Марк К. Марцелл

6. САМЫЙ ЛУЧШИЙ ВРАГ Действующие лица: Хозяин – стройный парень лет 20 в мятой белой рубахе и явно форменных штанах цвета хаки. На голове – рогатый шлем. Гость – полноватый и невысокий мужчина лет 30 в таких же форменных штанах и форменной рубахе. Без шлема и без оружия. Еще один парень лет 20, по комплекции похожий на Хозяина, в разорванной и заляпанной кровью форме того же отряда. Плечо перебинтовано. Без шлема, но с саблей на боку. Тускло освещённая комната, обставленная под кабинет. Из общего интерьера выбиваются огромная двуспальная кровать с тёмно-синим покрывалом, косо стоящая в углу, и растрёпанный грязный ковёр, коему давно пора почивать на помойке. В кресле у камина неподвижно застыла человеческая фигура, отбрасывающая на стену рогатую тень. Из маленькой клетки у письменного стола доносится тихое не то шипение, не то писк. Раздаётся стук в дверь, и в кабинет входит Некто, с сумкой и подносом. Гость: Привет! Ну, ты как сегодня? А то ребята уже волнуются: сидишь тут, как сыч… Третий день из комнаты не выходишь! И шлем почему-то не снимаешь… Хозяин: Что надо? Гость: Да мне-то ничего. А тебе я обед принес, хех! Ставит поднос на письменный стол, туда же кладет сумку. Хозяин: Спасибо, оставляй – и вали. Гость: Ну, ты чего? Смотри, какое яблочко! Лови! Хозяин (неохотно оборачивается): Стой, не кидай! Лучше хомяка Его покорми… Гость: Ну, ты не перебарщивай! Сам корми своего хомяка! Хозяин: Да какого «своего»! Говорю же – Он оставил, просил присмотреть… Встает, подходит к столу. Берет яблоко, откусывает кусочек, выплевывает себе на ладонь и просовывает в клетку. Хозяин (обращаясь к хомяку): Ну, ешь давай! Ещё? На, вот ещё… Гость: Да ты бы сам покушал… Хозяин: «Покушал»! Не «покушал», а «поел», деревня… Гость: Ну, что ты к словам вяжешься? Совсем как он! Хозяин: Ты бы помолчал, а? И без того тошно… Гость: Слушай, ну ты же взрослый мужик. Боец. Герой, мля! Ну, нельзя так расклеиваться! Не в первый раз товарища хороним, да… Хозяин: Да какой Он мне товарищ? Скажешь тоже: «товарищ»! (Старательно смеется.) Гость: Ну, как же… Все же знают, что вы друзьями детства были. Хозяин: Да никакими не друзьями! Сроду у меня не было никаких друзей! Гость: А если так – то чего ты по нему убиваешься? Не ешь, не спишь… Хозяин: Да не по Нему же! Ну, как ты не поймешь… Вот, смотри: мы вместе были детьми, так? Так. Играли, дрались… Ох, и часто же дрались! (Улыбается.) Он же еще моих отца с матерью помнил! Ну, и меня самого – пацанчика… Ясно тебе? Гость: Да ясно, ясно… Хозяин: Ну, вот. Значит, пока Он был живой – всё это как бы тоже ещё немножко было… (Искоса поглядывает на Гостя, определяя, не смеется ли тот.) А теперь – всё. Не осталось никого, кто это помнит. Гость: Ну, кроме тебя! Хозяин: Вестимо, кроме меня! Но я один – это мало как-то. И теперь выходит, что не было той жизни. Ни детства, ни отца с матерью. Я как бы родился сразу взрослым мужиком. Да ещё и сиротой… Гость (встревоженно): Ну, это ты брось! Ты лучше глянь, что командир тебе передал… Та-дам! Торжественно вынимает из сумки бутылку, демонстрирует Хозяину. Ставит ее на письменный стол. Озирается по сторонам в поисках стакана, видит один на полу. Поднимает, достает платок и начинает протирать стакан. Хозяин: Ух ты! Дай сюда! Гость: Платок, что ли?! (Инстинктивно отдергивает руку.) Зачем тебе? Хозяин: Да я хочу Климу гнездо сделать. Ну, типа кубла. Крысы ж такое любят? Ну, а хомяк – он почти что крыса… Гость: Из моего, что ли, платка?! Да иди ты на хрен! Травы вон нарви да кинь ему, и пусть себе гнездится! Хозяин: Точно, щас нарву! (Почти выбегает за кулисы.) Гость вздыхает, осматривается без любопытства. Видит под креслом какие-то бумаги, вяло перебирает, пытается читать. Не заинтересовавшись, бросает их на кровать. Входит Хозяин с пучком травы, засовывает хомяку в клетку. Хозяин (хомяку, почти нежно): Ну вот! И тепло тебе будет, и мягко… (Осекшись, выпрямляется и резко отступает от клетки, явно застеснявшись.) Гость: Ну, теперь всё? Дай, что ли, и мне какую-нибудь кружку: выпьем за упокой души… Хозяин: Да, кружка же эта ещё… Вот же бл…ство! Гость: Ты чего опять? Хозяин: Да кружка Его у меня осталась! Мы с Ним вот тоже так выпивали… Ну, перед заданием этим… Гость: Ну и что? Я и из его кружки могу – какой вопрос? Хозяин: Да я не про то! Как увижу ее – всю душу из меня эта кружка вынимает! Ну, как так можно: человека нет, а жестянка какая-то осталась, и ей хоть бы хны! А человек умер, живой человек! Гость: Ну, так убери ее куда-нибудь с глаз долой. Хозяин (решительно): Да я вообще ее щас выкину! Быстро подходит к кровати, достает из-под подушки кружку и бросает за кулисы. Слышен удар жестянки о землю. Гость: Ты чего? Прямо в окно! А если б там проходил кто? Хозяин: Да посмотрел я, не было никого… Неловкая пауза. Хозяин: … Ты в Зимних землях бывал когда-нибудь? Гость: Нет, не довелось. А что? Хозяин: А я бывал. Там, знаешь, лёд такой. И раз в год он тает. Так странно: вчера ещё ходили по нему, даже на лошадях ездили! А сегодня трещины идут… И, знаешь, куски откалываются. А потом льдины эти вообще уплывают по реке. И плывут себе, и тают… А вчера были близко, вот же, под ногами! И прочными такими казались… (Сокрушенно качает головой.) Во время рассказа Гость незаметно зевает. Гость: Зато я был в Алых землях! Хочешь - расскажу? Хозяин: Не хочу. Гость: А с чего вы взяли вообще, что он погиб? Трупа-то не нашли… (Опасливо замолкает.) Хозяин: Да бороду Его там подобрали, окровавленную… Точно – Его, в косичку заплетенную! Ему какая-то девка в борделе в бороду ленточку вплела, ну я и стебался над Ним. Очень глупый у Него был вид с ленточкой этой, просто идиотский! Он и сам, наверное, хотел расплести – да не стал, мне назло… Гость: Ясно. Ну, давай, что ли, и мне стакан какой-нибудь… Хозяин оглядывается в поисках стакана и видит на кровати бумаги. Хозяин: Слушай, ты ж читать умеешь! Гость: Ну, умею… Хозяин: А почитай мне, ну! Гость: Не «нукай» - не запряг… Что это за бумажки-то? Не понял я там ничего… Хозяин: Да стихи это Его! Ну, в смысле не Его, но он их записал… Гость (шокирован): Стихи?! Хозяин: Да не Его, говорю же! Ему иногда стихи снились. Ну, а потом Он их записывал. А сам Он не сочинял – не умел. Гость: Тогда кто их сочинял-то? Хозяин: Ну, типа какой-то поэт. Который то ли уже умер, то ли еще не родился… Почитай, а? Гость прокашливается, осторожно берет один листок сверху, читает вслух. Но стихи пусть озвучивает не явно малограмотный Гость, а другой мужской голос из-за кулис. Без «завываний», которые иногда любят поэты, и практически без эмоций, очень спокойно: Страницу – и огонь, зерно и жернова, Секиры острие и усеченный волос… Гость (прерывается, разочарованно бросает листок на стол): Да ну, бред какой-то… Хозяин: Угу, точно: бред! Гость: Слушай… А может, «усеченный волос» - это про его бороду, а?! Несколько секунд оба потрясенно молчат. Хозяин: И там еще про секиру было… Гость: И про огонь! Оба (хором): Да нет – всё-таки бред. Гость: Просто про войну стихи, наверное. Хозяин: Вестимо, про войну! Гость (с видом знатока): Про войну бы надо… побыстрее чтоб оно было. И побойчее… Хозяин: Ну всё, хватит уже! Заладил: «стихи», «стихи»… Если Его уже нет – то и стихов этих как бы тоже нет, ясно? Когда такой человек, как Он, умирает… Как бы сказать половчее-то… Многое очень уходит вместе с ним. Гость (перебивает): Ну ладно, ладно… Ты мне лучше вот что объясни, э-э-э… В общем, командир велел узнать: ты почему шлем не снимаешь? Мозгами поехал, что ли? Хозяин (снимает рогатый шлем и бросает на кровать): Да я просто забыл его утром снять. На ночь надеваю, понимаешь. Ну, чтоб в кресле не уснуть: в шлеме-то фиг уснешь! (Довольно смеется.) Гость: А, ясно: кошмары… Хозяин молчит где-то секунд пять. Хозяин (нехотя): Та не… Мне, наоборот, снится, что Он – живой… Гость: ? Хозяин: Ну и вот. И когда я просыпаюсь, то сперва продолжаю думать, что да, живой. А потом через минутку вспоминаю, что… И Он как бы снова для меня умирает. Гость (решительно): Ну, всё. Давай выпьем, что ли? Жалко, что ты не поел ничего… Зато уж хомяка до отвала накормил! Хозяин разливает вино в стакан и в свою жестяную кружку, вынутую из недр письменного стола. Гость: Ну, пусть ему земля, как говорится… Неожиданно на сцене становится светлее: заходит Он. Он: Привет! Не ждали? А чего вы тут празднуете без меня? Хозяин каменеет, только дрожат руки и подбородок. Гость радостно кидается к вошедшему. Гость: А мы вот… это самое… Он (радостно кричит Хозяину, не обращая внимания на Гостя): Ну, наливай жеж и мне! Где тут моя кружка? Гость: А где был три дня? Он (отвечая Гостю, смотрит на Хозяина): Да меня в том бою чуть не зарезали, ты прикинь! Держит, главное, меня за бороду и кинжалом перед носом машет… А у меня рука вывихнута, я саблей даже замахнуться не могу! Хозяин молчит. Гость: И как же ты?!. Он: Да я без замаха саблей-то себе бороду и отчекрыжил! Чуть полщеки не снёс… Но всё-таки он, сволочь, успел меня по плечу полоснуть. Ну, я и вырубился – много крови потерял. А потом бабка какая-то из соседней деревни меня подобрала, травница. Три дня выхаживала… Хозяин, по-прежнему не шевелясь, как загипнотизированный, смотрит на вошедшего. Он: Ну, чего застыл? Где моя кружка-то? Гость: Тут, понимаешь, какое дело… Он (скользнув взглядом по Гостю, настораживается и обращается к Хозяину): Так я не понял: где моя кружка? Хозяин (неожиданно): Ты тон бы сбавил, что ли! (С вызовом): Выкинул я ее. Он удивленно поднимает брови. Гость замирает. Он (ледяным тоном): Оч-чень интересно! Оглядывает комнату, подходит к клетке. Он (гневно): А что это… Ты чего: травой его кормил?! Ну, что ты за человек такой! Раз в жизни тебя о чем-то попросил! Вон у тебя огрызок яблока валяется; ты что - не мог Климу кусочек яблока скормить? Хозяин (противным голосом): Ага, разбежался я! На какую-то крысу вонючую свой паек переводить… Гость берет огрызок яблока со стола, но Хозяин перехватывает его руку. Хозяин: Не хватай: не у себя дома! Бросает огрызок на пол и раздавливает его сапогом. Пару секунд сам же потрясенно рассматривает мокрое пятно от огрызка. Он наклоняется и поднимает какую-то недодавленную крошку от яблока, сует ее в клетку. Он: Не ест… Заболел! Вот же ты… Гость (почти в отчаянии): Да сытый он, потому и не ест! Он и Хозяин (хором): А ты не встревай! Гость: Да идите вы на хрен оба! Хотел поддержать человека, а вы тут цирк устроили…(Уходит.) Он хочет обратиться к Хозяину, но замечает на столе листочек со стихами. Он (очень спокойно, почти вкрадчиво): Ты чего: и в бумагах моих рылся? Хозяин: Угу. Он (саркастически): Тебе-то они зачем? Ты ж читать не умеешь! Или научился? Хозяин (издевательским тоном): Да я тут товарища по отряду попросил стишки мне почитать… Говно, а не стишки. Не понравились нам. Напряженная пауза. Он: В общем, я толком не понял, что тут у вас произошло. Поэтому давай по факту: Клима ты кормил травой, так? Хозяин равнодушно, но несколько скованно кивает. Он: Кружку мою, если я правильно понял, за каким-то х**** выбросил… Так? Хозяин кивает уже расслабленнее, на губах появляется легкая улыбка. Он: А стихи эти, что я записывал – говно… Хозяин: А то ты сам этого не знал! Он: И читал их тебе твой товарищ по отряду, так? Хозяин: Ну, так… Сам-то я читать не умею - ты же помнишь. И потом: с товарищем – оно как-то веселей! Хоть поржали… Он (не меняя тон, продолжает перечислять): А ты, надо понимать – мой лучший друг. Хозяин: Ага, размечтался! Твой лучший друг – траву в клетке жрет! И ср…т у меня в комнате три дня подряд… Он (обеспокоенно): Ну ладно, угомонись! Ты так бесишься обычно после стресса какого-нибудь. Случилось чего? Я ж тебя всю жизнь знаю! Хозяин (очень четко): Взял. Свою. Крысу. И пошел. На х** отсюда! (В конце фразы срывается на визг) Он: Да никуда я не пойду! Ты забыл, как тебя папаша твой за такие истерики лупцевал? Всю дурь как рукой снимало! Хозяин: Ну, ты мне, слава богу, не папаша. Убирайся давай! Он: Слушай, твоя мама, когда умирала… Она просила, чтоб я тебя не бросал. Говорила, что ты, типа, чувствительный… А ты не чувствительный – ты просто чокнутый! Тебя, вообще, только я терпеть могу… Ну, успокойся уже! Протягивает руку, чтобы взять Хозяина за плечо. Хозяин резко отстраняется и замахивается для пощечины; Он инстинктивно делает шаг назад. Поскальзывается на мокром пятне от раздавленного яблока и падает затылком на загнутую часть острия прислоненной к стене секиры (она стоит, разумеется, рубящей частью вниз – для баланса). Быстро набегает небольшая лужица темной крови. Свет снова приглушается – так, как было вначале, до появления Его. Хозяин здесь должен очень хорошо сыграть: потрясение. Смятение. Какой-нибудь совершенно неуместный жест из повседневной жизни: или пригладить волосы, или вытереть нос рукавом, или заправить рубаху в штаны – в зависимости от типажа актера. Хозяин (хрипло): Ну, умер – значит, умер. Надевает шлем. Берет бутылку, пьет вино залпом. Слышен стук зубов о горлышко бутылки, вино проливается красным на белую рубаху. Хозяин берет клетку с хомяком и садится на пол, около Него. Баюкает клетку, время от времени мелко и часто кивает. Голос за кулисами спокойно, отстраненно читает стихи: сначала громко, потом – всё тише и тише. Свет тоже постепенно гаснет: Страницу и огонь, зерно и жернова, Секиры острие и усеченный волос – Бог сохраняет всё. Особенно слова прощенья и любви, Как собственный свой голос. Слова «голос» в принципе, уже не слышно. На сцене абсолютно тихо и темно. ЗАНАВЕС

Fixed.

Слаг, я тебе на днях закину мини-опросничек, ок? Как выйдет следующая часть, сделаем небольшое интервью о работе над модом и самом моде, народ привлечём.

Что-то сродни реальной политике и тому, что втирают сельскому населению по телеку.

Проект "Tes III Construction Set и Испорченный Телефон", инициированный группой безалаберных модмейкеров во главе с Lanc'ом, завершился феерично и с шампанским. Результат вышел неоднозначным: двемерские руины рядом с Балморой в которых двемеры добывали энергию из даэдра... а возле Солтсхейма образовался остров с деревней и непонятной огромной каменной штуковиной. Ещё оружие из ноги паука-центуриона, генератор летающих камней... И это только цветочки! В общем, вещь комковатая, но весёлая. Хотя ещё больше веселья принесло само участие в проекте. Потому вопрос "А не сделать ли ещё что-нибудь подобное?" даже не ставился. Ознакомиться с ридми и скачать результат проблем со связью можно тут, а принять участие во втором конкурсе (в этот раз более целевом и осмысленном) - тут. Обсуждение новостей.

Забавный мод, ещё не встречал такого. В продолжении можно добавить гадалок и гороскопы.

В пику Князьям даэдра, стремящимся Лорхана-Акатоша выпилить, и в целях защиты своих смертных подопечных? Супер )))

Он один, а ему неможется, и уходит окно во мглу... В щелочку смотрю я: конокрады зажигают под холмом костер... Ты была у окна, и чиста и нежна... Опасайтесь окон, товарищи! Опасайтесь меж ставен щелей! И, даже живя в глубоком подвале - опасайтесь, товарищи! Первый Драматический представляет психологический детектив "Жадность" Обсудить новость.

5. ЖАДНОСТЬ Действующие лица: Фарр: лысеющий, вечно всем недовольный и довольно ленивый старик с небольшой бородкой. Носит давно выцветший и потрепанный серый плащ. Весьма жаден до денег. Лорен: активный молодой человек в таком же плаще, который к тому же чем-то заляпан. Длинные жирные волосы периодически наползают на его лицо, отчего Лорен постоянно их поправляет. Мейс: пытающийся быть грубым и неадекватным средних лет мужчина в новеньком, но сильно помятом сером плаще и растрепанными, но аккуратно подстриженными волосами. Сцена: Тускло освещённая комната, обставленная под кабинет. Из общего интерьера выбиваются огромная двуспальная кровать с тёмно-синим покрывалом, косо стоящая в углу, и растрёпанный грязный ковёр, коему давно пора почивать на помойке. В кресле у камина неподвижно застыла человеческая фигура, отбрасывающая на стену рогатую тень. Из маленькой клетки у письменного стола доносится тихое не то шипение, не то писк. Раздаётся стук в дверь, и в кабинет входит Некто с сумкой и подносом. Некто по имени Мейс кладет поднос прямо на пол, садится рядом - и начинает что-то есть руками, громко чавкая. Фарр из своего кресла, к спинке которого прикреплены длинные рога какого-то животного, лениво наблюдает за его действиями. Фарр: (спокойно) Ты-то что еще за тварь. А ну, заткнись, гнида. Сколько шума от тебя, несчастный. И… привет, кстати. Мейс, не обращая на него внимания, продолжает трапезу. Входит Лорен. Лорен: (возбужденно обращаясь к Фарру) Эй, старая развалина! Ну что, мы отыгрались? Теперь поостерегутся расхваливать своего..? (в недоумении смотрит на Мейса) А это еще кто? Фарр: Заткнись, морда. Лорен: (ошарашено) Ты это… со словами-то поосторожней! Еще все ребра целы штоль? Кто это такое, я тебя спрашиваю? И почему оно жрет на нашем ковре? (указывает на Мейса) Фарр неторопливо поворачивает голову к Лорену. Фарр: (безразлично) Я не тебе. Вообще-то. А этот… пришел вот - и сразу начал жрать. (вздыхает) Что я только ни делал, как ни просил… Вобщем, сплошное разочарование. (подумав) И я тебе не развалина, это ты у нас шило в одном месте. Лорен: Я кресло имел в виду. (криво улыбаясь) А ты ведь у нас давно уже часть кресла, не так ли? Фарр: (обращаясь к Мейсу) Заткнись, кому говорю. И перестань уже жевать. Вали отсюда или проходи - только перестань торчать у порога. Продует же к чертям. Лорен: (подойдя к Мейсу) Эй, у тебя имя-то хоть есть? Как тебя звать? Мейс: (отрываясь от еды) Мейс. (берет руками следующий кусок, но, будто что-то вспомнив, снова поднимает взгляд на Лорена) Очень приятно (жадно ест) Фарр: Заткнись, уродина. А меня - Фарр. Лорен: (Мейсу) Ага, мне тоже. (усмехается) Очень. Я Лорен, будем знакомы. (протягивает ему руку, но тут же передумывает) Ты зачем пришел? По делу или так, в гости? Фарр, а ты чего двери не запираешь? Фарр: А не я последний заходил. Вообще-то. Лорен: (насмешливо) Да ты и так не выходишь никогда. Даже в Бороду играешь в этом чертовом кресле, чтоб его… Фарр: (Мейсу) Закрой дверь, слышишь, недоразумение на ножках? Твоя очередь. Лорен: (возведя очи горе) Ладно, забудь ты о дверях! Так отыгрались или как всегда? Фарр брезгливо морщится. Лорен: Чего молчишь, ну? Мейс: (отряхивая руки и дожевывая последний кусок) Да продул он все, до последней копейки. (щурит глаза и улыбается) Лорен: (приподняв бровь, Фарру) О чем он говорит? Это правда? (проходит к кровати и садится) Лорен: (возмущенно) Ты же знаешь! На деньги нельзя. Азартные игры - за них же смертный приговор! Фарр: Да врет он все, скотина. Я этого Мейса в первый раз вижу. Свалился вот, минуту назад только. (вздыхает) Неа, не отыгрались. Их твари оказались сильнее. Лорен: Значит, придется менять. (к клетке) Слышишь, Гоба? Шипение прекратилось. Из клетки стал доноситься неритмичный стук. Фарр: Нервничает. Опять строит что-то. А как иначе, ведь одни беспокойства кругом. Мейс: (усевшись прямо на грязный поднос и все еще ехидно улыбаясь) Все деньги спустил, старый пьяньчужка. Я ведь через окно все-е-о видел. Фарр: Ты умолкнешь, наконец, или нет, отродье. Лорен, заткни его, пожалуйста. Шуму-то сколько. Лорен задумчиво чешет в затылке. Лорен: (в стену) Вообще-то здесь нет окон. Пауза. В клетке продолжают интенсивно стучать. Мейс: (с неизменной улыбкой) Это не страшно, у меня свое есть. (достает из мешка четыре белые "дощечки", складывает из них раму от окна размером чуть больше своей головы) Через него и смотрел. Вообще, много чего интересного увидеть можно. (просовывает голову в отверстие рамы) Эй, на корабле! (быстро отклоняется - через раму в сторону Мейса вылетает стакан) Лорен таращит глаза на необычное явление. Фарр непробиваем - выражение его безразлично-спокойного лица не меняется. Фарр: Не, я так не могу. Все это слишком странно для меня. Все-таки выпроводи его, Лорен, пусть глаза не мозолит. Слышишь, пакость мелкая. И стакан свой забери. Лорен: (возбужденно) Нет, подожди, подожди! Слушай, а Гоба туда пролезет? Мейс: (поочередно разглядывая лица собеседников) Гоба - это что? Фарр: Пролезть-то он может, и пролезет, только зачем. Разве что нам нужен еще один стакан. Мутно все это как-то. Пусть уж лучше валит, мерзавец. Лорен: (Мейсу) Я скажу тебе, кто такой Гоба, только ответь, это окно может все, что угодно показать? Любое помещение? Фарр насмешливо фыркает. Мейс: почему обязательно помещение? Что последнее вспомнишь, то и покажет. Фарр: Да ну вас к чертям. (наклоняется к камину и начинает греть руки) Лорен: (Фарру) Совсем мозгами усох? Мы же можем заменить Гоба за так! Вернуть уважение, просто щелкнув пальцем! Ну, или, в данном случае, просунув голову к ним! Лорен подходит к клетке и вынимает из нее металлический цилиндр сантиметров двадцать в высоту и два в толщину. Стук прекращается. Лорен: (Мейсу) Вот. Это - Гоба. "Борода" по-хлакски. (гордо) Монстрило наше. (указывая на раму) Можно попробовать? Тот хитро улыбается, но молчит и раму не отдает. Лорен пытается давить на слабые места Мейса: Лорен: (заискивающе) А... Хочешь я тебе еще еды принесу? Много вкусной замечательной еды! А ты мне за это рамку свою покажешь, идет? Фарр, продолжая греть руки над огнем, с презрением смотрит на незваного гостя. Мейс устало закрывает глаза, затем снова их открывает. Мейс: (вздыхая) Только при условии, что этот пройдоха признается, что играл на деньги. Ведь понял же, что его раскусили. А я никому не скажу. Да и кто мне поверит? (усмехается) Ну, и от еды не откажусь, чего уж там. Я ведь ради еды пришел, да. Лорен: (пристально смотрит в глаза Фарру) Так это все-таки правда? Говори. Если так - мы еще успеем все исправить. С такой-то штукой! Фарр опускает голову, убирает руки от камина и трет их друг о друга. Фарр: Ну, если честно - то да. Они меня убедили. Сказали, что все вернут, если вдруг проиграю. Лорен: (возмущенно всплеснув руками) И ты им поверил?! Чудило. С большой буквы Че. Мейс: (озадаченно) вообще-то он сам предложил. Не откручивай мне голову, старый пень! Хотел по-быстрому деньжат срубить? А вот не вышло! Фарр: ну... да, хорошо, согласен - поступил необдуманно. Жадность взыграла. Мы точно сможем все исправить? Фарр с надеждой смотрит на Мейса. Тот презрительно кривит рожу. Лорен, обхватив голову руками, в одной из которых держит шипящий цилиндр, выжидательно молчит. Мейс: Поздно уже что-то исправлять. Он встает и пинком распахивает дверь, впуская пару людей в белых плащах. Мейс: Вы обвиняетесь в преступлении, предусмотренном пунктом 2.5.1 статьи "о проведении виртуальных соревнований в частном порядке". Ваше признание было зафиксировано на голокамеру и передано в прямом эфире в помещение зала суда. Мне, как уполномоченному исполнителю приговоров, только что передали положительное решение о Вашем отстранении от дел. Приговор будет приведен в исполнение немедленно, а имущество, имеющее любое отношение к "Бороде", будет изъято. Прощайте. Лорен продолжает сидеть в той же позе, только руки его теперь закрывают лицо. Цилиндр уже не шипит, а снова издает неритмичные стуки. Фарр, поменявшись в лице, выскакивает из кресла, выдергивает из него один рог и вжимается в стену. Фарр: Лорен, гад, говорил же, что надо гнать негодяя! Не дамся, сволочи! Двое в белом, что стояли у двери, выбивают рог у него из рук, берут Фарра в охапку и тащат к Мейсу. Мейс: (с презрением) грязные животные. Мне говорили, что вы скорее примете неуважение к себе, чем вежливость от незнакомца, которую посчитаете подозрительной. (ходит по комнате) Но я не верил, пока сам в этом не убедился. Все-таки мы, представители закона, ушли далеко вперед в развитии, в отличие от вас. (оборачивается к Лорену) Неужели вы действительно думали, что я мог увидеть старикашку через окно проекционного сдвига? Глупцы. Ваши соперники на суде обо всем и рассказали. Хорошо, что отребье вроде вас не разбирается в технике. Мейс подходит к старику и надевает "окно" ему на голову, отчего та исчезает. Исполнитель приговоров разъединяет "дощечки" - и бескровно обезглавленное тело замертво падает на пол. Его выносят. Мейс прячет детали "рамы" в мешок и подплывает к Лорену. Мейс: (вынимая из его рук цилиндр) Это ж надо было догадаться - назвать участника в честь игры! Ты хоть понимал, что это залог проигрыша, нет? Парень убирает руки от лица, смотрит на Мейса с непониманием. Мейс: (саркастически) Отдать Бороду Бороде, чтобы в Бороду играть! (присаживается рядом) Забыл про смысловую наводку? Или не знал? Лорен вздыхает. Мейс: Эх, игроки... "Как корабль назовешь...". Дурак, вот ты кто. Система не понимает различия в языках - она воспринимает только эмоции. На этом они твоего бородатого напарника и сбрили... Я и сам когда-то играл. Потом одумался, поступил в Академию... Хочешь в Академию, парень? (подмигивает) Ведь ты уже вряд ли когда теперь сможешь поиграть... Лорен заинтересованно оборачивается на уполномоченного. Мейс: Не губи свое будущее, парень. Задумаешь придти на поступление в этом году - я замолвлю за тебя словечко, идет? (улыбаясь, поднимается с кровати) Уж больно ты мне сына напоминаешь... Лорен. Мейс выходит. Лорен подбегает к клетке, хватает ее и выбрасывает вслед за ушедшим исполнителем приговоров. Затем ложится на кровать и засыпает. Сцена темнеет. Занавес.

В Морке и Обле большая часть навыков на левел ап вообще не влияет - только на бонусы к характеристикам. Я имел в виду, что в ДнД и большенстве ролёвок экспа набирается за счёт убития монстров и выполнения миссий. И при левел-апе ты можешь прокачать навыки, характеристики, способности. В этом её отличие от Беседковской, где рост навыков определяет левел ап, за счёт которого ты повышаешь только характеристики (в Обле - получаешь новые способности, в Скайриме - перки).А схема заполнения и прогрессии пула экспы, да, стандартна.

И кальпа закончится? К слову, возможно в Скайриме главгерою придётся "спасать" этот камень от главгада. И ещё одна абстрактно-логическая цепочка, опирающаяся на цитату: Если падение башен - суть уничтожение Лорхана (=уничтожение созданного им Плана Смертных?), тогда инициаторы этих падений должны быть связаны с Альдуином. В событиях Морроувинда это кто? Нереварин, непосредственный "виновник торжества", отправивший Сердце в прекрасное далёко? Вивек, направлявший его? Думак, инициировавший конфликт? Или Азура, курировавшая весь процесс? Причём, если принять за верный ответ Азуру, вырисовывается ещё одно любопытное построение. Азура инициирует падение Красной Башни, Дагон - Белой (к слову, кто там на Орихалковую был завязан?) Т.е. Лорды даэдра, представляющие интересы Разрушителя, последовательно и методично скатывают Нирн в небытие, ломая башенки по очереди. Т.е. кто-то из них может стоять за событиями в Скайриме (если принять версию об уничтожении Камня Хротгара).

Такая же экспа, как и в Морке, Обливе или Осаде Подземелий, когда под ней понимаются очки, набегающие при использовании навыка, а не за убитых монстров/выполненные квесты/открытые локации. Разница лишь в том, что убрали основные навыки (которые ранее сильнее влияли на рост уровня). Теперь сильнее на уровень влияют те навыки, которые более прокачаны. Т.е. для того, чтобы уровень рос медленнее, нужно будет качать всё равномерно. Это может пригодиться, учитывая, что уровень в Скайриме обещали наращивать ещё быстрее, чем в Обливионе.

Ещё Underground пропустили. Лютый вин вопреки анлорности и тучам багов. Far East, Имени Скального Наездника и Меч Перитии тоже неплохи, хотя во многом нелорны. Во имя Империи, или Рыцари Тамриэля - неоднозначный и конфликтный, но глянуть определённо стоит. Whisper Of Dreams не рекомендую. Автор - явно ученик очень-очень средней школы - создал эклектическую свалку, а не мод. Это из тех, что на русском.

Помимо всего прочего, это не Вивек, а сценически расставленные для съёмки объекты. К слову, на первом диске Моррика, который ко мне попал, на обложке было несколько скринов из бетки. За пару лет был перевёрнут практически весь Вварденфелл, но локации с обложки не найдены. Сие было удивительно и огорчительно. И только ещё год-другой спустя я узнал, что таких локаций в игре нет в принципе

Первая строфа хороша. Дальше - послабее. Мне кажется, или размер первой строфы отличается от остальных? Также рекомендуется ставить прописные буквы в начале строк и прогонять текст через Ворд с включённой проверкой орфографии. Надо бы ещё над строкой подумать. "Только" явно не на месте. "Нету" как-то очень простонародно.

С блэкджеком, дорогой товарищ. Да пребудет с тобой удача, и не только в делах карточных. )

Отыгрывая в Обливионе стелс-персонажей, всегда полагался на темноту, терпение, развитый снек и невидимость. Потому заоблачные значения хамелеона прошли мимо моего перса. Отсюда просьба - расскажите, как на первых уровнях добиться сотни хамелеона? Хочу наловить лулзов, если снова поставлю Облу.

Быть может увеличение количества адаптаторов и отключение статусов - простое совпадение... А быть может и нет. В общем, любите флудить - любите и моды адаптировать/создавать/тестить.

Как восхитительны и томны бывают летние вечера. Нестерпимым становится шум большой залы, а хихиканье подружек кажется особенно глупым и неуместным. И в тёмной прохладе сада ждёт кто-то очень-очень романтичный... Трагифарс в один акт "Спасённая невинность". Обсудить новость.

4. СПАСЁННАЯ НЕВИННОСТЬ Фарс в один акт Действующие лица: Графиня – красивая блондинка лет двадцати Шеф Темного Братства - человек в рогатом шлеме. Зачем носит – непонятно (на дворе лето) Первый Брат и Второй Брат – ассасины Темного Братства. Все в темных плащах; лица невыразительны, голос невыразителен, типаж – совсем невыразителен. На то и ассасины. Массовка: дреморы, даэдроты, кланфиры, скампы – в неограниченном количестве. Тускло освещённая комната, обставленная под кабинет. Из общего интерьера выбиваются огромная двуспальная кровать с тёмно-синим покрывалом, косо стоящая в углу, и растрёпанный грязный ковёр, коему давно пора почивать на помойке. В кресле у камина неподвижно застыла человеческая фигура, отбрасывающая на стену рогатую тень. Из маленькой клетки у письменного стола доносится тихое не то шипение, не то писк. Раздаётся стук в дверь, и в кабинет входит Некто, с сумкой и подносом Тип в кресле, он же Шеф Т.Б: - Проклятье, сколько можно?! Треклятый шлем натер мозги, А зад отдавлен выпершей пружиной. Заказчик здесь? Некто открывает лицо, скрытое до этих пор капюшоном черного плаща-рясы и оказывается Первым Братом. Он ставит поднос на стол, бухает мешок на пол (тот издает глухой, тревожный стук) и кивает: Первый Брат: - Она пришла. Прошу, миледи! Входит графиня. Графиня: - Какой убогий интерьер… Первый Брат: - О да, графиня, о убийствах Чаще говорят в стенах изящных будуаров И во дворцах средь лести и вина. Суровый воин, обагривший меч Солдатской кровью в сотнях битв лихих Не вспоминает об убийстве всуе Напротив! С кружкой пива за столом Он говорит о женщинах, вине, Лихих друзьях, подругах и походах, Привалах, доме, луговой траве Ну а упившись в хлам поет о драках Бескровных и о родине своей. Да и убийца – темный вестник Смерти Что изощрен в уменьи отделять Мятущуюся душу от костей И мяса; тот, что в юдоли земной У Рока вместо бабки-повитухи Молчит, как камень о своих деяньях И даже средь себе подобных он Убийством, смертью громко не кичится Ибо знает – сегодня он кому-то глотку правил, А завтра точно так же и его Отправят в небеса за горстку меди Коня и сапоги… Но на приемах светских и балах Дворцовых залах, графских замках, храмах Во всех обителях высокомерных благочестья О чем рекут? Убийство! Смерть! Чума! Война, насилие, разруха, голод! Где стайка фрейлин в драгоценных платьях Расселась на велюровых коврах Хихикая и губки прикрывая Оборкой золоченых вееров – Там смерть! Убийство, жуткая кончина, Хрустальным, страстным дамским голоском Смакуются в таких деталях страшных, Что впору зеленеть от отвращенья Прозектору, вскрывающему трупы… А скопище безусых кавалеров, Что шпагу носят только для того, Чтобы блеснуть рубинами на гарде? Столпившись у столов, вином залитых От яств трещащих, там, где среди вин И поросят нежнейших, запеченных Лежат полукопченые сомы, Фазаны, перепелки, оленина, Грибные соусы и яйца голубей О чем рекут, графиня? Ну конечно! О голоде! О том, как их народ Страдает в бездне странных парадоксов: С утра до вечера гнет спину на полях Скотину холит, кормит, выпасает До крыши набивает закрома Но если вдруг неурожай случился То с голодухи пухнет не барон Иль граф, а тот же землепашец, Что это изобилие взрастил. …Но стены замков хоть и защищают От стрел и катапульт, имеют уши! Мало ли монархов, доверившись опеке иллюзорной Бесславно сгинули? Здесь же мы одни Среди своих. Расслабьтесь. Шеф Т.Б: - Вспомянем же наш уговор! Графиня, повторите нам, О чем шла речь тому назад неделю, И в чем проблемы Вашей суть была? Графиня: - Ах, право, я в смущении! Но, все же, Перескажу историю опять, Поскольку чувствую – меня здесь не осудят… Случилось это две весны назад, Когда я - нежное, невинное созданье, За графа замуж отдана была, Дабы нести смиренно бремя светской жизни И радовать супруга… Но беда, Как всем известно, чует добродетель. На черных крыльях Рок, подобно стае Ворон, летящих к висельным холмам Накрыл меня за восемь дней до свадьбы. На скромной вечеринке, средь подруг, Собравшихся оплакать мою безвременно исчезнувшую юность, Коварный соблазнитель настиг меня! Вином мне помутив рассудок Он в темном уголке ночного сада невинности меня лишил! О горе мне, несчастной! Шеф Т.Б: - И теперь, спустя два года, Вы вспомнили о том досадном инциденте? Графиня: - Тот старый грех давно я замолила, Делами и поступками сведя Его на «нет», как учит Акатош, Но вот возможность шантажа, признаться, Меня пугает. Первый Брат: - Вы нам сказали, что проблема в том, Что имени не знаете того, кто чести Вас лишил Лишь помните, что был он с бородой Но мало ли бородачей на свете! И мы решили: Братства зоркий глаз Следить за Вами будет. И Вы укажете негодника убийце, Его поцеловав. Первый Брат: - Так вот он! С этими словами он сует руку в мешок и достает из него отрезанную голову мужчины с бородой, которую кладет на поднос. Графиня ахает, прикрывая рот ладонью. Графиня: - Да, это он! Злодей! Теперь покаран! Да будет так! И поделом тебе, Прелюбодей проклятый! Шеф Т.Б: -Считаете ли Вы условия контракта Исполненными? Графиня: - О, да! Конечно! Сколько я должна? Шеф Т. Б: - Согласно договору Мы выслали троих убийц. И первый Брат, Что здесь стоит, исполнил приказанье Быстрее прочих. С ним у Вас расчет. Две тысячи септимов. Графиня: - О, мелочи! Сейчас… Открывается дверь и в комнату входит Второй Брат с мешком и подносом, идентичным тому, что стоит на столе. Второй Брат: - Приветствую, хозяин! Здравствуй, Брат! И Вам привет, графиня! Побегать Вы меня, признаться, Заставили изрядно! Я не знал, Что Вы настолько близко к сердцу Воспримите условия контракта! Я Вас скажу, конечно, не в упрек, А так, на будущее: поцелуя Достаточно бы было. Я весь вспотел и как юнец зеленый Смущен был действом, что вослед За Вашим поцелуем развернулось. Признаться, я себя всегда считал Мужчиной, искушенным в этом деле, Но узрев Все пируэты и приемы Ваши Почувствовал себя слегка неловко… И кто! Наш доблестный, отважный капитан, Что гарнизоном замка заправляет.. Точнее, управлял. Но хитрость И удавка в пальцах Вашего покорного слуги Свершили правосудье! Пал злодей, Невинности лишивший Вас коварно! Но работа Была сложна и крайне Исполнена рискованных моментов, Поэтому – Двенадцать тысяч! И ни медью меньше! Второй Брат достает из мешка голову бородатого человека и кладет ее на поднос, подозрительно косясь на первый «трофей», лежащий рядом. На его лице отчетливо проступает недоумение. Первый Брат ошарашено молчит; Шеф Братства глубже вжимается в кресло, его шлем слегка съезжает набок. Графиня делает неудачную попытку свалится в обморок, но налетает на угол стола и задушено вскрикивает. Воцаряется немая сцена. В тишине хлопает, отворяясь, дверь и в комнату входит Третий Брат. Вид его жалок: плащ порван и запачкан в грязи и болотной тине, на голове повязка через лоб. В руках у Третьего Брата мешок и поднос. Мешок набит до отказа; Брат тащит его с трудом. Третий Брат: - Поклон хозяину! Привет и вам, о братья! Я извинения покорно приношу За то, что к вам явился с опозданьем Пусть оправданием послужат мне Мои старания И результат Однако же, графиня, я хочу Склониться перед Вами в восхищеньи Ведь ваша скромность делает вам честь А рвение достойно быть воспетым В стихах! Так юная девица воспылав Порочной страстью, все же, сторонится Лобзаний кавалера и в шелка Стыдливо прячет молодое тело, Как вы, графиня, нам поведав о своем несчастьи Все ж не смогли себя переступить И сразу нам поведать правду Что тех, кто подло вас невинности лишал Тринадцать было! Признаться, думал я, что опоздал, Когда за вами начинал я слежку От дома капитана стражи. Да что там! Промелькнула у меня Безумная идея будто наш Вояка бравый руку приложил К мерзейшему над вами поруганью! Какая глупость, право! Я следил Как вы спешили через ночь и бурю К казармам, что за городом. И там Вы мне довольно ясно намекнули На тех, кто к Вашему причастен поруганью! И как! Комар не подточил бы носа! Признаться, я, следя за этим всем Краснел, бледнел и всячески смущался И прятал взгляд. Но из толпы солдат Я зорким оком вычислил лишь тех, Кто был, как Вы сказали, бородат И только тех, кого Вы целовали Их головы в мешке! С этими словами Третий Брат вываливает содержимое мешка на блюдо, предварительно поставленное на пол и по полу катятся головы бородатых людей – всего тринадцать. К этому времени остальные присутствующие в комнате становятся похожи на соляные столпы. Третий Брат: - Еще хочу пред Вами извинится За внешний вид мой нелицеприятный Пускай же мне послужит оправданьем Что жертвой чуть не стал я сам. О как коварны вы – Судьба и Случай! Уже с кровавой данью уходя В саду я натолкнулся на злодея! Что делал там тот мерзкий человек Лишь боги ведают. Но должен я признаться Что мастерством своим злодей едва ли Мне уступал! Беззвучно мы кинжалы обнажили И завязался бой. Но понял я Что одолеет супостат проклятый И я бежал – вам без стыда признаюсь! Но убегая, правда, приложил По лбу мерзавца медной колотушкой И вот я здесь! Однако - что я вижу!? Вы так бледны! Ужель несчастье В мое отсутствие прокралось в эти стены?! С головы Шефа Т.Б. сваливается шлем. Становится видно что он скрывал лицо ничем не примечательного человека средних лет. На лбу Шефа красуется здоровенная шишка, явно следствие недавнего столкновения головы с неким тяжелым тупым предметом. Шеф Т.Б (хрипло): - Так это ты?! Третий Брат (изумленно) - Хозяин?! Но, позвольте!.. Шеф Т.Б: - Я за Графиней Следил от дома до казарм Дабы сказать заказчице о том, Что правосудие свершилось. Первый Брат Успешно выполнил задание… О, Бездна!.. Графине, наконец, удается упасть в обморок. Шеф и Братья смотрят на нее, примерно, с минуту, затем поворачиваются к залу и хором восклицают: - Хвала невинности! Гремит музыка – какофония, в которой преобладают ударные и духовые инструменты. На сцену выбегают люди в масках скампов, дремор, даэдротов и прочей нечисти. Сразу бросается в глаза то, что это именно люди в масках а не прямой намек на самих существ. Под музыку, которая от секунды к секунде становится все громче, «маски» начинают танцевать дикий краковяк, попутно пиная отрезанные бородатые головы. Контрапунктом к этому хаосу звучит истерический смех невидимого существа в клетке на столе. Постепенно свет гаснет и сцена, на которой каменную неподвижность сохраняют только лежащая без чувств Графиня и Шеф с Братьями погружается во мрак. Музыка тоже постепенно стихает. Медленно опускается занавес и лишь только смех из клетки звучит не умолкая. ЗАНАВЕС

Насколько мне ведомо, сия несправедливость поправима.

Статусы - годный индикатор того, что происходит на форуме. Всегда видно, кто где чем живёт, что сейчас актуально. ИМХО: статусы вернуть, мат и флейм в них сделать подсудными, а Фрост Феникса, раз для него не проблема "удалить и выдать доброго люля", поставить Главным Начальствующим над Статусами.

Поздравляю Великую Игру с большим праздником Ура!!! ))

В каком-то моде его оставили только жителям Хуула, что разумно. Хотя я бы дал его легиону Гниссиса.

Идея однозначно стоящая и грамотно аргументированная. От себя пожелаю программе универсальности, т.е. поддержки Обливиона на разных языках (чтобы выйти "на рынок" буржуев), версию для Морроувинда и - в будущем - для Скайрима. Насчёт конфликта сохранялок: во-первых, сохраняться в постоянно развивающемся проекте не рекомендуется по определению, т.к. стартовые условия, с которыми ты начал играть, будут меняться (условия квеста, например, который ты выполняешь); во-вторых, есть программы для чистки сейвов.