*сдул пыль* Возвращаемся к рассказу. Этот отрывок будет чуть покороче предыдущих, но у него очень важная функция; здесь - затравка к дальнейшему повествованию. Надеюсь, потенциальные читатели ещё живы. =) Интермедия. Карета ехала довольно-таки резво; сквозь паршиво обитые стенки и потолок до меня доносился шум вечерней дороги, лёгкое переругивание околоточных, отклик течения реки. Тонкая дверца была снабжена маленьким обзорным окошком, и я мог вольно наблюдать за окрестностями. Впрочем, конвой довольно быстро оказался на мосту, и некоторое время мне были видны лишь нечёткие береговые линии и очертания дальнего частного заводика. Вот снаружи показалась чудовищная бронзовая статуя, изображавшая одетого в старомодный костюм человека, сжимающего молот. Лицо его выделялось вековой ухмылкой, вневременным самодовольством; именно ему это некогда незначительное поселение было обязано появлением первых производств. То был господарь, провидец, реформатор, единственный в своём роде принцепс, Чезаре Борджа и Лоренцо иль Магнифико в одном лице, подобных коему не было и, надеюсь, не будет. Скульптор, пожелавший остаться неназванным, придал своему творению почти портретное сходство с оригиналом; тяжёлый проницательный взгляд, далеко отведённая рука с инструментом… Скрытая где-то внутре ненависть к чуждому народу… Маленькие ноги. Миновав монумент, экипаж резко свернул; мы не успели толком въехать на Посольскую, как поспешили окольными путями на Крестовоздвиженскую площадь. Улицы, по которым мы двигались, были заметно тише сейчас, ночью; днём же здесь было невозможно находиться. За окошком мелькнули кованые ворота – то была Коммерц-коллегия. Следом выплыли бесстрастные мраморные колонны и чувственные кариатиды, прильнувшие к стенам здания Берг- и Мануфактур-коллегии. Один за другим мы проезжали различные конторки, присутственные места, канцелярии, неприметное здание со знаком в виде вписанного в треугольник глаза, висящим над дверью… Наконец, экипаж остановился. Дверь кареты открылась, конвоир по неизвестным причинам помог мне спуститься, и я наконец смог как следует оценить место, в котором мне предстояло провести неопределённое время. Ряд из нескольких несуразных башен, соединённый массивными стенами из красного камня, увенчанными сверху множеством раздвоенных зубцов. Здание комендатуры, довлеющее над всей остальной крепостью – сверху - бойницы, крепкие решётки на окнах нижних этажей, хитро устроенный входной коридор, вкопанный глубоко в землю частокол. Освещённые газовыми лампами обзорные точки. Пара караульных на входе – тёмно-пурпурные мундиры, низкие шапки, гладкоствольные винтовки. Типичная фортеция для нашей глубинки. Янки более прозорливы, ибо строят такие внушительные конструкции исключительно на передовой; нам же укрепление подобного рода нужно исключительно… для защиты от самих себя. Мои размышления были резко прерваны окликом: - Господин Храмов! Вас ждёт околоточный. Женщина-конвоир стояла на месте и нетерпеливо смотрела на меня; остальные сопровождающие уже были впереди. - Вы бы хоть пояснили, почто и зачем, а то вы слишком резко вывели меня из места моего отдыха, - сказал я, спокойно перемещаясь в её сторону. – Я, знаете ли, болею. Даму, казалось, моя реплика ничуть не удивила. - Доктор… Вы же доктор? Вот, доктор, вы обвиняетесь в умышленном убийстве и побеге с места преступления. Можете передо мной не ломать комедию, я все равно не знаю подробностей. Мне пришлось картинно насупиться. Нельзя сказать, что я до последнего момента верил, что меня не арестуют; напротив, этот вариант из всех возможных был самым очевидным. - Как мне к вам обращаться?.. – решил я сменить тему. Караул тем временем был всё ближе. - Фирентская. Тайный советник, - чуть склонила голову сопровождающая. – Можете оставить свои шовинистические комментарии при себе. Я пожал плечами и отстранённо сообщил: - Ваша карьера меня, откровенно говоря, слабо интересует. Мне сейчас насущнее было бы выяснить, в какой ситуации я оказался и какая псякрев в этом виновата. Мы ненадолго остановились. Конвоиры, сопровождавшие советника, вернулись к экипажу; караульные проверили верительные документы и пропустили нас внутрь.
