Морровинд навсегда. =) Придумалась мне тут одна стервозная барышня - Альвери Ллерис, данмерка, - по характеру ну чистый Нереварин (хотя она им не является). Сначала хотела написать про неё один рассказик, но решила, что либо он разрастётся в пухлую повесть, которая наверняка останется недописанной, либо я сделаю цикл рассказиков небольших, но законченных. Итак Альвери. История первая. Не мешай мне… или умри. Альвери проснулась довольно поздно, с больной головой и отвратительным настроением. Некоторое время лежала в постели, размышляя о случившемся с ней вчера… Потом всё-таки встала, позвала служанку, чтобы та помогла ей одеться. Есть не хотелось, поэтому завтракать она не стала. Всё ещё в плохом настроении – а причин исправляться у него не было – направилась в комнату Фейна. Проклятый бретон даже не вышел вчера её встретить… А ведь она отсутствовала дома довольно долго, около двух недель. Совсем избаловался парень, надо бы его поставить на место. У Фейна было темно и душно. Альвери зажгла свечу на столике возле кровати. Тусклый огонёк высветил расшвырянные подушки, пару пустых бутылок из-под бренди, смятую женскую блузку под стулом… Владелицы блузки, впрочем, рядом не оказалось. Видимо, она была не столь беспечна, как Фейн. Фейн лежал ничком на кровати и спал. На столе, на серебряном подносе, рассыпаны были кристаллы лунного сахара. Альвери хмыкнула, озирая картину разгрома. Бесполезно было бы сейчас пытаться что-то делать. Но потом она, разумеется, припомнит ему и лунный сахар, и женскую блузку. А пока следовало заняться более неотложными делами. Альвери недавно получила звание Сестры Дома Редоран, чем очень гордилась и дорожила. Ещё пару ступенек – и она будет заседать в Совете. Она, чужеземка, бывшая авантюристка, воровка и расхитительница гробниц. Редоранцы никогда не приняли бы её в свой Дом, если бы знали о её прошлом. К счастью, они не знают. И не узнают, если кое-кто поскорее замолчит навсегда. Дремора побери, почему старые дружки появляются из небытия именно тогда, когда это меньше всего нужно?! А всё было так хорошо! Не так давно, во время бала в поместье Ллетри, сам Атин Сарети почти открытым текстом предложил ей выйти замуж за его сына. Альвери собиралась поломаться немного, только чтобы набить себе цену и не прослыть охотницей за знатными женихами, да и согласиться… Тем более что сын Атина, Варвур Сарети, был довольно симпатичным молодым человеком, хотя и несколько нелюдимым и замкнутым. Пару раз Альвери доводилось с ним встречаться, и она ловила на себе его восхищённые взгляды. Поэтому полагала, что ей не составит труда влюбить его в себя и сделать так, что всю совместную жизнь он будет выполнять любой её каприз. Будущее виделось ей в весьма радужном свете. А теперь что? Проклятый Даглин… Несколько лет назад они с Даглином, нордом, тоже прожженным авантюристом, неплохо проводили время вместе – и в деле, и в постели. Но прошлое – это только прошлое. В настоящем Альвери и слышать не хотела ни о каком Даглине. Даже, скорее всего, не вспомнила бы о нём, если бы он сам о себе не напомнил – довольно грубым образом, надо сказать: вломился в комнату гостиницы в Маар Гане, где Альвери ночевала накануне, мол, здравствуй, дорогая, а ты неплохо устроилась, как насчёт выпить вместе… Охранники, стражи-редоранцы, смотрели на происходящее широко открытыми глазами, не зная, что предпринять. Но Альвери картинно возмутилась, заявила, что Даглин ошибся и принял её за кого-то другого, а потом велела вышвырнуть его вон. Но успела показать ему тайным, воровским жестом, чтобы он ждал её внизу. Потом, выставив охрану из комнаты, через балкон выбралась наружу, где и состоялся исторический диалог, в ходе которого выяснилось, что Даглин хочет снова быть с ней (тем более что он опять на мели, а она купается в роскоши), а она этого совершенно не хочет, но если она будет им пренебрегать, он расскажет её женишку (да-да, о планах Атина Сарети насчет свадьбы уже начали ходить слухи) кое-что такое, отчего впечатлительный и трепетный юноша не только откажется на ней жениться, но и вовсе немедленно повесится в собственной спальне. Альвери, не на шутку испугавшись, но не подав виду и решив действовать хитростью, наплела Даглину с три короба, сделала вид, что на всё согласилась, предложила встретиться через несколько дней в Балморе и дала денег на дорогу и на выпивку. Не в Альдрун же было его звать?! Правило, которого Альвери всегда старалась придерживаться: все тёмные и сомнительные делишки – подальше от жилья. Дом должен быть надёжной крепостью, куда не проникает суета мира, тихим местечком, где можно отдохнуть душой и телом, позабыв обо всех тревогах. А Даглина, конечно же, придётся убить… Обо всём этом Альвери размышляла, собираясь в путь. Разумеется, охрану она на этот раз не возьмёт, а чтобы никто ничего не заподозрил, скажет, что собирается в паломничество на Поля Кумму, к Алтарю Смирения. Ну а кто же ходит в паломничества с охраной? Атин Сарети и его сыночек заодно получат возможность убедиться в добродетельности и набожности невесты. Скромная, свободная одежда, немного еды в дорожном мешке… С виду – воплощённая невинность. Альвери покрутилась перед высоким, в полный рост, серебряным зеркалом и осталась вполне довольна собой. Закрутила на затылке длинные огненно-рыжие волосы, стёрла с губ кроваво-красную помаду, сняла украшения и положила из в маленькую шкатулку, сделанную из огромной и потрясающе красивой морской раковины. В этот момент появился Фейн. Он едва стоял на ногах, и его заметно трясло. Вид у него был бледный и жалкий. – А, очухался, - почти без злобы сказала ему Альвери вместо приветствия. – Ну, рассказывай, с кем развлекался на этот раз. Четыре месяца назад она бы закатила ему истерику – по всей программе, со слезами, визгом и битьём посуды. Два месяца назад – просто врезала бы ему по физиономии, не по-женски, а кулаком в подбородок, так что он отлетел бы к дальней стене и долго приходил потом в себя. Но теперь – теперь ей было почти всё равно, почти наплевать и на него, и на его девиц, и на его пристрастие к лунному сахару, всё отчетливее проявляющееся в последнее время. Пожалуй, от Фейна тоже придётся в ближайшее время избавиться. Пока что ей каким-то чудом удавалось выдавать его за дальнего родственника, полукровку… Но сейчас, когда на горизонте маячит выгодная свадьба, а этот подлец окончательно ей надоел, пламенная любовь прошла, а её могила поросла вереском и комуникой, можно, наконец, и его выкинуть из жизни, зачеркнуть и сделать туманным прошлым. – Аль, не злись… – пробормотал Фейн, растирая помятую физиономию. – Тебя всё время нет, ты вся в разъездах и делах, а я тут совсем один… и ужасно по тебе скучаю… – Ну конечно, и как я не догадалась, что это я во всём виновата? – хмыкнула Альвери, скривив губы. – Ладно, мне сегодня некогда тебя отчитывать. Снова нужно в дорогу. Но учти, если, вернувшись, застану то же самое, что и сегодня, – тебе придётся плохо. Фейн промолчал, мрачно разглядывая пол. Разумеется, он чувствует себя полным ничтожеством. Живёт, бездельничая, в её доме, пьёт и кутит на её деньги… Впрочем, он и есть ничтожество. Нет, не таким он был в их первую встречу – подающий большие надежды молодой боевой маг, черноволосый красавец с обольстительной улыбкой и потрясающим чувством юмора. Она нашла его в Хууле, этом бедном рыбацком селении, где он тщетно пытался устроиться на работу. Даэдра его знает, почему он вообще оказался там. Альвери как-то не удосужилась спросить. А ведь в больших городах у него было бы больше шансов. Она его обласкала, приютила, сделала его жизнь похожей на сладкий сон – всё, о чём он мечтал: роскошь, безделье и любовь красивой умной женщины. Он расслабился, размяк… А она терпеть не могла слабаков. Слабаков она уничтожала. Это было как будто что-то в крови; должно быть, сходный инстинкт заставляет хищника гнаться за испуганной убегающей жертвой. – Всё, я ухожу. До встречи, любимый, – с язвительной улыбкой Альвери потрепала Фейна по щеке. – И побереги здоровье. Он снова ничего не сказал, только затравленно отвёл взгляд, окончательно подписав себе приговор. А ведь мог бы, прямо и открыто взглянув ей в глаза, рассмеяться, подхватить её на руки и утащить в спальню, невзирая на её возмущение и шутливое сопротивление… Она бы простила его, поверив, что он действительно скучал и чужая блузка под стулом – всего лишь глупое недоразумение, что он – прежний весёлый и бесшабашный молодой маг, тот, в кого она безоглядно влюбилась несколько месяцев назад. Она бы простила. Опять. Но он ничего этого не сделал. И Альвери ушла, даже не пытаясь подавить раздражение и злость на этого недоноска и на судьбу в целом, вечно подсовывающую ей кого-то не того. Нет, она давно уже не ждала прекрасного рыцаря на белоснежном гуаре, давно уже не мечтала о любви до гроба. (Впрочем, она вообще не была уверена, что когда-либо мечтала о чём-то подобном. Разве что в самой нежной юности…) Но, кажется, даже просто приличные мужчины были величайшей редкостью в этом странном и безумном мире. Альвери не очень любила ездить на силт-страйдерах: ужасно нервное занятие – сердце так и ухает вниз при каждом прыжке гигантской твари. Гораздо приятней было бы спокойно плыть по реке на лодке. Но увы, Альдрун был удалён от рек. К счастью, была ещё Гильдия Магов, где можно было воспользоваться телепортом, тем самым вдобавок сохранив уйму времени. Разумеется, момент перехода – не самая замечательная штука, но всё же лучше, чем силт-страйдер. Впрочем, это уж кому как. Балмора встретила её дождём. Альвери с удовольствием подставила лицо прохладным струям. В Альдруне дождей не бывает…Альвери в очередной раз подумала, как жаль, что она присоединилась не к Дому Хлаалу. Хлаалу владели самыми прекрасными, на её взгляд, землями на Вварденфелле. Во всяком случае, здешний климат нравился ей гораздо больше душного, наполненного песком и пеплом с Красной Горы воздуха Альдруна. Но так уж получилось, что, когда ей срочно нужны были деньги, подвернулась работёнка именно у редоранцев. А после этого ни Дом Хлаалу, ни Дом Тельвани не желали принимать её. До прибытия Даглина у неё оставалось два дня: назначенный ею для встречи день ещё не наступил. Она специально устроила так, потому что ей нужно было спокойно всё обдумать, а душная атмосфера Альдруна и постоянный надзор со стороны редоранцев мешали ей сосредоточиться. В чопорном и строгом Альдруне Альвери всегда ощущала себя пленницей. Другое дело Балмора. Через этот город постоянно текли реки чужеземцев, недавно прибывших на Вварденфелл, и местные обитатели давно отвыкли обращать внимание на странников – особенно на столь неброско одетых. Альвери вдруг подумала, что так скромно она не выглядела уже много лет – с тех самых пор, как у неё появилась возможность удовлетворять свои высокие запросы насчёт одежды и украшений. Сейчас же, чтобы не привлекать внимания и к своему красивому, запоминающемуся лицу, она пониже опустила капюшон плаща и направилась в «Южную Стену», пристанище воров и авантюристов всех мастей, где брезговала появляться аристократия и, следовательно, у Альвери было меньше шансов быть узнанной кем-то из Хлаалу. А Хлаалу только дай возможность подловить редоранца на каком-нибудь подозрительном дельце… Давнее противостояние этих двух Великих Домов, особенно обострившееся после того, как Хлаалу прибрали к рукам Кальдеру и расположенные рядом с ней эбонитовые шахты, было притчей во языцех во всём Морровинде. Сняв комнатку и съев скромный, но сытный обед, Альвери отправилась прогуляться по городу. Всё здесь ей было знакомо – ведь здесь начиналась когда-то её авантюрная карьера – и вызывало приступ болезненной нежности. Кажется, это состояние называется ностальгией… Она шла по улицам, разглядывая дома, с радостью отмечая всё, что осталось прежним, с грустью – всё, что изменилось. Вообще-то она любила перемены и всегда их приветствовала, особенно если жизнь менялась в лучшую сторону. Но сейчас ей бы хотелось вернуться на несколько лет назад, в ту Балмору, которую она увидела впервые. Она купила порцию фруктового льда и уселась прямо на набережной, свесив ноги к воде и лениво разглядывая проплывающие мимо лодки. Прежнее раздражение окончательно сменилось покоем и безмятежностью. Ни пыльный Альдрун, ни предстоящая свадьба, ни прошлые связи, ни Фейн её больше не волновали. Она мечтательно жмурилась, подставляя лицо неяркому солнцу и ласковому ветерку, ела фруктовый лёд и ни о чём в эти минуты не думала. Здесь и сейчас она могла позволить себе быть самой собой. Даглин прибыл спустя два дня, как и было оговорено. Альвери встретила его в порту силт-страйдеров и с притворной радостью раскрыла ему объятья, чем он остался вполне доволен. Разумеется, данные ею на дорогу деньги он тоже прокутил, так что ради прибытия в Балмору ему пришлось обокрасть постояльцев храмовой гостиницы в Маар Гане – так он сказал. Ночью, в постели, потягивая купленный Альвери флин, Даглин вдруг заявил, что если она попробует его пришить и он через четыре дня не появится в неком определённом месте, то некий таинственный приятель немедленно отправится в поместье Серети и передаст Атину Сарети некое весьма любопытное письмецо… «Что ты, милый… – пробормотала в ответ на это Альвери. – Я по тебе так скучала!.. Как ты можешь меня подозревать в подобном?» Если у Даглина и имелись какие-то подозрения, после пары страстных поцелуев они исчезли. Она не стала говорить, что прекрасно знает: единственный его приятель – двуручный топор, и вряд ли кто-нибудь когда-нибудь слышал о топорах, носящих кому-то письма. Пусть думает, наивный болван, что она поверила и испугалась. Через четыре дня Даглин ушёл из Балморы по направлению к Кальдере, сказав, что намерен встретиться с тем самым приятелем, убедить его, что всё в порядке, а потом вернуться и отправиться с ней в Альдрун. Альвери незаметно последовала за ним. С усмешкой понаблюдала из кустов, как он, усевшись возле каменного моста, неспешно пьёт суджамму и сам с собой играет в кости, явно желая потянуть время. Она не спешила: ей нужно было убедиться, что Даглин действительно солгал. Разумеется, никакой приятель к нему не явился. И, спустя полчаса, Даглин поднялся с травы и медленно поплёлся обратно в Балмору. С таким же успехом он мог бы вовсе не покидать пределов города, но Альвери знала его принцип: в каждую ложь вкладывать толику правды. Такой вот странный пунктик. Боги не любят лжецов, а тут, мол, непонятно – вроде бы и солгал, а вроде и нет… Авось и не станут наказывать. Не успел он сделать и трёх шагов, как Альвери метнула в него из своего укрытия нож. Лезвие глубоко вошло в шею Даглина, и он, мгновенно умерев и не издав ни звука, осел на землю. Альвери оттащила тело под мост – чтобы случайные путешественники, доведись им идти сейчас этой дорогой, ничего не увидели, – и методично проверила карманы и подкладку. Впрочем, ничего ценного, кроме нескольких кристаллов лунного сахара в бумажном пакетике, не нашла. Затем она затащила труп в реку и позволила течению унести его. После чего, насвистывая какой-то нехитрый мотивчик, направилась в Кальдеру, где воспользовалась телепортом и переправилась в Альдрун. Здесь предстояли новые хлопоты. Нужно было ещё избавиться от Фейна, а отравить его было бы слишком опасно. Под чужой личиной она наняла в «Крысе и Котелке» двух головорезов, наплетя им что-то о своём разбитом коварным бретоном сердце и жажде справедливой мести (что отчасти было правдой). На следующее утро Фейна нашли возле самого её дома с перерезанной глоткой. Редоранские аристократы один за другим приходили в дом скорбящей по погибшему дальнему родичу Альвери и выражали ей свои соболезнования. Атин Сарети сказал, что, видя её искреннюю печаль, он ещё больше убедился в её добродетельности и утвердился в своём желании принять её в свою семью. Альвери грустно и строго заметила, что сможет выйти за Варвура не раньше, чем закончится траур. Атин серьёзно покивал и ушёл, переполняясь восхищением по поводу изысканной сдержанности и благородности натуры будущей невестки. Жизнь снова заиграла для Альвери всеми цветами радуги. Судьба определённо благоволила ей, и, едва за Атином Сарети захлопнулась дверь, Альвери радостно подпрыгнула и послала небу воздушный поцелуй. И даже на небе наверняка оценили по достоинству его сладость и свежесть.
Лорд Алекс. Ибо добрый и благородный рыцарь без страха и упрёка. =)