким светом. - Милорд, вы просто превзошли самого себя в этот раз! Такая походка! Но, надо сказать, это было весьма опасно. Когда он ринулся на вас с мечом… - Пустяки! - расхохотался лорд, явно весьма польщенный. - А я, разве, не была сегодня на высоте? – спросила Миркул, сковырнув с левого глаза восковую накладку и хитро улыбнувшись. – Признай, папочка, твоя дочь – прирожденная актриса! Болверт ласково обнял дочь и обратился к собравшимся: - Друзья мои, надеюсь, вам понравилось сегодняшнее представление? - Безусловно, Болверт, безусловно. Оно стоило своих денег. - Человеческая трагедия – это всегда так прекрасно, так возбуждающе! – проворковала высокая рыжеволосая женщина – та самая, из подвала. - В таком случае – в замок! Будем пировать до утра! – торжественно провозгласил Болверт. Собравшиеся, следом за лордом, потянулись к выходу. - Как он? – спросил приор у господина Дофрена, склонившегося над Лисом. – Надо полагать, в вашей лечебнице появился новый постоялец, а? - Определенно, друг мой, определенно. Но, надо заметить, он неплохо держался. Поначалу... Ургвальд, хоть и здоровее в два раза, а раскис куда быстрее. Двое дюжих молодых людей подняли бесчувственное тело Корделиуса Крайта, водрузили на носилки и вынесли вон. - А ведь это все ваша алхимия! – обратился приор к Дофрену, когда они расположились за столом с бутылкой «Западного вельда». – Поразительно! - Ничего поразительного. – поморщился бретон. – Вытяжки из каменного гриба и саркосцифы разрушительно воздействуют на силу воли и интеллект. Мухоморы и лунный сахар при правильном применении вызывают галлюцинации, тяжесть в теле, а фенхель, в нужных пропорциях, медленно парализует жертву. Остается лишь добавить все это в воду… - Вы – гений, друг мой! – провозгласил приор, опустошив кубок одним махом. - Ах… - отмахнулся Дофрен. – Настоящий гений - милорд Болверт. Отстроить такой дом. Вы хоть раз видели его план? Здесь одних лабиринтов на несколько километров! А секретные коридоры, а прозрачные с одной стороны стены? Таких декораций нет ни в одном театре, я вас уверяю! - Что есть – то есть. Поразительное сооружение. Жаль, что миру не суждено о нем узнать. – вздохнул приор и вновь наполнил кубок.

Иду на последнюю уступку: по поступившей просьбе продлеваю конкурс до 28 числа. В 13.00 прием работ завершится, на сей раз окончательно и бесповоротно.

Чуть не пропустил Поздравляю коллегу, прекрасную поэтессу и просто замечательную девушку с пересечением двадцатилетнего рубежа

Отличное дерево, у меня рядом с домом нечто подобное растет. Только ФФ все же намекал тебе в свое время, что здесь тема для сценических скриншотов... Так что уместнее было бы запостить скриншот с участием этого дерева

Это и альтернативное развитие истории и отыгрыш одновременно. Вся суть и заключается в том, что мы не повторяем историю ТЕС 3, а переписываем ее по-новому

Писатель нынче вялый, как муха после газовой камеры... Думаю, нет причин беспокоиться

Арвен, уважаемая, люди правы: тут еще прорва времени на голосование отпущена будет, думаю, вы сможете успеть. Ради вас я готов продлять даже три раза

Чествуем сего товарища с почти четвертаком

Вступление за Дагото потерто из соображений этической целостности. Ваш ход, господа - теперь вам начинать Даготово пробуждение будет переработано и выложено на общее обозрение позже. Роль Ворина по прежнему сохраню для себя.

Итак, в связи с твоим Днем Рождения, гнуме, я немного поужался во времени и все же сподобился поподробнее ознакомиться с твоим творением. И впечатления у меня остались исключительно положительные Первое, что, пожалуй, сразу бросается в глаза - это отработанность текста. Видно, что текст шлифовался не раз и не два: лексика, синтаксическое построение предложений, грамотность - все на высшем уровне. Несколько режет глаза обилие пояснительных и дополняющих скобок в "нулевой части"... Я думаю, можно было бы обойтись и без них Сюжетное наполнение порадовало не менее. Возможно, отсутствие нужного опыта помешает мне целиком и полностью оценить грамотность постороения новой Вселенной - но, право, демиург из тебя вышел приличный. Разнообразие рас, планет, культур - все органично вписывается в картину повествования. Фоновое наполнение сцен, кстати, заслуживает отдельного уважения Персонажи... Персонажи оставили массу впечатлений. Во-первых наконец нашелся автор, который смог внести в фонд мировой литературы свой вклад в виде практически небоянных второстепенных действующих лиц. Аналогов господину Ги-Ди или Ра’Диху я, во всяком случае, не встречал. Вот с главными персонажами вышла заминка. Чем большую роль играет то или иное лицо в повести - тем больше оно боянно. Согласись, сам колорит "охотницы за головами" весьма избит. Речь в диалогах и монологах мне, к слову, очень понравилась У многих современных авторов с этим большие проблемы - при очень приличном наполнении произведения речь действующих лиц, порой, сильно хромает. У тебя все выписано на редкость красиво и грамотно... Подкачала опять же ГлавГероиня Юми. Может, это чисто мои личные закидоны, но... Не понравилось Повесть затягивает Мне лично напомнило Лукьяненовские "Геном" или "Спектр". Обрывается практически на самом интересном месте, так что буду ждать продолжения Ни в коем случае не бросай сии благие начинания, мориец

Гнуме, с Днем Рождения тебя поздравляет вся Бесовская Канцелярия Да не переведется вовек мифрил в твоих шахтах, золота в твоих карманах и умные мысли в твоей чудесной гномьей голове

Ну, стеб не стеб... Просто хочется, чтобы это произведение писалось скорее в шутливой, нежели в пафосно-гордой манере. Хотя воля каждого участника сделать его таким, каким он захочет