Зарисовка. Едва освещённый единственной вычурной лампой на столе кабинет, тем не менее, сразу говорил о том, что его владелец привык к роскоши, как привыкают ко всему, что сопровождает с момента рождения. Та же пресловутая лампа смотрелась несколько аляповато: золото и драгоценности, из которых она была сделана, сверкали чуть ли не ярче, чем магический огонёк внутри изогнутой чаши, представлявшей собой настоящее произведение искусства, испорченное избытком драгоценностей, но всё ещё достаточно впечатляющее, чтобы приковать невольный взгляд любого посетителя дома Лювена Аматиуса. Остальной же интерьер комнаты не ронял марку, предоставляя истинную усладу для жадных до внешнего великолепия глаз. Чего стоил только вековой стул для гостей, вырезанный, по слухам, из самого настоящего дерева Хист. Изысканные картины, приоткрывающие стены ровно настолько, чтобы пытливый взгляд мог наткнуться на сверкающие пылинки толчёных алмазов, которые рассыпала подчёркнуто небрежная рука, оттенялись превосходными полированными рамками; их гладкая поверхность вполне могла отражать происходящее в кабинете. Несколько статуэток, уютный диванчик на гнутых ножках и хрустальный графин с парой бокалов тонкой работы создавали по отдельности атмосферу пошловатого мещанства, но, соединяясь вместе, вещи удивительно подходили друг другу. И в этом заключался гений творца, проектировавшего здание, ведь в других помещениях творилось то же самое — вульгарные и безвкусные кусочки творили поразительную гармонию целого, выдававшую в хозяине человека неглупого и по-своему даже изящного. Сам же владетель сего богатства, молодой имперец в шелковой рубашке светло-красного цвета, украшенной рисунками распускающихся лилий, сейчас внимательно слушал позднего посетителя, раскинувшегося перед ним на упомянутом ранее стуле. Посетитель говорил, имперец внимал и изредка вставлял восхищённые реплики в речь гостя — данмера средних лет в тёмных неприметных одеяниях. Отличали тёмного эльфа серьга в ухе, шрам на щеке и тщательно скрываемое смущение от странного энтузиазма хозяина жилища. — Господин Аматиус, нам известно, что вы прибыли из Киродиила относительно недавно, и, честно говоря, я никак не ожидал, что это… — посетитель неопределённо помахал рукой в воздухе, — это поместье строилось для вас. — Моего отца не волнуют скромные расходы, господин Адрам. Но вот меня — ох, меня! — так волнуют поразительные, не побоюсь этих слов, ошеломительные просторы Вварденфелла! Вы знаете, я с детства был болен вашей культурой, всегда мечтал вдохнуть воздуха, которым дышат настоящие, не забывшие своих корней данмеры! Восхитительно… — Кхм, вы правы. Но вернёмся к нашему разговору. Как вы помните, что я как раз говорил о некоторых подробностях вашей биографии. Скажем, этот внезапный переезд сюда, в Балмору, поместье рядом с владениями истинных данмерских аристократов… Скажу прямо, наш народ отнюдь не относится к новаторам. Ваш батюшка сделал блестящую карьеру в Восточной Имперской Компании и потому как никто иной может осознавать всю возможную неприязнь к вам со стороны здешнего общества. Более того, вы даже не дворянин по роду, так что кое-кто способен задать вполне справедливый вопрос: кто этот чужеземец и что он делает на земле наших предков? Я думаю, не стоит преуменьшать опасности. Данмеры обладают великолепной памятью, и прилагающееся к ней большое время жизни делает вас весьма уязвимой целью. Даже спустя десятилетия. Возможно, вас ожидают некоторые трудности, я бы сказал, эксцессы… И вам бы точно не помешала дружеская рука в данный момент, не так ли? Лювен слабо улыбнулся: — Ох, я бы не стал утверждать, что заправляющие здесь Хлаалу вроде вас так уж негостеприимны. К счастью, деньги для них — это комплимент, не обижайтесь, — имеют решающее значение. Я неплохо подготовился для путешествия сюда. Понимаете, я с детства обожал Морроувинд и провёл года, изучая его. Посетил земли Индорил и Дрес, а уж приветливость тамошних обитателей сложно назвать большой! Я даже говорил с волшебниками Телванни, но истинной моей целью всегда являлся Вварденфелл. Здесь всё так и пышет манящим своеобразием! Родина Богов, сладкий запах редких цветов, а уж фауна может дать сто очков вперёд любому существу из иного края Тамриэля. Я влюблён в вашу землю, это так. И пока у меня нет оснований полагать, что она не ответит мне взаимностью. — Достаточно вспомнить Камонна Тонг, — фыркнул Адрам. — Они не остановятся ни перед чем, чтобы утихомирить выскочку, покусившегося на традиции данмеров. — Но как я смею… как я могу сметь нарушать эти самые традиции? — Недоумение в голосе имперца читалось легко, слишком легко. Он был молод. — Своим существованием здесь, само собой. У вас нет… пока нет влиятельных покровителей, способных прикрыть вашу спину в случае чего. Вы — лёгкая цель, господин Аматиус. И даже наняв сотню телохранителей, вы не можете быть уверены в своей безопасности. Пораженный этой идеей, Лювен откинулся назад. Искра удовлетворения мелькнула в полуприкрытых глазах данмера, он сцепил руки в замок и придвинулся ближе к имперцу, продолжая настаивать: — Камонна Тонг — монстры. Поверьте мне, лучше не иметь с ними дела. — Что вы предлагаете? — Защиту, — Адрам самодовольно усмехнулся. — Я представляю некоторую организацию, которая сумеет сладить с этими расистами. В обмен на некоторую плату, разумеется. — Но что это за организация? — Любопытство возобладало над страхом сына торговца. — Я, как вы знаете, принадлежу дому Хлаалу. И среди нас есть… недовольные политикой, проводимой Камонна Тонг. Их программа мешает торговле и, само собой, дружеским отношениям между Империей и Морроувиндом. Господин Аматиус облизал губы и сказал: — Вы так говорите, будто Морроувинд не часть Империи. — Да? Вам показалось. Я всецело придерживаюсь позиции скорейшей интеграции. — Что ж… Пожалуй, вы правы. Я согласен. От полноты чувств Адрам встал. Он протянул руку Лювену и с чувством пожал. — Будьте уверены, вы сделали правильный выбор! Данмер прошелся по кабинету, остановился около массивного шкафа с потемневшими от времени и недостатка света дверцами, постучал по нему. — Только, прошу вас, не забывайте нашего уговора. Камонна Тонг весьма сильны в поиске порочащих молодого человека сведений. Они могут действовать не только силой. Имперец оживился и, к удивлению тёмного эльфа, произнёс на чистом данмерском: — У вас существует прекрасная идиома на этот счёт. Скелет в родовом шкафу, верно? У всех аристократов Морроувинда имеется подобный. Вот только… я не очень понимаю, зачем он им нужен. Адрам поперхнулся: — Вы говорите на нашем языке? В таком случае, вам стоит уделить больше внимания не прямому смыслу слов, а значению самой фразы… Скелет в шкафу — это секрет, который никто не должен знать. — О. Оу. Да. Это… интересно. Я-то думал… Понимаете, я теперь понял, почему на меня так… Впрочем, можете посмотреть сами. Откройте его. Ну, шкаф. Данмер подчинился. И застыл на мгновение, пораженный. Потом, с усилием взяв себя в руки, выдавил: — Ах вот оно что. И впрямь — скелет. Могу я поинтересоваться, откуда вы его взяли? — Я дал объявление, вы, конечно, знаете, каково это. Было столько предложений, пришлось даже проводить нечто вроде конкурса. И я выбрал самого лучшего! — С ноткой напыщенности сообщил имперец. — Видите, какой он старый, у него такие пожелтевшие кости. Истинный образчик, не сомневаюсь. Тёмный эльф не походил на мера, который мог дать объявление. Адрам вообще, судя по его виду, ничего не давал, а только брал. Собственно, поэтому он так продвинулся по стезе Хлаалу и стал одним из лучших агентов Камонна Тонг в Балморе. Его изобретательность не раз помогала ячейке заработать без риска. Вот и теперь данмер предложил не разграбить поместье имперца, а заставить того платить за свою безопасность. — Точно. И… он ухмыляется? — Ну, у меня есть основания предполагать, что они все в какой-то степени ухмыляются. Смерть сделала их смешливыми. Данмер вздохнул: — Ну, конечно. И… — всё мужество эльфа понадобилось ему, чтобы не отдёрнуться, когда скелет внезапно приподнял руку и покачал ей, склонив череп чуть набок. — Он здоровается. — Скелет… живой? — На выдохе спросил Адрам. — Я бы не назвал его живым, но он вполне неплохо двигается, смею уверить! Приковылял по объявлению. Бедолаге было скучно. Я плачу ему золотой в день. Понятия не имею, куда он девает деньги. Данмер закрыл шкаф. По крайней мере, теперь у него имелся компромат на имперца. — Ясно. — Он не стал добавлять, что некромантия наказывается смертью. Незачем пугать имперца раньше времени. — Не сомневайтесь, у вас были бы грандиозные трудности, узнай Камонна Тонг об этом. Но не стоит беспокоиться, я улажу всё. У вас есть под рукой перо и бумага? Благодарю. Адрам черкнул что-то на клочке пергамента и подал его Лювену. — Вот адрес. Доставьте туда необходимые ресурсы, мы будем, — эльф не удержался от подначки, — отмывать ваше доброе имя и заодно заткнём рот этим преступникам из Камонна Тонг. Не скупитесь. Он обвёл взглядом помещение. — Хотя едва ли вы знаете, что такое скупость. — Можете не беспокоиться. Я щедро вам отплачу, если вы поможете мне в таком благородном деле. — На миг тень сомнения наползла на лицо господина Аматиуса, но тут же растаяла, сраженная его улыбкой. Довольные друг другом, собеседники простились. Имперец был рад, что у него появились друзья, а данмер мечтательно закрывал глаза при одной мысли о том, сколько сынок богатенького папашки отвалит им за свою сохранность. И на эти деньги ячейка могла существовать ещё долго. Его наслаждение от удачной махинации продлилось ещё три дня, пока обещанная плата не была доставлена в указанный дом. Огромный ящик, заполненный слоадским мылом и прочными кляпами, заставил Адрама топать ногами, пиная ни в чём не повинную мостовую, и долго орать от бессильной ярости.
Депутатов не будут проверять на наркотики. Всего понемногу, а боязни ГМО навалом.